Бьювэл и Хэнкок пошли еще дальше и заявили, что прецессия равноденствий, которая обычно считается открытием греческого астронома Гиппарха, жившего во II в. до н. э., была известна гораздо раньше. Но для того, чтобы доисторические звездочеты могли обнаружить прецессию равноденствий, им пришлось бы вести тщательные астрономические наблюдения в течение столетий, если не тысячелетий. (Гиппарх располагал архивами Вавилонской библиотеки, уходящими в прошлое по меньшей мере на 500 лет.) Несмотря на безусловное мастерство составителей доисторических календарей, которые начали фиксировать результаты своих наблюдений в наскальных росписях еще за 20 000 лет до н. э., не сохранилось никаких рисунков или записей, отражающих взаимное расположение звезд.

Остальные же ученые считают, что при более тщательном рассмотрении новые «научные» доказательства более ранней датировки Сфинкса попросту исчезают. Астрономические соответствия очень туманны, а геологические обоснования весьма сомнительны.

Итак, Сфинкс продолжает хранить свои тайны. Мы по-прежнему не знаем ни причин, ни точной даты его постройки. Поэтому усилия Уэста и его последователей нельзя назвать совершенно бесплодными. Старые взгляды подвергались сомнению, египтологам пришлось выложить свои карты на стол, и доказательства, которые последний раз серьезно рассматривались в начале XX в., ныне подвергаются критическому анализу.

Примерно в 945 г. до н. э., сообщает Библия, иудейский царь Соломон заключил контракт со своим коллегой – финикийским царем Хирамом I, правившим в городе Тире, что на Средиземном море. Финикийцы по праву славились как непревзойденные мореплаватели и корабелы древности. Так вот, по словам библейского хроникера, «царь Соломон… сделал корабль… на береге Черного моря, в земле Идумейской. И послал Хирам на (этом) корабле своих подданных корабельщиков, знающих море, с подданными Соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону». Несколько уточнений: Черное море – это Красное, Идумейская земля – это нынешнее побережье Акабского залива. 420 талантов – много это или мало? В аттической Греции талант равнялся 26,2 килограмма, исследователь Библии Гуте считает, что в таланте было 44 килограмма. Получается, что фирма «Хирам и Соломон» доставила за один рейс от одиннадцати до восемнадцати тонн золота! Откуда, откуда привезены эти неслыханные сокровища? Из Офира.

Офир упоминается в Библии еще несколько раз: «Корабль Хирамов, который привозил золото из Офира, привез из Офира великое множество красного дерева и драгоценных камней». Далее говорится: «В три года раз приходил фарсисский корабль (тип быстроходного финикийского судна), привозивший золото, и серебро, и слоновую кость, и обезьян, и павлинов». А кончается дело тем, что (царь) Иосафат сделал корабли на море, чтобы ходить в Офир за золотом, но они не дошли, ибо разбились при выходе из Акабского залива.

Невезучий царь Иосафат сел на трон почти через сто лет после Соломона. Выходит, в течение века было совершено по крайней мере несколько удачных рейсов в этот самый Офир. И пусть груз корабельников не был столь рекордным, как в первый раз, все равно такое количество презренного металла не могло не вскружить голову многим последующим поколениям читателей Библии.

Где искать вожделенную страну золота? Ведь библейский летописец не указал даже примерного ее расположения. И искать ли вообще? Что, если Офир просто легенда, не имеющая четкой географической привязи?

Против такого допущения говорит многое. Ведь мифы и легенды не возникают из ничего. Человеческая фантазия в самых смелых своих взлетах всегда имеет земное притяжение: вспомним для простого примера вавилонскую башню или Иерихон, или Трою. В пользу реальности Офира говорят и датировка событий, и скрупулезное перечисление поступлений золота, и еще ряд деталей.

Характерно, что в других древних текстах тоже есть упоминания о «стране золота». Расшифровка египетских надписей явила известие о стране Пунт. Туда фараоны за десять веков до Соломона посылали свои суда за благовониями, слоновой костью, золотом, драгоценными камнями и прочими дефицитными товарами – список, как видим, в точности предваряет опись грузов экспедиции времен царя Соломона. Одна из надписей перечисляет имена мореплавателей, одиннадцать раз выезжавших в Пунт. Другая гласит, что единственная женщина-фараон, прекрасноликая Хатшепсут, отрядила в Пунт пять судов, изрядно пополнивших ее золотой запас. При Рамсесе III в Пунт была снаряжена экспедиция на папирусных лодках, в которой участвовали более тысячи человек. Словом, известия о Пунте многократно встречаются в различных египетских текстах на протяжении полутора тысяч лет.

