Князь Василий Дмитриевич на смертном одре завещал трон своему сыну Василию Васильевичу, тем самым нарушив закон о престолонаследии, по которому трон должен был перейти к его брату князю Юрию Галицкому. Из-за этого завещания в государстве начались феодальные распри, растянувшиеся почти на тридцать лет; Юрий Галицкий и его сыновья Василий Косой и Дмитрий Шемяка упорно враждовали с князем Василием, который, будучи ослеплен Шемякой в 1446 году, получил прозвище Темный.
Политические неурядицы сопровождались природными и техногенными катастрофами. Так, в 1427 году на Русь обрушилось моровое поветрие; как сообщает Софийская летопись: «Осенью был мор велик во Пскове, в Новгороде Великом, в Торжке, в Твери, на Волоке, в Дмитрове, на Москве, и во всех городах русских и в волостях и селах». Четыре года спустя «засуха большая была, земля и болота горели, мгла же стояла шесть недель, так что и солнца не видно, и рыба в воде дохла. В тот же год Фотий-митрополит скончался». А в 1445 году в Москве произошел очередной пожар: «Тем же годом Москва погорела в полуночи – с Кремля, от собора Архангельского, когда в нем скрывались, и многие люди сгорели, а иные задохнулись».
Что касается города, который за эти десятилетия не раз переходил из рук в руки, Москва продолжала отстраиваться, и в ней появлялись новые церкви, укрепленные посады, подворья, а также технологические новинки: так, еще в 1404 году на великокняжеском дворе были установлены первые на Руси часы. Летопись сообщает:
Князь великий на своем дворе за Благовещеньем часы поставил чудные велми и с луною, мастер же им чернец Лазарь из Сербии... Сей Лазарь, чернец Сербии, иже пришел из Сербской земли... Сей же часник наречен часомерьем, на всякий же час ударяет молотом в колокол, размеряя и рассчитывая часы ночные и денные: не бо человек ударяет, но человековидно, самозвонно и самодвижно, страннолепно сотворено есть человеческой хитростью, преизмечтано и преухищрено. <...>
В городе тех лет уже имелись полноценные улицы, самая большая из которых называлась Великой и шла мимо Кремля вдоль Москвы-реки до Васильевского луга. Князь Василий Темный вместо обветшавшей деревянной церкви Иоанна Предтечи построил каменную. В его правление также был основан Крестовоздвиженский монастырь, от которого позднее получила свое название улица Воздвиженка; как сказано в летописи: «В тот же год (1450) Владимир Григорьевич Ховрин, купец и боярин великого князя, поставил перед своим двором церковь кирпичную Воздвижения Святого Креста».
В 1451 году к Москве вновь подступили монголы, и их набег вызвал в городе сильный пожар.
Юрьев день пришелся на пятницу на Страстной неделе. В тот же год приходили татары из Сиди-Ахметовой орды изгоном, и, прослышав о том, князь великий послал воеводу своего, князя Ивана Звенигородского, наместника коломенского, на берег к великой реке Оке. И увидел множество татар бесчисленное, и побежал от берега к великому князю, и сообщил ему о силе великой татарской, а князь великий не успел собрать войско и вышел из града Москвы, а в обороне оставил Иону-митрополита да мать свою, великую княгиню Софью, и свою великую княгиню Марию, а сам пошел к рубежу тверскому. Месяца июля второго подошел к Москве царевич, Сиди-Ахметов сын, а с ним князья великие из Орды, и Едигер со многими силами, и зажгли дворы все на посаде; и разнес ветер огонь на город со всех сторон, и было страдание великое всем людям. Святитель же Иона-митрополит повелел всем священникам петь молебны по всему городу и множеству народа молиться Богу и Пречистой Его Матери, и великим чудотворцам Петру и Алексию, и ветер утих, а татары в ту же ночь скрылись от города прочь, услышав за стенами страшный шум и решив, что князь великий вернулся с огромным войском.
После отравления Дмитрия Шемяки (1453) по приказу великого князя к Москве были присоединены Можайское и Галицкое княжества, а сам Василий Темный последние годы жизни правил вместе с сыном Иваном: все «грамоты» издавались от имени двух великий князей. Когда же Василий умер, его старший сын взошел на престол под именем Ивана III; этому правителю предстояло объединить вокруг Москвы значительную часть разобщенных русских земель, от Вятки до Новгорода.
Иван III, «собиратель русских земель», первым из московских правителей начал именовать себя «государем всея Руси», и у него были к тому немалые основания: через год после вступления на престол он выкупил владения ярославских князей, затем совершил поход на Новгород и Псков, в результате которого Московское княжество захватило часть новгородских земель, потом предпринял второй поход на Новгород, и местная «вольница» признала власть Москвы; в 1485 году была присоединена Тверь, через четыре года – Вятка, а еще через год – часть княжества Смоленского.
Об итогах второго похода на Новгород повествует Степенная книга.
