I. Патрии Константинополя
Отеческие предания Константинополя по Гесихию Иллюстрию
(1). Когда прошло триста шестьдесят два года от начала единоличного правления Августа Цезаря в старом Риме[25] и когда дела того подошли к концу, Константин, сын Констанция, заполучив скипетр[26], воздвигает новый Рим и приказывает сделать его равным первому[27]. Таким вот образом он, часто управлявшийся и тиранами[28], и царями, а также живший при демократическом и аристократическом устройстве, достиг, наконец, нынешнего величия[29].
(2). Мы же расскажем, каким образом он изначально возник и кем был основан, взяв сведения об этом из древних поэтов и писателей.
1 (3). Рассказывают, что первыми аргивяне[30] получили от Пифии такой оракул:
«Счастливы те, кто в священном поселятся городе этом,
на побережье фракийском у Понта ужайшего устья –
там, где два крохи-щенка вцепились во влажное море,
там, где олень вместе с рыбой пасутся на пастбище общем».
И они построили свои жилища в той местности, где протекают реки Кидар и Барбисий[31]: одна течет с севера, а другая – с запада, и они впадают в море у так называемого алтаря нимфы по имени Семестра[32].
2. (4) Итак, когда они прибыли в уготованную им судьбой страну и умилостивили местных демонов жертвами, ворон ухватил небольшой кусочек от жертвы и перенес его на другое место, которое называется Боспором, причем на путь птицы указал пастух-волопас, отчего эта местность была названа также Вуколиями.
[Визант]
3 (5) А другие рассказывают, что мегарцы[33], ведущие род от Ниса[34], приплыли в это место под предводительством Византа, чье имя, как повествуют мифы, и было дано городу. Другие же выдумывают, что Визант был сыном местной нимфы Семестры.
4 (6) Итак, они приводили различные рассказы, а мы, желая представить правдивую историю тем, кто желает знать, начнем, как подобает, от Ио, дочери Инаха[35]. Ведь Ио была дочерью аргосского царя Инаха. А ее девство стерег Аргус, которого называют многоглазым. Когда же Зевс, влюбившись в девушку, убеждает Гермеса коварно убить Аргуса, она, лишившись девства, превращается в корову.
5 (7) А Гера, разгневанная случившимся, насылает на телку безумие и гонит ее везде на суше и на море.
6 (8) Когда же та прибыла в страну фракийцев, то оставила этому месту имя Боспор[36]. А сама, поднявшись к так называемому Рогу, где сливаются Кидар и Барбисий, и предсказывая местным жителям будущее, у алтаря Семестры разродилась девочкой по имени Кероэсса[37], по которой и место то названо Керас («Рог»)[38]. Но другие приписывают это имя положению этого места, а третьи из-за плодородия называют его Амалфеевым рогом[39].
7 (9). Итак, эта Кероэсса, вскормленная нимфой Семестрой и заблистав необычным обликом[40], весьма превосходила всех фракийских девушек и, совокупившись с морским Посейдоном, рождает того, кого назвали Византом. Он получил это имя от вскормившей его во Фракии нимфы Визии[41], чьи воды горожане черпают и теперь[42].
8 (10). И вот, когда юноша достиг высшего расцвета и обитал во фракийских горах, страшный для зверей и варваров, принял он посольство от местных правителей, убеждавших его быть их союзником и другом.
9 (11). Когда же и Мелий[43], царь фракийцев, пригласил его посостязаться со зверями[44], и Визант, получив от него похвалы, принес в жертву укрощенного им быка, чтобы умилостивить отеческих даймонов, у слияния вышеупомянутых рек, внезапно появившийся орел хватает сердце жертвы. И, отлетев на мыс Боспорского берега, он сел напротив так называемого Хрисополя[45], которому Хрис, родившийся от Хрисеиды сын Агамемнона, убегая от злого умысла Клитемнестры после убийства отца и устремившись на поиски Ифигении, оставил свое имя в память о своем погребении у местных жителей, так как настиг его там конец жизни[46].
10 (12). Итак, Визант очертил [границы] города на мысу Боспорского берега. Как рассказывают, при содействии Посейдона и Аполлона[47] он воздвигает стены[48], придумав нечто, превосходящее всякое описание[49].
11 (13). Ведь он согласовал его башни, числом семь, так, чтобы они отвечали друг другу эхом. Ибо всякий раз, когда звук трубы или какой-то другой достигал башен, от одной к другой шло эхо, и так они передавали его до самой дальней[50].
12 (14). Однако же мы не пропустим и кое чего другого, рассказанного писателями. Ведь они говорят, что так называемая Гераклова башня[51] передает тем, кто находится внутри, тайны врагов[52].
