Центром христианской культуры на юге России была Киево-Печерская Лавра. Киевский митрополит Петр Могила собрал материалы, относящиеся к житиям главным образом южнорусских святых, а киево-печерские архимандриты Иннокентий и Варлаам продолжили его дело. Затем к работе был привлечен св. Димитрий, впоследствии митрополит Ростовский, который, пользуясь сборником Метафраста, «Великими Четьями-Минеями» Макария и другими пособиями, составил Четьи-Минеи святых всей Церкви, включая южнорусских. Первое издание Житий святых Димитрия Ростовского было в 1711–1718 гг.

А́ГНЕЦ – в православном богослужении хлеб, приготовленный для освящения, или святой Хлеб, уже освященный на литургии. Сопоставление Христа с агнцем (см. Агнец Божий), особенно очевидное при принесении евхаристической жертвы, встречается в текстах большинства литургий как Востока, так и Запада, а также во многих церковных песнопениях. Однако именование Агнцем именно евхаристического хлеба характерно только для восточной традиции, что подчеркивается сравнением его с ветхозаветным пасхальным жертвенным агнцем (см. Агнец пасхальный).

На полной литургии Агнец вырезается во время проскомидии из самой большой и лучшей просфоры (так называемой агничной) и имеет кубическую форму. Служебник предписывает «изымать» Агнца из просфоры, т. е. не отрезать, а лишь надрезать стороны просфоры. После изъятия Агнец крестообразно надрезается снизу («жрется») и прободается копием. Оставшиеся части агничной просфоры называются антидором. Агнец поставляют на дискос, вокруг него полагают частицы, вынутые из остальных просфор, – символически это изображает Церковь, собирающуюся вокруг Христа. Во время литургии Агнец прелагается в Тело Христово.

Для совершения литургии Преждеосвященных Даров Агнец приготовляется и освящается заранее, на полной литургии. Каждый из Агнцев, освящаемых для литургий Преждеосвященных Даров, вынимается, надрезается и прободается по обычному чину, после чего все они поставляются на дискос. Во время возношения св. Хлеба (при возглашении «Святая святым» – см. Канон евхаристический) возносятся все находящиеся на дискосе Агнцы. Затем преломляется только тот Агнец, который предназначен для причащения на полной литургии; в Чашу влагается его часть и вливается теплота. После этого Агнцы литургий Преждеосвященных Даров напояются Святой Кровью. После напоения этого приготовленные и освященные Агнцы обычно хранятся на престоле, на дискосе под стеклянным колпаком.

А́ГНЕЦ БО́ЖИЙ – символическое имя, данное Господу нашему Иисусу Христу Священным Писанием и Преданием. Пророк Исаия, предрекая искупительные страдания Спасителя, так говорит о Нем: как овца, веден был Он на заклание, и как агнец пред стригущим его безгласен, так Он не отверзал уст Своих (Ис. 53, 7). Этот текст, подчеркивая смирение и покорность Раба Господня, возвещает как нельзя лучше судьбу Иисуса Христа. Евангелисты ссылаются на это пророчество, когда повествуют о том, что Иисус Христос молчал перед синедрионом (см. Мф. 26, 63) и ничего не отвечал Пилату (см. Ин. 19, 9). Вероятно, Иоанн Креститель также имеет в виду этот текст, когда называет Иисуса Христа Агнцем Божиим, вземлющим грех мира (см. Ин. 1, 29, 36). Предание, которое видит во Христе истинного пасхального Агнца, восходит к самым истокам христианства. Апостол Павел увещевает верных Коринфа жить с опресноками чистоты и истины, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас (1 Кор. 5, 7–8). Здесь он имеет в виду литургическое предание, существовавшее задолго до написания этого Послания. Согласно хронологии Евангелия от Иоанна, само событие смерти Иисуса Христа дало основание такому осмыслению. Он был предан на распятие накануне праздника опресноков (см. Ин. 18, 28; 19, 14, 31), т. е. в день Пасхи, во второй половине дня, в тот самый час, когда, согласно предписаниям Закона, заколали в Храме пасхального агнца (См. Агнец пасхальный).

После Его смерти на Кресте Ему не перебили голеней, как остальным осужденным (см. Ин. 19, 33), и, согласно евангелисту, в этом осуществилось обрядовое предписание о пасхальном агнце (Ин. 19, 36; ср. Исх. 12, 46).

В Откровении святого Иоанна Богослова в основном сохраняется образ Христа – пасхального Агнца (см. Откр. 5, 9). Здесь же устанавливается противопоставление слабости закланного Агнца и силы, которую Ему дает прославление Его на небе. Христос одновременно и Агнец – в Своей искупительной смерти, и лев, победой Своей освободивший народ Божий, плененный силами зла (см. Откр. 5, 5; 12, 11). Символ Агнца как Хлеба Жизни вечной присутствует в центральном христианском богослужении – Евхаристии.

