Глава 3

Лос-Анджелес, настоящее время

ТЕЯ

Я удобно устраиваюсь на заднее сидение роскошного автомобиля Rolls Royce, ощущая на своем оголенном бедре, выглядывающем глубокого разреза длинного вечернего платья черного цвета, теплую ладонь своего фиктивного мужа. О его фиктивности знают только три человека с моей стороны, включая меня, а с его – никто. Таким было одно из моих условий при заключении контракта.

– Ты выглядишь потрясающе, – шепчет мужчина с серебристыми проблесками в волосах, старше меня на двадцать четыре года. Его голубые глаза, скрытые карнавальной маской, смотрят на меня с пониманием, как свет маяка в темную ночь. Губы растягиваются в тонкую линию, изображая подобие улыбки. Он накрывает мою ладонь своей, нежно проводя большим пальцем по безымянному, где блестит дорогущее кольцо из белого золота.

– Ты отлично вживаешься в свою роль, – говорю я, бросая взгляд на зеркало заднего вида, где отражается водитель, внимательно следящий за нами.

– Все должно быть максимально правдоподобно. Я помню твои условия, поэтому буду стараться выдать все, на что способен.

– Всего на два дня сделай вид, что у тебя есть ко мне чувства – этого будет более чем достаточно. Об остальном я позабочусь сама, – сообщаю, уверенная в том, что мне удастся совершить все, что уже удобно располагается на отдельных полочках в моей голове. – Ты волнуешься?

– Первый выход в люди спустя год… Признаюсь, немного отвык, – он слегка улыбается, а затем устремляет взгляд на свое дрожащее колено.

– Каждый раз, когда будешь в чем-то сомневаться, вспоминай, ради чего и, самое главное, ради кого ты согласился на эту авантюру.

– Хорошо, милая, – заключает он, направляя на меня добрый, отеческий взгляд.

Когда Эван приехал в Статен-Айленд три месяца назад, я ожидала погрузиться в бесконечное томление, поглощенное волной неопределенности и ожидания. Но реальность оказалась совершенно иной. Эван – не такой, каким его представляли СМИ. Оказывается, достаточно было оградить его от алкоголя, показать, что он может добиться справедливости и жить дальше, и тогда он предстанет совершенно в ином амплуа.

Несколько раз, когда мы проводили время в том самом кафе у моего дома и обсуждали некоторые нюансы совместной работы, мне казалось, что передо мной сидит не Эван Стоун – отец Беатрис, а мой папа… Меня это до мурашек ужасало, но, в то же время, до трепета грело – настолько теплое и доверительное отношение у него ко мне.

Перед возвращением в Лос-Анджелес, я решила перевернуть не только свою жизнь, но и внешность с ног на голову – предстать перед всеми уверенной в себе женщиной. Чтобы символически оставить прошлое позади, я выбрала самый радикальный способ, к которому обычно прибегают девушки после расставания с любимым человеком.

Да, я отрезала свои длинные волосы. Я решилась на каре, которое едва доходит до плеч. Прощайте, роскошные кудри – долговременное кератиновое выпрямление сделало их гладкими и послушными. И, что самое интересное, после этого решения мне стало легче дышать, не говоря уже о том, что моя голова буквально стала легче.

Но на этом мои перемены не закончились. Я пошла на нечто большее. Я захотела украсить свое «чистое» тело напоминаниями о том, что потеряла, чтобы каждый день видеть эти символы и помнить: это не конец, а всего лишь новый старт. Я сделала несколько значимых татуировок.

Первая – на задней стороне предплечья, четыре буквы: «A.H.D.F.»² – первые буквы имен моей семьи. Безымянный палец правой руки теперь украшает надпись «once loved, now hate»³ – отражение моего отношения к прошлому. На лопатке я нанесла слова, которые всегда говорила моя мама, когда я переставала во что-то верить: «Όσο πιστεύετε, συμβαίνουν θαύματα»( Oso pisteveis, ginontai thavmata)⁴.

И самое важное изменение – татуировка на открытом бедре: человеческое сердце, пронзенное острым кинжалом и обвитое белоснежными анемонами; кровь из раны медленно стекает по коже, капля за каплей. Это символ того, что сделал со мной Хантер – он показал мне, что такое любовь, а затем порезал ее в клочья. И то, что я сделаю с ним, будет своей кульминацией – я покажу, что нашей любви никогда и не существовало.

