Это важно разглядеть в самом Священном Писании.

Первородный грех Адама имеет много граней, но в данной конкретике речь должна идти не о яблоке (это только лишь понятийный язык изложения Истины), а о том, что Адам вышел из Совета и нарушил Его повеление. Он нарушил единосогласность. Изменил Общему Делу служения, благодаря Коему он, как человек радости, сам возник во Вселенной и тем самым утратил радость жизни – начал прикрывать свою наготу. Поэтому в таком состоянии вне радости духа, при коем невозможно делиться радостью с миром, ему нельзя было находиться вечно, то есть нельзя было узаконивать сам этот грех, что привело бы к разрушению всего того, что держалось на радости в Боге. А так как, не смотря на грехопадение, человеку по-прежнему естественно жить только Божественной радостью, но переизбыток оной приносит боль (от чего он начал скрывать наготу), то теперь надо отодвинуть бытие первых людей на безопасное расстояние, «создать временный карантин». (Это могло выразилось на природе людей после Великого Переселения). Для нашей конкретики устроительства государственности именно это и есть то самое страшное (узаконенное зло распущенности), которое узаконивается в самом понимании и в представлении о жизни. Рушится советская власть в обществе, ибо нет самого понятийного механизма устранения возникшего крена, имеющего прообраз грехопадения, в коем ради самого человека и полноты его счастья Бог привносит в мир ограничение злу – так только и только в греховной природе людей появляется смерть. Смерть – это ограничение злу.

« …22 И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно».

Человек узрел в себе грани греховной плоти, но не обуздал её, а потому отныне житие во Царствии Небесном требует ограничения необузданности посредством трудов в поте лица, ибо теперь чтобы видеть белое, нужно иметь трудное и скорбное представление о черном. Вне этого контраста нам понять невозможно происходящее, то есть не увидеть самих себя. То есть наша земная жизнь во Царствии Небесном возможна лишь в одном случае, когда мы несем тяжести жизни.

1.0.-27.Что такое единение с Богом видно из следующего случая из жизни. К одному старому монаху приходит молодой инок и жалуется на одного азербайджанца, сетуя на то, что он заставляет его работать на его огороде. На что великий старец отвечает: «Я тоже на этом огороде работал всю жизнь, только у отца его»². Причастие к Богу определяет человека на все. Человек борется не за место под Солнцем, он борется за полноту самовыражения, за полноту подобия Ему. Это утверждение абсолютно многогранное. Чтобы Бог слышал и был в рабстве у человека, каждому из нас надо самому пребывать в рабстве. Или можно так сказать, что человек может смириться с любым уничижением себя ради прежней священной связи с Богом. Творец превыше всего и значимее всего, а потому священная связь с Ним остаётся самым важным, самым главным для всего абсолютно, самым главным стимулом всех самых жестких несвобод, исканий и побуждений. Связь с Творцом есть самое вожделенное счастье. (Мы иногда боремся за права народа, как декабристы и не ведаем о том, что Крепостное право в определённой Богом кондиции – на самом деле счастье для него. Несчастье в ином – нет радости бытия в крепостном праве для самих дворян. Вот тогда-то пребывать в подчинении у людей деградировавших становится настоящим адом произвола. Победа над крепостным правом каким-то иным способом, на самом деле становится эстафетной палочкой, передаваемым от одного времени другому в виде всякого рода кровавых сцен насилия и террора. Такова же реальность древних вер, ибо дело не в том, как мы живем, а дело в том, где мы ходим. Пути радости и счастья есть даже в самом страшном аду. И наоборот, в послевоенные годы бытия СССР на ровном месте без всякой войны и репрессий в достатке и равноправии погиб целый народ).

