Главные распорядители погодой
В старину у различных народов имелись особые люди, обладавшие от рождения способностями предсказывать погоду и воздействовать на нее. В гуцульских преданиях есть рассказы о том, как два градовника бьются между собой, определяя, на чье село должна обрушиться туча с градом.
Градовником можно было также стать, вступив в союз с чернокнижником, завладев чудесным посохом или свечой… При приближении бури градовник бегал кругами, размахивал руками, крестил тучи тремя соломинками, произнося заклятие, звонил в колокола. Градовник мог дважды отказать пришедшему к нему за разрешением высыпать град предводителю бури (скажем, черту) и лишь в третий раз позволял высыпать град где-то вдалеке от жилищ, садов, посевов – на дорогу, в овраг…
Сегодня предсказание погоды до сих пор является делом сложным, трудоемким и зачастую неблагодарным. Самые мощные суперкомпьютеры обрабатывают данные с тысяч метеорологических станций, спутники постоянно кружат над планетой, стараясь уловить момент зарождения урагана, ученые крупнейших научных центров разрабатывают теории развития атмосферных процессов – и все равно буря обрушивается внезапно даже на Москву, не говоря уж о провинциальных городках и селах. Быть может, синоптики упускают некие факторы, влияющие на погоду пусть не в глобальном, а в локальном масштабе? Юрий Зильберт к таким факторам отнес человеческое сознание.
Сосланный в Воронеж практически одновременно с Мандельштамом, он, подающий большие надежды ученый, специализирующийся в области ядерной физики, поселился в поселке Рамонь, где устроился в школу учителем физики, труда и физкультуры. Человек энциклопедических знаний, состоявший в переписке с такими корифеями науки, как Бор, Гейзенберг и Резерфорд, Зильберт отличался поразительным оптимизмом, неутомимым трудолюбием и неуемным любопытством. Перенесенный из академической среды в захолустье, он не только не опустил рук, а напротив, стал работать с утроенной энергией. Сменив поле деятельности, он не сменил образа действий, ко всему подходя серьезно, отдаваясь работе полностью, без остатка.
Встречаясь с известными агрономами Мазлумовым, Козополянским и Ланье, он неоднократно слышал из их уст сетования на неустойчивость и непредсказуемость погодных условий, что мешает получать стабильные, гарантированные урожаи. Читая хронику засух, он обратил внимание на следующее: прежде изнуренные непогодой селяне, доведенные до крайности, устраивали крестный ход – и результат зачастую был более чем удовлетворительный. Применив статистические методы подсчета, Зильберт установил, что изменение погоды после проведения крестного хода не может объясняться случайным совпадением. Возможно, решил он, что влияние на погоду оказывает объединенная воля десятков и сотен людей.
Местные жители рассказали Зильберту о старухе, живущей в деревне Галкино и слывущей среди обывателей ведьмой: если она прогневается на кого-либо в округе, то в дом или сарай объекта гнева зачастую попадала молния. Зильберт сам опросил двух пострадавших. Те признали, что были с Фоминичной (так звали старуху) в ссоре, и в грозу молнии поразили у одного – дом, у второго – курятник. И напротив, если в округе долго нет дождя, нужно поклониться Фоминичне курочкой или гусем, и дождик в скорое время прольется над полями дары приносящих. Зильберт познакомился со старухой.
Фоминична встретила его приветливо, хорошему человеку она всегда рада, дождик – да, дождик иногда удается подманить, а вот что молнии на людей насылает, это напраслина. Просто дурной человек сам молнию притягивает, а она ни при чем.
Старуха явно была себе на уме, и когда Зильберт поднес ей большую коробку шоколадных конфет, она хитро усмехнулась и предупредила учителя, чтобы тот, выезжая из Галкина, не подходил слишком близко к сухой ветле, росшей у поворота на Рамонь.
Зильберт предупреждению внял, и не напрасно: при его отъезде за считанные минуты небо помрачнело, и в тот момент, когда он приближался к указанному месту, в дерево ударила молния и опалила ветлу. Тут же тучи рассеялись, и всю следующую неделю стояло вёдро.
