Амиши

 
Живет в Пенсильвании странный народ –
Чуднее его, на мой взгляд, не бывает:
Вручную сажает большой огород,
На лошадях урожай собирает.
Века он с прогрессом в конфликте живет,
Но этого даже не ощущает.
 
 
В их тесной общине немецкий в ходу,
Английский для амишей как иностранный.
По этой причине «How do you do?»
Звучит среди них вопросительно-странно.
 
 
С рождения к сельской работе привиты,
Блюдут меннониты во всем простоту:
Скромны их творения и тем знамениты,
Что видят они в простоте красоту.
 
 
Живут в больших семьях, и без принуждения:
«Не нравится? Что же! Ворота открыты!..»
Но если остался – питай уважение.
Такие вот амиши-меннониты!
 
 
Дома освещают лампадами амиши,
Они как скитальцы – без света живут.
Их пальцы не жмут на компьютерах клавиши…
Какие бедняжки! Как трудно им тут!
 
 
Как быть без смартфонов? Для нас понять тяжко…
А жить без машины бы смог человек?
Но амиши все еще ездят в упряжках.
В Ланкастере будто семнадцатый век.
 
 
Штаны – на подтяжках, все в шляпах мужчины,
По контуру лиц – борода без усов…
Дома закрывать на засов нет причины,
Ведь нет среди них ни убийц, ни воров.
 
 
Не люди, а что ни на есть молодчины!
Нет, амишем стать не каждый готов.
 

Лежит безжизненное тело

 
Лежит безжизненное тело,
Оно давно уже лежит.
И, видно, никому нет дела,
Кому оно принадлежит.
 
 
Недавно тело было живо,
Ходило где-то среди нас,
Кому-то, видно, насолило,
Приблизив свой последний час.
 
 
Теперь лежит оно в сторонке –
На тротуаре у скамейки,
Где кто-то низко наклонился,
Увидев рядом две копейки.
 
 
Но тело, видно, не мешает,
Его никто не замечает…
Как будто это невидимка
И нету его среди нас.
Едва заметная слезинка
Застыла солью возле глаз.
 

Ураган Флоренс

 
Газеты пестрят заголовками длинными
С предупреждением местных властей
Для штатов Вирджинии с Каролинами –
В них много тревожных сейчас новостей.
 
 
«Идет подготовка к стихийному бедствию, –
Твердит перегретый настенный экран. –
У штатов серьезные будут последствия,
Когда их коснется такой ураган!»
 
 
К востоку страны приближаясь стремительно
С тенденцией скорость большую развить,
Потоком волны ураган разрушительный
Грозит ее берег водой затопить.
 
 
Играть со стихией, поверьте, не шуточки –
Я вам не советую с ней так шутить!
Вы только представьте себе на минуточку,
Как просто ей землю водой затопить.
 
 
Хоть люди умны и сильны относительно –
Суметь должны горькую правду принять:
С природой тягаться, увы, непростительно,
Ведь, как ни старайся, ее не унять!
 
 
Спасатели всюду готовят укрытия,
Пытаясь условия людям создать,
Стремясь уберечь от такого события
Тех, кто решил его здесь переждать.
 
 
Попробуй заставить несущую курицу
Покинуть свой теплый куриный насест…
Вот так же согнать человека на улицу
Уехать куда-то с насиженных мест.
 
 
Прибрежные жители, полные веры,
Что все это скоро бесследно пройдет,
Дома забивают листами фанеры
В надежде, что их ураган не сорвет.
 
 
Бензин заправляя, садятся в машины,
Едой и одеждой забив их сполна,
Уедут, проверив колесные шины,
С надеждой, что их не застанет волна.
 
 
Простившись, уедут, но скоро вернутся
В надежде, что их уцелеют дома.
Вернувшись, привычной работой займутся,
А кто-то об этом напишет тома.
 

Русская рулетка

 
Кого судьба загнала в клетку,
Поставив жизнь свою на кон,
Играли в русскую рулетку,
Вставляя в револьвер патрон.
 
 
И револьвер, как калькулятор,
Решал задачу: быть или не быть?
Людской судьбы манипулятор,
Мог погубить иль пощадить.
 
