Всякий религиозный догмат – это зародыш преступлений и раздоров между людьми.

Все без исключения религии проникнуты фанатизмом и удовлетворяют его потоками человеческой крови.

Скажи мне, с кем ты близок, и я скажу, кто ты. Искусство политики – это искусство делать так, чтобы каждому было выгодно быть добродетельным.

Основа нравов людей заключается отнюдь не в их умозрительных принципах, а в их вкусах и чувствах.

Тот, кто глубоко исследует свою душу, так часто ловит себя на ошибках, что поневоле становится скромным. Он уже не гордится своей просвещенностью, он не считает себя выше других.

Общество признает и уважает только те достоинства, которые доказаны на деле. Кто хочет точно знать, чего он стоит, может узнать это только от народа и, следовательно, должен отдать себя на его суд.

Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность.

Многие почему-то думают, что несправедливые завоевания менее позорят государства, чем кражи – отдельных лиц.

Самым мужественным государством бывает то, в котором лучше всего награждается доблесть и сильнее всего наказывается трусость. Только рука друга может вырвать шипы из сердца.

Верный способ судить о характере и уме человека по выбору им книг и друзей.

Любовь становится моральным грехом, когда она делается главным занятием. Она расслабляет тогда ум и заставляет деградировать душу.

Любовь – это дар небес, который требует, чтобы его лелеяли самые совершенные души и самое прекрасное воображение. Пылкие наслаждения усыпляются браком, дар небес утрачивается под влиянием грубого и безвкусного разврата, а выгода превращает его в товар.

Сущность любви заключается в том, чтобы никогда не быть счастливым. Ревность, тревога, потеря имущества – много сказано о хорошей и плохой стороне этой страсти. Чтобы быть счастливым, нужно знать любовь не страстную, а сладострастную.

Желания – это цветы любви, а наслаждения – ее плоды.

Любовь в соответствии с различными характерами по-разному пылает. Во льве жгучее и кровожадное пламя выражается в рычании, в высокомерных душах – в пренебрежении, в нежных душах – в слезах и унынии.

Одинаковое счастье – быть победителем или побежденным в битвах любви.

Человек, не знакомый с искусством верховой езды, не возьмется давать советов, как объезжать лошадей. Но в морали мы бываем менее недоверчивы. Здесь мы всегда считаем себя знающими и способными подавать советы всем людям.

Страсти вводят нас в заблуждение, так как они сосредоточивают все наше внимание на одной стороне рассматриваемого предмета и не дают нам возможности исследовать его всесторонне.

Людям необходима основанная на природе человека, на опыте, на разуме человеческая мораль.

Скупые люди сходны с ипохондриками, которые живут в постоянном страхе, повсюду видят опасности и боятся разбиться от прикосновения к чему-либо.

Нет ничего более опасного, чем страсти, которыми разум управляет в запальчивости.

Страсти – это пресмыкающиеся, когда они входят в сердце, и буйные драконы, когда они уже вошли в него.

Жестокость есть всегда результат страха, слабости и трусости.

Из всех страстей зависть самая отвратительная. Под знаменем зависти шествуют ненависть, предательство и интриги.

Гордость не следует ни подавлять, ни даже ослаблять, ее нужно лишь направлять на достойные цели.

Очень трудно хвалить того, кто столь заслуживает похвалы.

Существуют два способа самовосхваления: один – говорить хорошо о себе, второй – поносить других.

Если хочешь быть богатым, не помышляй увеличить свое имущество, а только уменьши свою жадность.

В юности у человека зарождаются возвышенные мысли, которые должны впоследствии сделать его знаменитым.

ГЕРБЕРТ

ДЖОРДЖ ГЕРБЕРТ (1593–1633) – АНГЛИЙСКИЙ ПОЭТ.

Тот дом хорош, где хороши обитатели.

Выбор жены и покупку меча нельзя передоверять другому.

Тот, кто женится из-за богатства, продает свою свободу.

Всегда глупым не бывает никто, иногда – бывает каждый.

Люди познаются в споре и в пути. Один отец значит больше, чем сто учителей.

Пригоршня добрых дел стоит больше бочки знания.

Из одного цветка не сделаешь венка.

Несправедливо жалуется на море тот, кто терпит крушение вторично.

ГЕРДЕР

ИОГАНН ГОТФРИД ГЕРДЕР (1744–1803) – НЕМЕЦКИЙ ФИЛОСОФ, КРИТИК, ЭСТЕТИК.

В ошибке любой женщины есть вина мужчины.

Истинное величие зиждется на сознании собственной своей силы, ложное же – на сознании слабости других.

Знакомство с мыслями светлых умов составляет превосходное умственное упражнение: оно оплодотворяет ум и изощряет мысль.

Красивое не нуждается в дополнительных украшениях – больше всего его красит отсутствие украшений.

