После балета грандиозный вход в Большой театр заполнился разнаряженной толпой. Сливки высшего общества Москвы неторопливо спускались по мраморной лестнице под величественным портиком, поддерживаемым восемью огромными колоннами, а изящные конные экипажи подъезжали, чтобы забрать их. Почти два десятка экипажей направилось в сторону особняка Андрея Боринского, перевозя гостей, а вместе с ними и полный состав труппы Императорского Большого театра. Шура и Валентина ехали в сопровождении Сеита и Петра. Их четверка села в один экипаж. Хотя Петр сел вслед за ее сестрой, Шура заметила, что его внимание было обращено на нее. Ей не нравился этот молодой человек. Многим девушкам он бы показался привлекательным, но его хитрые глаза, его маленький курносый нос, слишком смазливое для мужчины лицо не внушали доверия. Она не знала причины, но само его присутствие было ей неприятно. Во время поездки Валентина и Петр вели непринужденный разговор, в то время как другая пара смотрела друг на друга с обожанием. Шуре больше не было стыдно, и ей не казалось, что она поступает дурно. Когда они приехали к Боринским, то увидели, что первые гости уже угощаются вином в музыкальной комнате. Огромный стол в обеденном зале был уставлен едой. Вечер продолжался. Вскоре музыка и смех заполнили дом, а вино лилось рекой. В центре внимания, как обычно, были солистки Большого. Молодые и старые господа открыто ухаживали за балеринами, которыми так восхищались во время представления. Шура с трепетом наблюдала, как женщины принимали делаемые им авансы. Внезапно она заметила в этой толпе Сеита. Ее сердце оборвалось. Она тут же решила, что нет смысла оставаться здесь, что лучше тихо ретироваться в свою комнату. Не успев привести в действие свое намерение, она увидела, что Сеит идет к ней в компании одного господина и балерины. Было очевидно, что они знакомы. Шура остановилась и ждала их. Она почувствовала облегчение, когда их представили.

– Дорогая Татьяна, я рад познакомить тебя с этой прекрасной юной особой, Александрой Юлиановной Верженской.

Затем, повернувшись к Шуре, он представил других:

– Одна из ведущих балерин Большого театра Татьяна Чупилкина и мой дорогой друг поручик Джелиль Камилов.

Пока их знакомили, Шура быстро оценила новую знакомую. Татьяна, похоже, была заметно старше ее. Ее движения были грациозными, словно она еще была на сцене. У нее были большие черные глаза. Ее кожа была белой и чистой, как фарфор. Шура подумала, что для партии лебедя не найти шеи лучше и длиннее. Грудь балерины была почти плоской, как у юных девочек. Под сенью длинных ресниц ее глаза сияли так сильно, что могли покорить любого мужчину, осмелившегося взглянуть на нее. На губах играла приветливая улыбка. Несмотря на артистическую природу, движения Татьяны были искренними и непритворными. Ей явно нравился не Сеит, а другой молодой человек. После этого открытия Шура почувствовала себя лучше и ощутила симпатию к ней. Джелиль, с его улыбчивым лицом и восточными глазами, был явно влюблен в балерину. Он был довольно красив, хотя и по-другому, нежели Сеит.

Вскоре все они подружились. Когда молодые люди отошли за новыми напитками, Татьяна взяла Шуру за руку и сказала:

– Дорогая Александра Юлиановна, я хотела бы, чтобы вы задержались в Москве дольше, мы могли бы прекрасно проводить время.

Шура ответила с такой же сердечностью:

– Спасибо большое, дорогая Татьяна…

– Мои близкие друзья называют меня Татя.

– Хорошо, Татя.

– Джелиль и Курт Сеит также вскоре покинут Москву.

– Они часто приезжают сюда?

– На самом деле нет. Их планы подчинены царским приказам. Куда царь направит свои войска, туда они вынуждены отправляться. Вряд ли можно назвать их жизнь скучной, – Татьяна жизнерадостно засмеялась. – Знаете, дорогая Александра…

– Мои близкие называют меня Шура.

Татьяна снова засмеялась:

– Да, дорогая Шура, знаете, если бы я не была балериной, я бы хотела быть мужчиной.

Шура не могла понять, почему знаменитая и красивая женщина хочет быть мужчиной. В ее глазах был вопрос. Веселый смех Татьяны прозвенел снова.

– Если бы знали, какую насыщенную жизнь они ведут. Я уверена, вы хотели бы оказаться на их месте.

Покачав головой, Шура улыбнулась и сказала:

– Не думаю, что я вообще хотела бы быть мужчиной.

