Глава 4

ХАНТЕР

Она вернулась.

Блять, я увидел ее собственными глазами сначала по чертовым новостям, и потом убедился в том, что моя крыша не поехала, а всего лишь слегка тронулась с места.

Когда я увидел в ресторане среди наряженных гостей Дэдпула, он без слов указал мне пальцем в сторону уборной, и я, так же без слов, направился туда. Мне было плевать, что на двери была прибита вывеска с надписью «Only for women»⁵. Я был готов выломать ее к чертям, выгнать всех находящихся там женщин и делать со своей Дейенерис все, что не делал уже год ни с кем. И я сейчас не только о сексе, здесь имеется в виду намного больше. Но раз, я вспомнил об интимной части своей жизни, то тут все довольно неблагоприятно.

Добровольный отказ от секса похож на отказ от еды: сначала ты думаешь, что сможешь контролировать свои желания и держать голод в узде, но со временем он начинает подавлять тебя, превращаясь в всепоглощающее жжение, которое невозможно игнорировать.

Мой отказ от «еды» длился слишком долго. Все вышеперечисленное я ощутил, когда прижал Тею к стене. Не знаю, чего я ожидал от первой встречи с ней. Но то, что она набросится на меня с объятиями, будет целовать, пока губы не онемеют, скажет, что безумно скучала по мне и вернулась ради меня – стояло последним в списке моих предположений. Даже если допустить такой абсурдный вариант, то вместо вечеринки она приехала бы сразу ко мне.

Когда увидел ее лицо, рассматривал кроваво-красные губы в лукавой усмешке, изучал темные глаза, горящие чем-то более глубоким, что она так усердно пыталась спрятать за маской дикой ненависти.

Она стояла передо мной, таяла под моими руками и делала тупые попытки отстраниться. Я не о ее умственных способностях – с умом у нее все в порядке. Я имею в виду, что ее попытки были эмоционально неуклюжими, ведь в ее глазах явно читались сомнения и внутренняя борьба. Она будто не знала, как реагировать на мое присутствие и на то, что оно вызывало в ней. Каждое ее движение, каждое слово было пропитано этим внутренним конфликтом. Хотя она старалась держаться отстраненно и холодно, отвечать резко и колко, где-то глубоко внутри я чувствовал, что ей это давалось нелегко.

Я ощущал пальцами дрожь ее кожи, а губами – ее скрытое под сбивчивым дыханием желание. Она моя… Снова была моей, до той самой секунды, пока она не подняла левую руку перед моим лицом и не сверкнула золотым кольцом перед моими глазами.

В тот момент зверь, который, кажется, почти год послушно сидел на старой, ржавой цепи, изредка лаял и всего пару раз показывал зубы, был готов выйти на передний план и сломать все, что поддавалось разрушения. И если бы передо мной не стояла моя Дейенерис, плевать на наличие оковы на ее пальце – она моя, я бы выпустил его и намекнул этому чертовому ресторану, что пора заказать новую, более прочную мебель.

Но я сдержался. Ровно до тех пор, пока не переступил порог своего дома, который встретил меня привычной тишиной и пустотой, но в этот раз она меня дико раздражала. Поэтому разбитое моими кулаками зеркало, телевизор валяющийся на полу экраном вниз, перевернутый диван – слегка помогли мне успокоиться и прийти в себя. Не того «себя», который весь год находился в состоянии «сдохнуть», а того, который добивается своей цели, несмотря ни на что.

Сейчас моя «цель» находится в Лос-Анджелесе, и мне плевать на любые преграды и обстоятельства, которые стоят и встанут на моем пути. Даже если одно и самое главное препятствие – ее муж. И этот «муж» не просто какой-то незнакомый мне человек, а отец Беатрис.

Сказать, что я был в шоке, когда увидел его в коридоре? Нет, я пребывал в хорошо скрываемом пограничном состоянии. В моей голове крутились всего два вопроса: «Какого хрена?» и «Что за черт?». И ответы на них я так и не получил.

Самым удивительным было спокойное и относительно счастливое выражение его лица, когда он увидел нас вместе. Человек, который пережил смерть своей дочери, пусть и подстроенную мною, который долгое время находился в трауре, нашел отдушину в моей Тее? Я отказываюсь в это верить. Для меня это просто невозможно. Это все равно что пытаться убедить человека, собственными глазами видевшего нашу планету из космоса, в том, что Земля плоская и стоит на трех слонах.

