Тем временем слуги успели расстелить на поляне оба полотнища, и отправились к прудам. Асмак, извинившись, потрусил вслед за ними: выбор сильных, здоровых порифид значил для безопасности полета слишком много, чтобы доверять подобную сортировку двуногим. Люди засновали с большими глиняными кувшинами: приближаясь к шарам, они опускались на колени, осторожно, с нежностью, доставали из воды овальные склизкие комки, через прорези опускали их в специальные матерчатые мешочки, закрепленные на внутренней стороне оболочки. Каждый такой карман вмещал как раз кувшин слизняков – и как только слуга заканчивал свою работу, его место тут же занимал восьмилапый пилот и тщательно заклеивал прорезь паутиной. Где-то минут за двадцать все карманы оказались наполнены. Слуги отступили на край поляны и расселись рядком.

– А дальше что? – нетерпеливо поинтересовался гость.

– Порифиды начинают «вонять» если их хорошенько напугать, – Найл хлопнул в ладоши и закричал: – Э-ге-гей!!!

Полотнища колыхнулись, начали приподниматься над травой.

– О-е-оу!!! – во всю глотку помог правителю Стив.

Посланник не стал говорить ему, что хлопки в ладоши и истошные вопли не производят на безмозглых простейших животных особого впечатления. Страх навеивают на них ментальные волны, излучаемые пауками.

Матерчатые шары надувались на глазах и восьмилапые пилоты поторопились приклеиться к ним с помощью нескольких белоснежных нитей.

– А где корзины? – повернул голову к правителю Стив.

– Лишний вес, – покачал головой Посланник. Зачем паукам корзины? Они и так отлично удержатся.

– А если люди полетят?

– Люди делают это очень редко. А вот смертоносцу, чтобы стать взрослым, обязательно нужно подняться в небо.

– Зачем?

– А зачем тебе нужно летать?

– Ну, – пожал плечами Стив, – Это трудно объяснить… Просто меня тянет туда, в небо. Тянет подняться к облакам, взглянуть на землю с высоты, ощутить себя птицей…

– Вот и их тянет. Каждого паука после рождения тянет взлететь в небо. Это начало происходить с ними так давно, что они и сами забыли, откуда появился такой обычай. Раньше, когда они еще не доросли до современных размеров, молодые пауки в ветреный день поднимались на вершины деревьев и начинали плести большую редкую паутину. Она развевалась на ветру, как флаг, готовая сломать дерево или разорваться в клочья, а смертоносец забирался на нее, перекусывал удерживающую нить и взмывал ввысь! Говорят, именно таким образом, по воздуху, им удалось расселиться по всей планете. Вот. Потом они стали вырастать слишком большими, чтобы летать по небу просто на паутинках и этот обычай начал забываться, пока… Пока восьмилапые не придумали воздушный шар.

– Поднимаются! – схватил Стив Найла за руку.

Правитель никак не ожидал, что опытного пилота самолета мог так взволновать отрыв от земли самого обычного воздушного шара.

– Как их зовут? – парень больно дернул Найла за ладонь.

– У смертоносцев нет имен. Между собой они общаются без этого Имена им придумывают, когда они начинают разговаривать с людьми. Если хочешь, можешь придумать их сам.

– Придумать? – парень растерянно взглянул на правителя, опять повернулся к шарам, поднявшимся уже на высоту около двадцати метров, бросил руку Найла, пробежал несколько шагов следов за воздухоплавателями и громко заорал, подпрыгивая и размахивая руками: – Счастливо вам, ребята! Чистого неба!!!

Смертоносцы не очень поняли причин подобного восторга со стороны двуногого, но его доброжелательные эмоции произвели на них довольно сильное впечатление. Один из пауков даже помахал одной из лап, копируя жест человека.

– Похоже, в сторону «Пилигрима» полетели, – прикрыл Стив рукой глаза от солнца.

– Им примерно в ту сторону и нужно, – согласился правитель. – К Серым горам. Надеюсь, завтра будут уже там.

