Цитаты из книги «Япония. История и культура: от самураев до манги»

Многие современные художники стремились соединить традиционное искусство и модернистские формы, ассоциирующиеся с Пикассо, Клее и Дюшаном, в попытках сделать свои работы более актуальными в международном художественном мире. Экспериментальная каллиграфия Сабуро Хасэгавы и Сирю Мориты сочетала рукописный шрифт с абстрактной живописью, что сделало их работы узнаваемо японскими благодаря использованию пространства и традиционных материалов. Кадзуо Яги и Синдо Цудзи внесли смелость и концептуальность абстрактного искусства в керамику, изготовленную традиционными методами. Софу Тэсигахара продвигал авангардный подход к икебане, включив туда не только растения и используя в качестве емкостей нетрадиционные объекты.

На пике увлечения икебаной в середине 1960-х в Японии было более 3000 ее школ, и в каждой из трех крупнейших состояло более миллиона учащихся. Мужчины интересовались другими формами традиционной культуры, например бонсаем — выращиванием миниатюрных деревьев — и боевыми искусствами.

В 1950-х и 1960-х годах быстро множились жанры и стили комиксов манга. Ученые спорят, имеет ли манга исторические корни в более ранних работах — в живописных свитках Тёдзюгига (см. илл. на с. 158), иллюстрированных романах (кибёси) и ксилографиях периода Эдо, в «бумажном театре» камисибай и рассказах в картинках периода Мэйдзи, или же это новый жанр массовой культуры, на который больше повлияли тенденции американской молодежной культуры вроде фильмов Диснея и комиксов.

От детей сарариманов и кёику мама ожидали, что они пойдут по стопам родителей. Для мальчиков это означало учиться достаточно усердно, чтобы пройти сложные вступительные экзамены (часто также посещая подготовительные курсы — дзюку — в свободное время). Если у них не получалось попасть в колледж, они могли провести год или несколько лет после окончания школы в качестве «ронина» (слово, означающее самурая без хозяина), усиленно готовясь к экзаменам следующего года. Девочки обычно шли другим путем. Многие родители считали подходящей конечной точкой женского высшего образования младший колледж, потому что для женщин было открыто не так много путей профессиональной карьеры. Выпускницы младших колледжей часто работали «ОЛ» — «офисными леди», выполняя канцелярскую работу или принося чай и точа карандаши для коллег-мужчин. Девушки, желавшие стать хорошими невестами, часто брали уроки флористики или чайной церемонии — так же, как это было и в довоенный период.

Через несколько часов после атаки на Пёрл-Харбор японские бомбардировщики уничтожили большую часть американских самолетов на Филиппинах. Через два дня японские бомбардировщики потопили британский линкор и линейный крейсер у берегов Малайского полуострова. На Рождество войска оккупировали Гонконг и 2 января вошли в Манилу, где приняли капитуляцию американских и филиппинских войск. На протяжении нескольких месяцев японская армия казалась непобедимой; в феврале она взяла Сингапур — британскую «неприступную крепость». Японцы захватили нефтяные месторождения на Суматре и заняли голландскую колониальную столицу Батавию (ныне Джакарта) и британскую колониальную столицу Рангун в Бирме. Однако к концу 1942 года набрало силу американское контрнаступление.

В 1940 году Япония провозгласила создание Великой восточноазиатской сферы сопроцветания — территории с центром в Японии, Маньчжоу-го и Китае, однако включавшей в себя также Французский Индокитай и Голландскую Ост-Индию. Япония жаждала получить доступ к ресурсам этих колоний в Тихом океане и Юго-Восточной Азии, поскольку она все еще очень сильно зависела от импорта сырья, оборудования и особенно нефти из США, союзника Китая. В 1940 году Япония получала из Америки около 80% топлива. В Юго-Восточной Азии имелись богатые залежи сырья, которые позволили бы Японии стать независимой от американцев, становившихся все более враждебными. В сентябре того же года Япония подписала Тройственный пакт, став союзницей стран «оси» — Германии и Италии. Японские войска начали оккупацию Северного Индокитая. США ответили на эти действия экономическими санкциями, которые могли быть прекращены только в случае полного освобождения Китая от японского присутствия. Для японцев эти условия были неприемлемы, поскольку означали отказ от с таким трудом завоеванных территорий за последние 50 лет. Тогда США ввели полное эмбарго на экспорт нефти в Японию, причем их примеру последовали некоторые другие страны. Это означало конец японской экспансии в Китае, если только Японии не удастся получить доступ к еще большим запасам ресурсов Юго-Восточной Азии. Японские лидеры начали свыкаться с неизбежностью войны с Америкой, полагая, что если Япония полностью освободит Китай, то тот немедленно попадет в руки коммунистов, что поставит под угрозу Корею, Маньчжоу-го и затем саму Японию. Более того, они воображали, что американцам не хватит сил сражаться на два фронта — европейский и тихоокеанский. Если Японии удастся одним ударом разбить американский флот на Гавайях и получить доступ к нефти и ресурсам Юго-Восточной Азии, то она сможет вести оборонительную войну и в конце концов договорится о мире.