И чтобы убедиться в своих догадках, я не придумал ничего лучшего, чем проверить его реакцию на свои действия: вызвать хоть какие-то эмоции, ревность, когда посягают на «его территорию». Но вместо этого он посмотрел на меня отеческим взглядом, улыбнулся и все. Больше ничего. Ни единого намека на прилет кулака в мое лицо, ни единого словесного оскорбления в мой адрес. Ни-че-го. Кровавые следы на губах Теи и слегка размазанная помада так же не вызывала у него никаких вопросов.

И как, блять, после этого, я должен поверить в то, что он – ее муж. Муж, на которого мне плевать. Муж, который не будет стоять возле моего Ангела. Муж, который совсем скоро отвалит от нее, потому что он не должен быть им. Им должен быть я. Пусть это и звучит в моей голове одержимо, но если бы Тея мне ясно дала понять, что она счастлива с ним, возможно, я бы продолжил сидеть на полу гостиной, попивая пиво и испытывая боль от потерянной любви, но… Я не собираюсь больше возвращаться в то состояние, в котором и так находился приличное количество времени.

Сегодня она дала мне понять совсем другое. Мне это не показалось. И мне не показалось именно потому, что, когда я ее поцеловал, она не отстранилась, а позволила мне ощутить на своем языке всю злость, боль и обиду на меня. Если бы ей было все равно, она бы влепила пощечину, накричала, ударила кулаком в нос, коленом между ног или сделала бы что-то еще из того, что умеет делать Тея. Но ее отпор заключался в легких толчках по моей грудной клетке и едва ощутимом укусе за нижнюю губу. Так себе сопротивление, если честно.

– Твою мать, Хант! Ну ты опять?! – кричит Тео, спотыкаясь о валявшийся стул прямо перед дверью.

– Это вышло случайно, – пожимаю плечами, переводя взгляд со своего отражения в разбитом зеркале на него.

– Ты с ней говорил? – спрашивает он, приближаясь ближе и рассматривая меня с высоты своего роста. – Что с ней происходит? Почему она стала такой черствой и злой?

– Говорил, но этот вопрос не задал, – спокойно отвечаю, продолжая находиться наедине с мыслями в своей голове.

– Ха-а-ант, хватит себя так вести! Если ты продолжишь находиться в таком состоянии и пить, то скоро сдохнешь, – говорит он, указывая пальцем на стоящую бутылку рядом со мной.

– Я и не пил, – нахмурившись, отвечаю. – Я просто прощался с этой дрянью.

– Так ты уже начал ее называть, – двусмысленно говорит он, присаживаясь в кресло – единственная мебель, которая по какой-то причине осталась цела.

– Я имею в виду алкоголь, Тео.

– Я тоже, почти, – он пытается придать своему голосу нотку шутливости. – Ты видел за кого она вышла замуж? – Он достает телефон из кармана и что-то активно там печатает.

– Эван Стоун. Как забавно получилось, правда? – почти равнодушно произношу, испытывая все то же ощущение неверия.

– Не очень, Хант. Я отказываюсь верить в то, что Тея могла выйти за Стоуна.

– В мою голову эта новость тоже не вмещается, поэтому я и хочу убедиться в ее правдивости, – говорю, поднимаясь на ноги.

– Помощь нужна? Если что, ты можешь рассчитывать на меня в любой день, кроме пятницы, – сообщает Тео, указывая на меня пальцем.

– Репетиции? – интересуюсь, обернувшись к нему.

– Ты все-таки слушаешь мои голосовые, брат! – восторженно говорит он, выпучивая глаза и прикладывая руку к сердцу.

– Ты присылаешь одно и то же сообщение по тридцать штук в день, и мне приходится это делать, чтобы отвязаться от тебя.

– Я не обижаюсь на твою шутку, потому что я польщен. – Он откидывается на спинку кресла. – Еще бы выманить тебя на свое выступление.

– Как-нибудь приду.

– Жду, – говорит Тео, поднимаясь и направляясь в сторону своей комнаты, в которой уже почти год не живет. – Я пришел забрать кое-какие вещи, ты ведь не против?

– Выноси хоть весь дом, – машу рукой, прежде чем отправиться на кухню, чтобы сделать себе кофе. – Здесь мне ничего не нужно.

– Даже машину? – спрашивает Тео с хитрым огнем в глазах, остановившись на ступеньках.

– Тео, она не в доме вообще-то, – закатив глаза, отвечаю.

– Я шучу, Мой Mustang неплохо справляется с заявленными характеристиками, – усмехается он, продолжая медленно подниматься по ступенькам.

