В IX веке небольшое торгово-ремеслен-ное поселение Псков не было еще, конечно, тем великим городом, что прославился впоследствии в русской истории. Неподалеку, по реке Волхов, проходила главная магистраль пути «из варяг в греки», набирал силу, становясь центром древнерусской экономики, Господин Великий Новгород, разворачивались бурные политические события. На реке Великой было намного спокойнее, но и здесь, по ответвлению Великого пути, проплывали из Скандинавии в Царьград и обратно греческие, арабские и норманнские купцы, а порой появлялись на своих грозных ладьях отряды отважных викингов, ищущих доходного применения своей воинской сноровке. Общерусскому правительству князя Олега, недавно утвердившемуся в Киеве, нужно было поставить под свой контроль весь путь «из варяг в греки». Для этого на всех стратегически важных пунктах требовались таможенные чиновники, воины сторожевых отрядов и начальники переправ, набиравшиеся в основном из варягов. Одним из представителей этой военно-торговой аристократии и был отец Ольги, заведовавший переправой в Выбутской веси. Там-то, среди купцов и воинов, увидела свет первая русская святая.

Создатель богато одарил девочку. Она была редкостно красива, умна, смела и целомудренна. Ее наблюдательность и широкий кругозор должны были необычайно развиться в обществе заморских гостей, от которых можно было услышать захватывающие дух рассказы о Персии и Индии, Риме и Цареграде, Скандинавии и Германии, разных народах, обычаях и верах. Уже тогда юная Ольга должна была услышать имя Бога христиан, столь непохожего на привычных скандинавских и славянских богов. А для того, чтобы сберечь свое достоинство и целомудрие среди коварных и похотливых воинов, красавице Ольге приходилось самой быть ловкой, изворотливой и подчас жестокой. Легендарное сказание «Степенной книги»^[6] рисует эту сторону жизни будущей святой. Молодой князь Игорь, забредший во время охоты в псковские леса, захотел переправиться на другой берег реки Великой и, уже сидя в лодке, обнаружил, что перевозчик – необычайно красивая девушка. Князь стал заигрывать с ней и был явно обескуражен, когда получил смелую, мудрую и весьма резкую отповедь, подкрепленную угрозой отправиться на дно вместе с Игорем, если тот попробует применить силу. Пристыженный Игорь молча уехал, а вскоре прислал к целомудренной деве сватов.

Согласно же «Повести временных лет», на красоту и ум Ольги обратил внимание во время одной из своих поездок в Псков Олег. В 903 году он устроил брак князя с пленительной псковитянкой.^[7] Ольга, скорее всего, не была ни первой, ни единственной женой Игоря, однако почти сразу же стала самой любимой. Так что «име же Игорь потом ины жены, но Ольгу, мудрости ее ради, паче иных чтяше».^[8] Прекрасная княгиня достигла и большего: ей удалось занять второе место в политической иерархии древнерусского государства и прочно удерживать его на протяжении всего Игорева княжения, направляя политику мужа в нужную сторону. К ее советам Игорь, несомненно, прислушивался.

Е. Холмогоров. Святая равноапостольная княгиня Ольга

Каждый пскович знает о том, что древнейшая русская летопись – «Повесть временных лет», впервые упоминает город Псков и Ольгу под 903 годом. Но списков летописей много, и в каждом есть свои особенности. Поэтому наиболее полный суммарный текст летописи будет следующий: «В лето 6411, Игореви взрастшу (и возмужавшу) и хожаше по Олезе и слушаше его и приведоша ему жену от Пльскова, именем Олгу (десяти лет), (и бе мудра, и смыслена и красна); (от нея же родися сын Святослав)». В другом же месте летописи указано: «.. а от первого лета Олгова, понелиже седе в Киеве до первого лета Игорева лет 31; и бысть княжения его лет 33 по Олегове смерти, а при Олезе бысть отнюду же приведе ему (Олег) жену от Плескова, именем Олгу лет 10, и жи Игорь со Олгою 43 лета».

После прочтения этих летописных строк у внимательного читателя возникает несколько вопросов. Например, каким образом и почему киевские князья, в том числе и Игорь, проявляли такой пристальный интерес к северным землям и, конкретно, к Псковской земле? Что означает летописное определение «от Пльскова» или «от Плескова»? И откуда взялось такое странное распределение власти, когда полноправный князь Игорь, сын Рюрика, во всем слушался воеводу Олега, который почти во всех летописях называется князем?