Татьяна показала на Сеита и Джелиля, пытавшихся протиснуться к ним с напитками в руках:

– Посмотри на них, дорогая Шура, они красивы, они богаты, они служат в гвардии самого царя, и их окружают самые красивые и аристократичные женщины. Романов у каждого хватит на хорошую книгу, поверь мне.

Она говорила легкомысленно и не стесняясь. Слушая ее, Шура все больше изумлялась.

– Вы знаете о романах Джелиля, Татьяна?

– Конечно. Не удивляйтесь этому, Шура. Наивно думать, что красивый офицер, переезжающий между Санкт-Петербургом, Москвой и Ливадией, может быть без женщин. Я придаю значение только тому времени, когда он со мной. Несмотря на его измены, я верю, что он любит меня, и этого для меня достаточно.

Внезапно она остановилась и посмотрела на Шуру, изумленно слушавшую ее:

– Боже мой! Что я говорю? Я расстроила вас, дорогая Шура? На мгновение я забыла, что разговариваю с юной девушкой. Скажите мне, сколько вам лет?

– Шестнадцать.

– Мой бог, всего шестнадцать? Вы выглядите старше. Вы не будете на меня сердиться, если я не скажу, сколько мне лет? Поверьте, я намного старше. Простите, если я удивила вас, но я не хочу, чтобы вы меня неправильно поняли. Если бы я знала, что вам всего шестнадцать…

Шура понимала, что ее собеседница говорит искренне. Ей понравилось, что она показалась кому-то старше, чем она есть на самом деле, и понравилось, что ей доверяют. Она подумала, что, несмотря на разницу в возрасте и круге общения, она встретила настоящую подругу. Она улыбнулась:

– Татьяна, разговор с вами для меня огромное удовольствие, и я совершенно не удивлена.

Мужчины присоединились к ним с бокалами в руках. Татьяна шепнула Сеиту на ухо, принимая от него бокал:

– Сеит Эминов, я никогда не видела, чтобы ты посвящал столько времени одной женщине. Должно быть, в этой девушке что-то особенное. Однако позволь мне предупредить тебя, что она слишком молода, по сути, еще ребенок. Она не похожа ни на кого из тех, с кем ты был раньше, так что, пожалуйста, не делай ей больно.

Краем глаза Сеит смотрел на Шуру, которая спокойно разговаривала с Джелилем.

– Похоже, она тебе понравилась, Татя.

– Да, очень.

Сеит улыбнулся и подмигнул:

– Кто знает, может быть, мне тоже понравится.

Затем он подошел к Шуре и мягко тронул ее локоть:

– Если вам не холодно, могли бы мы прогуляться в сад, Александра Юлиановна?

Несмотря на внешнюю формальность, Шура почувствовала, что ждет, когда они окажутся вместе в саду, и задрожала от волнения. Она была смущена, но, чтобы разрядить ситуацию, спросила Татьяну:

– Хотите ли вы присоединиться к нам, Татя?

Татьяна подарила ей теплую улыбку, держась за руку Джелиля, и сказала:

– Вы идите, нам надо кое-что обсудить. Если станете искать нас, мы будем где-нибудь здесь.

Когда они дошли до сада, Шура неожиданно поняла, что не может проронить ни слова, как и прежде. Как только она оказывалась вместе с этим человеком, она чувствовала себя растерянной. Они остановились.

– Вы уверены, что вам не холодно?

Шура отрицательно мотнула головой. Она не мерзла, но по непонятной причине ее трясло. Сеит подошел и мягко взял ее руку:

– Не говорите мне, что вам не холодно. Посмотрите, вы вся дрожите.

– Мне не холодно, поверьте мне.

Сеит вел ее по лестнице в сад.

– Некоторые дрожат, когда им одиноко. Я хорошо знаю это ощущение.

Внезапно Шура почувствовала себя намного лучше. Интерес и непонятное сострадание к мужчине побороли робость. Она тихо спросила:

– Ваш дом далеко?

Сеит ответил с улыбкой:

– Мой дом? Мои дома? Да, они все очень далеко.

Они остановились на вымощенном краю пруда, посреди которого красовался роскошный фонтан, поддерживаемый двумя купидонами, и некоторое время слушали журчание воды. Оно приятно смешивалось со звуками музыки, доносившимися из дома.

– Здесь так красиво.

– Вы такая красивая.

Молодой человек поднес ее руку к своим губам и поцеловал в ладонь. Жар его губ опьянил ее. Она не знала, что делать. Затаив дыхание и закрыв глаза, она оказалась в его руках. Сеит боялся испугать ее. Он положил руки на ее тонкую талию и притянул к себе. Сердце Шуры стучало. Она положила голову на его грудь. С чувством, которое было ей незнакомо, которое ей даже не снилось, без какого-либо предупреждения она крепко обняла человека, которого любила. Она все еще не знала его, но это был человек, с которым ей хотелось быть вместе всю жизнь.