Крайне заинтересованный, Зильберт начал наводить справки: имелись ли в прошлом люди, способные управлять погодой. Ответ был – да! Но судьба их незавидна. Многие процессы колдунов и ведьм кончались плачевно для подсудимых: смертной казнью, в лучшем случае ссылкой. Так, уже в 1699 году, казалось бы, в просвещенное время правления царя Петра I, Николай Голицын за «непотребное устроение грозы во время великих торжеств» был сослан в Тобольск. С той поры в сибирском городе стали происходить странные и пугающие события, прозванные летописцами «воздушными страхами»:
«Май 8-го числа 7213 г. (1702 Р.Х.) (здесь ошибка: маю 7213 года от сотворения мира соответствует 1704 год от рождества Христова. – Прим. ред.), в день Иоанна Богослова, в Тобольску, во время играния комедии, возста с тучею буря жестокая, и сломила над олтарем Соборной церкви крест, также и с Сергиевской церкви верх весь с маковицею и крестом…»; «Ноября 20-го числа 7214 (1706 Р.Х.) в Тобольску видно было: во исходе 4-го числа нощи, посреди небеси, на воздухе, выпал бодто свиток бел, растягиваяся, и вслух людям шустал, и пал посреди двора воеводского, вблизости крыльца; и внезапу явился человек, от него же четыре искры огненныя вверх порознь взлетели и совокупилися в место, и чрез малую минуту все исчезло; в то же время нанесло тучу и гром велик скрежета часа с два. И бысть воеводскому дому пожар…» (орфография подлинника), – писал в «Летописи Сибирской» тобольский книжник и начетчик Черепанов. Да что начетчик, имеется свидетельство поэта Бориса Пастернака от лета 1907 года: «На днях Мамонтовы играли в 4 руки симфонию Бетховена. Хорошо играли. Собиралась гроза. В четвертой части есть длинный период, который идет crescendo до апогея диссонанса… Этот кульминационный пункт берется fortissimo. И вот в этот момент прокатился первый гром, глухой, но ужасный, одновременно с аккордом… Это невозможно передать…»
Энергия, которую способен выделить человек, ничтожна по сравнению с энергией грозы. Но человеческого крика порой достаточно, чтобы вызвать опустошительную лавину. Силы накапливаются в природе, человек лишь провоцирует их освобождение. Подобный феномен можно определить как эффект спуска курка. По мнению Зильберта, человеческий мозг каким-то образом попадает в резонанс с природой, и тогда он способен повелевать молниями. У отдельных людей способность попадать в резонанс велика от рождения, но при известных условиях ее можно развить у многих.
Рассуждениями Зильберт делился с учениками, и они дошли до нас лишь в пересказах. Леонид Паринов, рамонский старожил, вспоминает: «Порой во время урока, когда надвигалась гроза, Юрий Аркадьевич подходил к окну и щелкал пальцами. В то же мгновение молния ударяла в громоотвод, установленный на каменной водокачке…»
О возможности управлять погодой Зильберт писал своим коллегам в Москву. По этой или по иной причине, но сентябрьским вечером 1939 года к дому учителя подъехал автомобиль, на котором Юрия Аркадьевича Зильберта и увезли – сначала в Воронеж, а затем в одну из спецлабораторий, которые в преддверие войны ковали оружие Победы.
Осенью сорок первого, когда гитлеровские войска приближались к Москве, ударили необычайно сильные морозы. Выходила из строя хваленая немецкая техника, мерзли солдаты. А вслед за морозами ударила Красная Армия…
КСТАТИ
И в наши дни встречаются кудесники – самые обычные на первый взгляд люди, обладающие удивительной способностью разгонять тучи в ненастную погоду, усмирять ураганы, мановением руки вызывать молнию, начинать и прекращать дождь и снегопад…
Один из таких «особых» людей – почетный член Ордена колдунов, бакалавр Российского отделения Международного братства магов Иван Иванович Кулебякин.