Выяснилось, что современник фараонов шумерский царь Лагаша тоже посылал свои суда за золотом в некую страну Мелухху, лежащую «на берегах Нижнего моря» (Индийского океана).

Не вдаваясь в дальнейшие перечисления, скажем следующее: в III–I тысячелетиях до нашей эры многие древние источники упоминают о существовании некой области, располагающей богатыми запасами золота.

А теперь главное: ряд историков склонен полагать, что речь идет об одной области, фигурирующей под разными названиями. Российский ученый А. Кифишин пишет: «Не исключено, что легендарная страна Офир… страна Пунт, из которой древние египтяне вывозили экзотические товары, и Мелухха шумеров – это одна и та же страна».

Какие есть основания для подобного заключения? Давайте посмотрим. Во-первых, путь в золотой край шел только морем. Никакие иные сухопутные средства транспорта не упоминаются. Известно, что египтяне добывали золото также в Нубийской пустыне, однако в Пунт они отправились на своих весельных папирусных ладьях – праправнуках лодки «Ра» Тура Хейердала. Во-вторых, судя по текстам, маршрут во всех случаях вел из Красного моря дальше к югу, вдоль побережья Восточной Африки. Финикийцы очень ревностно хранили тайны своих торговых путей, чтобы не иметь конкурентов в заморской коммерции. И если они уж пошли на альянс с царем Соломоном, чтобы совершить совместное плавание, то только по единственной причине – у них не было собственной базы на Красном море, а попасть в Восточную Африку иным путем они не могли.

Да, но ведь по другую сторону сравнительно неширокого Красного моря лежит Аравия? Верно. Но, кроме золота, и египтяне, и финикийцы везли из Пунта-Офира слоновую кость, а слоны никогда не водились в Аравии. Да и зачем было царю Соломону брать на себя тяготы судостроения, если через Аравию пролегали столбовые караванные пути? Кроме того, одна из клинописных табличек аккадского царя перечисляет заморские диковины, прибывшие из Мелуххи – «черной страны», то есть страны чернокожих. Все говорит за то, что это была именно Африка.

Правда, во всем этом деле есть одно деликатное обстоятельство: торговый рейс в оба конца, по свидетельству Библии, занимал три года. За это время финикийский парусник мог уйти очень-очень далеко… Это позволило помещать золотоносный Офир, где открывателя ждали сказочные копи царя Соломона, в самые разные места – в Индию и даже в Перу! А в XVI–XVII вв. распространилось убеждение, что копи надо искать на Соломоновых островах в Тихом океане! Недаром они получили такое наименование.

Два последних предположения отнесем на счет распаленного воображения искателей скорого богатства. Что же касается Индии, то действительно там есть и слоны, и павлины, и благовония, не говоря уже о золоте. За пятнадцать столетий до новой эры в Индии знали уже золотое литье; это была страна высокоразвитой культуры. Но, как справедливо пишет немецкий историк Р. Хенниг, «вряд ли здесь могли разрешить каким-либо иноземным морякам заниматься разработкой залежей и запросто вывозить из страны богатейшие сокровища». И даже если допустить, с большой натяжкой, что воинство Хирама и Соломона совершило лихой пиратский набег на побережье Индии, то вряд ли они сумели за раз взять добычу в виде десятка тонн золота. И уж тем более такие вылазки не могли быть регулярными. Тем не менее в эпоху географических открытий мысль об Индии не оставляла путешественников, и Колумб, выйдя в Атлантику, шел с надеждой добраться окружным путем до «восточной Индии», страны Офир.

Остается обратиться к наиболее правдоподобной версии, а именно, что Офир находится в Восточной Африке. В пользу ее говорят и смутные указания на то, что финикийцы бросали якорь где-то на 20-м градусе южной широты, в районе побережья нынешнего Мозамбика. Правда, путь до этой части Африки отнял бы у парусного судна куда меньше, чем полтора года. Выходит, трасса в страну золота пролегала не только по морю.

Иными словами, она вела от берега куда-то дальше в глубь Африки. Но куда?