Однако Нанкин был не единственным городом, в котором произошла подобная трагедия. По всему Китаю японским солдатам приказывали грабить, насиловать и убивать. На севере, где сельских жителей подозревали в симпатиях к коммунистам, солдаты пытали крестьян, поджигали их, кололи штыками беременных женщин, а детей заставляли ходить по полям, предположительно заминированным. Другие жестокости творились в Харбине в печально известном отряде 731, где на живых людях проводили эксперименты с биологическим оружием и химическими веществами. На опыты забирали не только пленных солдат и преступников, но и младенцев, стариков и беременных женщин. Заразив их болезнями — чумой, холерой, оспой, сифилисом или ботулизмом, ученые проводили вивисекции на живых подопытных, ампутируя конечности и удаляя органы, чтобы узнать о развитии заболевания. Здесь погибло от 10 000 до 40 000 жертв; в результате полевых испытаний умерло еще от 200 000 до 600 000 человек. Несмотря на ужасающую природу этих военных преступлений, генералу Дугласу Макартуру (1880–1964) во время послевоенной оккупации Японии удалось спасти от привлечения к ответственности руководителей отряда 731, потому что они были источником важной информации для разведки США.

Летом 1937 года японская военная экспансия в Китай переросла в полноценную войну. Она началась в июле с боя на мосту Марко Поло у Пекина. Когда об этом узнали в Токио, генералы приказали местным военачальникам разработать соглашение об урегулировании. Они считали, что война в Китае создаст сложную ситуацию, высосав человеческие ресурсы и оставив страну в уязвимом положении для агрессии других империалистических стран. Лидер Китайской национальной партии (Гоминьдан) Чан Кайши (1887–1975) отверг предложенные переговоры. На Чан Кайши оказывала давление Коммунистическая партия Китая Мао Цзэдуна, призывавшая его выйти «совместным фронтом» против японской агрессии. Через десять дней после этого инцидента Чан Кайши выступил с воодушевляющей речью, заканчивавшейся так: «Если мы позволим себе потерять еще хоть сантиметр нашей территории, мы будем виноваты в непростительном преступлении против нашей расы». Так инцидент на мосту разросся в международный конфликт, требовавший урегулирования на уровне правительств. Япония ответила демонстрацией силы, надеясь, что это убедит Чан Кайши отступить, однако между двумя сторонами начались жестокие столкновения. К августу японская армия оккупировала Пекин. В Шанхае китайские националисты бомбили японские лагеря и военно-морские сооружения; японцы отвечали высадкой на континент новых корпусов, что привело к полноценной войне, которая продолжалась восемь лет, вплоть до поражения Японии союзными войсками. К концу 1938 года японцы оказались в патовой ситуации. Потери росли по мере того, как ситуация скатывалась в ожесточенную войну на истощение. К 1941 году было убито около 300 000 японцев и миллион китайцев; война действительно превращалась в трясину. Вторая Японо-китайская война была крупнейшим азиатским конфликтом ХХ века, приведшим к тому, что на азиатском театре Второй мировой войны более половины всех потерь — это потери в Китае.

В начале 1930-х годов появились тысячи небольших радикальных групп, в которые входили студенты, активисты и армейские офицеры, проклинавшие эгоизм партийных политиков и крупных корпораций. Они мечтали, что реставрация Сёва уничтожит коррупцию и некомпетентность правителей по образцу и духу реставрации Мэйдзи. Разнообразные общества, например «Общество цветущей сакуры» (Сакуракай) и «Кровное братство» (Кэцуданкай), готовили революцию и убийства политических и деловых лидеров, нажившихся на крестьянах и бедных рабочих. В числе прочего произошел так называемый инцидент 15 мая, когда 11 молодых флотских офицеров ворвались в резиденцию премьер-министра Цуёси Инукаи и застрелили его. Первоначальный план включал также убийство кинозвезды Чарли Чаплина, гостившего в это время в Японии, но сын Инукаи пригласил его в тот день посмотреть борьбу сумо, что спасло жизнь им обоим. Самым драматическим событием, устроенным активистами, был инцидент 26 февраля 1936 года — попытка государственного переворота, в которой 21 младший офицер повел 1400 солдат на низложение правительства. Террористические группы застрелили нескольких важных чиновников; премьер-министр Кэйсукэ Окада чудом спасся, бежав из собственного дома переодетым в женское платье. Солдаты захватили центр Токио и потребовали формирования кабинета, более сочувствующего их целям. Император, разозленный убийствами высокопоставленных чиновников, приказал армии подавить мятеж, и бунт быстро завершился. Этот инцидент отрезвил страну, и после 1936 года на государственную власть больше не было настолько масштабных и жестоких покушений.

Юкио Мисима (1925–1970) написал рассказ под названием «Патриотизм» (Юкоку, 1960), рассказывающий об этих событиях. Главному герою, молодому лейтенанту, приказано сражаться против бунтовщиков — его давних соратников, и ему приходится выбирать между верностью императору и старым друзьям. Он совершает сэппуку, призывая жену в качестве свидетельницы, но она решает умереть вместе с ним. В 1966 году Мисима выпустил по этому рассказу нарочито стилизованный фильм. Будучи сам ярым националистом, создавшим собственную дружину правого толка, Мисима тоже совершил сэппуку в 1970 году после провальной попытки государственного переворота.