Теперь я больше не выгляжу ангелом, как меня называл он, а скорее воплощением роковой женщины. Все, что я чувствую внутри, теперь отображено на моей внешности. Единственное, что осталось неизменным, – мое непреодолимое желание возмездия.

Мы подъезжаем к роскошному ресторану, освещенному яркими уличными фонарями. Красная дорожка простирается от ступенек до самой дороги, и совсем скоро я вступлю на нее своими дьявольскими туфлями на высоченных каблуках, которые по размеру должны были подойти только для Золушки.

Прежде чем выйти в свет, я раскрываю маленькое зеркальце и внимательно всматриваюсь в свое отражение: ярко-красная помада, смелые стрелки на глазах, густо изогнутые ресницы и четкий контур лица, подчеркнутый бронзовым тоном. Идеально. Теперь я выгляжу как та самая девушка, готовая на все ради денег богатенького папика.

Натягиваю на глаза маску дьявола, украшенную черными камнями на рогах, и подтягиваю безбретельное платье немного выше, чтобы грудь выглядела еще более приподнятой и соблазнительной. Подхватываю сумочку, вытягиваю руку через открытую дверь своему «мужу», который уже ждет меня на улице.

Яркие вспышки фотокамер начинают осыпать нас без остановки. Один, два, четыре, восемь… Я насчитала двадцать четыре кадра. Эван нежно придерживает меня за талию и ведет ко входу в ресторан семьи Блок, устроивших знатный костюмированный вечер в честь возвращения моего «мужа» в игру.

Это идеальная возможность встать в свет как пара и триумфально вернуть Эвана Стоуна в светскую жизнь. Но никто не знает, что это всего на пару дней, они не догадываются что их ждет дальше. Настоящая игра только начинается, и я готова на все, чтобы выйти из нее победителем.

– Мистер Стоун, расскажите, каковы ваши ощущения после долгого отдыха? Удалось ли вам оправиться от трагической утраты вашей дочери? – Настойчивая журналистка подходит к нам максимально близко и задает вопросы, которые мы уже много раз отрепетировали.

– Спасибо за вопрос, мисс Боэль, – с улыбкой обращается Эван, взглянув на имя девушки, указанное на бейдже. – Я чувствую себя прекрасно, благодаря одной особенной женщине, – его голос предельно спокоен. – Именно она выбросила мне спасательный круг и позволила выбраться из темных вод отчаяния, в которых я был погружен из-за случившегося.

– Мистер Стоун, не могли бы вы пояснить, планируете ли вы вернуться в компанию, или слухи о вашем отстранении правдивы? – задает вопрос та же настойчивая журналистка

– Это ложь, – звучит твердый ответ Эвана. – Я был в длительном, но заранее согласованном отпуске. После года перерыва могу с уверенностью сказать, что готов вернуться к своей работе. И кстати, у меня есть потрясающая новость, о которой вы узнаете уже в понедельник.

– Мистер Стоун, а кто ваша загадочная спутница? – интересуется тот же голос, стараясь уловить больше личных подробностей.

– Эта загадочная спутница – моя жена, – с гордостью заявляет мой фиктивный муж. – Мы сыграли скромную свадьбу, пригласив только самых близких. Это было тихое, интимное событие, далекое от блеска и шума, который так ненавидит моя супруга.

– Миссис Стоун, – девушка переключается на меня. – Нам известно, что вы ранее работали на мистера Каттанео, и ходят слухи о ваших отношениях с его старшим сыном. Это правда?

– Мисс Боэль, что бы я ни сказала, вы ведь мой ответ перевернете так, что окажется, что я спала и с мистером Каттанео, и с его сыновьями по очереди. А может и со всеми вместе, – отвечаю я с вызывающей откровенностью, замечая, как шок проступает на ее лице. Затем, с видимой насмешкой, добавляю: – Это всего лишь выдумки, топливо для сплетен и домыслов. С его старшим сыном у меня были исключительно деловые взаимоотношения, так же, как и с остальными членами семьи Каттанео.

– Миссис Стоун, но в интернет-пространстве есть кадры, на которых вы держитесь за руки и даже целуетесь.