13 (15). А после венца стен он стал сооружать и святилища богов[53]: на месте так называемой Базилики поставил храм и статую Реи[54], что почитается горожанами как Тихей[55], а святилище Посейдона[56] воздвиг у моря, где теперь блистает храм мученика Мины; Гекаты – на месте Ипподрома, а Диоскуров, то есть Кастора и Полидевка, – у алтаря Семестры и слияния рек[57], где люди получали исцеление от болезней[58].
14 (16). А у так называемого Стратигия он воздвиг алтари Аякса и Ахилла, где баня, что зовется Ахилловой[59]. [Храм] же героя Амфиарая[60] он построил в так называемых Сиках («Смоковницах»), которые получили свое прозвание от инжирных деревьев. Немного выше храма Посейдона упоминается и храм Афродиты и Артемиды[61] – у Фракийской горы[62].
15 (17). Когда же он так вот обустроил свой город, то пришлось ему, в конце концов, отражать нападавших варваров, а особенно Гема[63], который был тираном Фракии и который дошел до самого города Византа, вызывая самого героя на битву и стремясь все разорить. А тот, не потерпев нападения варвара, один на один сражается с ним и побеждает Гема на соименном тому холме[64].
16 (18). И вот когда Визант гнал после вышеупомянутой победы врагов до Фракии, царь скифов Одрис[65], переправившись через Истр[66] и подойдя к самым стенам города, осадил тех, кто был внутри[67]. В ответ на это жена Византа, удивительная Фидалия[68], нисколько не пораженная множеством врагов, женскою рукою вступила в битву, перехитрив варвара благодаря союзу со змиями.
17 (19). Ведь, собрав в одно место всех змей в городе, она сторожила их там и, внезапно показавшись перед неприятелями, стала метать в них этих тварей, подобно стрелам и копьям. И, ранив очень многих, она таким вот образом спасла город. Поэтому с тех пор существует древнее предание, что нельзя убивать пойманных в городе змей, так как они стали его благодетелями.
18 (20). А спустя немного времени человек по имени Стромб[69], также родившийся от Кероэссы, начинает войну с Византом, приведя с собой большое войско[70]. Но тогда поднялись все скифские роды[71], собрались и правители Эллады[72], и совсем не малый отряд родоссцев[73], а также топарх[74] соседнего Халкидона Диней[75], выселившийся туда из Мегар за девятнадцать лет до воцарения Византа[76].
19 (21). (Место то названо Халкидоном, как рассказывают одни, от реки Халкидон[77]; а как другие – от сына прорицателя Калханта[78], родившегося после Троянской войны; как третьи – от города Халкиды на Эвбее, откуда были посланы поселенцы[79], – их-то и называли слепцами, так как они проглядели Византий).
20 (22). Итак, после того как Диней со множеством кораблей прибыл на помощь Византу, то не сумел пристать к городу[80]. А когда их царь[81] Визант только умер и весь народ был в смятении, он прибыл к так называемому Анаплу[82], где задержался, назвав это место Гестиями («Очагами»).
[Преемники Византа]
21 (23). Однако немного спустя, перебравшись в город и отогнав варваров[83], он стал вторым стратегом[84] народа византийцев[85]. В то самое время напало на город и множество родов змей, чтобы погубить его жителей, – их истребили благодаря нашествию птиц, называемых аистами, так как им, как рассказывают, содействовал Посейдон.
22 (24). А немного спустя, когда и эти птицы задумали нечто враждебное и стали нести смертельную опасность, кидая пойманных ими змей во цистерны для воды[86] и незаметно нападая на горожан на улицах, те не знали, что и сказать.
23 (25). Но один человек из Тианы[87], по имени Аполлоний[88], поставил высеченных из камня трех аистов, смотрящих друг на друга, которые сохранились и до наших времен, не позволяя роду аистов напасть на Город.
24 (26). Когда при этих обстоятельствах скончался стратег Диней, аристократическую власть[89] над византийцами получил Леонт[90]. При нем Филипп[91], царь македонян и сын Аминты, приведя большие силы, осадил город[92], подбираясь к стенам при помощи подкопа и всяческих военных механизмов[93].
25 (27). И он действительно взял бы его, напав в безлунную ночь и под страшным ливнем, если бы не пришла к ним некая помощь от божества, которое заставило залаять городских псов[94] и навело на северную сторону огненные тучи. От этого люди проснулись и, с жаром схватившись с врагами, спасли уже взятый Филиппом город, починив [затем] разрушенные башни при помощи камней из соседних гробниц[95] и восстановив зубцы стены. Оттого они назвали эту стену Тимбосиной («Могильной»)[96], воздвигнув там статую Гекаты, несущей светильник[97]. И опять, вступив в морской бой, они полностью победили македонян[98]. Когда война таким образом закончилась, Филипп оставил в покое византийцев.
