Мой юный друг, смелее жми тангенту!
Поверь, что «коллективки» позывной,
На бенде соберет корреспондентов,
Что пообщаться захотят с тобой…
Развал и крах – продукты перестройки,
Что не переварила та страна,
Не тронули ваш коллективчик стойкий —
И станция была сохранена!
Седой связист тупицам-бюрократам
Смог доказать, что радиокружок,
Спасет ребят от улицы проклятой,
Как многих спас и стать людьми помог.
Старик-«Катран» – Айкомом заменили —
Спасибо спонсору – деньжат не пожалел.
Вернуть антенну – стояло усилий.
Бомжи на крышах чинят беспредел.
За помещение крепко поборолись
С коммерческой структурой, что за «так»,
Скупила все и, наплевав на совесть,
В Дом пионеров привела «бардак».
Кипят за стенкой рыночные страсти,
По коридорам шляется братва.
А здесь ребята, обалдев от счастья,
У микрофона путают слова.
– Смелее, друг, поймем тебя, услышим,
Простим, что перепутал позывной.
И не беда, что твой сигнал потише,
Чем киловаттно-вычурно – крутой.
Пусть QSO похожи, как цыплята,
Не многословны, как короткий стих.
И фраза – «дорогой мой оператор»,
Не портит главной значимости их.
Потом все будет, я-то знаю точно —
Восторг от дальних связей и друзей.
Носить устанет QSL-ки почта,
А там глядишь – диплом прибудет с ней.
А нынче, друг, смелее жми тангенту,
Гордись, что «коллективки» позывной,
Вновь не подвел – собрал корреспондентов,
Что рады познакомиться с тобой.
Устав от серых будней и забот,
Как только март в оврагах снег расплавил,
Спешит в дорогу радионарод,
Чтоб в позывной прибавилось – «дробь Павел».
Кто на Тойоте, кто на Жигулях,
Бензина в баки максимум заправив,
Ромашки давят шинами в полях,
Чтоб поработать позывным – «дробь Павел».
Родной природы выбрав уголок,
Из удочек свой «спайдер-бим» составив,
Бродяга наш открыл бумажный «лог»,
И весь эфир узнал, что здесь – «дробь Павел».
Семью вот в это путать ни к чему —
Жену и дочь в деревню к бабке сплавил,
Привольно на природе одному!
На двое суток он теперь – «дробь Павел».
Но не один он… правде супротив,
Признаюсь честно – это я слукавил,
Обычно в поле едет коллектив,
Сплоченный общим прозвищем – «дробь Павел».
Сценарий встречи нам не изменить,
Ну, разве что, слегка его подправить,
Роднит друзей невидимая нить,
Когда они становятся – «дробь Павел».
Кто выдумал день этот полевой?
Уют жилища позабыть заставил?
Фанат эфира – парень, в доску, свой!
Вожак, душа компании – «дробь Павел».
Привычка, ведь она свое берет,
Опять в оврагах март снега расплавил,
Спешит в дорогу радионарод,
Опять звучит в эфире – здесь «дробь Павел».
Трансивер ожил и янтарный свет,
Пролился через жидкие кристаллы.
Их черный бисер, словно странный след,
Создал анкету радиоканала.
Вот частота – толпа пугливых цифр,
Послушных ручки «тюннинг» поворотам.
Разбросан по экрану тайный шифр
К заложенным в трансивер «наворотам».
Все здесь, все под рукой, понятно все,
Продвинутый дизайн функциональный.
И массу информации несет,
Цветной экранчик – подхалим нахальный.
Родился на Японских островах,
Трансивер – чудо мысли инженерной.
Он «самоделки» поразил в правах
Терзать эфир сигналом очень скверным.
Но вспомнился трансивер первый мой,
Что собран был рукою неумелой.
Неоковырный, страшненький такой,
Смешное воплощение мысли смелой.
Дымился блок питания, когда
Большая мощность мучила антенну.
И плавились, бывало, провода,
«Прошит» был конденсатор переменный.