Впервые о своем даре Ваня узнал, будучи еще в детдоме под Ярославлем: «Когда мне исполнилось 6 лет, случился сильный ураган. Деревья вырывало с корнем… Все боялись, а меня какая-то сила вынесла на улицу… Я поднял руки вверх и некоторое время так стоял… Буквально через 7–8 минут ураган стих…
Иван Иванович демонстрировал желающим кассету, на которой наглядно запечатлен процесс «разгона туч». Под воздействием пассов Кулебякина увесистое облако в небе почти моментально тает, будто его стирают ластиком… В мае 1992-го к Ивану Ивановичу обратился известный шоумен Игорь Микитасов. Он устраивал в саду «Эрмитаж» в честь празднования юбилея Булгакова весенний ночной бал Полнолуния, или Бал ста королей.
Небо в тот вечер было затянуто облаками, луна все не показывалась. И тогда в полночь Кулебякина, одетого в зеленый плащ и маску, с ручным голубем на плече, посадили в корзину аэростата и торжественно подняли над садом. Он «раздвинул» тучи, и с неба засияли луна и звезды… Восторгу зрителей не было конца.
Не раз приходилось «делать» погоду и в других городах. В августе 1992 Кулебякин две недели «держал» солнце в Крыму во время Международного фестиваля магов «Волшебная Алушта».
Иван Иванович как-то приехал в Пермь накануне выборов местной власти. 27 ноября на улицах – ни снежинки, стоит промозглая, слякотная погода. Он поводил руками – и через 15 минут повалил снег. А 1 декабря, в день выборов, воцарилась самая настоящая зима…
На симпозиуме в Сочи Кулебякин у всех на глазах из одной тучи вызвал дождик, другую стер, а третью куда-то унес… После этого коллеги-маги прозвали его «лесным колдуном». В юности Иван Кулебякин работал на «Мосфильме». Узнав о его способностях, кинорежиссеры приглашали Ивана на съемки, чтобы «делал» погоду. А чтобы внести его в смету съемочной группы, давали эпизодические роли. Так он снялся в лентах «Железный занавес», «Поэма о крыльях». В фильме «Ермак» сыграл казачьего атамана Горшка. Не раз его приглашали и на съемки радио– и телепередач. Однажды, пока шел прямой эфир «Радио Ракурс», 17 декабря 1995 года, он вызвал «на заказ» грозу и сильный снегопад и прекратил все это через полчаса.
Летописи свидетельствуют
По особенностям климата минувшее тысячелетие обычно делят на три эпохи. Первую из них, отличавшуюся заметным потеплением, называют климатическим оптимумом (это VIII – ХII века). Вторая получила название малого ледникового периода, который закончился в середине ХIХ века, когда наступила эпоха нового потепления в северном полушарии. Долгое время началом малого ледникового периода считали XV век. Однако в последние годы на основе данных о наступлении ледников, дендрологических, радиоуглеродных исследований, а также на основе анализа исторических документов, все большее число ученых приходит к выводу, что постепенное похолодание в Европе началось значительно раньше.
Один из докладов, подготовленных еще в 1981 году, назывался «Свод экстремальных природных явлений в русских летописях XI–XVII веков». Такой свод составили доктор исторических наук В.М. Пасецкий и доктор физико-математических наук Е.П. Борисенков, директор Главной геофизической обсерватории им. А.И. Воейкова (ГГО). Ими была проделана большая работа – страница за страницей исследованы опубликованные летописные своды, летописи, хроники, хронографы, вошедшие как в состав 35 томного «Полного собрания Русских летописей», так и в другие издания XIX–XX веков.
Русские летописи – это не только история страны, не только ее великое культурное и научное наследие, но и история нашей природы. В летописях более тысячи записей о необычайных природных явлениях. Тут и упоминания о жестоких зимах и беспросветных летних дождях, сгноивших и сено, и хлеб, описание землетрясений, ураганов, небывалых наводнений, рассказы о возврате холодов, погубивших сады и поля. Листы пожелтевшего пергамента как бы доносят до наших дней рокот забытых бурь и запах дыма, который окутывал Русскую равнину в годы, когда стояли «жары велицы» и горели не только леса, но и болота.
В Радзивилловскую летопись и в Лицевой свод включено более 16 тысяч рисунков (ХII–XVI веков), многие из которых тоже посвящены различным чрезвычайным природным явлениям.