Когда корабли португальцев впервые достигли побережья Юго-Восточной Африки – это случилось в самом конце XV в., почти одновременно с открытием Америки, – они были потрясены пышностью приморских торговых городов. Удивление, правда, быстро улеглось в практическое русло: откуда столько добра в здешних портах – Софале, Килве, Момбасе?

Вскоре один из капитанов флотилии Васко да Гамы пишет в реляции своему королю: «Купцы-мавры говорят, что в Софале есть богатый рудник, откуда царь Соломон каждые три года получал золото». Немного позже рапорт португальца д’Алькасоа, датированный 1506 г., уточняет: арабские купцы вывозят из Софалы в год больше миллиона меткалей (около четырех тонн) золота. Можно представить, какой шок вызвала эта цифра в королевском дворце в Лиссабоне. Сомнений нет – это он, достославный Офир! Неужто португальскому венценосцу Мануэлу суждено будет вступить во владение копями царя Соломона?..

Последовал немедленный наказ короля – наложить руку на этот сказочный источник золота. Но посланная флотилия генерал-адмирала д’Альмейды, разграбив восточноафриканское побережье, никакого рудника не обнаружила… Как же так? По всей видимости, доложили лазутчики, золото поступает из Мономотапы, африканской империи в глубине континента.

Португальцы, которым достались библиотеки мавров за Пиренеями, знали о существовании этой могучей державы, лежащей между реками Лимпопо и Замбези. О ней писал в X в. крупнейший историк раннего Средневековья, «арабский Геродот» аль-Масуди. Книга аль-Масуди о путешествии по Восточной Африке так и называется – «Промывание золота и россыпи драгоценных камней».

Еще более поразительные подробности содержались в «Собрании сведений для познавания драгоценностей» другого знаменитого путешественника, хорезмца аль-Бируни. Примечательно, что автор занес сведения о Мономотапе – «стране зинджей», – будучи в Индии. Значит, уже в XII в. слава золотоносных рудников Восточной Африки пересекла океаны. Ахмад аль-Бируни приводит услышанные от арабских купцов любопытные подробности об этом золотом крае: зинджи, говорит он, получив от купцов товары, лишь после этого «отправляются в пустыни в поисках золота для их оплаты». Из этого автор справедливо делает вывод, что, по всей видимости, в их стране «такое обилие золота, которое дает возможность в любое время находить потребное количество его».

Копи царя Соломона уже вырисовывались перед взором португальцев.

Но захватить Офир им было пока не под силу. Поначалу португальцы заключили торговое соглашение с властителем Мономотапы, которого они именовали императором. Умудренный дипломат Антонио Фернандиш дважды – в 1514 и 1515 гг. – ездил в глубь страны для заключения договора. Он доложил, что на холмах междуречья Замбези и Лимпопо идут междоусобные войны. Но сил для нападения у европейцев не было, свои укрепления на побережье они только начали возводить.

Интересно, что Фернандишу, несмотря на все его усилия и тактические ходы, не удалось определить местонахождение золотых копей. Золото здесь было, никаких сомнений. Но получали его португальцы крайне мало – по договору им доставалось не больше двух слитков в месяц. Чернокожие явно припрятывали его, – таков был вывод португальского наместника.

Не удалось добраться до сердца сказочно-манящего Офира и Франсиско Баррето, вторгшемуся в Мономотапу в 1569 году и даже успевшему получить от своего короля титул «конкистадора рудников Мономотапы». Едва отпраздновав начальную победу, Баррето умер, и на сем военная экспедиция закончилась.

Лишь полстолетия спустя – в 1629 г. – португальцы заставили властителя Мономотапы сдать им в аренду часть золотоносных рудников. Этот договор сохранился. Под ним стоит подпись: «Мануза, император Мономотапы». Нелегко было, наверное, императору решиться на этот шаг, но обстоятельства оказались сильнее. Португальцы, как уже говорилось, появились на восточноафриканском побережье в тот самый момент, когда негритянскую империю раздирали династические войны, племена отчаянно враждовали друг с другом, а перебежчики и предатели искали руки европейцев. Так, казнями и кознями португальцы получили доступ к вожделенному источнику богатства.