28. А когда и Леонт расстался с жизнью, Харет, афинский стратег, с сорока кораблями пришедший на помощь византийцам в войне с Филиппом, достиг мыса в Пропонтиде[99], который находится между Хрисополем и Халкидоном[100], и, причалив к этому месту, попытал удачи в войне[101].
27 (29). Потеряв следовавшую за ним жену, которую поразила болезнь, он похоронил ее там, поставив ей алтарь и составную колонну, на которой видна стоящая высеченная из камня корова (δαμαλίς)[102]. Ведь таким именем она, скорее всего, и звалась – благодаря написанным там стихам оно сохранилось до наших времен.
28 (30). Стихи же это следующие:
«Я не Инаховой образ коровы, не та, в честь которой
море наречено – рядом лежащий Босфор,
ибо давно еще гнев прогнал ее Геры суровый
к Фаросу[103], – легшая здесь, я из Кекроповых мест.
Я ведь супруга[104] Харета: приплыла я с ним, переплывшим,
чтобы Филипповым здесь противостать кораблям.
Имя Боидия было тогда мне; супруга Харета,
Ныне же радуюсь я двум сразу материкам».
29 (31). А после того как Харет отплыл в Афины[105], должность стратега наследует Протомах, который, подчинив оружием восставших фракийцев[106], воздвиг на так называемом городском Милии[107] медные трофеи.
30 (32). Когда же и он почил, Тимесий, муж из воспитанных в Аргосе, сперва попытался поставить город напротив, у Понта, называемого Эвксинским, близ так называемого Эфесиата[108] (где некогда эфесяне, отправив поселенцев и попытавшись основать город, затем послушались византийского прорицания:
Там, где два крохи-щенка вцепились во влажное море,
там, где олень вместе с рыбой пасутся на пастбище общем)[109].
Но, ошибившись в своих надеждах, он устраивает синойкизм с византийцами. Принятый как стратег всем народом, почти весь город он переделал на лучший и удобный лад: и законы о ежедневных занятиях установил, и обычаи ввел культурные и мягкие, благодаря которым сделал горожан людьми воспитанными и человеколюбивыми.
31 (33). И множество святилищ богов он какие сам установил, а какие, уже прежде существовавшие, украсил. Ведь находившийся у мыса Понтийского моря храм, который Ясон[110] некогда посвятил двенадцати богам[111], но который разрушился[112], он восстановил, а также обновил в так называемой Фриксовой гавани храм Артемиды[113].
32 (34). После него Каллиад[114], будучи стратегом Византия, доблестно сразился и с внешними, и с внутренними врагами и поставил знаменитую статую Византа у так называемой Базилики, подписав ее следующим образом:
Сильного мышцей Византа с Фидалией ликом прекрасной,
Вместе украсивши их, здесь посвятил Каллиад.
33 (35). Но все это случилось, когда византийцы в разные времена жили то при аристократии, то при демократии, а то и при тирании. Когда же римская власть под началом консулов одолела все державы, покорив и эллинские народы, в повиновении ей, естественно, стали жить и византийцы[115].
[Септимий Север]
34 (36). А когда спустя некоторое время над римлянами воцарился Север[116], они предпочли возложить надежду на Нигера[117], узурпировавшего восточные провинции, и, дерзнув, попали в руки самодержцу – он лишил их гражданских прав[118]. После этого был разрушен венец их стен[119], а им самим было приказано быть в подчинении у перинфян, называемых гераклеотами[120].
35 (37). Когда же гнев Севера прекратился, они снова вернулись к еще большей красоте: он с роскошью воздвиг им огромную баню у алтаря Зевса Конного, то есть в называемой роще Геракла[121] (где, как рассказывают, тот стреножил коней Диомеда, назвав это место Зевксиппом («запрягающим лошадей»)[122]), а прилегавшую к ней местность ипподрома, посвященную Диоскурам, украсил помостами и портиками (где и теперь на поворотах видны знаки эфоров[123] – яйца, помещенных на бронзовых обелисках)[124]. А вдобавок к этому он выделил им средства на воинов.
36 (38). Пока были живы Север и его сын Антонин[125], город назывался Антониной[126], а когда эти императоры были причислены к божественным[127], он снова стал называться Византием.
37. От Византа до Севера 655 лет[128]. А Север, заключив мирный договор с Нигером, царем Византия и сыном Тимесия[129]
О проекте
О подписке