Все это, повторяю, факты, засвидетельствованные даже теми, кто отрицает бытие духовного мира. Справедливо говорит профессор Лаппони: “Странное и удивительное явление, и исключительное унижение гордости человеческой небесным правосудием: те, которые так настойчиво боролись с сверхъестественным в его прекрасной и благородной оболочке – религии, вынуждены одними из первых признать его в наиболее грубой и низкой форме – в явлениях спиритизма!”
Для нашего времени, когда теории материализма имеют такую силу в умах образованного общества, все это, действительно, страшно.
Тем не менее, еще древним вавилонянам были известны факты материализации духов, являющихся в дыму жертвенного огня. Халдейские маги или волхвы – это и были медиумы древнего Вавилона. Вызывание духов практиковалось у древних египтян. То же самое и доныне входит в состав богослужения индийских браминов. А в древней Греции постоянно спрашивали советов у умерших, для чего существовал особый класс некромантов. Даже такой великий мудрец, как Сократ, сносился со своим таинственным гением и верил его сообщениям. От греков спиритизм перешел к римлянам. Известно, что император Тиверий занимался им. Анастасий Никейский свидетельствует, что упоминаемый в книге Деяний Апостольских Симон-волхв заставлял двигаться статуи, бросался в пламя и не горел, летал по воздуху, превращался в змея, мебель в его доме двигалась сама собою.
Насколько занятия чародейством или спиритизмом были распространены среди язычников во времена апостольские, показывает та же книга Деяний Апостольских: после исцеления служанки, одержимой духом прорицания, в Ефесе верующие, и именно – из занимавшихся чародейством, собрав книги свои, сожгли пред всеми и сложили цены их, и оказалось их на пятьдесят тысяч драхм (Деян. 19, 19). Уже в мистериях мы находим оракула в виде “бога-стола”. Китайцы знают столоверчение уже давно. Оно существует у индийцев в пустынях Явы. О цепи из рук и прорицающих столах упоминается в третьем столетии у Тертуллиана, а его комментатор, рассказывая, что столы с помощью демонов “говорят”, намекает, по-видимому, на стуки в столах. Минуций Феликс говорит о таинственном движении неодушевленных предметов как о примере демонического прорицания. Медиумическая сторона этого явления упоминается еще у Гомера, где золотые триподы (столы на 3-х ножках, на которые идолопоклонники ставили кадильный сосуд с ароматами) Гефеста в собрании богов сами собою двигались туда и обратно.
Если бы добросовестные исследователи подобных явлений доверчиво относились к несомненным для нас сказаниям житий святых, то в истории мучеников и подвижников нашли бы и не такие “дивеса”, какие творят спириты. Бывало и так, что иной волхв, смущенный безуспешностью своих чар против христианина, пробовал средство, употребляемое против его же чарований христианами, и тут же убеждался в диавольском характере своих чародейств. Прочтите, например, историю священномученика Киприана и Иустины.
Так, спиритизм как сношение с загробным миром, неизвестный по своему имени древним, был хорошо известен им по своим явлениям и даже входил в культ язычества как его составная часть. Зато, как я сказал выше, там, где сохранялось истинное богопочитание в народе еврейском, он был запрещен под угрозой смертной казни.
Вот что говорит слово Божие избранному народу: “И если какая душа обратится к вызывающим мертвых и к волшебникам, чтобы блудно ходить в след их, то Я обращу лице Мое на ту душу и истреблю из народа ее… Мужчина ли или женщина, если будут вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них (Лев. 20, 6, 27).
Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожей, чародей, обаятель, вызыва ющий духов, волшеб ник и во прошающий мертвых, ибо мерзок пред Господом всякий делающий это (Втор. 18, 10–12). И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям, тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? Спрашивают ли мертвых о живых? Обращайтесь к закону и откровению.
Мои законы исполняйте и Мои постановления соблюдайте, поступая по ним. Я Господь Ваш”.
Всем известен рассказ из Ветхого Завета о том, как Аэндорская волшебница вызывала тень пророка Самуила для Саула (1 Цар. 28, 7-25). Из сего рассказа видно, что Саул тогда обратился к волшебнице, когда увидел, что Бог оставил его: очевидно, только отчаяние побудило его к тому, и сам он сознавал, что в сем случае тяжко согрешает.
В книгах Моисеевых не раз Сам Бог свидетельствует, что племена Хананейские были осуждены Им на истребление, между прочим, за вызывание мертвых, причем, эти занятия называются “мерзостью”.
Если так решительно отрицается спиритизм как богопротивное учение в Ветхом Завете, то можно ли думать, что допустит такое учение Завет Новый, учение Христа Спасителя – всесовершенное? Не богохульно ли считать учение спиритов каким-то новым откровением, как будто учение Христово уже стало недостаточным для спасения, устарело, потребовало обновления, дополнения? Спириты забыли или намеренно замалчивают пророческие предостережения Господа нашего Иисуса Христа: восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных. Вот, Я наперед сказал вам (Мф. 24, 24–25). Они не хотят знать, а может быть, и не читали никогда грозного слова Апостола Павла в его Послании к Галатам: если бы даже мы – сами мы – или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали, да будет анафема. (Гал. 1, 8). Сколько крепкой веры и непоколебимого убеждения слышится в этих пламенеющих ревностью словах великого Апостола, готового за проповедуемую им истину каждую минуту положить и – действительно, положившего душу свою!