А все дело в том, что такая раскладка уходит своими истоками в предшествующие события русской истории. Известная Иоакимовская летопись, приводимая В. Н. Татищевым, дает некоторые ответы на эти вопросы. Оказалось, что «имел Рюрик несколько жен, но паче всех любляше Ефанду, дочь князя урманского и егда та роди сына Ингоря, даде ей обесчанный при море град с Ижарою в вено…^[9]

Рюрик начат изнемогати; видев же сына Ингоря вельми юна, предаде княжение и сына своего шурину своему Олегу, варягу сущу, князю урмайскому… Егда Ингорь возмужа, ожени его Олег, поят за него жену от Изборска». Значит, у матери Игоря на севере были свои собственные обширные земельные владения, точные границы которых неизвестны. Очевидно, они были довольно велики. И по наследству они должны были перейти к Игорю. Естественно, что в этом случае князь периодически должен был посещать эти места, и где-то здесь на границе этих владений он, по легенде, и познакомился со своей будущей женой, Ольгой, во время переправы через реку Великую. Легенда говорит, что это произошло в Выбутах, на стратегическом скрещении водного и сухопутного путей, единственном таком месте во всем нижнем Повеличье… Не стоит удивляться тому, что легенды и исторические предания о княгине Ольге живут и записываются филологами в районе Выбут вплоть до настоящего времени. Конечно, они записывались и раньше. Трудно сказать, с какого времени. По крайней мере, в XVI веке уже записывались. <…>

Что касается челнока, на котором плавала Ольга, то в отношении малого кораблестроения в тех местах мало что менялось за истекшую тысячу лет. Подобные челны ходили близ Выбут по Великой еще в 1914 году. Автор изданной в том году брошюры о Выбутах В. Д. Смиречанский довольно живо описывает такие речные плавания по свежим впечатлениям: «Рыболовы, привыкшие к особенностям своей реки и ее быстрого течения, ловят рыбу на этом месте в особых маленьких лодках (душегубках), искусно управляя ими ногами и руками, или шестами, ежеминутно опасаясь быть опрокинутыми быстрыми волнами реки. Неопытный в плавании опрокидывается сразу у берега. Маленькие, выдолбленные из дерева, лодки крестьяне находят более удобными для переезда через реку. Жители правого берега, против пос. Выбуты, переезжают на левый берег в таких корытах, иногда связанных по два. При этом управляющий должен быть ловким, а пассажир должен сидеть смирно, чтобы переправа обошлась без приключений, которые не редки. Здесь страшна не глубина, а сильное течение, с которым совладать не всякий в силах и подвергается опасности, особенно, где дно становится глубже, как, например, у деревни Горки». Собиратель фольклора П. И. Якушкин в записанной им легенде об Ольге сообщает, что из челна, на котором Ольга перевозила князя, можно было сидя зачерпнуть воду и правой, и левой рукой, то есть с 903 по 1914 год водное сообщение на реке Великой существенным образом не менялось.

Ниже того места, в котором Ольга перевозила Игоря, и по сей день имеются на реке пороги, на которых вода, шумя и бурля, перекатывается через камни. Вот здесь очень реальная возможность перевернуться, а может быть и утонуть, если пассажир начнет вести себя беспокойно, – это и мог быть, аргумент в разговоре с князем. По сути, то же утверждение есть и в тексте XVI века от имени Ольги в случае плохого поведения Игоря: «… да примет мя глубина реки сея». Видимо, условия плавания около 903 года на Великой были более суровыми, чем в начале XX века, а пороги еще более грозными.

Район Выбут уникален тем, что здесь на старых картах обозначены два брода: один, пешеходный, – от деревни Кузнецово к деревне Волженец, а другой – у бывшего села Покровского выше по течению реки. В. Д. Смиречанский в 1914 году сообщает, что в его время был известен еще один брод – ниже Выбут, но выше деревни Ерошиха, который сейчас активно не используется и на картах не отмечен. Других мест для переправы вброд в Нижнем Повеличье нет.

Относительно встречи Ольги и Игоря местное псковское предание, нигде не записанное, сообщает, что с Игорем было девять человек дружины и что он подарил Ольге на память кольцо. Если это было действительно так, то Игорь мог переправляться в челноке, а дружина – переходить через этот нигде не обозначенный брод, поскольку переправа Игоря, по другому местному преданию, происходила там, где была когда-то паромная переправа, то есть немного выше по течению от острова Шацкого – Богдановского.

Другие же предания уточняют, что Ольга переправлялась через реку от деревни Горки или тоже с противоположного от Выбут берега – напротив Выбутской церкви. А вот одно предание сообщает, что Ольга перевозила князя Олега.

Относительно же происхождения княгини Ольги есть самые различные сообщения письменных источников. Так, Пролог XIV века упоминает о том, что «… си блжная Ольга родом пльсковъ тьини» – здесь использован явно более ранний, чем XVI века, источник, поскольку применено беспредложное сочетание «пльсковъи тъини» вместо «от пльсковъи тъини», – а такое сочетание считается древней моделью уже для XIII века. Именно этим временем в Новгороде датируется берестяная грамота № 715, где в заговоре использовано такое сочетание без предлога: «… избави трасавиче» – «избави от трясовицы», то есть от болезни. Да и Псков назван в «Прологе» как Пльсков – название города Пскова, также известное в новгородских берестяных грамотах конца XI – начала XII века. Но самое интересное в проложном сообщении – слово «тъини» («тыни», именительный падеж «тынь»). Дело в том, что в древнерусском языке близкое слово «тын» означало «ограда», «забор», «стена», «осадное укрепление». То есть проложную фразу об Ольге можно понять так: «… сия блаженная Ольга – родом из окрестностей псковской стены». Однако, оказывается, что в древнерусском языке, так же, как в современных русском, белорусском, украинском языках слово «тын» – мужского рода. Женский род слово «тын» – имеет в том же значении