А́ГНЕЦ ПАСХА́ЛЬНЫЙ – жертвенное животное ветхозаветного праздника Пасхи (см. Исх. 12, 3-28), «непорочный» однолетний ягненок (или козленок). Готовили его целиком, без раздробления костей, на открытом огне и до наступления рассвета съедали «с поспешностью» (см. Исх. 12, 11) без остатка с пресным хлебом и горькими травами. Вкушать пасхального агнца можно было только в кругу семьи, с обязательным приглашением одиноких и малосемейных людей. Участвовали в ночной трапезе все без исключения члены семьи, а также слуги, рабы, соседи, пришельцы и путники, при этом они должны были одеться по-дорожному, препоясавшись ремнями или чем-нибудь иным, и иметь в руках посох.

Вкушать пасхального агнца мог даже тот, кто был ритуально нечист (например, хоронил своих близких или был в дороге), – это единственный случай нарушения принципа ритуальной чистоты, необходимой для участия в жертвенных трапезах в Ветхом Завете (см. Чис. 9, 10). Не мог вкушать агнца только иноплеменник, т. е. человек, не принадлежащий к ветхозаветному народу Божию. Не съеденные никем остатки пасхального агнца должны были сжигаться до восхода солнца. Главный смысл участия в ночной пасхальной трапезе – принятие на себя личного и общинного служения, свидетельство главного события всей ветхозаветной истории – исхода из Египта (см. Исх. 13, 14).

По единодушному суждению святых отцов, восходящему к богословию святого апостола Павла (см. 1 Кор. 5, 7), в образе пасхального агнца ветхозаветные пророки прозревали будущего страждущего Мессию (см. Ис. 53, 7–8; Иер. 11, 19). Господь Иисус, по свидетельству евангелистов, несколько раз совершал со Своими учениками ночное пасхальное служение, вкушая пасхального агнца, в том числе и на Тайной вечере (см. Мф. 26, 17–19; Мк. 14, 12–21; Лк. 22, 7-13). Иоанн Креститель засвидетельствовал, что Иисус есть истинный Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира (Ин. 1, 29).

В иудейской традиции вкушение пасхального агнца всегда проходило по специально разработанному чину, рассматривалось как важнейшее служение, сознательное уклонение от участия в котором означало отказ от вхождения в народ Божий.

В современном чине совершения иудейской Пасхи, принятом после разрушения римлянами в 70 г. иерусалимского храма, после чего обряд заклания пасхального агнца прекратился, установлены чтения об исходе, молитвы и рассказы об этом событии, а в ночной трапезе в память о пасхальном агнце предписано съесть небольшой кусочек испеченного мяса. Согласно этому чину, «в каждом поколении человек обязан рассматривать себя, будто его, именно его, рукою крепкою вывел Господь из Египта из дома рабства». Принесение и заклание пасхального агнца сохранилось в небольшой секте самарян (около 1000 человек), действующей в Израиле.

АГРА́ФЫ (греч. «незаписанные») – слова и речения Господа Иисуса Христа, встречающиеся в новозаветных книгах и сочинениях раннехристианских писателей, но не зафиксированные в канонических Евангелиях. О существовании внеканонических речений Господа писали уже первые церковные историки.

В качестве источников аграф обычно приводятся: канонические новозаветные тексты; добавления к каноническим евангельским текстам, обнаруженным в древних рукописях конца IV–VI вв.; раннехристианские литературные памятники и творения отцов и учителей ранней Церкви (например, фрагменты святого Папия Иерапольского; работы святого Иустина Философа; Климента Александрийского; Тертуллиана, Дидима Слепца, Оригена); богослужебные тексты и литургико-канонические памятники (например, Апостольские постановления); некоторые новозаветные апокрифы (Евангелие от Евреев, Евангелие Назареев и Евангелие Евионитов; гностическое Евангелие Фомы, Евангелие от Филиппа).

В случае апокрифов аграфами принято считать лишь краткие изречения Иисуса Христа назидательного или учительного содержания, тогда как Его пространные монологи и диалоги с учениками, а также сочинения, в которых повествование ведется от лица Самого Господа (например, Книга Иосифа Плотника), аграфами не считаются. Не включают в число аграф и слова, приписываемые Иисусу Христу манихейской, мандейской, талмудической и мусульманской литературой.

АД (греч. «преисподняя»). В ветхозаветных текстах этим термином 70 толковников переводят древнееврейское слово «шеол». Наименования шеола различны: не только «преисподняя», но и «царство смерти», «земля забвения», «страна безмолвия», «царство мрака», «неизведанная глубина». Наряду со словом «ад» в ветхозаветных текстах встречаются его синонимы и поэтические наименования, имеющие тот же смысл: «забытая страна», «пропасть», «яма», «безмолвие», «гибель» и др.

