Цитаты из книг автора «Нэнси Сталкер»

В процессе послевоенного демонтажа империи оставшиеся в Японии корейцы были вычеркнуты из японского народа; они не имели права голосовать, занимать государственные должности или работать учителями в государственных школах. Хотя большинство из них родились в Японии, а японский — их первый и зачастую единственный язык, они ограничены в правах как проживающие на чужой территории иностранцы. Японский закон определяет гражданство на основании гражданства родителей, а не места рождения. Корейцы, родившиеся в Японии, должны пройти определенные процедуры, чтобы стать натурализованными гражданами, однако многие предпочитают этого не делать по политическим причинам. Дзайнити делятся на две части, согласно симпатиям к Южной или Северной Корее. Северокорейские группы особенно активно стараются поддерживать корейский язык и культуру — спонсируют более сотни частных школ и даже один университет, что необходимо, поскольку выпускникам корейских старших школ запрещено сдавать вступительные экзамены в большинство японских университетов. Корейцы дзайнити редко состоят в профсоюзах, их редко берут на постоянную работу в крупные японские фирмы; также им запрещено занимать правительственные посты, хотя они родились и выросли в Японии. При этом их сравнительно много в низкооплачиваемой сфере обслуживания и развлечений, в мелких, не имеющих дел с профсоюзами предприятиях-субподрядчиках и на низкоквалифицированной работе в строительстве. В среднем они получают на 30% меньше, чем японцы, занятые сходной работой. Чтобы избежать подобной дискриминации, многие заводят собственное небольшое дело: часто корейцы открывают гриль-рестораны, залы игровых автоматов-патинко и небольшие строительные фирмы. Как и некоторые буракумин, часть дзайнити пытаются прорваться в японское общество, меняя имена и скрывая свое этническое происхождение. Поскольку многие чувствуют себя полноценными японцами без всяких связей с Кореей, их очень задевает продолжающаяся дискриминация.

Буракумин — бывшая группа неприкасаемых в старые времена — самое крупное национальное меньшинство в Японии, насчитывающее около 3 миллионов человек, которые в основном живут в 6000 сообществах. Буракумин — группа не расового или этнического характера; их до сих пор дискриминируют исключительно из-за давнего низкого социального статуса.

4% населения Японии могут считаться членами миноритарных групп, однако их опыт часто игнорируется в отчетах о послевоенном изобилии. Идея «однородной японскости» не принимает во внимание такие группы, как буракумин, айны, корейцы, окинавцы и никкэйдзин (например, южноамериканцы японского происхождения, которым разрешили въехать в страну в 1980-х гг., чтобы восполнить трудовые ресурсы).

В 1995 году к экономическим бедам добавились две катастрофы — одна природная и одна техногенная. 17 января треть города Кобэ, включая большую часть его центрального делового района, была разрушена Великим землетрясением Хансин-Авадзи. Это землетрясение, достигавшее 7,2 балла по шкале Рихтера, унесло больше 6200 жизней и нанесло ущерба более чем на 100 миллиардов долларов, что равнялось 2,5% национального ВВП. Были разрушены автодороги, порт и железнодорожные пути, что затруднило работу спасателей.

20 марта 1995 года, когда страна еще не вполне оправилась после землетрясения, новое японское религиозное течение под названием «Аум Синрикё» совершило гнусный террористический акт, выпустив в токийском метрополитене смертельный газ зарин. Погибли 12 человек, были госпитализированы еще около 5500. Основатель и гуру секты Сёко Асахара (1955–2018) начал с организации кружка медитации и йоги. Новые члены, приходящие в сообщество, отказывались от всех своих внешних привязанностей и проходили суровые практики аскезы. Секта выросла в 1980-е годы на волне новых религиозных движений, которые, как и их предшественники, строились вокруг харизматического лидера и зачастую выдвигали на первый план идею духовного исцеления. В ситуации нарастающего экономического кризиса несколько новых групп заявили, что дают своим последователям возможность разбогатеть. Многие из них устраивали зрелищные мероприятия и фестивали, чтобы привлечь внимание СМИ, а также использовали в качестве средства для вербовки новых последователей манга и аниме. Более ранние религиозные движения сочетали верования и практики из разнообразных религий, включая буддизм, синтоизм, конфуцианство и христианство. Однако многие группы «новой волны» пошли еще дальше, вбирая в себя народные представления разных эпох — от привидений и блуждающих духов до НЛО и потерянных континентов Му и Атлантида. «Аум» в своем учении сочетал индуизм и тибетскую тантру.

