Армия Нового царства является профессиональной и возглавляется профессиональными специалистами-офицерами. Со времен Яхмоса создаются военные арсеналы, система обучения войск, появляется военная разведка. Доспехи перестают быть достоянием лишь военачальников; отныне и колесничие, и линейная пехота имеют защитное вооружение. Египтяне научаются преодолевать протяженные пустынные пространства между дельтой Нила и плодородной частью Ханаана, используя целую цепь баз. Пехотные и колесничные подразделения формируют отдельные «полки», особенно хорошо известные из описания битвы при Кадеше. Возможно, происходит деление на гарнизонные части и полевую армию.

Новое царство сохраняло гегемонию в Леванте в течение двух с половиной столетий. Крушение великодержавного Египта Рамсесидов произошло в результате совпадения сразу нескольких исторических обстоятельств. Удержание господства в Леванте и Нубии требовало многих усилий и распыляло египетские войска по двум чрезвычайно удаленным друг от друга стратегическим регионам. Еще один внешний враг египтян – ливийцы, жившие в пустыне к западу от дельты Нила, оказывали давление лишь периодически, однако и здесь приходилось держать боеготовые подразделения.

Между тем главная угроза пришла с моря. В конце XIII века до н.э. начинается охватившее значительную часть Европы и Передней Азии великое переселение народов. В Египте оно известно под названием нашествия «народов моря». Преимуществом пришлых племен было не только наличие кораблей (египтяне в то время не знали настоящих мореходных судов). Есть свидетельства, что пришельцы использовали железное оружие. Сохранившиеся изображения воинов «народов моря» показывают тот тип вооружения, который в дальнейшем развивался на западе Малой Азии и в Греции.

Разрушив традиционные государственные культуры Малой Азии, «народы моря» двинулись на юг вдоль сирийского и ханаанского побережий. Некоторые племена остались в завоеванных землях, примером чему являются филистимляне, обосновавшиеся в захваченных ими у египтян Газе и Аскалоне. Другие двигались дальше. Атаки со стороны Средиземноморья, которые активно поддержали ливийцы, разрушили экономическую жизнь Дельты. Хотя фараон Рамсес III в 1173 году одержал над пришельцами убедительную победу, Египет потерял значительную часть внешних владений, а его экономика была ослаблена.

Великолепно сохранившийся образец скифского кожаного доспеха VI века из коллекции Метрополитен-музея в Нью-Йорке

Но находки египтян в организации военного дела оказались подхвачены месопотамскими государствами. Прежде всего нужно выделить новоассирийское царство X–VII веков до н.э. Хотя Ассирия и до этого знала периоды подъема, лишь в поздний период своей истории она превратилась в мировую державу. Ассирийские цари Ашшурнасирапал II, Тиглатпаласар III, Саргон II, Синаххериб, Ассархадон постоянно совершенствовали армию, в организации которой имелись черты, сближающие ее с военными традициями Нового царства.

Ассирийцы использовали профессионально подготовленные войска – прежде всего одетую в доспехи линейную пехоту, которая была обучена сражаться как развернутая по фронту, так и в строе колонн. Эта пехота вооружалась копьями, щитами и луками, что позволяло ей вносить дезорганизацию в ряды соперника еще до начала рукопашной схватки. На смену колесницам в последний период ассирийской истории пришла конница, удивительно быстро вошедшая в военный быт месопотамской империи. Ассирийцы строили военные арсеналы, имели части специального и инженерного назначения, вели разведку на территории противника и непосредственно перед сражением. Внутренняя структура их армии основывалась не на племенном или сословном делении, а на тактических принципах. Ассирийские отряды могли совершать сложные маневры, обходя противника с флангов, а взаимодействие между родами войск было на высоком для того времени уровне. Если говорить, у кого древние эллины учились военному делу, то это именно поздняя Ассирийская империя. В частности, возможно, у ассирийской армии была заимствована идея фаланги – строя тяжеловооруженных пехотинцев, который греки довели до совершенства.

