Если бы мы не знали, как кончил Рылеев, то, читая «Войнаровского», мы могли бы подумать, что поэма написана по личным воспоминаниям сибирского ссыльного,[550] так соблюден в ней местный колорит и так правдиво переданы чувства изгнанника. В этом колорите, в этой тонкой психологии и, наконец, в отделке внешней – вся литературная стоимость «Войнаровского».