Роман Ясуо Танака под названием «Нантонаку курисутару» («И вдруг хрусталь») отражает этот потребительский образ жизни и тягу к материальным ценностям у юного поколения, ведущего, по словам автора, «хрустальную» жизнь, описывая две недели из жизни студентки колледжа, воспевая ее неуемную страсть к покупкам. Сюжет в произведении беден, но зато роман представляет собой настоящий путеводитель по наиболее желанным брендам и маркам и самым шикарным кафе и ресторанам. Рассказчица лелеет свой «снобизм» и «аффектацию», что показано через эпизоды, где героиня несет пакет с логотипом модного дома Courrèges или после обеда вместо кофе ест десерт в кафе «Французский стиль с белым вином». Посыл этой книги двойственен. С одной стороны, кажется, что в ней критикуется потребление как источник самоидентичности. Один из персонажей замечает: «Мне кажется, в конце концов придется признать, что мы вообще не умеем сопротивляться брендам. Наше поколение. Может даже, не только наше поколение, а вся Япония»1. С другой — в книге несколько сотен подробных рекомендаций по выбору модных товаров и ресторанов. Тираж в 800 000 экземпляров быстро раскупили, и роман стал сенсацией в СМИ, породив дебаты об изменении общественных ценностей.

1980–2010-е годы В 1980-е годы экономическая экспансия Японии продолжилась, однако выгоды от нее были избирательны: они шли на пользу тем, кто укладывался в миф об однородности, оттесняя остальных на периферию. В 1990-е годы экономический пузырь лопнул, и Япония столкнулась с рядом серьезных кризисов, включая разрушительное землетрясение в Кобэ, терроризм религиозных групп и демографическую проблему быстро стареющего населения. Однако примерно в то же время массовая культура Японии начала получать признание и привлекать новые огромные аудитории по всему миру. Похоже, возрастающее влияние Японии, простирающееся от поп-музыки до электроники, от архитектуры до моды, от мультипликации до кулинарного искусства, на данный момент делает эту страну в гораздо большей степени культурной сверхдержавой, чем в 1980-е, когда она была экономической сверхдержавой, или в 1930-х годах с ее военно-империалистической мощью.

«Борьба без правил» (1973) — художественные фильмы Киндзи Фукасаку. Неприукрашенные фильмы о якудзе, основанные на воспоминаниях участника банды.

«Искусство протеста» (2010) — документальный фильм Линды Хоглунд. Хроники общественного протеста и реакции художников на двусторонние договоры США с Японией. «Ворота плоти» (1964) — художественный фильм Сэйдзюна Судзуки. Драма о группе проституток-панпан, живущих в руинах послевоенного Токио. «Гиганты и игрушки» (1958) — художественный фильм Ясудзо Масумуры. Сатирическое кино о безжалостной корпоративной конкуренции между тремя производителями карамели. «Минамата: жертвы и их мир» (1971) — документальный фильм Норияки Цутумото. Отмеченная наградами работа об отравлениях ртутью в Минамате. «Олимпиада в Токио» (1965) — документальный фильм Кона Итикавы. Высоко оцененное критиками кино об Олимпийских играх 1964 года. «Токийская повесть» (1953) — художественный фильм Ясудзиро Одзу. Семейная драма о пожилой паре, которая приезжает в Токио навестить выросших детей. Часто включается в число лучших фильмов всех времен.

В начале 1950-х годов художники вроде Кикудзи Ямасита (1890–1973) в своей «репортажной» настенной живописи использовали стиль советского соцреализма, изображая последствия социальной несправедливости и американского империализма — от деревенской бедности и городского упадка до шрамов жертв ядерных бомбардировок и безвкусицы городков близ американских военных баз. Но также прозвучал влиятельный голос Таро Окамото, призвавший молодых художников создавать работы, передающие реалии Японии, не только в стилях соцреалистического ужаса и беспомощности или в рамках традиционных понятий о красоте, которые поддерживали ориенталистские представления о Японии.