Хотя ассирийские цари свято верили во многие предрассудки – например, военные действия должны были санкционироваться богами, и без получения благоприятных предзнаменований или астрологических прогнозов война не начиналась, – тем не менее ассирийскую военную машину следует назвать самой передовой из существовавших в те века. Именно она позволила ассирийцам подчинить не только Верхнюю, но и Нижнюю Месопотамию, захватив Вавилон. Сирия и Ханаан также оказались под их властью. Ассирийское владычество – пусть на более короткое время – испытали Египет и Элам, запад Ирана и восток Малой Азии.

Существует многочисленная литература по поводу географии и последовательности походов ассирийцев – благо записей, оставленных в архивах царственных завоевателей, найдено предостаточно. Однако, как и «документы» предшествовавших месопотамских империй, ассирийские источники не фиксировали особенностей тактических построений и хода битвы. В результате величайшие победы над вавилонянами и эламитами, сирийцами и владыками Урарту известны нам лишь в «назывном» порядке. Мы знаем о продолжительности сражений, об их кровавом характере, имеем полные реестры потерь противника и добычи ассирийцев. Но описаний, подобных египетскому тексту, посвященному победе при Кадеше, нет. Вся имеющаяся у нас информация разочаровывающее скудна даже в случае такой эпохальной битвы, как та, что случилась в 691 году до н.э. при Халуле, когда ассирийскому царю Синаххерибу противостояло объединенное халдейско-эламское войско.

Лишь греческие писатели приподнимают завесу над сражениями последующих владык Передней Азии – Нововавилонской и Персидской империй, но их войны входят в орбиту истории античного (греко-римского) мира.

История «регулярных» войн на Индийском континенте начинается не раньше VI века до н.э. Именно тогда в долинах Инда и Ганга складываются первые классические государственные образования, через перевалы Афганистана начинаются контакты со среднеазиатским миром, а затем и с Персией. В позднейшие времена было составлено немало преданий о войнах первых индийских государств – Магадхи, Кошалы, Гандхары и других (всего известно о 16 таких «первогосударствах»), однако все они написаны на основе легендарного материала и насыщены реалиями из более поздних периодов. Это связано с особенностями древнеиндийской историографии, достаточно поздно занявшейся записью устной традиции, в результате чего военная история ранней Индии нам известна плохо.

В военной организации древнеиндийских ополчений долгое время центральную роль играли кшатрии («князья» или «воины»). Кшатрии составляли особое военное сословие («варну»), которое обладало полнотой политической власти. В легендарной индийской истории важнейшим элементом сражения являлись поединки между героями-кшатриями, которые порой решали исход битвы. Постепенно в войска привлекаются и другие сословия, появляются наемники, армии становятся массовыми. Однако вплоть до Высокого Средневековья кшатрии составляли ядро вооруженных сил.

До нас дошли лишь отдельные факты об исторически достоверных войнах последних столетий до нашей эры – вроде рассказа о разрушительной борьбе третьего царя династии Маурьев, Ашоки, против государства Калинга в 260 году до н.э., когда, по словам самого Ашоки, было убито более 100 000 человек и взято в плен более 150 000. Для индийских историков эта война является классическим примером тотального подавления противника – кстати, по преданиям, именно ее ужасы привели царя Ашоку к буддийской вере.

Об индийских армиях и их тактике той эпохи можно судить также по сражению Александра Македонского с пенджабским царем Пором на реке Гидасп (326 год до н.э.). Ядром армии Пора были боевые слоны и десятки тяжелых колесниц, на которых опирались многочисленные легковооруженные пехотинцы и конница. Александр Македонский последовательно вывел из строя вражеские колесницы (конница тут же бежала под защиту слонов), а затем опрокинул боевой порядок «элефантерии». Несмотря на то, что македоняне уже видели слонов в персидской армии, на поле боя с этими животными им довелось столкнуться впервые. Впечатление оказалось настолько сильным, что,начиная с этого момента слоны становятся обязательным атрибутом эллинистических, а потом – карфагенских армий.