***

Прошло два дня с момента возвращения Теи. Я решил дать себе немного времени, чтобы окончательно прийти в себя и привести в порядок дом, который я разрушил своими руками. Никаких новостей и сплетен больше мне не доводилось слышать, словно все затихло вокруг. Единственная значимая новость, которая не дает мне покоя, заключается в том, что Эван Стоун возвращается в компанию. Перспектива делить с ним должность директора в равных долях – пятьдесят на пятьдесят – меня совсем не радует. И дело не в согласовании решений, частых встречах и прочего, а в том, что он, блять, муж моей Дейенирис.

Вместо привычного самобичевания в своей постели до времени, когда мне нужно выезжать на работу, я делаю то, что не делал уже давно – отправляюсь на пробежку. Выйдя на улицу, я чувствую, как прохладный сентябрьский воздух обжигает мои легкие. Круг за кругом я бегу по парку, расположенному недалеко от дома, оставляя позади все и концентрируясь лишь на физическом усилии и ритме дыхания.

Когда я почти подхожу к дому, меня отвлекает назойливый звук входящего звонка на телефоне. Я останавливаюсь и достаю его из кармана, с целью наорать на человека, который уже несколько раз распространил по моему бедру вибрацию со стандартным рингтоном.

Взглянув на имя и сделав глубокий вдох, я провожу пальцем по экрану и принимаю вызов, готовый услышать что-угодно, но не то, что она собирается мне сообщить.

– Мистер Каттанео, вы где? Здесь происходит что-то странное, – на другом конце линии звучит взволнованный голос Милли.

– Привет, Милли. Очень рад слышать твой голос, – любезно отвечаю, на удивление самому себе.

После секунд тридцати молчания, за которые я мог бы отключиться, если бы не услышал фоновый шорох документов, Милли все-таки отвечает:

– У вас все в порядке? Вы никогда не говорили со мной в таком тоне.

– Милли, короче, – резко отвечаю, открывая дверь дома и направляясь в сторону ванной.

– Простите, мистер Каттанео, – извиняется она, и продолжает: – Вы знали, что Эван Стоун вернулся в компанию? – спрашивает, а я бросаю взгляд на наручные часы, которые показывают семь тридцать утра. – Ваш отец предупреждал, что он сделает это в случае, вероятность которого составляет… два процента. Если он сопьется и ему не хватит денег на новую бутылку, или…

– Милли, еще короче, – требую, включив разговор на громкую, чтобы снять с себя прилипшую к телу футболку.

– В общем, он трезв и бодр, а еще… он пришел не один, – она делает паузу, явно готовясь к главному факту.

– С телохранителем? – хмыкнув и мельком взглянув на свое отражение в зеркале, предполагаю я.

– Берите выше – с женой. И я бы советовала вам приехать сюда как можно скорее, потому что, кажется, намечается что-то уж очень интересное, что вряд ли понравится вам и вашему отцу, – в голосе Милли слышится настойчивость и легкая паника.

– Буду через… – взглянув на телефон и прикинув через сколько смогу прибыть в офис отвечаю: – через тридцать минут. Нет, через двадцать.

«Моя Дейенерис решила устроить мне сюрприз? Потрясающе. А я все гадал: когда же состоится наша следующая «неожиданная» встреча? Что ж, второй сезон игры под названием «от ненависти до любви» объявляю открытым, ангел. Но тебе придется смириться, что твои белоснежные крылья будут порхать только рядом со мной.»

После душа я переодеваюсь в классический костюм привычного черного цвета, подчеркивающий строгий стиль и профессионализм. Схватив ключи от Bugatti Chiron, я стремительно выхожу на улицу, сажусь за руль и, насколько позволяет скорость автомобиля, отправляюсь в центральный офис «D.A. Corporation».

Припарковавшись у главного входа, я направляюсь к массивным стеклянным дверям. Поднявшись на лифте на тридцать третий этаж, я ощущаю, как напряжение постепенно сгущается. Кажется, что воздух здесь более плотный, чем обычно. Я вижу, как сотрудники, поспешно пересекающие коридор, на мгновение замирают, встречая меня взглядом, прежде чем быстро опустить глаза. В принципе, это их обычное поведение при виде меня, напоминающее страусов, прячущих головы в песок в попытке избежать неприятностей.

– Мистер Каттанео, это катастрофа! – Девушка с короткими темными волосами и круглых очках с толстыми стеклами, подбегает ко мне, стуча каблуками по паркету. Она начинает говорить тоном, как будто обладает новейшей сплетней, которую, как можно скорее, желает всем растрепать. – Я не все рассказала вам по телефону. Боялась, что вы разозлитесь, но я не могу держать это в себе.

– Милли, или ты сжимаешь лишние предложения в одно целостное, или я пошел, – говорю, собираясь развернуться и отправиться в свой кабинет.