Пусть спириты рассуждают, что “знание не может быть без веры и вера без знания”, пусть представляют нам тысячи самых поразительных фактов, не объяснимых физическими законами: в этом, может быть, с ними будут спорить материалисты, вовсе не признающие мира духовного, – но они совсем забывают другой разряд людей, которые во имя того же самого начала потребуют от них самих веры в откровенное слово Божие, в свидетельство Самой Воплощенной Истины и, в свою очередь, не отрицая вовсе тех “сильных, доказательных, убедительных явлений”, о которых они свидетельствуют, дадут им объяснение неизмеримо высшее, чем их мудрования, объяснение вполне согласное как с учением веры христианской, так и с требованиями здравого разума.
Спириты, кажется, думают, что только и есть противников у спиритизма, что материалисты, что христианство не противоречит основным положениям спиритизма. Они прочитали в Евангелии одну строчку: “люби Бога, люби ближнего, в этом – весь закон и пророки” и воображают, что поняли всю сущность христианства. А так как и столы, и карандаши медиумов, и даже вызываемые ими тени якобы умерших проповедуют то же самое, то нечего-де сомневаться в “истинной духовности” самого спиритизма. По крайней мере, ревностный спирит профессор Вагнер так и говорит, что “медиумизм снял туман с его глаз, для него теперь нет противоречий ни в религии (какой только?), ни в науке”. Но напрасно, совершенно напрасно он так кощунственно вплетает в свои рассуждения святые слова Господа нашего Иисуса Христа, которые можно обратить к Вагнеру самому и всем спиритам, подобным ему: “имеют они очи и не видят (потому что не хотят видеть), имеют уши и не слышат” (потому что не хотят слышать). Им важны паче всего “опыты”, им дела нет до того, что в этих опытах, запрещенных под страхом смертной казни в Ветхом Завете, отверженных христианством наравне с прочими “мерзостями” язычества, они сами могут попасть в “опытные” руки врага Божия, который вот уже восьмую тысячу лет делает свои “опыты” над легкомысленным человечеством, увлекая его в свои сети…
Пусть спириты назовут нам хоть одного из представителей богословской науки, излагаемой в духе Православной Церкви, который стал бы на их сторону.
А мы назовем им одно великое имя, которое для нас, православных, имеет авторитет больший, чем целая сотня имен западных мудрецов всякого рода. Наш приснопамятный мудрец святитель Московский Филарет говорит, что занятие стологаданием, или, что то же, спиритизмом, есть дело неблагородное, непозволительное, преступное, что это есть только старое языческое суеверие. “Представим себе, – пишет он, – что сын в доме отца, имея свободу пользоваться всем, что ему нужно, и многим, что приятно, не довольствуется сим и, встретив хранилище, от которого ему не дано ключа, подделывает ключ и отпирает оное, положим, не для того, чтобы украсть, а только чтобы посмотреть, что там скрыто. Не есть ли это неблагородно? Не должно ли быть совестно сыну? Не должно ли быть неприятно отцу? Вот суд о всяком гадании, в том числе и о стологадании по самому простому взгляду на сие дело.
Но если внимательнее посмотрим на опыты, суд должен сделаться строже… Спрашивается: действительно ли стологадателям отвечают души умерших, которых имена им объявляются, или имена сии употребляются ложно и под ними скрываются некие неизвестные? В сем последнем случае сии неизвестные суть лжецы, приписывающие себе чужие имена, но ложь никогда не принадлежит чистым существам: отец лжи есть дьавол.
Итак, стологадатели должны осторожно размыслить: с кем имеют дело? Здесь можно вспомнить наставление преподобного Антония Великого относительно демонов: если выдают они себя за предсказателей, никто да не прилепляется к ним. Но если отвечающие суть действительно умершие, то суд о сем деле давно произнесен Самим Богом чрез пророка Моисея: да не навыкнеши творити по мерзостем языков тех (народов Ханаанских), да не обрящется в тебе… вопрошаяй мертвых: есть бо мерзость Господеви Богу твоему всяк творяй сия, сих бо ради мерзостей потребит я Господь Бог твой от лица твоего (Втор. 18, 9-12). Знают ли сей суд столоволхвователи (или, что то же – спириты), вопрошающие мертвых? Помышляют ли, какому строгому осуждению подлежит дело их? Оно причисляется к мерзостям, за которые Хананейские народы Бог осудил на истребление.
Пророк Осия упоминает два вида гадания: деревом (деревянными идолами) и жезлом, жезлом, и оба эти вида называет изменою Господу Богу истинному
О проекте
О подписке