Внезапно они заметили, что с неба на них неторопливо падают снежинки.

– Может быть, вы хотите вернуться в дом? – осведомился Сеит.

То, как она посмотрела на него, ясно давало понять, что ей не хочется менять положение. Даже в вечерних сумерках она видела блеск его глаз. Сеит понял, что он больше не может держать себя в руках. Взяв ее голову, он поцеловал ее в лоб долгим нежным поцелуем.

Когда она смотрела на него, она думала, что этот молодой человек – единственный мужчина, которого она хотела бы видеть в своей жизни. Как долго продлится их связь? Одна или две встречи в лучшем случае? Затем каждый пойдет своей дорогой. Ее волнение превратилось в печаль. Нет, она не хотела терять его. Сеит теперь целовал ее щеки и шею.

Шура больше не могла сопротивляться и обвила руками его шею. Чистая, целомудренная любовь девушки, которую она дарила без оглядки, вызывала у повидавшего и жизнь, и женщин Сеита чувство, которого он ранее не испытывал. Он хотел взять эту маленькую девочку, которая обвивала руками его шею в совершенном забытье, на край света и уединиться с ней навечно. Как долго продлится это волнение? Насколько истинной является их страсть? Они бросились в начало, не зная конца. Уткнувшись лицом в ее волосы, он произнес:

– Александра!

Голос Шуры был едва различим.

– Да?

Сеит заметил, что говорит совершенно противоположное тому, что намеревался сказать:

– Я хотел бы увидеть тебя снова, хотел бы быть с тобой. Хочешь, я заеду за тобой завтра и мы проведем вместе весь день. Что скажешь?

Не отрываясь от него, она пробормотала:

– Завтра утром мы поедем к папе в госпиталь. Затем… Я не знаю… кто мне разрешит уйти из дома? Я не знаю.

Сеит взял ее щеки и погладил их:

– Ты хочешь быть со мной?

Шура слишком стеснялась ответить вслух. Она утвердительно кивнула, отводя глаза.

– Ты уверена, что хочешь этого? Я хотел бы услышать.

– Да… Да, я хочу этого.

– Тогда предоставь дело мне. Я что-нибудь устрою. Может, я сам отвезу тебя в госпиталь, а затем покатаю по Москве.

– А как же дядя Андрей?

– Андрей Боринский знает меня с детства, не думаю, что он не позволит нам отправиться на прогулку.

Как долго они пробыли в саду? Шура не могла понять, но ей казалось, что они вместе годы. Все шло, все развивалось быстро, словно по мановению волшебной палочки феи, которая перенесла ее в волшебное королевство, а теперь вернула на землю. Чуть дальше, за лестницей и дверью, в доме, их ждала реальность. Некоторое время они гуляли по саду под руку. Повернувшись к фонтану, Сеит показал на статуи купидонов и сказал:

– Ты знаешь, я хотел бы быть как они, застыть, обнимая и целуя тебя. Тогда мы могли бы вечно обнимать и целовать друг друга.

Шура чувствовала тепло в его словах и тепло его руки, но она была взволнована, ей было стыдно и неловко. Она сказала:

– Тогда ты замерзнешь навечно под снегом.

Когда они вошли в дом, Шура поняла, что давно замерзла, но ей было все равно. Она была счастлива, взволнована и влюблена. Она сняла пальто, отряхнула снег с юбки, затем вернулась к гостям.

После того как они присоединились к Татьяне и Джелилю, Сеит ненадолго оставил их. Шура проследила за ним глазами, затем отвела их, опасаясь быть застигнутой посторонним взглядом. Он вернулся всего через несколько минут. Молодой человек был в приподнятом настроении.

– На завтра у нас отличный план.

Они вопросительно посмотрели на него.

– Моя дорогая Александра Юлиановна, я поговорил с Андреем Боринским и получил разрешение покатать вас завтра по Москве с Татей и Джелилем. Я заберу вас завтра, после того как вы вернетесь из госпиталя.

Она не верила своим ушам, как ловко все складывалось.

– А как же моя сестра Валентина? Я не могу бросить ее одну.

– Я думаю, она пойдет к друзьям с Боринским.

Татьяна рассмеялась:

– Отлично! Я уверена, мы завтра прекрасно проведем день. С этого момента Шура жила только мыслью о следующем дне и старательно веселилась на приеме, который закончился под утро. Сеит рано ушел. Уходя, он бросил на нее долгий взгляд, и она ответила взаимностью.