Многомудрый благочестия ревнитель, достохвальный супостатов победитель и собиратель Богом дарованного ему изначальнейшего отечества великий князь Иван Васильевич Владимирский и Новоградский и всея России самодержец возвратился к Москве c великой победой, тако же и вся братия его, и князи и бояре, и все воеводы, и все воинство их со многою корыстью... Великий князь пришел в славный град свой Москву, победив своих супостатов, казнил противящихся ему и не хотящих повиноваться ему, жестоковыйных отступников Новоградских, их же всех помощью Божией привел в свою волю, и многое богатство получил, и великую славу приобрел... Когда же великий князь Иван Васильевич всея России Великий Новоград совершенно во всю свою волю привел, тогда... были перенесены честные мощи великого чудотворца Петра митрополита... Когда же переносили оные, виден был над гробом его голубь белый, превысоко парящий, после покрывший мощи святого и так невидимый стал... И поставлена и освящена была церковь Благовещения Пречистой Богородицы на дворе великого князя. <...>
В подтверждение «смирения» Новгорода Иван Васильевич лишил город его символа – вечевого колокола, который перевезли в Москву.
И велел (великий князь. – Ред.) колокол вечный спустить и вече разорить... Не быть в Новгороде ни посадникам, ни тысяцким, ни вечу, и вечевой колокол сняли долу и на Москву свезли... И привезен бысть (колокол) на Москву, и вознесли его на колокольницу на площади, с прочими колоколами звонить. <...>
С перевозкой этой колокола, которая прошла вполне благополучно, связана легенда о возникновении валдайских поддужных колокольчиков. Будто бы «колокол-пленник» так и не добрался до Москвы: на склоне Валдайских холмов сани, на которых его везли, покатились вниз, колокол сорвался и разбился вдребезги. Однако произошло чудо – мелкие осколки начали превращаться в колокольчики, которые местные жители подобрали и стали отливать по их подобию свои. Другой вариант легенды упоминает конкретные имена – валдайского кузнеца Фому и странника Иоанна. Вечевой колокол, свалившись с горы, разбился на мелкие части. Фома, собрав горсть осколков, отлил из них звонкоголосый колокольчик. Этот колокольчик выпросил у кузнеца странник Иоанн, надел себе на шею и, сев верхом на свой посох, облетел всю Россию, разнося весть о вольнице новгородской и славя валдайских мастеров.
Поэт К. А. Случевский пересказал легенду в стихах:
Да, были казни над народом...
Уж шесть недель горят концы!
Назад в Москву свою походом
Собрались царские стрельцы.
Смешить народ оцепенелый
Иван епископа послал,
Чтоб, на кобылке сидя белой,
Он в бубны бил и забавлял.
И новгородцы, не переча,
Глядели бледною толпой,
Как медный колокол с их веча
По воле царской снят долой!
Сияет копий лес колючий,
Повозку царскую везут;
За нею колокол певучий
На жердях гнущихся несут.
Холмы и топи! Глушь лесная!
И ту размыло... Как тут быть?
И царь, добравшись до Валдая,
Приказ дал: колокол разбить.
Разбили колокол, разбили!
Сгребли валдайцы медный сор
И колокольчики отлили,
И отливают до сих пор...
И быль старинную вещая,
В тиши степей, в глуши лесной,
Тот колокольчик, изнывая,
Гудит и бьется под дугой.
На самом деле впоследствии новгородский вечевой колокол был помещен на звонницу колокольни Ивана Великого, а в 1673 году, как гласит предание, его перелили во «всполошный», иначе «набатный» колокол, в который звонили, предупреждая о пожаре. Восемь лет спустя этот колокол сослали в Николо-Карельский монастырь – за то, что его звон в ночи напугал царя Федора Алексеевича.
Как известно, чужой взгляд обычно куда внимательнее собственного. Именно поэтому ниже приводится иностранное свидетельство о повседневной жизни московитов, как называли в Европе подданных московского правителя; автор этого наблюдения – венецианский посол при дворе персидского шаха А. Контарини, посетивший Москву по пути на родину.
Город Московия расположен на небольшом холме; он весь деревянный, как замок, так и остальной город. Через него протекает река, называемая Моско. На одной стороне ее находится замок и часть города, на другой – остальная часть города. На реке много мостов, по которым переходят с одного берега на другой.
Это столица, т. е. место пребывания самого великого князя. Вокруг города большие леса, их ведь вообще очень много в стране. Край чрезвычайно богат всякими хлебными злаками. Когда я там жил, можно было получить более десяти наших стайев пшеницы за один дукат, а также, соответственно, и другого зерна.
[Русские] продают огромное количество коровьего и свиного мяса; думаю, что за один маркет его можно получить более трех фунтов. Сотню кур отдают за дукат; за эту же цену – сорок уток, а гуси стоят по три маркета за каждого.
Продают очень много зайцев, но другой дичи мало. Я полагаю, что [русские] не умеют ее ловить. Торгуют также разными видами дикой птицы в большом количестве.