Снят со стола и вынесен в гараж,
Уставший от поломок, реконструкций,
Трансивер, что умножил опыт наш
Хоть что-то создавать и без инструкций.
Родившись где-то в недрах микрофона,
Упрямство фильтров всех, преодолев,
Сигнал, подвластный физики законам,
Шатнул эфир, в пространство улетев,
И напряглись антенн упругих струны,
Трансиверов, включенных на прием,
Послушно распростер объятия тюнер,
Чтоб смог сигнал вместиться точно в нем.
Оковы частоты, его несущей,
Оставил в лабиринтах микросхем,
Сигнал-бродяга, странник вездесущий,
Мой позывной доставил без проблем
Корреспонденту, что за дальней далью,
Меня услышал, да и был таков.
И самой незатейливой педалью,
Незримый мост открыл меж нами вновь.
Привет, дружище, рад случайной встрече!
Отлично слышу, рапорт как всегда.
Я в этот тихий, теплый, летний вечер,
В диапазон забрался твой сюда.
Что нового, что слышно в бренном мире?
Трансивер как, антенны не шалят?
Как жаль, что стало меньше нас в эфире,
Давно не слышал многих я ребят.
А помнишь, брат, как это начиналось?
Как сладок был нам канифоли дым,
На слух, на нюх, на глаз, на мокрый палец,
Трансивер выводили на режим.
Теперь «буржуй» всех вытеснил с эфира,
«Дроздов», «Кудрявцев», «Дружба», «Лаповок»,
Пылятся в дальних уголках квартиры,
Да и «Катрану» скоро выйдет срок.
Ну, что ж, был рад я встрече быстротечной,
Спасибо, друг, приятно оттого,
Что голос твой в пространстве бесконечном,
Донес тепло мне дома твоего.
Привет семье, надеюсь, все здоровы,
Жму руку – вот тебе моя рука.
Уверен, что услышимся мы снова,
Ну, ладно, будь здоров, семь-три! Пока!
Крыш городских унылый вид,
Давно наскучил серым тучам.
Телеантенны труп стоит,
Обрывком кабеля прикручен.
В утробу дома провода
Несут массив телеканалов.
Антенн – «тарелок» чехарда,
Глотает спутников сигналы.
Всех выше на семи ветрах,
Кичась количеством растяжек,
Антенна «Яги» – гордый птах,
Да не один, а стая даже.
Двенадцать ровнокрылых птиц,
Строй основали безупречный,
Сойдя с Ротхаммеля страниц,
Пренебрегая ветром встречным …
Чтобы металл антенной стал,
С эфиром спуталось железо.
Не нужно тупо рвать металл,
И без нужды сверлить и резать.
Из книг, компьютерных мозгов,
Как сгусток опыта бесценный,
Продуктом длительных трудов —
На свет рождается антенна!
Но рано праздновать успех,
Чем повторять других ошибку.
Настраивать «сачок помех»,
Сложней, чем арфу или скрипку.
Все рассчитав наверняка,
Настроил – как возможно лучше,
Теперь «антенная рука»,
Грозит сурово серым тучам.
В диапазонах резонанс —
К значенью лучшему стремится.
И КСВ – вот это класс —
Желаемая единица!
…Вот так металл антенной стал,
Железо спуталось с эфиром.
Чувствительнее стал металл,
Связав тебя с огромным миром!
Радіовірші, це все для душі
Вони із душі як чайки летять
Вони чарують, радість дарують
І хочеться знову нові писать
Хочу писати, щоб розказати
Бо душа проситься в лісі гулять
В полі широкім, в небі високім
Аж до зірок в мріях злітать
Звуки ефіра, це наче ліра
Тут нові друзі вітають мене
Це дружба міцна, єднає вона
І не відчую, як час промайне.
Вітер віє із-за гаю,
Дерева гойдає.
Лине здалеку без краю,
Куди не вгадає.
То у житі дозрілому
Хвилею гуляє.
То у небі високому
Хмари розганяє.