Но до золотых караванов было еще далеко. Захваченные рудники никак не походили на то, что живописала Библия, а после нее арабские путешественники. По всей видимости, в аренду были отданы не самые богатые выработки. Или же – что тоже вполне вероятно – золотоносная порода была исчерпана. Король из Лиссабона раздраженно отчитывал своих наместников в Восточной Африке, тыча им успехами в другой части света – Бразилии: оттуда что ни месяц отсылали в казну корабли с ценным грузом. А «сокровищ Офира» едва хватало на снаряжение посыльного судна из Европы в Африку!

Верноподданные христианнейшего короля проводили дознание за дознанием, выпытывая у негров, где «настоящие копи». Тщетно. Им указывали новые и новые рудники… все с той же полупустой породой.

В это самое время на Мономотапу, а затем на города побережья обрушилось нашествие кочевников, появившихся из внутренних, глубинных районов Черного континента. Португальцы называли их «симба»; скорей всего это было прозвище – «львы». На суахили так до сих пор зовут бесстрашных воинов. Это нашествие окончательно похоронило мечту португальцев добраться до копей царя Соломона.

С середины XVII в. основные силы и внимание Лиссабон решил сосредоточить на своей более перспективной заморской колонии – Бразилии. Африканским же колониям суждено было стать поставщиком рабочей силы для Нового Света. Расцвела эпоха работорговли. Про золото Мономотапы какое-то время еще ходили легенды и рассказы. Француз Лафонтен даже вставил намек на нее в одну из басен.

Что же? Неужели легенда окончательно превратилась в басню? Нет. Библия долго еще оставалась «бестселлером» среди книжной продукции, и каждое новое поколение читателей жаждало узнать, где все-таки находится Офир, страна золота. Географическая неизвестность была слишком заманчивой, чтобы прозябать в реестре загадок. Тем более что открытие Африки, по сути, лишь начиналось. И в ней вполне могло сыскаться место для Офира. Какое-то время спустя он перекочевал в Судан, затем в Нигерию, в Гану (прежнее колониальное название – «Золотой берег!») и так далее.

Офир не исчез. Он просто не давался в руки.

…Шла осень 1868 г. Живший в Южной Африке американец Адам Рендерс терпеливо уже целую неделю крался за стадом слонов. Он не собирался стрелять в зверей. На сей раз его добыча должна была стать куда ценнее: в стаде он заметил старого, с трудом передвигавшего ноги слона. Двое старых гигантов хоботами поддерживали патриарха во время дневных переходов. Рендерс был убежден, что они ведут умирающего к «кладбищу слонов» – легендарному месту, куда приходят окончить свои дни толстокожие гиганты. До сих пор никому еще не удавалось увидеть этот естественный склад слоновой кости, и Адаму – он не сомневался – предстояло стать первым человеком, открывшим слоновье кладбище.

Заросший низким кустарником буш кончался у берега реки Лунди. В неглубоком месте животные переправились на другую сторону, уходя все дальше на север. Рендерс неотступно следовал за ними.

В одном месте русло реки сворачивало. Рендерс решил обойти стадо с подветренной стороны; он поднялся из высокой травы и увидел…

Он увидел на высоком холме каменную крепость. Она поднималась, как рыцарский замок. Хотя нет, какой замок – это чуть ли не целый разрушенный город, обнесенный стеной, с башней из тесаных глыб. А рядом – еще одно сооружение, словно выросшее из гранита. И между возвышенностями, в седловине – россыпь каменных домов. Брошенных, пустых. Все это так не похоже на негритянские хижины народа банту.

Рендерс и думать забыл о слонах. Ведь то, что он увидел, – если это только не мираж и не наваждение, – …это был Зимбабве, столица «золотой империи» Мономотапы! Многие из белых поселенцев Южной Африки слышали рассказы о ней, но видеть собственными глазами никому не доводилось. Правда, португальские источники утверждали, что недра золотой страны давным-давно уж истощились, но ведь в Зимбабве-то они не были. Может, каменная крепость как раз и охраняла подлинные копи царя Соломона?!

Охотник возвратился в Трансвааль и рассказал об увиденном. Однако точного местонахождения города-крепости не указал. Он не собирался ни с кем делить славу и богатство первооткрывателя.

Организовать экспедицию в том же году ему не удалось: между поселениями буров и местными племенами начались боевые действия, а путь в Зимбабве лежал через опасную зону. Только в 1871 г., зимой, он вторично отправился в дальний путь на левый берег Лимпопо. Его спутник Джордж Филип, тоже охотник, едва поспевал за Рендерсом. Тот спешил как в лихорадке.

Конец ознакомительного фрагмента.