В одиночестве человек – слабое существо, в единении с другими – сильное. Глубокий, проникающий в сердце взгляд друга, слово его совета, его утешения раздвигают и поднимают низко насевшее над ним.

Позорно не наказание, а преступление.

Никакое чтение не требует столь строгой нормы, как чтение отрывочных, разбросанных мыслей.

Если язык человека вял, тяжел, сбивчив, бессилен, неопределен, необразован, то таков, наверное, и ум этого человека, ибо мыслит он только при посредстве языка.

Труд – целительный бальзам, он – добродетели источник.

ГИППЕЛЬ

ТЕОДОР ГОТЛИБ ГИППЕЛЬ (ХИППЕЛЬ) (1741–1796) – НЕМЕЦКИЙ ПИСАТЕЛЬ.

Мужчины обращают внимание на то, что о них думают, а для женщин важнее, что о них говорят.

Собственное сознание своей правоты важнее для человека, нежели двое свидетелей его невинности.

Полуправда опаснее лжи: ложь легче распознать, чем полуправду, которая обычно маскируется, чтобы обманывать вдвойне.

Если кофе проливается на одежду, это уже не кофе, а грязь. Неверные друзья – это ласточки, которых встречаешь только летом, это солнечные часы, польза от которых лишь до тех пор, пока светит солнце.

Скромность украшает гордость, как вода гасит пламя. Она подобна кольцу, которое вдевают в нос медведю.

ГОЛДСМИТ

ОЛИВЕР ГОЛДСМИТ (1728–1774) – АНГЛИЙСКИЙ ПИСАТЕЛЬ-СЕНТИМЕНТАЛИСТ. ИДЕАЛИЗИРОВАЛ ПАТРИАРХАЛЬНЫЙ УКЛАД.

Характер женщины определяется обыкновенно красотой или безобразием ее лица.

Добродетель, которая требует постоянной охраны, едва ли заслуживает часового.

Дружба людей порочных ненадежна: она длится до той лишь поры, покуда служит к взаимной выгоде.

Женщины – первые воспитательницы рода человеческого.

Мы равнодушно принимаем заслуженные комплименты и с признательностью выслушиваем те, на которые, насколько нам известно, мы не имеем никакого права.

Не задавайте мне нелепых вопросов, и я не буду говорить вам неправду.

ГОЛЬБАХ

ПОЛЬ АНРИ ГОЛЬБАХ (1723–1789) – ФРАНЦУЗСКИЙ ФИЛОСОФ, ИДЕОЛОГ РЕВОЛЮЦИОННОЙ БУРЖУАЗИИ, ИНОСТРАННЫЙ ПОЧЕТНЫЙ ЧЛЕН ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК. КРУПНЕЙШИЙ СИСТЕМАТИЗАТОР ВЗГЛЯДОВ ФРАНЦУЗСКИХ МАТЕРИАЛИСТОВ XVIII ВЕКА.

Человек – это восприимчивое, чувствующее, разумное и рассудительное существо, стремящееся к самосохранению и счастью.

Приверженность к любой системе воззрений – не что иное, как результат привычки: уму так же трудно отказаться от привычного образа мышления и усвоить новые представления, как телу – действовать и жить, не пользуясь свойственными ему способностями и органами.

Истина являет себя лишь здоровому духу в здоровом теле.

Религия по существу своему враг человеческих радостей и человеческого благоденствия. Что такое святой с точки зрения всех религий? Это человек, который молится, постится, занимается самоистязанием, бежит от мира, которому, как сове, хорошо только в полном одиночестве.

Духовенство было бы весьма недовольно, если бы его духовный труд оплачивался духовно.

Можно подумать, что религиозная мораль только для того и придумана, чтобы разрушить общество, превратить людей в первобытных дикарей.

Уживчивость, терпимость, человечность – эти основные добродетели всякой моральной системы – совершенно несовместимы с религиозными предрассудками.

Религия представляет собой узду для людей, неуравновешенных по характеру или пришибленных обстоятельствами жизни. Страх перед богом удерживает от греха только тех, кто не способен сильно желать или уже не в состоянии грешить.

Всякая религия по сущности своей нетерпима как в силу своих принципов, так и в силу своих интересов.

Всякий, кто серьезно задумается над религией и ее сверхъестественной моралью, кто трезво взвесит все ее преимущества и недостатки, сможет убедиться, что религия и ее мораль вредны человечеству и, во всяком случае, противоречат природе человека.

Невежество – первая предпосылка веры, и поэтому церковь так высоко его ценит.

Долой разум! – вот основа религии.

Незнание природы является корнем тех неизвестных сил, перед которыми так долго трепетал человеческий род, и тех суеверных вероучений, которые были источниками всех его бедствий.

