Никто не решится, конечно, приравнять это движение к типу народных. В народных движениях сильны не вожди, а сама масса, которая видит в вождях исполнителей своих чаяний. Этой массы на Сенатской площади не было; были солдаты, которые не догадывались, зачем они тут, и которые, наверное, не пошли бы на площадь, если бы им сказали всю правду. Стояли эти солдаты, не обнаруживая никакой агрессивности, и дали себя расстрелять, почти не оказав сопротивления. Толпа народа смотрела на это зрелище и была озабочена лишь тем, чтобы картечь в нее не попала.