– Так же, как есть и фотографии людей, страдающих скитальческим духом по Марсу без скафандра. Вы действительно верите всему, что можно создать в нашем мире с легкостью при помощи фотошопа? Если да, то, боюсь, придется вас разочаровать. Ваши «сенсации» вполне могут оказаться фальшивыми. И если вы не станете тщательнее проверять свои источники, однажды на вас обрушатся проблемы с законом, если какой-то человек, например я, будет недоволен тем, что вы публикуете, – спокойно говорю, но в моих словах слышится скрытая угроза, заставляя ее заметно поежиться.

– Пойдем, дорогая, – мягко произносит Эван, и, с заботой обнимая меня за талию, уводит внутрь ресторана, где уже собралось немалое количество гостей.

Знакомые Эвану люди поздравляют его с возвращением и с новым счастьем, которое он нашел во мне. Но мое внимание вскоре переключается на голод, и я решаю прогуляться по залу в поисках чего-то вкусного.

Я нахожу стол, усыпанный разнообразными блюдами, и тянусь за аппетитной тарталеткой. Осторожно открываю рот, чтобы не выпачкать губы творожным сыром и красной икрой.

В этот момент, обернувшись, мой взгляд встречает официанта с подносом, полным алкогольных напитков.

«Что же, сегодня я могу позволить себе несколько глотков за возвращение.»

Схватив бокал шампанского, я делаю маленький глоток. Ванильный вкус мгновенно смешивается с красной икрой, оставляя странное, неприятное послевкусие. Ваниль… теперь я терпеть ее не могу.

Я решаю пойти на поиски воды, чтобы изгнать это чувство из рта. Прохожу мимо столиков и, когда нахожу воду, вдруг замечаю знакомую фигуру в красно-черном костюме. Не трудно догадаться по пшеничным кудрям, кто стоит справа от меня. Но, может, он не догадается, кто стоит слева от него? Кого я пытаюсь обмануть? Он уже около минуты в упор смотрит на меня, словно пытаясь понять: призрак я или нет?

– Тея? – спрашивает ровным голосом, совсем не таким, каким я его помню.

– Здравствуйте, вы, должно быть, Теодор Каттанео? – делаю попытку сделать вид, что не знаю его.

– Очень смешно, Тея, я оценил шутку, – говорит он, внимательно рассматривая мое лицо. – Куда ты исчезла и что это, черт возьми, за «муж»?!

– Тебе не кажется, что это не твое дело?

– Окей, спрошу то, что считаю своим делом: Почему ты уехала? Почему ты бросила меня? – спрашивает, хватая меня за запястье. Теплота его руки посылает импульсы в мою голову, которые мешают ясно мыслить.

– Я тебя не бросала, – не выдерживаю его раздирающий душу голос.

– Ты оставила нас, сбежала. Я доверял тебе. Ты, черт возьми, стала мне сестрой.

«Сестрой… Как бы я хотела, чтобы все было именно так, Тео. Но нет. Ты мне никто. А я – всего лишь ненужная шахматная фигура в вашей жизни.»

– Почему ты молчишь?!

– Не могу найти подходящих слов, чтобы описать, как же мне все равно, – вру, чувствуя, как в глубине души мне становится не по себе от того, как легко вылетают эти слова.

«Тео… Милый Тео. Мне не все равно. На тебя мне совсем не все равно.»

– Ты врешь! Ты не такая!

– Какая «не такая»? Ты думал, что за три месяца сможешь узнать каждого таракана, живущего в моей голове? Нет, милый, ты знал только то, что тебе нужно было знать.

– Я не верю тебе! – Он качает головой, надеясь отогнать от себя подальше мои «правдивые» слова.

– Твои проблемы. Отпусти. – Киваю на его руку.

– Это из-за Хантера ты так себя ведешь? – кричит, когда я делаю несколько шагов от него.

– Из-за себя, Тео… только из-за себя.

Уверенно выглядя снаружи, но дрожа внутри, я ухожу по длинному коридору в сторону уборной, чтобы немного привести себя в чувство.

Подхожу к зеркалу и, сняв маску, осматриваю свое отражение еще раз. Короткие волосы, дерзко накрашенные глаза, длинные черные ногти… Я больше не та Тея, которая хотела только разбить сердце Хантера. Я стала той, кто безжалостно разрушит все, что встанет на моем пути. И теперь мне никто не помешает. Никто.