Вина в этих местах не делают. Нет также никаких плодов, бывают лишь огурцы, лесные орехи, дикие яблоки.
Страна эта отличается невероятными морозами, так что люди по девять месяцев в году подряд сидят в домах; однако зимой приходится запасать продовольствие на лето: ввиду больших снегов люди делают себе сани, которые легко тащит одна лошадь, перевозя таким образом любые грузы. Летом же – ужасная грязь из-за таяния снегов, и к тому же крайне трудно ездить по громадным лесам, где невозможно проложить хорошие дороги. Поэтому большинство поступают именно так [т. е. пользуются зимней дорогой].
В конце октября река, протекающая через город, вся замерзает; на ней строят лавки для разных товаров, и там происходят все базары, а в городе тогда почти ничего не продается. Так делается потому, что место это считается менее холодным, чем всякое другое: оно окружено городом со стороны обоих берегов и защищено от ветра.
Ежедневно на льду реки находится громадное количество зерна, говядины, свинины, дров, сена и всяких других необходимых товаров. В течение всей зимы эти товары не иссякают.
К концу ноября обладатели коров и свиней бьют их и везут на продажу в город. Так цельными тушами их время от времени доставляют для сбыта на городской рынок, и чистое удовольствие смотреть на это огромное количество ободранных от шкур коров, которых поставили на ноги на льду реки. Таким образом, люди могут есть мясо более чем три месяца подряд. То же самое делают с рыбой, с курами и другим продовольствием.
На льду замерзшей реки устраивают конские бега и другие увеселения; случается, что при этом люди ломают себе шею.
Русские очень красивы, как мужчины, так и женщины, но вообще это народ грубый.
У них есть свой папа, как глава церкви их толка, нашего же они не признают и считают, что мы вовсе погибшие люди.
Они величайшие пьяницы и весьма этим похваляются, презирая непьющих. У них нет никаких вин, но они употребляют напиток из меда, который они приготовляют с листьями хмеля. Этот напиток вовсе не плох, особенно если он старый. Однако их государь не допускает, чтобы каждый мог свободно его приготовлять, потому что если бы они пользовались подобной свободой, то ежедневно были бы пьяны и убивали бы друг друга, как звери.
Их жизнь протекает следующим образом: утром они стоят на базарах примерно до полудня, потом отправляются в таверны есть и пить; после этого времени уже невозможно привлечь их к какому-либо делу.
В город в течение всей зимы собирается множество купцов как из Германии, так и из Польши. Они покупают исключительно меха – соболей, лисиц, горностаев, белок и иногда рысей. И хотя эти меха добываются за много дней пути от города Московии, больше в областях на северо-востоке, на севере и даже, быть может, на северо-западе, однако все съезжаются в это место и купцы покупают меха именно здесь. Меха скопляются в большом количестве также в городе, называемом Новгород, земля которого граничит почти что с Фландрией и с Верхней Германией; от Московии Новгород отстоит на восемь дней пути. Этот город управляется как коммуна, но подчинен здешнему великому князю и платит ему дань ежегодно.
Князь, насколько я понял, владеет большой страной и мог бы иметь достаточно людей [для войска], но множество среди них – бесполезный народ. В северо-западном направлении страна эта граничит с Германией, принадлежащей польскому королю.
Говорят, что существует некий народ язычников, не имеющий никакого правителя; однако, когда им взбредет в голову, они подчиняются русскому великому князю. Рассказывают, что некоторые из них поклоняются первой попавшейся вещи, а другие приносят в жертву какое-нибудь животное у подножия дерева, которому и поклоняются. Рассказывают еще о многом, но я помолчу об этом, так как ничего этого не видел и так как мне все это не кажется заслуживающим доверия.
Пожар 1445 года в Москве привел к тому, что Кремль, построенный Дмитрием Донским, существенно пострадал; как записано в летописи, «стены градские каменные пали во многих местах». Когда татарская угроза миновала, горожане «совокупившеся» принялись заделывать проемы в стенах и укреплять каменную кладку деревом, и в 1451 году отряд ордынского царевича Мазовши «приступати ко всем вратам и где нет крепости каменной» – то есть к середине XV века Кремль из каменной крепости превратился в крепость каменно-деревянную.
Известный русский зодчий Василий Ермолин «поновил стену от Свибловой стрельницы до Боровицких ворот камнем» (1462), но это были лишь временные меры. Настоящую реконструкцию Кремля – скорее даже полную перестройку – предприняли после того, как великий князь Иван отказался платить дань Орде (1476) и после великого стояния на Угре (1480), когда стало понятно, что Орда еще достаточно сильна и может предпринять новый карательный поход на Русь. Для перестройки крепости пригласили итальянских мастеров – «фрязинов», то есть жителей Фрязии, как русские именовали Италию. Степенная книга сообщает о строительстве следующее:
Тогда же пришли к нему (Ивану. – Ред
О проекте
О подписке