– Ты знаешь, – повернулся к Найлу паренек. – В гимназии историк нам говорил, что развитие любой цивилизации делится на пять этапов: изобретение колеса свидетельствует о зарождении разума, изобретение денег свидетельствует о зарождении государства, появление воздухоплаванья свидетельствует о развитии промышленности, появление средств мгновенной связи означает близость рождения искусственного интеллекта, а выход в космос доказывает, что цивилизация достигает апогея и скоро рассыплется на сотни новых. Ни за что бы не подумал, что совершать полеты по воздуху способны люди уровня развития древнего мира.

– Не люди, пауки, – поправил правитель.

– Какая разница?

– Большая. Тебе никогда не приходило в голову, что люди тоже могут быть инструментами? Такими же инструментами в руках иного разума, как глиссер в твоих руках?

– Ты хочешь сказать, – осторожно переспросил Стив, – что правят у вас все-таки пауки?

– Что значит «правят»? – пожал плечами Найл. – Пауки любят летать, но они не способны создавать свои шары без помощи людей. А люди любят плавать на кораблях. Но им не обойтись без смертоносцев с их огромной памятью, их способностью запоминать самые долгие маршруты до мельчайших подробностей. И кто кем правит?

– Наверное, в душе я больше паук, чем человек, – задумчиво ответил Стив. – Небо мне ближе…

– Это бывает, – согласился правитель. – В мой титул тоже входит звание «смертоносца». Как видишь, для этого вовсе необязательно иметь восемь ног.

– Ладно, – паренек посмотрел на часы. – Пора в погоню. Посмотрим, кто успеет проскочить до корабля раньше.

* * *

В следующие часы Найл начал сожалеть, что покинул свадебную кавалькаду и поторопился вперед. Теперь ему пришлось выслушивать достаточно пространный отчет Тройлека о подготовке к праздничным торжествам – о количестве запасенной и заказанной провизии; об украшении дворца, улиц и площадей; о количестве гостей как приглашенных, так и напросившихся на приглашение; о порядке поздравлений и расстановке поздравляющих на улице и во дворце; о порядке рассаживания и расстановки столов. При всем этом для правителя, неискушенного в дипломатии, все эти моменты казались не имеющими ни малейшего значения, и он с удовольствием обошелся бы тем порядком, который сложится стихийно.

Тем не менее Тройлек въедливо сообщал о каждой мелочи и время от времени интересовался мнением Найла по поводу тех или иных личностей, а так же значимости тех или иных стран или баронств. Посланника не очень удивило, что на свадьбу оказались приглашены и собрались лично принести подарки и поздравления купцы – партнеры Тройлека по соляной монополии, однако своих представителей с поздравлениями захотели прислать практически все бароны северных земель, их загнанный в леса сюзерен и некий храм Семнадцати Богов. Отношение правителя Южных песков к гостям осторожно прощупали те самые «соляные» купцы, и Тройлек от его имени позволил явиться всем желающим. А заодно дал добро на приезд полутора сотен мелких купчишек, желавших под прикрытием торжеств составить впечатление о новых землях, завести знакомства, заключить пробные сделки.

После трехчасового обсуждения всех процедур выяснилось, что у правителя нашлось только одно замечание – завтрашний торжественный ужин, намеченный Тройлеком на берегу реки, в свете костров и свечей, Найл потребовал перенести под крышу.

В итоге советник наполнился гордостью за свое умение, а Посланник – досадой из-за напрасно потерянного времени.

Стоило покинуть тронный зал Тройлеку, как его место занял незнакомый правителю жук-бомбардир. Представитель анклава шестилапых предлагал в честь праздника организовать шумный фейерверк – то есть, устроить несколько взрывов. С того момента, как Найл занял пост главы государства, жуки были лишены своего излюбленного развлечения – громких разрушительных взрывов с красочно разлетающимися в стороны обломками и разрушением каких-нибудь строений.

Свадьба Посланника показалась им хорошим поводом возродить старые традиции.

– Из чего вы сделаете порох? – удивился Найл. – Ведь корабли не привозили селитру с каменоломен уже несколько лет!

– Ради Посланника Богини мы готовы вскрыть некоторые из старых запасов, – прислал импульс почтения бомбардир.

– Что ж, будет интересно полюбоваться вашим искусством, – согласился правитель.

