Прошлым летом я неделю гостила у близких друзей. Они живут недалеко от Тбилиси в огромной старой запущенной даче. Когда-то эту дачу грузинское правительство с поклоном поднесло деду моей подруги. Он был выдающимся математиком и президентом Академии Наук. Николай Иванович летом поднимался из города на свою дачу, не выходя из задумчивости и не очень интересуясь географическим расположением своего кабинета и полок с книгами, расползшимися по всему дому.

Через несколько лет напротив дачи, метрах в трехстах, построили ресторан. Еще прежде, чем он открылся в первый раз, директор ресторана был вызван в трест общепита, и начальник треста сурово сказал ему: «Слушай, Тенгиз! Напротив твоего ресторана живет великий человек. Он думает! Смотри, чтобы не было никакого шума! Не дай Бог, ему помешаешь! Один раз узнаю, что у вас шумели – назавтра закрою к чертовой матери и на этом месте открою библиотеку!»

И вот я снова живу там тридцать лет спустя. Мой друг Гурам за эти годы окончательно порвал с нелюбимой им физикой и стал признанным профессионалом в зоологии.

Он заведует целым отделом в зоопарке, и под его покровительством находятся змеи, рыбки, жабы, ящерицы и два серьезных крокодила. Герпетологи из Австралии и Южной Америки звонят ему посоветоваться. Он лечит и оперирует своих животных, хотя так и не получил другого официального диплома, кроме того, который сообщает, что он специалист в физике твердого тела.

В самый день моего приезда в Тбилиси начался дождь. К вечеру дача была полузатоплена, а утром выяснилось, что ливень вызвал страшный сель, который скатился с окрестных гор и рухнул на Тбилиси, разрушив дома, сокрушив и затопив большую часть зоопарка и породив ужасные несчастья, погубившие множество людей и животных.

Герпетарий моего друга, однако, был построен на холме и не пострадал. А вот крокодилы величественно всплыли в своих бассейнах, разросшихся до размеров хорошего озера, и вольно разгуливали где придется…

Всю неделю я слушала рассказы очевидцев о настоящем, не книжном, отчаянном и безрассудном поведении знакомых людей, пытающихся спасти, что возможно.

Гурам очень волновался о своих крокодилах, и вокруг их поимки шли бесконечные телефонные переговоры. И наконец любимую молодую крокодилицу удалось водворить в вольер. Тут я узнала приятную подробность: ее звали Нелли. Гурам наделил ее моим именем, вероятно, в знак симпатии ко мне. Тем более что он расхваливал ее ум и характер. Хотя Нелли в свое время его тяжело покусала, так что его нога была в опасности, – он объяснял мне, что она интеллигентна и дружелюбна. Видимо, этим и напоминает меня…

Инженеры

Их было трое, сотрудников Грузинского Института энергетики, тесно приятельствующих между собой. Первый – мой муж Лева, только что защитившийся и уже получивший должность старшего научного сотрудника.

Второй – Гаррик, его шеф. Человек необыкновенной физической и психической подвижности. Пролетая по жизни, он оставлял за собой шлейф из мелких услуг и крупных одолжений. Менял в лучшую сторону судьбы приближенных, отчаянно комбинируя несколько человек, каждый из которых оставался в выигрыше. Например, обнаружил у десятилетнего сына замдиректора замечательный слух и способности к флейте. Свел его со своей любимой пожилой учительницей музыки, оставшейся без работы. Пока мальчик и старушка наслаждались обществом друг друга, достал путевку и отправил их на месяц в пансионат Авадхара, где они занимались музыкой, гуляли в альпийских лугах, и ребенок попутно с восторгом обучался итальянскому языку. А тем временем родители устроили себе медовый месяц и сохранили свой брак, который дал опасную трещину.

Так же играючи он находил гранты и темы, которые позволяли платить зарплату достойным людям, двигавшим вперёд инженерные науки, и нескольким шлимазлам, которым «тоже надо жить».

Третьим другом был Темури – неторопливый сорокалетний грузин, носивший элегантные пиджаки и дорогие туфли. Он был бонвиваном и интеллектуалом. Приходил на работу не прежде, чем завершал завтрак. Булочки были тёплыми, масло не слишком мягким. Красная икра хорошего засола. Пупырчатые огурчики из Чопорти. Помидоры упругие и алые. Яйца на омлет – от знакомых кур с хорошей репутацией. Только после этого наступало время энергетики и гидротехнических сооружений.

Эти трое прекрасно ладили и никогда не бывали недовольны друг другом.

В поисках нового проекта Гаррик обратил взоры к строящейся в верховьях Ингури Худонской арочной плотине. Она многие годы кормила инженерную науку по всей Грузии, не забывая и о московских товарищах. Речь шла о моделировании одного из водосбросов. Дело было интересное и даже, может быть, практически полезное для строительства.

Главный инженер Худонской ГЭС, Нугзар, был им уже хорошо знаком. Он приезжал в Тбилиси и бывал принимаем у Гаррика по всем тонким законам закавказского гостеприимства. Разумеется, он охотно пригласил всех троих приехать в Худони, осмотреть сооружение на месте и тут же договориться о технических и финансовых подробностях работы. Поездка предстояла приятная и интересная: чудесная природа, доброжелательные хозяева, огромная плотина, вкусная еда, отличное вино – чего еще может желать инженер-гидравлик?

Принимали их по первому разряду. После обзорной экскурсии Нугзар позвал к себе домой. Стол был накрыт со всей тщательностью. Разнообразие угощений указывало на то, что визиту придается самое серьезное значение. Хотя пирующих было только четверо, такую трапезу не стыдно было бы предложить и тридцати приглашенным на банкет или свадьбу.

Жена Нугзара не присела к столу – не женское дело участвовать в чисто мужском застолье. Но и не вышла из комнаты. Стояла у дверей, сложив руки на животе, и внимательно следила за происходящим. Один раз муж мановением брови указал ей на непорядок. Она виновато вскинулась, убежала на кухню и вернулась с солонкой. Потом она меняла тарелки, приносила горячее, подавала десерт и смущенно слушала пышные похвалы гостей своему кулинарному искусству и проворству.