Он закончил с последним мотком проволоки, поднялся и серьезно посмотрел на меня:

– Мы отправляемся в космос навстречу комете со скоростью, превышающей скорость света.

– Что?! – Закричал я. – Мы – в этой маленькой коробочке, похожей на космический корабль отправляемся отражать самую большую угрозу галактики?! Ты сумасшедший?!

– Может быть, – мягко ответил Логан. – Но у меня такое чувство, что это сработает, Джимми. Видишь ли, размер не имеет значения. Единственное, что важно – это масса. Ты изучал теорию относительности Эйнштейна в Академии, не так ли? И ты в курсе о преобразовании массы в энергию Лоренца. Масса увеличивается по мере приближения скорости к скорости света, пока при скорости света масса не станет бесконечной. И масса обладает огромным гравитационным воздействием, силой притяжения. Таким образом, если мы сможем приблизиться к этой комете хоть на какое-то расстояние и стабилизировать нашу скорость на уровне 186 000 миль в секунду, Сириус станет объектом бесконечной массы. Его сила будет отклонять комету от ее траектории, а величина ее отклонения спасет Солнечную Систему!

Именно в тот момент я понял, что он был прав. И в тот же момент я осознал еще кое-что. Я находился в присутствии не самого удачливого человека в мире, равно как и не самого странного, я был свидетелем живого гения!

Я серьезно спросил:

– Сколько времени, мистер Логан? Сколько времени потребуется нам, чтобы добраться туда и все сделать?

– Немного. Потому что мы будем двигаться со скоростью примерно пятьсот миллионов миль в час…

– Это действительно будет так? – я нервно сглотнул.

– Нет, – сказал он, улыбнувшись. – Это уже так. Я подключил V-1 двигатель пять минут назад.

Я полагаю, что должен рассказать о том, каково это путешествовать с такой скоростью, но я не смогу этого сделать просто потому, что не почувствовал особой разницы. Это было, как объяснил Логан, потому, что мы были "замкнутой вселенной" внутри себя. Время, материя и скорость относительны, и для нас не имеет ни малейшего значения, с какой скоростью мы движемся. Все выглядит и ощущается одинаково. По словам Логана, мы были совершенно невидимы для стороннего наблюдателя.

– Мы сжимаемся, – объяснял он, – по ходу нашего полета в геометрической прогрессии к нашей увеличенной скорости. При скорости света у нас нулевые размеры и бесконечная масса. Мы уже искривляем пространство, через которое путешествуем. По моим расчетам, нам нужно всего лишь приблизиться к комете на расстояние трех миллиардов миль, чтобы мы смогли потревожить ее и сбить со своего курса.

– Трех миллиардов, говоришь?

– Так точно.

Что ж, это был прорыв c нашей стороны. Я опасался, что мы станем своего рода «экспедицией самоубийц», что нам придется уничтожить себя, приблизившись к комете достаточно близко, чтобы отклонить ее. Я выдохнул и сказал:

– А как и когда мы узнаем, что у нас получилось?

– Наблюдая. Посмотри в объектив, Джимми. Ты видишь, что пространство выглядит как-то необычно? Вместо того, чтобы состоять из черного фона и белых точек, которые являются звездами, – это безумное одеяло мерцающего серого цвета, пересеченное огненными линиями.

Эти линии – звезды, наблюдаемые с нашей ужасающей скоростью. Видишь эту широкую желтую линию? Это наша комета. Смотри на нее внимательно. Когда ты заметишь, что она внезапно «обрывается» и, кажется, уходит в сторону от нас, наша задача выполнена.

– Уходит в сторону? Но она должна двигаться в нашу сторону, ведь мы ее притягиваем.

– Нет, – сказал Лакки, – все потому, что я тоже буду наблюдать. И в тот момент, когда я увижу, что линия смещается, я закину корабль в петлю Левенбергера, возвращаясь на прежний курс. Таким образом, звезды будут убегать от нас, а траектория кометы повернет в другую сторону.

И все случилось именно так, как он сказал. Чуть больше часа (комета находилась в космосе глубже, чем мы предполагали) мы сидели за пультом управления, мрачно наблюдая, как желтая линия плавно движется в прямом направлении. Затем, внезапно, она слегка вильнула в сторону.

– Я вскрикнул. Но пока я кричал, Логан дергал рычаги управления и Сириус резко развернулся, а мы перенеслись обратно в наш маленький сектор знакомого космоса.

Только тогда Лакки вздохнул с облегчением.

– Сработало, Джимми, Земля спасена. А теперь давай разберемся с этим беспорядком вокруг.