Найлу искренне хотелось, чтобы в день его женитьбы счастливы были все. К тому же, в качестве своего представителя шестилапые на этот раз прислали не двуногого слугу, а одного из жуков. Это был жест высокого уважения, на который стоило ответить достойно. А пара эффектных взрывов придаст некоторым из гостей дополнительную пищу для раздумий.

– Если вам понадобится какая-то помощь, – последняя мысль помогла принять окончательное решение, – обращайтесь к советнику Тройлеку, я прикажу ему прислушаться к вашим нуждам.

– Благодарю, тебя Посланник Богини, – это оказалось куда больше, чем рассчитывали жуки, и бомбардир поспешил откланяться, пока правитель не передумал.

Место шестилапого тут же занял представитель цеха жестянщиков, предложивший для свадебного пира особую посуду, потом посланец окрестных крестьян с дарственными деликатесами, потом кто-то из рыбацкого сословия, от строителей и каменотесов, от пастухов, выращивающих долгоносиков, животноводов, разводящих мокриц и кроликов, и так далее, и так далее…

Не завизировались у Посланника Богини только морячки, да дальние фермерши. Не потому, что плохо относились к правителю. Воспитанные пауками, они просто не понимали смысла бракосочетания. Женщины знали, что вступать в близость с мужчинами можно в двух случаях: по приказу смертоносца – для рождения здорового ребенка; или для поощрения – если надсмотрщица хотела вознаградить кого-то из слуг за хороший труд. Иногда награда доставалась и им – когда Посланник Богини замечал чью-то качественную работу и вознаграждал женщину в соответствии с обычаями. Вот и все. Если правитель выбрал кого-то, кого счел нужным особо отличить – что из этого? Сегодня награду заслужила одна, завтра – другая.

К вечеру у Найла голова болела так, словно он не с людьми разговаривал, а весь день вино с Симеоном пил. По счастью, хоть поужинать удалось в полном одиночестве – после вчерашней истории с жареной мухой гости не решались есть даже рыбу, и обходились только фруктами, вазы с которыми стояли в их покоях.

Утром правитель проснулся с ощущением жуткой усталости. Тело казалось ватным, глаза слипались, в мыслях царил разброд. Но больше всего угнетало осознание того, что день предстоял долгий, очень долгий. Новая череда поздравителей, потом встреча свадебного кортежа, торжественный ужин, а ночью – День Единения, чаще называемый праздником мертвых.

Найл понял, что на грядущие сутки его сил просто не хватит. Несколько минут правитель старательно покрутился с боку на бок, но вскоре понял – заснуть больше уже не сможет. Воображение тут же услужливо нарисовало, как устав за день, вечером он засыпает за пиршественным столом и падает лицом в тарелку с фруктовым соусом. Не самая веселая перспектива!

Посланник тихо выбрался из постели, подошел к окну. Над угловатыми выступами развалин только-только появились золотые всполохи нового утра.

Спать бы еще, да спать… Наверное, перенервничал за последние дни слишком.

Правитель открыл шкаф, накинул простую походную тунику, подпоясался мечом, перекинул через плечо свернутую в рулон тунику. Прислушался.

Во дворце царила тишина. Найл приоткрыл дверь, выскользнул в коридор, по черной лестнице спустился на первый этаж, нашел чистое от ментальных излучений, а значит – пустое помещение, оказавшееся кладовкой уборочного инвентаря, через окно выбрался на улицу и торопливо зашагал прочь.

В конце концов, Тройлек сам хотел стать его советником, сам хотел стать управителем города – вот пусть сам с подготовкой к торжествам и отдувается.

Посланник вышел к Черной Башне, по витой каменной лестнице поднялся на самый верх. Здесь он расстелил подстилку под зубцами восточной стены, скатав один ее край в валик. Опустился на колени, подсунув валик под ступни, положил руки ладонями вверх. Поднял глаза к небу, к его прозрачной бездонной голубизне.

Потом опустил веки.

Поначалу он просто хотел очистить сознание от мыслей, как делал уже не один раз, но на этот раз утомленный разум не подчинился, продолжая бесплодно пережевывать события последних дней. Однако правитель уже не в первый раз уходил из материального мира в ментальный, и первоначальный конфуз его ничуть не смутил. Найл просто отказался от быстрого входа в иную реальность с помощью усилия воли и переключился на более материальные, потому лучше поддающиеся контролю моменты.