 
Кто изобрел игру, бесстрашный гений,
Российский бесшабашный офицер?
Пропив червонец свой последний,
Давал всем смелости пример?
 
 
А может быть, его сломила
По дальней Родине тоска?
В предчувствии надулась жила,
Наполнясь кровью у виска.
 
 
Все ставки сделаны! Толпа в негодовании
Торопит поскорей курок нажать,
А жертва в приговора ожидании,
Похоже, не намерена стрелять.
 
 
Холодный ствол к виску приложен,
Неважен ни калибр, ни размер.
Смиренно палец на курок наложен,
В ладони – сжатый револьвер.
 
 
Его боек назад взведен…
Округлый барабан прокручен,
А в формулу его введен
Один-единственный патрон,
Который слушаться обучен.
 
 
Трусливый мозг, дрожа, забился в угол.
Рука дрожит, кровь в жилах стынет.
Еще мгновенье, и она наружу хлынет,
Вспорхнут вороны с огородных пугал.
 
 
Нажатие курка, щелчок!
Желанный выстрел не раздался.
«Счастливчик этот новичок!
Он выиграл! Он жить остался!»
 
 
Вращенье барабана ловко
Распределило жизни шанс.
Одно везенье, никакой уловки –
Жизнь даровало как аванс.
 
 
Вам предложили поиграть в рулетку?
Найдите в себе силы отказать!
Нам жизнь дается очень редко,
Чтоб ей так глупо рисковать.
 

Когда приходит вдохновение…

 
Когда приходит вдохновение
Откуда-то издалека,
То в это чудное мгновение
За ручкой тянется рука.
 
 
И если ручка не найдется,
А карандаш вас подведет –
Гвоздем царапай, коль придется,
На чем под руку попадется, –
Поскольку мысль не вернется,
Когда она совсем уйдет.
 

Богомол

 
За домом, в огороде, среди шмелей и пчел,
Как водится в природе, завелся богомол.
Мы рады насекомым, своим и незнакомым,
Они приходят наши растенья опылять.
Без них ни помидоров, ни огуречных сборов,
Ни ягод настоящих нам с вами не видать.
 
 
С цветочка на цветочек садится много пчел,
И тут же примоститься решил и богомол.
Сидит себе спокойно на стеблях огурцов,
Как будто наблюдает за ростом их цветов.
Но как-то я заметил, как тихий богомол,
Вниз головой свисая, съедает наших пчел.
 
 
Открыл я свой компьютер, порылся в интернете,
Чтоб разузнать побольше о насекомых этих…
Услышал от знакомых, что «мирный» богомол –
Гроза всех насекомых, а также наших пчел.
 
 
Любовь у богомолов буквально до конца,
И часто так бывает, что самка поедает влюбленного самца.
Но в нашем огороде нам чужд каннибализм!
Растения в природе – за рационализм!
 

Извечные конкуренты

 
На плечах у человека
Ангел с демоном сидят,
Шепчут что-то ему в уши:
Ангел льет бальзам на душу,
Бес вливает в нее яд…
 

Поэт и дьяволенок

 
В углу повисла паутинка,
Дотлел в камине уголек…
Застыл, откинувшись на спинку,
В своих раздумьях паренек.
То над столом склонясь сутуло,
То опершись на спинку стула,
Он лист чернилами черкает,
Сжав между пальцами перо.
Усердно мысли излагает,
Затем безжалостно сминает
И метко рукопись бросает
С размаху в звонкое ведро.
 
 
Свечи мерцаньем освещенный,
Своей работой поглощенный,
Возлюбленной поэму пишет
Неунывающий поэт.
Как воздухом, он ею дышит,
Его душа любовью пышет…
Но Муза зов его не слышит,
И не рифмуется сюжет.
 