Целуя сестру и желая ей доброй ночи, она собиралась рассказать ей о вечернем приключении, но, не будучи уверена в том, что сестра одобрит такое легкомыслие, передумала. К тому же не хотелось подвергать опасности планы на следующий день. Она отправилась в постель, улеглась поудобнее, погасила лампу и начала мысленно вновь переживать моменты, когда она была с Сеитом, живо вспоминая каждый миг общения, каждый поцелуй, каждое прикосновение. Когда она засыпала, Сеит целовал ее в губы и обнимал ее тело так же крепко, как обнимали ее мечты.

На следующий день все домашние поднялись за полдень. После сытного завтрака Андрей Боринский повез девушек в госпиталь. Юлиан Верженский выглядел лучше, чем сразу после операции. Ему разрешили покинуть госпиталь через несколько дней. Он с большим удовлетворением смотрел на сиявших красотой и молодостью дочерей, сидевших по обеим сторонам кровати, пока они живо рассказывали ему о своей жизни в доме Боринских. Он не мог говорить, но мог подавать знаки глазами, показывая, что все понимает. После примерно получаса общения доктор объявил, что пациенту нужен отдых, и выпроводил их из комнаты.

Как Сеит и говорил накануне, Валентина собралась нанести визит дальним родственникам в компании дяди Андрея и Петра Боринских. Шура предложила сестре присоединиться к прогулке. Но Валентина решила, что будет приятнее сходить в гости в теплый дом, чем гулять на холоде.

Когда они начали собираться, Шура снова почувствовала, что ей от волнения свело живот. Закружилась голова, так же как накануне. На ней было светло-синее платье, украшенное лентами кремового цвета. Она уложила волосы в шиньон, стянув их такой же лентой. Горничная постучала в дверь, когда она была уже готова:

– Александра Юлиановна, прибыл поручик Эминов…

Шура даже не дослушала остальное. Она выбежала из комнаты, схватив пальто, муфту и маленькую бархатную сумочку. Она зашла в комнату Валентины, быстро поцеловала сестру и почти скатилась по ступенькам. На середине лестницы она увидела Сеита, ожидавшего ее в вестибюле, и приостановилась. Полагается быть спокойной и собранной, подумала она. С ее губ не сходила улыбка. Молодой человек вежливо поцеловал ей руку. Затем, помогая надеть пальто, шепнул ей на ухо:

– Ты такая красивая.

Татьяна и Джелиль уже сидели в экипаже. Они весело приветствовали Шуру. Заняв место рядом с Сеитом, она подумала, что наступает день, который будет лучшим в ее жизни.

С раннего утра шел густой снег. Экипаж проезжал по улицам, на которых выстроились шикарные магазины. Проезжая по Красной площади, Шура вновь восхитилась площадью, покрытой снегом, ярко раскрашенными куполами соборов, часовой башней. Сеит рассказывал:

– Это Успенский собор. Он использовался для коронации царей, был разрушен в 1472-м и перестроен архитектором из Болоньи между 1475 и 1479 годами. Здание византийское по архитектуре, но его купола выполнены в индийском стиле. А сейчас вы видите храм Благовещения с девятью куполами. Он был построен в 1489 году архитектором из Пскова. Лучшие фрески Андрея Рублева находятся здесь. В Архангельском соборе хранятся останки наших царей от Ивана Калиты до Ивана V, включая Бориса Годунова.

Шура забавлялась, слушая пояснения, которые Сеит давал с точностью учителя истории. Некоторых названий она никогда не слышала.

– Это Спасские ворота, один из трех входов в Кремль, ведущих на площадь, которая посередине. Пространство за площадью было одним из первых жилых кварталов в городе. Знаете ли вы, что значит Китай-город?

Они отрицательно покачали головой.

– Это означает крепость. Место, где жили торговцы на севере Москвы-реки, называется Белый город. А Земляной город – на юг от реки. Первый российский университет был построен в Москве в 1755 году…

Они вновь были на Моховой. На мгновение Шуре показалось, что поездка закончена. Ей стало грустно. Внезапно возница повернул на юг через Москву-реку. В этом районе среди больших садов располагались красивые дома. Легкий снег собирался превратиться в метель. Разговор шел легко. Когда они остановились, Татьяна взяла Шуру за руку и сказала:

– Вот, здесь мой дом. Пойдемте, мы приехали как раз вовремя, чтобы посидеть у камина.

Дом Татьяны был небольшим, но очень хорошо и дорого обставленным. Каждая комната привлекала внимание элементами, напоминавшими о балете, которому посвятила свою жизнь Татьяна.