В отличие от рая, о котором сказано, что его насадил Бог в Едеме на востоке (см. Быт. 2, 8), о происхождении ада в Божественном Откровении никаких сведений нет. На основании того, что все созданное Богом было «хорошо весьма» (слав. «добро зело») (см. Быт. 1, 31), ад, несущий в себе негативное начало, не мог присутствовать ни в Божественном замысле о творении, ни в реализации этого замысла. Ада Бог не создавал. Однако Богом созданы разумные существа (Ангелы и люди), свободная воля которых открывает для них возможность или жить в Боге, или отказаться от Него. Возможность отказа от Бога не входит в противоречие с тем, что все сотворенное было «хорошо весьма». Парадоксальным образом она вписывается в то высокое достоинство, каким разумные существа наделены в творческом акте. Личность есть высочайшее творение Божие именно потому, что Бог вкладывает в нее способность любви, а следовательно, и отказа. Однако отказ от Бога, возможность которого свидетельствует о величии существа, обладающего свободой воли, попирает это величие и подвергает самое совершенное творение Божие риску вечной погибели, потому что вне Бога нет ни жизни, ни истины, ни добра. Разумное существо, захотевшее остаться без Бога, само себя ставит в условия аномального существования. Как наделенное Богом даром жизни, оно продолжает жить, но там, где нет жизни (такое существование становится по сути существованием-в-смерти, или вечным умиранием). Состояние богооставленности, таким образом, не требует особого «места», где оно могло бы быть реализовано. Оно зарождается в волевом акте отпадения от Бога и переживается непосредственно самим существом, совершившим этот акт. «И рай, и ад, – гласит христианская мудрость, – зарождаются в сердце человека». При всей справедливости этого изречения следует, однако, иметь в виду, что по аналогии с раем, который не только зарождается в сердце, но и является местонахождением первых людей до совершения ими греха, библейские свидетельства дают основание полагать, что ад, появившийся в тварном мире вместе с появлением греха в человеческом сердце, также занимает какое-то место, недоступное чувственному восприятию.

Ранние библейские тексты рассматривают шеол как место обитания всех умерших независимо от их образа жизни на земле. В шеол попадают не только грешники, но и праведники. Умирая, туда нисходит Иаков (см. Быт. 37, 35); приложился к народу своему Авраам (Быт. 25, 8); к смерти и в дом собрания всех живущих (Иов 30, 23) будет приведен Иов. Древние евреи полагали, что души всех людей после смерти влачат в шеоле бесцельное и безрадостное существование. Они пребывают «в стране тьмы и сени смертной, в стране мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма» (см. Иов 10, 21–22). Тех же, кто совершил тяжелые преступления (например, Корей, Дафан и Авирон), может поглотить земля, и тогда они нисходят в шеол живыми (см. Чис. 16, 30–33). В отношении их в Израиле существовала даже псаломская молитва, в которой говорилось: Да найдет на них смерть; да сойдут они живыми в ад, ибо злодейство в жилищах их, посреди их (Пс. 54, 16; ср.: Притч. 1, 12).

Но в Израиле вообще не могли допустить мысли о существовании каких-то областей или пространств, лишенных присутствия Яхве. В эпоху второго иерусалимского храма место, где грешники пребывают после смерти, получило название «геенна». Это название носила расположенная к югу от Иерусалима долина Хинном (в синодальном переводе Енном), в которой евреи, зараженные идолопоклонством, совершали языческие обряды и даже приносили в жертву своих детей (см. Иер. 7, 31). Впоследствии это место было превращено в свалку для мусора; там же сжигали трупы нечистых животных и преступников. Поэтому долина всегда издавала смрадный запах; в ней горел огонь и копошились черви. Это и побудило евреев назвать ад «геенной» и составить о нем соответствующие представления, которыми пользовался и Христос, изображавший «геенну огненную» как место, где червь… не умирает и огонь не угасает (Мк. 9, 47–48). Кроме наименования «геенна» новозаветные тексты используют для обозначения ада такие слова и определения, как «бездна» (см. Лк. 8, 31), «печь огненная», где будет плач и скрежет зубов (Мф. 13, 50), озеро огненное, горящее серою (Откр. 19, 20) и др.

В Книгах Иова, Притчей Соломоновых и Откровении при упоминании об аде (преисподней) или о смерти иногда встречается слово «аваддон» (евр. «погибель»). «Аваддон» олицетворяет поглощающую бездну, смерть и пропасть преисподней.