Он стал внимательно следить за собственным дыханием. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Это стало для правителя самым главным, он не отвлекался более ни на что. Вдох-выдох, вдох-выдох. Он настолько внимательно сосредоточился на этом процессе, что все прочие мысли просто ушли на задний план и растворились там за ненадобностью. Вдох-выдох, вдох-выдох. Найл перевел основное внимание на движение воздуха через ноздри, через трахею в легкие, на выход теплого, пропитанного его энергией воздуха обратно во внешний мир. Вдох, выдох. Вдох. Выдох…

Только движение, только воздух и ничего более. Он перестал ощущать собственное тело, свои ноги, свои руки, плечи голову. Он чувствовал только светлый и прозрачный объем воздуха. Вдох. Выдох…

Найл явственно почувствовал, как скользнул сквозь розовую трубу дыхательного горла, скользнул над частоколом зубов и устремился ввысь, постепенно смешиваясь с окружающим воздушным океаном. Его пронизывали ласковые солнечные лучи, его развеивал свежий морской бриз, он растекался во все стороны, постепенно теряя очертания. Внизу раскинулся город, живущий своею собственной жизнью. Бегали по улицам слуги с объемными корзинами, галдел задернутый пологами базар, неторопливо скатывались вниз по течению рыбацкие лодки. Выше по течению зеленели аккуратные прямоугольники полей и ловили живительные лучи кроны садов, а дальше – во все стороны от города – расстилались желтые пески пустыни. Слева, далеко-далеко, начиналась переполненная жизнью и энергией долина Дельты, над которой величавым холмом вздымался клубень Великой богини. Справа, примерно на полдороги между городом и Серыми горами, лежал темный диск космического разведчика. Если очень захотеть, то на нем можно было различить мелкий восьмилапый силуэт оставленного Посланником соглядатая. Судя по излучаемому Торном настроению, ему уже удалось разузнать что-то важное. А в небесном просторе легко и стремительно разрезали воздух небольшие серебряные птицы, столь непривычные для земной атмосферы.

Впрочем, Найл ушел из своего обычного состояния не для того, чтобы производить разведку или инспекцию принадлежащих ему земель, а всего лишь желая набраться сил. Поэтому он обратился всем своим сознанием ввысь, к свету, к теплу, к щедрым потокам энергии проливающимся на живую планету из бездны мертвого холодного космоса.

* * *

Все…

Правитель открыл глаза, развернул затекшие плечи. Несмотря на некоторую тяжесть в мышцах, он чувствовал себя бодрым, свежим и отдохнувшим. А тяжесть – она уйдет, стоит ему выпрямиться во весь рост и немного размяться.

Зато теперь он сможет с искренней радостью встретить свою невесту и с честью вынести все тяготы неизбежных торжеств.

Корабли уже приближались к границам крестьянских полей – это он успел заметить – и через несколько часов встанут у причалов. Нужно торопиться.

В стороны неслышно разошлись ауры неких существ, прятавшихся с наружной стороны стен.

Найл понял, что тайна его убежища была раскрыта, а верные смертоносцы охраняли покой правителя все эти долгие часы. Что ж, в этом нет ничего позорного ни для Посланника, ни для пауков.

– Дравиг, ты меня слышишь?

– Да, Посланник.

Судя по ясности мыслей, старый смертоносец находился где-то неподалеку, но не очень близко – иначе он появился бы лично.

– Торн не передавал никаких сообщений?

– Он сообщил, что гости, спустившиеся с неба, обнаружили вокруг нас несколько стран. Две на западе, далеко за Серыми горами, одну за перевалами Северного Хайбада, одну очень далеко на востоке, за Дельтой и еще одну на юге, на морском побережье.

– Видишь, Дравиг, – обрадовался Найл, – какая-то польза от наших «предков» уже есть. Ведь мы знали только о северных землях! Это владения князя Граничного, баронов и их короля. Все остальные страны нам неведомы. Теперь городская река окажется куда более ценной дорогой, чем прежде.