1.0.-28.Нельзя сказать, что для бытия в таком вот качестве нам не нужны волчья пасть, быстрые ноги, теплая шерсть и все остальное. Они нужны, как инструменты, ибо всегда есть необходимость адаптировать энергию Солнца под естественные запросы относительно слабого человеческого организма, коему нужно время для возрастания до большего совершенства в Боге. Человеку не нужны достоинства, необходимые для торжества над жертвой, а нужны ему достоинства для торжества над самим собой и при этом ни в коем случае не усилием воли, но только в экстазе богообщения. А это разные вещи. Человеку нужны не достоинства для победы над кем-то, а инструменты для более сильного приобщения к радости бытия. Потому, как не востребованные, они эволюционно отделены от природы человека, дабы не мешать ему быть в его счастье и не отвлекать его от духовного делания. Человек торжествует над собой не усилием воли, а радостью, а потому эволюция жизни как бы убирает все то, что покушается на счастье человека бытия в Боге. именно по этой причине, голова все дальше и дальше отодвигается от тела _{(смотри 111-11-1,1 и 111-11-1 и 111-01-1.2 и 11-01-1.1 и 777-01-2.3)}. Хотя тело так и остается частью головы, но голова в прообразе выхода из тела вычленяется все сильнее и сильнее от органов жизнедеятельности шеей. Таким образом, у человека есть только эволюционно сложившиеся достоинства торжества над собой, а живые носители этих достоинств торжества над жертвой, сослужат духовному деланию человека своеобразно в контексте своих уникальных возможностей, чтобы опосредовано его приобщаться к Богу. А человек опосредовано носителей этих достоинств выживания имеет возможность увеличить время возрастания в Боге. Это тоже подтверждает гипотезу о том, что когда-то все живое было человеком, в последствии разделившимся на составляющие. Точнее, в таком образе через человека всякая тварь сошла в этот срез бытия Вселенной. Здесь рядом совсем дно бытия.

Процесс вычленения головы из тела в процессе эволюции заметно не только на природе человека. Цветы и растения своеобразно постоянно напоминают человеку о его месте во Царствии Небесном, ибо человек – единственный проводник счастья и радости в пределы земные для всего живого от Источника всех блаженств и потому, также как тело человека радуется душой, флора и фауна радуются человеком, как своей природной составляющей. Это видно не только в добродушном характере прирученных животных, но и в том, что цветок поворачивает свой бутон к Солнцу и сопровождает его от горизонта до горизонта. В процессе эволюции этот момент, когда головка поворачивается за солнечным диском, вычленился в отдельный организм, который следует туда, где больше солнечных световых потоков. Этот организм был новым образом Бога и отдаленным прообразом современного человека, то есть человеком в состоянии эволюционного эмбриона. Вне этого движения от одного прообраза человека к другому более совершенному_666-06-06 живое существовать не может_{(смотри 777-01-2.0 и777-02-7 и 111-11-3)}.

Человек носитель в себе Царствия Небесного⁴³ и от Оного в нем самом исходит этот свет и своим влиянием изменяет природу флоры и фауны, наделяет ее способностью вновь быть в согласии и мире, как всему этому было естественно до грехопадения. То, что не естественно миру в первообразе, то человек нести не может и потому не несет, то есть человек здесь, как бы приносит акт покаяния – собирает то, что было разрушено грехом. Нет в природе нечто такого, которое бы согревало душу Божественной добротой, но только Бог Сам. Вот как было всё устроено для устремления в естественное для вселенной вечное бытие. И оное возможно только через человека, через всякое его деяние и естество природы_{(смотри 666-06-06)}. Эта формула – точка отсчёта также для всех остальных научных поисков и исследований, которые должны нести счастье вместо правды, оформленной специфически в понятиях ученого. Счастье – это и есть правда.

1.0.-29. Бог есть абсолютное счастье. Он пребывает во Царствии Небесном. Из-за грехопадения человек обрёл смертельную порчу. Но это только лишь порча на том же самом естестве природы. Но тело остается той же самой сущностью живого только радостного бытия. Единственное, пока не будет восстановлена даже эта бесконечно малая и даже ничтожная реалия в естественном порядке счастья, говорить о полноте жизни и счастья не приходится. Если даже бесконечно малая частица оказалась инородной радости, то все тело страдает. С этого момента для того, чтобы как и прежде пребывать во Царствии Небесном необходимо очищение от нее, нужен труд в поте лица³⁰⁴. Это новое бытие жизни имеет многообразные виды проявления и это не какой-то там разовый акт. Нужна жизнь в постоянном процессе очищения в прообразе Голгофы Христовой.