Иисус Христос, будучи подобным человеку во всем, кроме греха, разделил с ним его судьбу не только в жизни, но и в смерти. Находясь во гробе, Он, по свидетельству новозаветных текстов, сошел в ад и проповедовал Евангелие находящимся в темнице духам… некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя… (1 Пет. 3, 19–20). Благодаря этой проповеди и Своему всемогуществу Христос вывел из ада не только ветхозаветных праведников, ожидавших пришествия Мессии, но и тех «непокорных», для кого пребывание в аду стало периодом их очищения и духовного созревания для принятия обращенного к ним евангельского благовестия. Не осталась в аду и душа Самого Христа, и плоть Его не видела тления (Деян. 2, 31), ибо Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его (Деян. 2, 24). Своей смертью Сын Человеческий восторжествовал над «последним врагом» – смертью (см. 1 Кор. 15, 26) и сокрушил «врата медные и вереи адовы», что и явилось основанием для жизнеутверждающих слов апостола Павла: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (1 Кор. 15, 55).

Победа Иисуса Христа над адом не означает исчезновения последнего. Не означает она и упразднения вечных мучений, которые ожидают грешников в аду. Любви Божией не лишаются даже грешники, пребывающие в аду. Но если для праведных эта любовь служит источником блаженства, то для грешных она превращается в «бич».

Радость, порождаемая злом, естественно, не имеет ничего общего с радостью жизни в Боге. Она, подобно червю (ср. «геенский червь»), будет вечно пожирать грешников в аду; адские страдания будут тяжелыми и безысходными, хотя и различными по своей силе в зависимости от глубины падения того или иного грешника. Встречающиеся в христианской литературе чувственно-детализированные описания ада носят, как правило, символический характер. И «червь», и «огонь», и «тьма кромешная», и т. п. – все это в соответствии со словами апостола Павла скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое (Рим. 2, 9), символы, помогающие лучше понять состояние грешника.

АДА́М – по Библии, первый, не рожденный, а богосозданный человек, сотворенный Богом бессмертным. Имя «Адам» не имеет однозначного толкования и чаще всего переводится с еврейского как «человек» или как «красный», что, возможно, указывает на красную глину, из которой Адам был создан. Существует и другое объяснение слова «Адам». Это слово производят от еврейского «уподоблять», так что оно буквально значит: «я уподобил». Таким образом, в этом наименовании первого человека звучит высшее достоинство человека – подобие Богу.

Грехопадение Адама является одним из центральных моментов христианского догматического учения. Если через Адама грех и смерть вошли в мир, то через Иисуса Христа – второго Адама – людям даровано оправдание, спасение и жизнь вечная. Верующие во Христа в Таинстве Крещения очищаются от наследуемого каждым человеком греха Адама и становятся потомками второго Адама.

В Библии сказано, что Адам прожил 930 лет (см. Быт. 5, 5). По церковному преданию, он был погребен на Голгофе, в том месте, где впоследствии был распят Иисус Христос. Память праотца Адама – в Неделю св. праотец и в Неделю св. отец (перед праздником Рождества Христова). Изгнание Адама из рая вспоминается Церковью в Неделю сыропустную (воскресенье перед Великим постом).

АДОНА́Й (евр. «господин») – одно из имен Бога в Ветхом Завете. Буквально означает «мои господа». Возможно, эта форма представляет собой множественное величие. Адонай встречается в Ветхом Завете или как самостоятельное слово, или в сочетании с собственным именем Божиим. В форме «адон» может обозначать земного господина, повелителя. В форме «Адонай» относится как к людям, так и к Богу. В древних религиозных традициях имена божеств нередко табуировались. В результате вместо имени Божия (Тетраграмматона, возможно произносившегося как «Яхве») употреблялась его эвфемистическая замена. Иудеи (принято считать, что из особого благоговения перед именем Божиим) даже в переводах Библии на греческий язык записывали его еврейскими буквами. Семитские алфавиты содержат лишь буквы, передающие согласные звуки, поэтому из начертания Тетраграмматона нельзя понять способ его прочтения. При введении в еврейский текст знаков огласовки для соблюдения сакральности имени Божия под согласными Тетраграмматона масореты проставили огласовку слова «адонай», что дало повод к распространенному неверному прочтению имени как «Иегова».

АДРИА́Н (1627–1700) – Патриарх Московский и всея Руси. О жизни Андрея до пострижения в монашество достоверных сведений не сохранилось. Очевидно только, что своим благочестием и добродетелями он был известен самому патриарху Иоакиму, который в 1678 г. назначил Адриана архимандритом Чудова монастыря (1678–1686). Положение чудовского архимандрита в иерархии того времени было настолько видным, а личные качества Адриана, несомненно, настолько выдающимися, что в 1686 г. патриарх Иоаким поставил его митрополитом Казанским и Свияжским. В последние дни жизни патриарха Иоакима митрополит Казанский Адриан был его правой рукой, а после его смерти управлял Московской епархией, хотя по-прежнему титуловался митрополитом Казанским и Свияжским.