Клубочаться чорні хмари,
Дощі посилають.
А він летить до діброви,
Там смерчі гуляють.
Легко жити йому, вільно,
Кордонів не знає.
Пролітає скрізь спокійно,
І горя не має.
Хотів з вітром, хоч три днини,
В небі політати.
Звідти глянуть на Вкраїну,
Себе показати.
Якби була та нагода,
Ще й могутня сила.
Щоб дала мені природа,
Такі дужі крила!
Пролітають літа мої
Наче той лелека,
Хоч усі були хороші
Дорога далека.
Хотів я його спитати
Чи ще не втомився?
А йому це краще знати,
Летів, не барився.
До домівки ще далеко,
Сил не вистачає.
Важко дихає лелека,
Долетіть він має.
Прилетів ранком до хати
Там сів і сумує,
Його прийшли привітати
А він їх не чує.
Вітре буйний – буревію!
Ти в небі гуляєш,
Летиш собі без кордонів,
Хмари розганяєш.
Благаю тебе ненаситний,
Лети в Україну.
Вона наша рідна ненька,
Як мати – єдина.
Ми її не вибирали,
Не будем й міняти.
Кращу долю збудуємо,
Щоб надію мати.
Батьківщина допоможе,
У лиху годину.
Щастя дати вона зможе
І батьку і сину.
Думки мої, соколики, до небес злітайте,
Беріть мою недоленьку, в хмарах розкидайте.
Дуже важко з недолею по світу блукати,
Краще її невірную в землю закопати.
А я долю почекаю, навіть і маленьку,
ЇЇ щиро привітаю, як рідную неньку.
Закінчилось моє горе, я вже наблукався.
Не цурайся мене доле, тебе дочекався.
Быстро кружится в вальсе осеннем,
Молодость наша с тобой.
Хоть и прошла она в годы военные,
Все же не время еще на покой.
Все же душа еще молодая
Ей седины не понять
Вечно в пути, покоя не зная,
Ей бы порхая – летать.
Мы ветераны, нам времени мало,
Планы свои завершить.
Вера в победу нам помогала
Путь молодым проложить.
Тi днi минули, наче у вi снi,
Краса Полiсся вже в туманi,
Лиш знов ввижається менi
Царiвна нiжна i до себе манить.
Вона – як Мавка лiсова,
Звести очей немає сили.
Та в серцi смуток вигравав,
Здавалось, жалiсть голосила.
Ще не добуто золото iз скринь,
Природа краю не зiв'яла,
Птахiв не звала далечiнь,
А Мавка знову зиму пригадала.
Тонуло сонце мiж заплав,
Й дерева темiнь обiймала.
Та холод серце не здолав.
В нiм билось те, що не вмирало.
Вiзьму собi пекучий бiль
Вогненим подихом шаленим.
Навпiл дiлили хлiб i сiль.
Чому ж бiда тепер без мене?
Безсоння страдницьких ночей,
I горе, й щастя – все єдине.
З'яснiє темрява очей.
Накличу серцем свiтлу днину,
Коли вiзьму пекучий бiль…
Епіграф до вірша: є всi пiдстави твердити, що Ленкiвецькi укрiплення в 1259 роцi спалили на вимогу воєводи Бурундая.
Осмомисле Ярославе,
Ти смiявся з тої лютi,
Злого короля ославив,
I фортецю звiв в Припруттi,
Ще й багато мiст в окрузi,
Пiдпер гори, аж угорськi.
Час зiплив в примарнiм крузi.
То чому ж так гiркне спомин?
То чому ж так гiркне спомин…
У страшному димовищi
Понад Прутом лине стогiн
I здiймається все вище?
Найстрашнiше з лiточислень…
Де ж ви, браття-галичани?
Хто зронив це ганьбовище,
I який то день настане?
I який то день настане…
Чи в угоду бурундаям?
Свiт зiп'явсь, хоч дим розтанув
В нездоланнiм рiднiм краї.
О проекте
О подписке