 
И знаете, мне жаль беднягу
За то, что перевел бумагу,
Чернил истратил на сонет,
Потратил время… И что толку?
Сидит, страдая втихомолку,
А толку от работы нет!
И вот, отчаявшись, поэт
Задул свечи горящей свет,
Перо в чернильницу макнул
И, сидя за столом, уснул…
 
 
Во сне приснилось бедолаге,
Что появился на бумаге
Не то чертенок, не то бес
С большим пером наперевес
И предложил такую сделку.
«Берусь исправить недоделку
И всю поэму до утра
Закончить росчерком пера.
В ней отразятся твои страсти,
В любви признания для Насти –
И чувства редкой чистоты
Ей скрасят душу, как цветы!
 
 
Ужель она того не хочет?
Комар и носа не подточит,
Что написал ее не ты… –
Промолвил бес, прищуря глазом. –
В придачу дам кольцо с алмазом
Непревзойденной красоты –
С огромным редким бриллиантом,
Искусно встроенным в оправу.
 
 
Я наделю тебя талантом –
Ты обретешь в народе славу
И станешь лучшим из поэтов!
Начнешь писать венки сонетов,
И будут книги издаваться
Невероятным тиражом…
Ты будешь в роскоши купаться
И вскоре купишь себе дом.
И вот однажды на рассвете
Вас в нем разбудят ваши дети
Необычайной красоты –
Твои исполнятся мечты!
 
 
Ну а взамен прошу немного:
Всего лишь позабыть про Бога,
Которому так верен ты.
Покой твой боле не нарушу…
Забудь Его! Продай мне душу!
Дружи не с Богом, а со мной!
Поверь, не ты один такой,
Кто продал душу за талант:
Поэт, художник, музыкант…
У каждого своя дорога!
 
 
Ты веришь, что талант от Бога?
Тогда с ответом не спеши:
Помучайся еще немного,
Свою поэму допиши
Об искушениях души…
В ней распиши любовь и страсти,
Которые питаешь к Насте… –
Тут улыбнулся бес лукаво. –
Ну, если ты не хочешь славы,
Закончи хоть один сонет!
Ну что? Согласен или нет?»
 
 
Вдруг в небе молния сверкнула
И ветром окна распахнуло!
Вскочил разбуженный поэт!
Встряхнувшись, он решил дилемму,
Блестяще написав поэму!..
 

Зайцева Галина

Родилась в Белоруссии, в деревне Лозы Барановичского района Брестской области.

С восьми лет, учась во втором классе, стала внештатным корреспондентом газет «Зорька» и «Пионерская правда».

Является основателем и организатором ныне постоянно действующего республиканского фестиваля «Свитязи ясной изящные крылья» (2007 год), посвященного памяти всемирно известного поэта Адама Мицкевича, земляка, уроженца ее мест. Основная цель фестиваля – воспитание любви к звучащему поэтическому слову.

Изданы три сборника стихов. На стихи написаны и исполняются песни.

По итогам конкурсов и фестивалей имеет многочисленные грамоты и дипломы, в том числе международные.

Материнская баллада

 
От Сталинграда до Трептова-парка^[1]
Кровью пропитана каждая пядь…
Майна и Одера водные глади
Цветом рубина и нынче горят…
 
 
Тысячи тысяч мальчишек безусых,
Девушек юных, не знавших любви,
Жизни отдали в надежде, что в мире
Больше не будет кровавой войны.
 
 
Матери горя наплакали реки –
Поясом слез шар земной обойми…
Красными звездами, красными маками
Смотрят на мир жертвы прошлой войны.
 
 
Души безвинные заживо сгинули
В черных провалах горящих печей.
Без вести павшие скорбью сгорели
В ждавших до смерти сердцах матерей…
 
 
Сколько ж вам надо уроков истории,
Всем, кто кровавым джихадом^[2] живет?..
Сгинет бесследно на всех территориях
Тот, кто с мечом к нам однажды придет!
 
 
Сила земли даст отвагу, терпение,
Мужества горстку плеснет из глубин…
Воинам, держащим знамя спасения
Выше тибетских горных вершин.
 
 
Матери мира, от вас обращаюсь
К небу с молитвою – не наугад,
Чтобы кровавый джихад превратился
Только в большой^[3] или малый^[4] джихад.
 
 
Деток рожайте, растите и пестуйте,
Дав с молоком им добро и любовь.
В мыслях о мире и жизненном счастье
Пусть закипает горячая кровь…