В русских летописях первые сведения о погодных условиях относятся к 860 году. Во время осады Царьграда корабли Аскольда были застигнуты жестоким штормом, и «великие волны разметали корабли язычников русских и прибили их к берегу и переломали». Потом на протяжении целого столетия записей природных явлений почти нет. Систематическая их регистрация началась в последней четверти десятого столетия. Уникальные записи первых сводов донесли до наших дней сведения о сильных ветрах, ураганах и грозах, причинивших «много пакости людям, скоту, зверям» (979 год), о сильном землетрясении в Византии (989 год), о наводнении, сотворившем много зла (991 год), о великой «сухмени» и «добром зное», которые погубили посевы хлеба (994 год), и, наконец, о великом половодье в последний год первого тысячелетия нашей эры.
Столь регулярная регистрация экстремальных природных явлений – результат того, что именно в это время началось составление летописей – записей о главнейших событиях в жизни Руси. Примерно тогда же – на рубеже двух тысячелетий – были предприняты шаги по изучению не только русской природы. Путешественники под видом купцов («гостей») отправлялись в Рим, Иерусалим, Вавилон, Египет для описания земель, городов, тамошних обычаев и порядков.
Интересно, что первые русские летописцы рассматривали природу как действующее лицо истории, которое весьма активно, а иногда грозно вторгается в жизнь Руси, принося ее жителям и радости и беды, обилие «плодов всяческих» и тяжелые недороды. Такое отношение к природе, начало которому было положено еще в X веке, прошло через многие столетия.
Большинство сведений природоведческого характера в летописи заносили очевидцы этих событий и явлений, что придает записям особую ценность и достоверность.
На основании записей Никона, Нестора, Сильвестра и многих других летописцев, оставшихся безвестными, можно говорить, что в XI веке на территории Руси от Новгорода и Суздаля до Киева и Чернигова преобладала теплая и часто засушливая погода.
Согласно известиям Никоновского Свода, в 1008 году Русь пережила страшную засуху и подверглась нашествию вредителей. Этим летом множество «прузи», так древние летописцы называют саранчу, пришло на Русскую землю. Позднее летописцы более обстоятельно опишут подобное стихийное бедствие, когда вредители поедали не только посевы, но даже и траву. Великий зной обрушился на южнорусские земли в 1017 году. В один из этих жарких дней, как свеча, вспыхнул Киев. В огне пожара погибло «множество хоромов и около 700 церквей». Через семь лет (1024) засуха повторилась. Потом на протяжении более чем трех десятилетий, судя по летописям, на наших землях стихийных бедствий не было.
В третьей четверти XI века (1067 год) впервые отмечена необычайно суровая снежная зима. В последней четверти XI века первая заметка об эпидемии: «мор на людей во всей Русской земле» (1083 год) – и тут же упоминание о землетрясении (1091 год). В 1070 году – голод, вызванный засухой. А потом в течение двух десятилетий в русских летописях не отмечено никаких редких явлений. Страны Западной Европы также не испытали особо больших природных потрясений в эти два десятилетия.
Следующая засуха обрушилась на Русь в 1092 году. Лето стояло безоблачное. От «бездождия» и зноя сами собой загорались леса и болота (торфяники). Это бедствие охватило киевскую и другие западные земли. На Русь обрушился тяжелый голод, началась эпидемия. Только в Киеве, где тогда проживало около 50 тысяч жителей, с середины ноября 1092 года до февраля 1093 года было продано 7 тысяч гробов. Иными словами, от голода и «различных недугов» за четыре месяца погибло 14 процентов населения города. В соседних землях – в Полоцке, в Друцке – голод и эпидемия тоже унесли множество жизней.
Спустя два года засуха повторилась. Эту беду усугубило нашествие саранчи, которая поела «всякую траву и много хлеба». По словам летописца, такое «не слыхано было с первых дней в земле русской». В следующем году снова «пришла саранча… и покрыла землю и было смотреть страшно, шла она в северные страны, пожирая траву и просо».