Новации в древнеиндийских армиях возникали в результате контактов с греко-македонскими, а во II веке до н. э. – греко-бактрийскими завоевателями. Особую роль в формировании раннесредневековой индийской армии сыграли пришельцы из Средней Азии – племена шаков (т.е. саков – восточных родичей скифов), одно из которых создало огромную по тогдашним меркам Кушанскую империю (I–III века н.э.). Их потомки, натурализовавшиеся в Индии, впоследствии дали начало средневековой военной касте раджпутов.

Если цивилизации древнего Ближнего Востока и Центральной Азии не оставили нам теоретической военной литературы, то в Индии достаточно рано начинает возникать военная мысль. В первые века нашей эры появляется несколько канонов, в которых обсуждаются государственные и военные вопросы. Самые известные из них – «Законы Ману» и «Артхашастра». И в том, и в другом сочинении подводится опыт войн ранней истории Индии, формулируется настоящий кодекс поведения героя на поле боя – и в то же время даются советы, которым позавидовал бы сам Макиавелли.

История военного дела Древнего Китая, а также ранняя китайская военно-теоретическая мысль достаточно подробно описаны в первой статье настоящего сборника (о битве у Красных скал), поэтому мы ограничимся лишь несколькими моментами. Военные традиции Поднебесной долгое время развивались самостоятельно, вне контактов с другими развитыми цивилизациями. Уже при первой исторической китайской династии Шан/Инь (XVI–XI века до н.э.) был введен территориальный принцип набора в армию, однако основой территориального деления являлась клановая система, и каждый из отрядов представлял какое-либо подвластное племя или клан. Один из таких кланов – Чжоу – и захватывает власть после битвы при Муе.

Войны с варварскими племенами, происходившие в эпоху Чжоу, чаще всего были успешны для китайцев и привели к значительному территориальному расширению государства. Однако раздробленность, которая нарастает в Чжоу с VIII века до н.э. и была вызвана, помимо прочего, сохранившимся клановым характером власти на местах (даже если владыкой над неким округом становился представитель правящей династии, он быстро превращался в представителя местных клановых объединений), приводит к тому, что возникают частые внутричжоуские войны.

Постепенно формируются семь государств, которые будут главными персонажами эпохи «Борющихся царств». При этом некоторые из них, по мнению самих же древних китайцев, имели «полуварварский» характер, унаследовав отдельные стороны военного дела от завоеванных или пограничных племен. С этой точки зрения самое западное, граничившее с Тибетом и Степью, царство Цинь оказалось наиболее подготовленным к тотальным войнам, и именно оно совершило объединение Поднебесной.

Жанр предисловия не предполагает развернутых описаний отдельных битв. Тем не менее хотелось бы сказать несколько слов об одном из наиболее легендарных сражений древности, произошедшем при ханаанском (палестинском) городе Мегиддо и оставшемся не только в памяти победителей-египтян, но и в памяти побежденных – ханаанских племен, от которых ее унаследовали пришедшие сюда спустя два столетия евреи. Не слишком масштабное по количеству участников и по числу жертв, оно тем не менее имело важное военно-стратегическое значение, положив начало более чем двухвековой гегемонии Египта в Леванте. Возможно, именно этот факт, а также реваншистские надежды местных племен привели к возникновению предсказания об Армагеддоне – битвы между силами добра и зла, которая произойдет в конце времен. Ее местом станет долина близ древнего города Мегиддо.

Обычно первый поход Тутмоса III, который и привел к описываемому нами сражению, связывают с возобновлением экспансии Нового царства в северном направлении, приостановившейся в конце правления женщины-фараона Хатшепсут (1479–1458 до н.э.).

Первым египетским фараоном эпохи Нового царства, совершавшим регулярные походы за пределы Синайского полуострова,