Человеческий род во всех странах стал жертвой священнослужителей – они назвали религией системы, изобретенные ими для покорения человека, воображение которого они пленили, рассудок которого они затмили, разум которого они стараются уничтожить.

Поклоняться богу – значит, поклоняться вымыслу, созданному человеческим воображением, или попросту поклоняться тому, чего нет.

Ожидание будущего блаженства и страх перед будущими мучениями лишь помешали людям думать о том, чтобы стать счастливыми здесь, на земле.

Все религии, какие мы только видим на земле, дают нам лишь клубок вымыслов и бредней, возмущающих ум.

Незнание естественных причин заставило человека создать богов, обман превратил их во что-то грозное.

Суеверие, завладев душой человека, способно навсегда нарушить ее покой.

Поклонники бога ревнивого, мстительного и кровожадного – таков со всей очевидностью бог иудеев и христиан – не могут быть ни сдержанны, ни терпимы, ни человечны. Поклонники бога, которого могут оскорбить мысли и убеждения его слабых творений, который присуждает к вечным мукам, к истреблению всех, исповедующих иное вероучение, точно так же неизбежно должны быть нетерпимы, жестоки и злопамятны. Мы довольно часто встречаем самых просвещенных людей, продолжающих верить детским предрассудкам… Часто жертвами суеверия оказываются даже гениальные люди: присущая им сила воображения иногда лишь усугубляет их заблуждения и еще больше привязывает к воззрениям, которых они бы устыдились, будь им позволено прибегнуть к собственному разуму… Самые здравомыслящие люди, разумно рассуждающие по поводу любого иного предмета, впадают в детство, как только дело коснется религии.

Говорить, что религия недоступна разуму, значит допускать, что она не создана для разумных существ, значит согласиться с тем, что сами доктора богословия ничего не смыслят в тайнах, которые они каждодневно проповедуют.

Не бог создал человека по своему образу и подобию, а человек всегда творил бога по своему образцу, наделяя его своим умом, своими качествами, особенно – пороками.

Возмездие в жизни загробной – не что иное, как призрак, выдуманный для помрачения человеческого разума, изобретенный для того, чтобы обмануть и сбить с толку людей, чтобы навсегда лишить их спокойствия и превратить в послушных рабов духовенства.

Религия утешает лишь тех, кто не способен охватить ее в целом:

туманные обещания наград могут соблазнить только тех людей, которые не в состоянии задуматься над отвратительным, лживым и жестоким характером, приписываемым религией богу.

Священники скоро заметили, что, работая на богов, они работали на себя, что они могут невозбранно приложить руки к дарам, обетам и жертвам, приносимым существам, которые никогда не предъявляли требований на все эти вещи.

От суеверия следовало бы лечить, как от запоя: суеверие – хроническое заболевание, поддающееся излечению. Правда, никогда нельзя быть уверенным, что эта болезнь не даст рецидива.

Что бы ни говорили наши богословы, не стоит большого труда понять, что христианское вероучение в конечном счете устанавливалось всегда властью императоров и королей; богословские догмы, якобы наиболее угодные богу, в каждой стране преподавались народу посредством вооруженной силы; истинной оказывалась всегда та вера, которую исповедовал государь; правоверными считались всегда те, кто обладал достаточной властью и силой, чтобы истребить врагов, которые объявлялись врагами самого бога.

Стоит только непредубежденными глазами взглянуть на вещи, чтобы убедиться, что священники – чрезвычайно опасные люди. Они ставят себе целью господствовать над умами, чтобы иметь возможность грабить кошельки.

Человек всегда будет искать наслаждений, потому что ему свойственно любить все, что скрашивает и делает приятным существование, никогда не удастся заставить человека любить неудобства и несчастья. Христианская мораль, словно нарочно придуманная для того, чтобы сковать человеческую природу и поработить ее выдуманным призраком, не имела поэтому никакого влияния на большинство людей. Она послужила лишь к тому, чтобы измучить, истерзать некоторые слабые и легковерные души, и не смогла удержать ни одного человека, увлеченного сильной страстью или укоренившейся привычкой.

Чем внимательнее мы будем изучать религию, тем больше будем убеждаться, что ее единственная цель – благополучие духовенства.

Умереть за религию еще не значит доказать, что эта религия истинная и божественная, это доказывает в лучшем случае веру мучеников в то, что их религия такова. Какой-нибудь энтузиаст, идущий ради религии на смерть, доказывает разве только, что религиозный фанатизм часто может быть сильнее привязанности к жизни.

Мораль не имеет ничего общего с религией… религия не только не служит основой морали, но скорее враждебна ей. Истинная мораль должна быть основана на природе человека, мораль религиозная всегда будет зиждиться только на химерах и на произволе тех людей, которые наделяют бога языком, часто в корне противоречащим и природе, и разуму человека.

