Глава 2

Взвизгнув тормозами, разогнавшаяся машина едва успела остановиться прямо перед въездом на территорию больницы при факультете магических и нуль-заболеваний. Водитель, видимо, хотел подать назад, чтобы завести электромобиль в медленно открывающиеся ворота и высадить пассажирок прямо перед центральным входом, но Нина уже не могла ждать.

Открыв дверь, девушка выпрыгнула на мостовую, едва не упав, но всё-таки удержалась на ногах и, как была, в распахнутом пальто, вбежала на территорию учреждения, не обращая внимания на возмущённый крик выскочившего из будки охранника. Сейчас она видела только медленно приближающееся ярко освещённое крыльцо с портиком, поддерживаемым четырьмя колоннами в неоимперском стиле, рядом с которым стояло несколько машин «скорой помощи», и ничего более в этом мире для младшей дочери императора просто не существовало.

Не было ни пронизывающего холодного ветра, ни сбросивших листву деревьев, чьи ветви покрывал первый пушистый снег, ни стука её собственных каблучков по плитке, которой была выложена парковая дорожка. Тонкий лёд хрустел и разлетался под ногами, а скрывающиеся под ним лужи грязными каплями оседали на дорогие белые чулочки, но девушке было всё равно, потому как там, в этом страшном, тёмном и неприветливым в сумерках здании был «Он», и сейчас ему было очень и очень плохо.

Лена догнала её спустя десяток секунд и побежала рядом. Они вместе вынырнули из тенистой аллеи и почти сразу увидели Юлю. Девушка стояла возле одной из машин, кутаясь в не по погоде лёгкую курточку – видимо, это было первое, что она схватила, узнав страшную новость, перед тем как выбежать из дома. Заметив подруг, она замахала руками, и когда Нина, уже тяжело дыша, остановилась рядом с ней, сразу же схватила её за руку.

– Как он? – выдохнула Весомова, в то время как девушка уже тянула её наверх по лестнице.

– Плохо! Очень… – всхлипнула златовласка, быстро обернув к Нине заплаканное лицо. – Нуль-аллергический шок, осложнённый успевшим интегрироваться духовным паразитом.

– Инте… грированным паразитом? – удивлённо переспросила Касимова. – Это как?

– Не знаю! Я не знаю! – почти прокричала Юля. – Я этим никогда не интересовалась! Я…

В этот момент подруги вошли в холл больницы, и она, замолчав, отпустила руку цесаревны, быстрыми движениями вытерев влажные глаза, уверенным шагом направилась к гардеробу. Сдав верхнюю одежду и с помощью автомата натянув бахилы, подруги одели одноразовые халаты, и Юля повела их запутанными коридорами в блок, в котором сейчас содержался Кузьма.

По дороге сюда Нина тысячи, а может быть, и миллионы раз думала о том, что скажет своей ненавистной сестре, когда её увидит. В том числе и подумывала вызвать её на дуэль по крайним правилам, пусть даже став сестроубийцей, но отплатив за то, что она сделала с её любимым человеком.

Однако сейчас все эти построения и измышления, а также заготовленные слова вдруг испарились, когда она увидела осунувшуюся и зарёванную Инну, которая тенью сидела в тёмном углу, уткнув лицо в ладони, и содрогалась от беззвучных рыданий. Сейчас она не выглядела той чопорной, наглой и надменной девицей, которой привыкла видеть её младшая сестра. Явно искреннее глубокое горе, что просто невозможно было сыграть, Нина, будучи эмпатом, хоть и очень слабым, почувствовала издалека, а потому, жестом остановив направившихся к ней Андриану и Асю, медленно подошла к сестре и села рядом. При этом она даже не заметила, как выронила свой неизменный зонтик.

Впрочем, Лена не страдала подобными сантиментами. Шаг в шаг следуя за своей госпожой, когда та присела на кушетку, она прошла чуть дальше и с ходу врезала кулаком по лицу собственной старшей сестре, тенью стоявшей у противоположной стены, которую обычно боялась до дрожи в коленях. Евгения даже не подумала защищаться, а потому упала на пол, гулко стукнувшись затылком о паркет, и осталась лежать, не делая попыток подняться, не произнеся ни звука и пустым взглядом глядя сквозь девушку.

Утробно зарычав, Касимова-младшая набросилась на неё, оседлав и занеся кулак для нового удара, однако позволить продолжаться подобному Нина не могла.

– Лена, не смей! – тихо произнесла цесаревна, и её компаньонка-охранница, едва сдерживая себя, опустила руку. – Хватит. Перестань!