– Да, Посланник, – согласился паук и мысленный контакт разорвался.

Найл бегом побежал вниз по лестнице – нужно еще успеть забежать во дворец и переодеться. – Вы здесь молодой человек, – перехватила правителя Саманта, когда тот, уже переодевшись, выходил на крыльцо.

– Да, – улыбнулся Найл. – Передайте капитану Пенелопе Триз, что мы с княжной приглашаем ее и весь ваш экипаж на нашу свадьбу, которая состоится послезавтра.

– Вы знаете, что у вас на ткацких фабриках работают больные люди? – сурово поинтересовалась женщина.

– У меня нет фабрик, – в первый момент не понял вопроса правитель.

– Ну, в местах, где ткут и прядут лен, – поправилась Саманта.

– А-а, вот вы о чем. – Найл сообразил, что речь идет о детях, выкупленных им из «домов призрения» северного княжества. – Так ведь они ничуть не больные. Крепкие, здоровые ребята.

– Они не внешне, они психически больны! – повысила голос женщина. – Все они почти поголовно олигофрены! Вы используете труд больных людей!

– Вот уж позвольте не согласиться! – хмыкнул правитель. – Именно эти люди трудятся наиболее активно и охотно, не отлынивают, не обманывают, не допускают брака. Скорее, как раз они являются наиболее полноценными представителями рода человеческого, а больны все остальные.

– Вы держите их в четырех стенах, – продолжала возмущаться гостья, – они не видят ничего, кроме казармы и работы, у них нет надлежащего врачебного контроля. Это просто рабство какое-то! Вы пользуетесь отклонениями в их психическом развитии, чтобы превратить их в своих рабов! Это должно быть прекращено немедленно!

– Что прекращено? – Найл посмотрел в сторону реки. Времени на споры у него просто не оставалось. – Казармы и работы? Вы знаете главный закон рабовладения, Саманта? Каждому рабу, честно выполняющему свою работу, всегда гарантирована крыша над головой, безопасность и сытная еда! Голодать имеет право только свободный человек. А теперь извините, мне нужно идти.

* * *

Корабли бесшумно выскальзывали из-за излучины, роняли паруса и, быстро теряя скорость, подкрадывались к длинным лентам причалов.

Причальные команды выпрыгивали на темные от воды доски, споро привязывали канаты к высоко выпирающим опорным столбам. Следующие корабли подкатывались следом, издалека кидали толстые концы и швартовались бок о бок с предыдущими.

По уже закрепленным тросам непрерывной серой лентой спускались смертоносцы и тянулись в сторону города. Внешне – совершенно не обращая внимания на Посланника Богини. Однако каждый присылал ему мысленный приветственный импульс, а Найл в ответ постоянно излучал эмоцию радости от встречи. Для людей к бортам подтащили сходни, по которым, впрочем, в первую очередь начали выводить оседланных и изрядно навьюченных тараканов. Следом появились одетые в парадные рубахи и штаны северяне, вперемешку с братьями по плоти. Они спускались не торопясь, громко перешучиваясь или просто разговаривая. Найл мимоходом обратил внимание, что его двуногие воины успели неплохо усвоить язык недавних врагов и почти не прибегают в разговоре к прощупыванию сознания. Затем, придерживая подолы платьев, на крутые доски ступили придворные дамы. Им изрядно не повезло, поскольку галантные всадники все свое старание обратили на обольщение «амазонок» из армии Посланника Богини, а кавалеры из того же воинства еще не успели набраться достаточно хороших манер, чтобы подавать женщинам руку.

– Да помогите же им! – мысленно выругал Найл своих бойцов.

Те, не мудрствуя лукаво, кинулись к сходням и стали просто подхватывать жеманных леди на руки. Опять поднялся визг и шум, смех, взаимные шутки. Разгрузка, вместо того, чтобы ускориться, окончательно застопорилась.

– Юлук! Навул! – не выдержав, начал подгонять людей Найл. – Ведите наших гостей во дворец. Там в большом зале накрыты столы с ужином. Кавина! Твой кавалер наверняка проголодался после дальней дороги.

Наконец, причал начал освобождаться. На сходнях наконец-то появилась высокая фигура князя Граничного. Он шел один!