Никакой необходимости верить в бога нет, а самое разумное – о нем вовсе не думать.

Религия есть не что иное, как искусство занимать ограниченный ум человека предметом, которого он не в состоянии понять.

В вопросах религии людей можно назвать взрослыми детьми.

Самое недостоверное во всякой религии – это ее основа.

Религия по существу своему враг человеческих радостей и человеческого благоденствия. Блаженны нищие! Блаженны плачущие! Блаженны страждущие! Горе тем, кто живет в довольстве и веселье! Таковы те редкостные открытия, которые провозглашает христианство!

Догмы всякой религии оказываются нелепостью с точки зрения другой религии, проповедующей иные, столь же бессмысленные доктрины.

Полагать, что мы обязаны верить в вещи, не доступные нашему разуму, так же нелепо, как утверждать, что бог требует, чтобы мы летали, не имея крыльев.

Выбор религии народом всегда определяется его правителями. Истинной религией всегда оказывается та, которую исповедует государь; истинный бог – тот бог, поклоняться которому приказывает государь; таким образом, воля духовенства, которое руководит государями, всегда оказывается и волей самого бога.

Некий шутник правильно заметил, что истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач.

Совесть – это наш внутренний судья, безошибочно свидетельствующий о том, насколько наши поступки заслуживают уважения или порицания наших близких.

Суеверие – явление преходящее: никакая сила не может быть долговечной, если она не основывается на истине, разуме и справедливости.

Говорят, что бог терпелив. Но терпеть явное зло не значит ли обнаруживать бессилие или даже соучастие в этом зле?

Отрекитесь навсегда от суеверия, могущего принести лишь несчастье; пусть вашей единственной религией будет естественная мораль, пусть вашей неизменной целью будет счастье, а вашим руководителем – разум, и да поможет вам добродетель достичь этой высокой цели; пусть эта добродетель будет вашим единственным богом. Любить добродетель и жить в добродетели – вот единственный способ поклоняться богу. Если действительно есть бог, заботящийся о своих творениях, бог справедливый, добрый и мудрый, он не прогневается на вас за обращение к разуму.

Пытаться излечить людей от пороков, не искоренив в них предрассудков, бесполезно.

Правосудие есть основание всех общественных добродетелей.

Смерть за какое-либо убеждение так же мало доказывает истинность или превосходство этого убеждения, как и смерть в сражении ни в какой степени не может служить доказательством правоты государя, ради интересов которого многие безумцы готовы отдать свою жизнь.

Говорить, что нравственные идеалы врожденны или представляются результатом инстинкта, – это все равно, что утверждать, будто человек способен читать, не зная еще букв алфавита.

Нравственность есть наука об отношениях, существующих между людьми, и об обязанностях, вытекающих из этих отношений.

Чтобы счастье наше было полно, мы нуждаемся в привязанности и помощи окружающих нас людей, последние же согласятся любить и уважать нас, помогать нам в наших планах, работать для нашего счастья лишь в той мере, в какой мы готовы работать для их благополучия, эту необходимую связь называют нравственным долгом, нравственной обязанностью.

Чтобы постичь истинные основы морали, людям нет необходимости ни в богословии, ни в откровениях, ни в богах, для этого достаточно простого здравого смысла.

Никогда нельзя жить счастливо, если все время дрожишь от страха.

Страх всегда был и будет самым верным средством обмана и порабощения людей.

Мораль есть единственный культ, единственная естественная религия человека на земле, единственное, что должно занимать его в этом мире. Только выполняя требования этой морали, мы можем считать себя выполняющими божественную волю. Если действительно бог сделал человека тем, что он есть, то, стало быть, бог наделил его и чувством самосохранения, и стремлением к счастью. Если это бог сотворил нас разумными, значит, он пожелал, чтобы мы считались с разумом, разбираясь, где добро и зло, полезное и вредное. Если он сделал нас существами общественными, значит, он хотел, чтобы мы жили в обществе и стремились к его сохранению и благополучию.

Никакой бог ничего не поделает с тем человеком, который настолько неразумен, что пренебрегает общественным мнением, игнорирует приличия, попирает законы и обрекает самого себя на позор и проклятие своих ближних. Всякий здравомыслящий человек легко поймет, что в этом мире уважение и любовь окружающих нужны для его собственного счастья и что для всех, кто вредит себе своими пороками и навлекает на себя презрение общества, жизнь становится мучительным бременем.

Друг, бесполезный для своего друга, становится для него чужим человеком.

Делать счастливыми других – вот самый верный способ стать счастливым в этом мире, быть добродетельным – значит, заботиться о счастье себе подобных.

Ни один человек не может быть героем в глазах своего лакея. Неудивительно, что бог, из которого священники делают пугало для других, мало пугает их самих и почти не оказывает никакого влияния на их поведение.