– С беспорядком? – пролепетал я. – Ты хочешь сказать, что не собираешься оставлять аппарат V-1 подключенным?

– Ненадолго. Но мне нужно еще кое-что сделать…

И он исчез.

Спустя какое-то время мне стало любопытно. Я включал коммуникатор, выбирая различные места корабля, пока не заметил его. Он был в концертном зале, склонившись над одним из пассажиров и, по-видимому, шептал что-то на ухо спящему мужчине. Пока я наблюдал, он перешел к следующему пассажиру, затем к следующему… Затем он повернулся, и я с негодованием посмотрел ему в лицо.

– Что за грандиозная идея, приятель? Секреты? Что ты нашептывал этим людям? Я видел, ты даже побывал на мостике и рассказывал капитану сказки на ночь…

Лаки покачал головой.

– Прости, Джимми, но этого я не могу тебе сказать. Что-то другое, пожалуйста, но этот маленький секрет ты должен позволить мне оставить нераскрытым. А теперь мы приближаемся к нашему обычному квадранту Марс-Земля. Помоги мне отсоединить блок V-1.

И я помог. А когда мы все закончили, его расчеты были настолько точны, что Сириус проходил именно через тот сектор пространства, в котором он находился бы, если бы мы не предприняли свой безумный полет к комете.

Мы вернулись в концертный зал. И мы снова стояли на сцене. Лаки внезапно наклонился вперед, провел рукой по моим глазам, и, клянусь, на мгновение все погрузилось в головокружительную черноту. В моих ушах звенели колокола… Затем звуки стихли, и я услышал голос, зовущий:

– Проснись! Очнись от своих мыслей, Джимми Линкольн!

Я открыл глаза и оглушительный смех звенел у меня в ушах! Я ошеломленно огляделся по сторонам. Все в зале вскочили на ноги, смеясь надо мной. Несколько человек поднялись на пьедестал, хлопая Логана по спине, и говоря: "Поздравляем лейтенант! Прекрасное выступление, прекрасное!"

Я посмотрел на экран. Лицо капитана Берка расплылось в улыбке и он спросил: «Как ты себя чувствуешь, Джимми, все в порядке? Отличная постановка, Логан».

А Сандерсон и Рэндольф были рядом со мной. Томми согнулся пополам от смеха:

– Боже, Джимми, я думал, что умру от смеха, глядя на тебя! Ты действительно был опасным! Скажи мне, каково это – быть под гипнозом? Когда ты притворялся, что гоняешься за слонами с дробовиком.

– Что мне больше всего нравилось, так это когда он воображал себя леди-рыбаком, – усмехнулся Джо, – наживляя на крючок червяка. Превосходно, Лакки, старина! Ты действительно держал его под контролем!

С огромным удивлением я уставился на них.

– Он держал меня под контролем?! – закричал я, – Да ведь я был единственным на борту корабля, кто не спал! Каждый из вас, черт возьми, был одурманен, как…

Но от этого смех стал только громче. Я подумал, что Сандерсон вот-вот выпрыгнет из своих сапог: «Вы только послушайте его! Он думает, что мы спали, а не он! Как же смешно! Оох ха-ха! – Затем лицо его стало серьезным. – Если бы только эта штука не висела у нас над головами…» – сказал он.

И тут я вдруг осознал, что все еще могу убедить их! Я знал то, чего не знали они.

– Если вы имеете в виду комету, – прошипел я, – вам, ребята, было бы интересно узнать, что…

Но мне не суждено было окончить фразу о своих доказательствах. В этот момент коммуникатор засветился вместе со счастливым лицом капитана Берка: «Леди и джентльмены, – воскликнул он триумфально, – я счастлив сообщить вам о том, что опасность, которая угрожала всем нашим жизням и домам, была успешно предотвращена.

Огромная комета, информация о которой была скрыта от вас, чтобы не вызывать излишней тревоги, вызвала большой страх во всей Солнечной системе. Но я только что получил радиограмму с Луны-III, в которой сообщалось, что час назад незваный космический гость таинственным образом изменил свой курс, устремился в открытый космос и сейчас быстро исчезает. Наблюдатели придерживаются мнения, что его курс был отклонен каким-то неизвестным ранее темным телом, поиски которого будут продолжены.»

Я застонал. С этим заявлением пропал мой последний шанс доказать, что это я, а не они, пережил во сне самое дикое приключение, которое когда-либо случалось с кем-либо из ныне живущих в мире людей.