Та не ответила, но с заметным усилием взяла себя в руки, чтобы ещё раз не ударить Евгению, слезла с неё и отвернулась. Помощница Инны медленно поднялась с пола и так и осталась стоять на месте, повесив голову. Словно тень самой себя, обычно весёлой и жизнерадостной.

Нина тем временем как можно мягче обняла беззвучно рыдающую сестру и, поборов лёгкое сопротивление, притянула её к себе. Всхлипнув, Инна вдруг разрыдалась в полный голос, обхватив свою главную соперницу руками и уткнувшись лицом в её грудь, запричитала:

– Я же его люблю… Люблю, понимаешь! Если бы я знала, я бы никогда… Так ведь было не честно, я хотела…

– Тише, тише… – погладила старшую сестру по голове девушка, тяжело вздохнув, досчитала до десяти, чтобы унять бурю эмоций, родившуюся у неё в душе, и оставаться разумной. – Всё будет хорошо.

– Не будет! Не будет!!! – новый взрыв рыданий заглушил слова Инны. – …возненавидит меня. А я… а я… я хотела лишь получить небольшой шанс! Что бы он не смотрел на меня как на высокородную куклу. Я хотела…

– И давно это ты влюбилась? – с лёгкой долей ревности спросила Нина.

– Когда он меня спас… – выдохнула сестра, а затем, подняв заплаканное лицо с потёкшей тушью у глаз, с болью проговорила: – А ты! Ты! Чем ты лучше меня? Почему тебе всегда достаётся всё, а мне…

– Да ничем не лучше, – тяжело вздохнув, ответила Нина, вновь притягивая к себе сестру, и посмотрела на хмурую Андриану.

– Ждём. Сейчас всё решается, – та кивнула на двери в конце коридора, над которым красным горел запрещающий индикатор, и отвернулась, после чего взгляд цесаревны остановился на странной магической девочке Асе.

Малышка стояла рядом с фрейлиной, прижимая к себе поднятый зонтик, и смотрела на неё не по-детски мудрыми глазами. Нина внутренне поёжилась. Эта девочка хоть и нравилась ей, однако порой, в такие вот моменты, было совершенно непонятно, о чём собственно думает ребёнок, а от этого становилось не по себе. Тем более что, по словам Андрианы, именно она первая каким-то образом узнала, что с Кузьмой случилась беда.

Самой же девушке о произошедшем сообщил герцог Сафронов. Своим звонком он сорвал её с прелиминарии, который проводило их ведомство с испанской делегацией. Конечно, Нина участвовала в переговорах с Каталонским Королевским институтом как один из младших представителей Колледжа, в роли наблюдателя без права голоса. То, что она вынуждена была покинуть встречу, никак не могло отразиться на уже достигнутых договорённостях об открытии в этом испанском учебном заведении пунктов набора добровольцев для участия в войне на стороне Пятого Магического, но всё же.

Ректор, догадываясь, а скорее всего, точно зная об их реальных взаимоотношениях с Кузьмой, не стал ничего скрывать и рассказал о странном телефонном запросе, полученном из представительского отдела посольства Первого Колледжа. Человек, представившийся секретарём, передавал требование к его сиятельству от её императорского высочества цесаревны Инны срочно прибыть к ней на аудиенцию. Естественно, что подобная официальная и не совсем корректная форма очень удивила ректора.

Фактически ему ничего не оставалось, кроме как бросить все дела и срочно примчаться в посольство, когда экспресс-проверка подтвердила, что вызов поступил именно оттуда. Подумав, что такая разумная и не по годам взрослая девушка не будет отвлекать его от важных дел по пустякам, а та форма, в которую было облечено приглашение, не что иное, как перегиб кого-то из молодых и особо старательных исполнителей, ректор немедленно вызвал машину и уже через пятнадцать минут вошёл в холл первого этажа дипломатической миссии Первого Колледжа.

К удивлению герцога, его появление стало неожиданностью для сотрудников посольства. Вначале дежурный, предложив ему чаю, просил его обождать в комнате отдыха, а сам отправился к своему руководству. А затем и вовсе вниз спустился сам посол и, извинившись, сказал, что всё это какое-то недоразумение и цесаревна Инна не собиралась встречаться с его сиятельством. По крайней мере, официально, задействуя секретариат, иначе хоть кто-то об этом бы да знал. К этому времени герцог уже заметил, что в посольстве творится какое-то нездоровое оживление, причём не связанное с его появлением, а потому, на правах преподавателя, решил выяснить, что собственно происходит.

Когда же на прямой вопрос ему ответили нечто невнятное про внутренние дела Колледжа, то он, отстранив посла и несмотря на его вялые возражения, направился вглубь здания прямиком к лестнице, ведущей в жилой сектор. Поднявшись по ней на третий этаж, он почти сразу же наткнулся на шумящую толпу молодых людей, столпившихся перед дверями в личные покои цесаревны, и это заставило его напрячься.