Пожалуй, это единственный период в XI веке, когда так тесно сгруппировались годы с особо опасными метеорологическими явлениями, вызвавшими тяжелый, затяжной голод. Всего за XI век в русских летописях отмечены восемь засух, одно дождливое лето, одна ураганная буря, четыре суровых зимы, одно высокое наводнение, одно землетрясение.
В ХII столетии по-прежнему преобладает теплая и сухая погода.
В 1103 году снова появляются полчища саранчи. Спустя два лета повторилось «бездожие». Почти дотла сгорели Киев, Новгород, Чернигов, Смоленск. Одно за другим случились два землетрясения (1107 и 1109 годы), сведения о которых содержатся и в Лаврентьевской, и Первой Новгородской, и Никоновской летописях.
Во всех этих сводах отмечено, что в 1124 году «все лето бысть бездожие». Во время этой засухи пострадали посевы и снова почти полностью сгорел Киев. В пожаре погибло «без числа людей и всякой живности». В следующем году «великая буря» пронеслась над Новгородской землей, «истопив стада скотины в Волхове» и вызвав сильный голод.
Все эти события стали предвестником качественно новых экстремальных климатических явлений, которые впервые в 1127 году отметили летописцы Великого Новгорода. Впервые за многие десятилетия выдалась очень холодная затяжная весна. Снег лежал «до Якова дня» (13 мая по новому стилю). Сеяли поздно, лето, по-видимому, было очень сухое: отмечено нашествие «метыля», который объел все посевы в полях и плоды в садах. Осенью, когда еще не успели закончить жатву, «мраз убил» все яровые и озимые хлеба. Начался голод. Жители Новгородской земли ели березовую кору, лист липы и клена, мох, конину, в муку примешивали солому. А в следующем, 1128 году, по словам летописи, «бысть вода велика, потопи люди и жита и хоромы снесе». Летом, в то время когда цвели яровые и наливались озимые, ударил мороз. Погибли все хлеба. Это была лютая година. Хлеб вздорожал. В селах и городах прямо на улицах лежали умершие от голода. Все, кто только мог, разбрелись по чужим землям. Подобных явлений в летописях до этого времени не зарегистрировано. Возможно, именно тогда началось постепенное похолодание климата; период климатического оптимума, который продолжался с VIII по XII век и в целом отличался благоприятными климатическими условиями, заканчивался.
В 1134 году на южнорусские земли пришла «буря великая», подобной никогда не было. По словам Ипатьевской летописи, буря разносила хоромы, товары, клети и жито из гумен. Ураган ломал «просто рощи, яко рать взяла».
В середине августа 1143 года начались сильные дожди, продолжавшиеся до середины декабря и вызвавшие небывалые наводнения в Новгородской земле, в результате которых были унесены водой запасы сена и дров на пожнях. Очень обстоятельно охарактеризована в летописи погода 1145 года: сначала стояло жаркое теплое лето, а перед жатвой полили беспрерывные дожди, и люди «не видехом ясна дни» до самой зимы. Наводнение было сильнее, чем в 1143 году. Во всей Руси не смогли ни снять урожая, ни убрать сена. Зима наступила бесснежная и сырая. На следующий год в южнорусских землях хлеб не уродился. Голодными были эти годы также в Германии и Австрии.
Получается, что в середине сороковых годов вырисовывается еще одна группировка лет, насыщенных особо опасными метеорологическими явлениями. А до конца века такие ситуации повторялись еще дважды.
Сначала это было в 1161–1168 годах, когда неустойчивость погоды привела к тяжелым последствиям. В 1161 году наблюдались «ведро и жары велицы и сухмень чрез все лето». По словам летописи, «пригоре всякое жито и всякое обилие, и озера и реки засохша, болота же выгорели, леса и земля горела». А затем мороз «уби всю ярь». Осенью установились сильные морозы. Зимой же начались оттепели с обильными дождями. По свидетельству Новгородской летописи, голод схватил всю Русь, «велика скорбь… и нужда была в людях». В 1163 году снова осенью ударили сильные морозы, а зимой, напротив, шли дожди с грозами. Лед на реках в эти годы нередко появлялся только в феврале. Мягкие зимы чередовались с чрезвычайно холодными. Такими были зимы 1165 и 1168 годов.
О проекте
О подписке