И знаете, что сказал один чертов дурак? Один из толстых тупых пассажиров? Он зевнул и сказал: «Вы только послушайте! Разве это похоже на настоящего космонавта! Всегда пытаются притвориться, что их работа более опасна, чем у чья-либо еще».

После всего этого я нашел Логана в его каюте, и я не стеснялся в выражениях:

– Спасибо, приятель, что прокатил меня по комнате страха. Ты, конечно, выставил меня первоклассным болваном, но в следующий раз, когда тебе понадобится очередной простофиля, будь добр, попроси кого-нибудь другого сделать за тебя грязную работу. Я не против спасти пару вселенных перед завтраком, просто чтобы занять себя чем-то, но в моем понимании благодарность – это не то, когда все считают тебя самым лучшим в мире кретином!

– Прости, Джимми. – сказал он.

– О-о-о, я прям уверен, ты сожалеешь. И что с того?! Так что иди к черту, мистер Логан. Ты обманул меня. Теперь я не знаю, чему верить. Я подумал, что мы с тобой спасли Землю, пока все спали. А потом я проснулся и обнаружил, что сам был Спящей Красавицей а вселенная была спасена темной звездой. Черт возьми, я не могу доверять даже собственным воспоминаниям! Может, мы никогда не использовали V-1, и никогда не летали в открытый космос, и все это был один гипнотический сон, в который ты погрузил меня. Кто из нас прав: я или они? Это был сон или?…

– Мне очень жаль, но я не могу рассказать об этом, – ответил он.

– Что значит ты не можешь рассказать?

Его глаза были холодно-серыми, а взгляд спокойным, когда он посмотрел на меня. Но за их темной глубиной скрывалось нечто, похожее на отчаяние.

– Не могу, Джимми. Разве ты не видишь, если все на самом деле узнают о том, кто я…

Он резко замолчал. И это был уже второй раз, когда Кристофер Логан чуть не проболтался. Возможно, я немного туговат в восприятии, но я еще не готов был стать марионеткой в чужих руках. На этот раз я сложил два и два и получил нечто большее, чем четыре. Я уставился на него и медленно произнес:

– Кажется, я начинаю понимать, приятель, – сказал я. – Значит, ты Лакки Логан, так? У тебя бывают "предчувствия", и эти предчувствия всегда лучше и точнее, чем у кого-либо другого. Ты никогда не проигрываешь в азартных играх, ты, кажется, можешь даже читать мысли… ты «разгадал» секрет радиопередачи со скоростью, превышающей скорость света, и без предварительного обучения смог собрать устройство для усиления скорости, которое никогда в глаза не видел. И ты спас корабль, непокорно изменив его курс…

– Что ты имеешь ввиду, Джимми? – нервно спросил он.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею ввиду, Лакки Логан! Давай предположим, просто ради всего святого, что твой отец был умнее, чем кто-либо о нем мог подумать. И предположим, что он увез своего маленького сына в дикую местность и кормил его особой пищей, обучал его особым приемам и воспитывал в соответствии с определенными принципами, известными только ему одному…

– Ой, только оставь моего отца в покое! – сказал он.

– Ооо, нет! Потому что он сильно замешан во всем этом, друг мой! Давай также предположим, что твой старик сделал именно то, что намеревался сделать. Он создал новый тип сверх-человека. Образец этакого «супермена». Человека с потрясающими экстрасенсорными способностями, которые позволили бы ему безошибочно угадывать выпадение карт, костей, любого игрового устройства. Человека с выдающимися механическими способностями и крепким телосложением…

И это ты, Логан! Ты – тот самый супермен. Но ты боишься показать себя миру. Может быть и потому, что человеку свойственно относиться с подозрением ко всему, что является более развитым, чем он сам. Может быть еще потому, что испытания, которые тебе пришлось пережить в детстве оказались слишком ужасным и разрушительным экспериментом для твоей чувствительной натуры. Но я знаю, ты больше, чем простой человек! Ты – сверх-человек. Вот то, что ты так тщательно скрываешь за своей внешней оболочкой игрока, не так ли?

Но Лакки Логан полностью овладел собой. Страдальческое выражение исчезло с его лица, и на губах появился намек на улыбку. Улыбку, в которой, возможно ошибочно, я подумал, что смогу прочесть тонкий смысл. Может быть, я был неправ, и он смеялся надо мной. Или, может быть, я был прав, и он был счастлив, что во всем мире, по крайней мере, один человек знал его тайну и понимал его. И он чувствовал себя не таким одиноким.

– Правда? Тогда почему я не чувствую ничего подобного? Не хочешь выпить чего-нибудь?

И это было все, что я смог "вытащить" из него… немного выпивки…