При его приближении ребята расступились, пропуская грозного ректора в комнату, и Андрей Иванович увидел сидевшую на полу, обхватив голову руками, одну из младших дочерей Жоры Касимова. В глубине же спальни, сидя на полу рядом с кроватью, рыдала сама цесаревна Инна, сжимая руку лежавшего поверх одеяла весьма знакомого ему молодого человека, вот уже пару месяцев являющегося источником непрекращающихся головных болей ректора. У изголовья переминались с ноги на ногу трое третьекурсников с нашивками медиков на нарукавных повязках. Словно бы почувствовав его взгляд, они обернулись и поспешно отошли в сторону. Только тогда герцог Сафронов наконец-то увидел бледное лицо того, кто лежал на кровати.

«Мы сделали всё, что могли! – словно бы оправдываясь и едва не срываясь на крик, затараторил ему тогда старший из медицинской бригады. – Но… ничего не помогает. Парень умирает! Понимаете? По-настоящему! Это не игровой случай!»

Срочно вызванная «скорая» отвезла Кузьму в эту больницу. Уже там, когда пациентом занялись профессионалы, Инна сбивчиво, в общем, как могла в её состоянии, поведала ректору о случившемся. Всё сводилось к попытке отбить парня у младшей сестры и ничего более. Не имея возможности общаться с ним так же свободно, как и Нина, Инна решилась воспользоваться некоторыми ухищрениями, тем более что из дома ей прислали некое зелье, позволяющее стать немного привлекательней в глазах кавалера, эдакий лёгкий афродизиак на магической основе. Опоив им Кузьму, девушка рассчитывала исключительно заинтересовать его, чтобы он сам захотел почаще видеться с ней. Но так как на высокоуровневого одарённого стандартная доза, растворённая в чашке чая, могла бы не подействовать вовсе, они вместе с компаньонкой решили увеличить её, потому как производитель утверждал, что продукт абсолютно безопасен и сертифицирован как пищевая добавка.

Однако милой беседы не получилось. Едва только сделав несколько глотков, молодой человек застыл на секунду, выронил чашку, вскочил, опрокинув столик, и, как подумала цесаревна, собрался было наброситься на неё, такой был у Кузьмы жуткий взгляд. Но не сделав и пары шагов, парень рухнул на пол словно подкошенный и, побледнев, весь как-то затрясся. Вместе с дочерью Касимова и прислугой его быстро перетащили на кровать цесаревны. Когда прибежали вызванные медики, судороги уже прекратились, и молодой человек начал задыхаться, а минут через пять, когда в комнату вошёл сам Сафронов – впал в оцепенение, и его аура стала медленно затухать, несмотря на то, что он всё ещё был жив.

Когда же герцог спросил – зачем собственно цесаревна вызвала его на встречу, Инна совсем растерялась. Мало того что она не отдавала такого приказа службе контактов, так ещё и секретаря, который сделал звонок, в штате посольства не числилось.

Девушка говорила правду, во всяком случае, так утверждал сам ректор. По его словам, она, ни секунды не задумываясь, позволила ему использовать на ней полиграфическую магему и повторила всё то, что рассказывала до этого. Тем более что то самое зелье, которым опоили Кузьму, герцог Сафронов видел и по прибытию в больницу – передал специалистам на анализ.

Внешне это действительно было самая обычная «Красавица & Красавица», сверхслабая приворотная сахарная субстанция нежно-розового цвета, которую можно было купить в любой нуль-аптеке элитарного класса. Сам фиал также был заводского изготовления и снабжён всеми положенными знаками качества и размещающимися акцизами. Стойкий запах клубники с ванилью, обязательный для всех зелий этого типа, позволяющий легко отследить его наличие в напитке или блюде, также присутствовал. В общем – ничего криминального, разве что пользовался подобными препаратами в основном контингент дам бальзаковского возраста, не до конца уверенный в своей увядающей красоте.

Но когда ректору принесли распечатку анализа, содержавшегося внутри препарата, Андрей Иванович чуть было не схватился за голову. А Инна, прочитав бумагу, впала в ступор, и медсёстрам пришлось в срочном порядке отпаивать девушку какими-то препаратами.

В фиале содержался ядерный концентрат даже не приворотного зелья, а любовного эликсира, сдобренный белёсым красителем, от чего он внешне был похож на безобидное зелье. Средства подобного типа, как и любые другие нуль-психотропные вещества, в Российской Империи находились под строгим контролем у государства и не допускались в свободное распространение. Нужно ли говорить, что мог бы сотворить физически сильный мужчина, даже после «стандартной дозы» подобной бурды.