Тогда, на самом деле, что такое спорт и где ему место в нашей жизни? Так как власть советов в любом государстве имеет прообраз Предвечного Совета Бога-Троицы, то, как уже сказано ранее, чтобы содержать порядок вечно, необходимо формировать власть по образу и подобию отношений Лиц Пресвятой Троицы. Все люди делятся эгоистов и альтруистов. И те, и другие несут благо в чем-то одном и в то же время злое в чем-нибудь ином в зависимости от ситуации. Но как их соделать одним целым? Нужно одно на всех общее дело. Эгоизм перестает быть злом, когда человек стоит на естественном для себя месте во Царствии Небесном, то есть в общении с Творцом, то есть там, где все связующие с Богом нити Вселенной пересекаются в одном Центре. Тогда слова «я есть» («эго ист») и «мир» становятся разными именами Одного.

Для спокойного формирования государственности важно, чтобы каждый его член жил общей радостью, то есть должен служить общему делу, чтобы оказаться в структуре его. Все, и эгоисты, и даже альтруисты, пребывая вне своего места всеобщего государственного служения Богу, это дело губят. Общее дело – это всегда какое-то иное имя торжества над смертью. Если мы находимся в зимнем лесу, то никому не надо доказывать о том, что нужен костер для обогрева. Каждый сам занимает свое место и эгоист и альтруист, то есть собирает дрова для поддержания костра. Борьба со стихией всегда сплачивала людей. Демократия или диктатура, социалистическая или капиталистическая форма собственности, эгоизм или альтруизм, а также все иные известные крайности обязаны своим бытием Божественной составляющей в своей природе уникальной специфики. То есть в каждой крайности есть какое-то свое уникальное благо, имеет свои достоинства утверждения живого. Но как их совместить? Бог силен только в брани со смертью только тем, что пребывает там, где нет смерти. В этом же прообразе торжествуем над смертью и мы, люди. В прообразе Пасхи Христовой ходим мимо смерти. А так как во все времена смерть шла от стихии и в борьбе с ней, то понятно, что все озвученные крайности становятся взаимным дополнением только в одном случае – в борьбе с общим врагом. Хотя так нельзя говорить, ибо стихия врагом быть не может, ибо даже оная в процессе эволюционного становления постепенно станет составной частью физиологии или еще одним звеном хвоста постепенного движения к Богу. Речь идет о трудном сложном многожертвенном процессе обуздания стихии, а не о ее уничтожении как врага. Хвост толкает голову вперед и без него нет движения туда, где голове хорошо, ибо там, где голове хорошо, там и хвосту хорошо. Хвост радуется головою_{(смотри 777-07-7.3)}. Без хвоста нет спасения_777-06-06. Так вот культ и даже каждое деяние человека стимулируют в его природе духа либо ту, либо другую грань. Если деятельность возвышает человека на благо общего, то государство будет крепнуть. А если нет – то разрушится. Альтруист и эгоист должны иметь место в реальности, чтобы было хорошо для государства, то есть на своем жизнеутверждающем месте. В противном случае, и тот и другой разрушают общий дом сообщества. К примеру, один из моментов, разрушающих советскую власть, был и есть спортивные состязания, которые возникли как необходимость на почве древнегреческой дохристианской культуры с её ценностями эгоиста и плоти.

Дело в том, что сам факт бытия народа в огромных временных промежутках говорит о том, что люди тех лет исповедовали только то, что естественно для природы вечности – монотеизм (об этом будет сказано в книге). Но без связывающего Начала, без Благодати Духа Святого, монотеизм, обоснованный только на чистоте совести и чистоте духовной, и страхе перед наказанием (о Благодати Духа Святого тем народам ещё ничего не было известно), неизбежно вырождается. Причем здесь спорт? Спорт – самое безобидная форма стимуляции эгоизма, но когда такая кондиция внутреннего мира попадает в иную сферу общественных отношений, то те же самые активированные безобидные, казалось бы, принципы продолжают исповедовать естественное им. Сила культивации эгоистических настроений в духовной природе людей во время спортивных состязаний формирует образ мышления – противоборство. К сожалению, святой царь-мученик Николай не до конца понимал сие и сам пошёл на поводу у своего времени. Подготовил и взрастил не христианскую почву, которая в определённый момент просто переориентировалась против него самого. С другой стороны, так тоже нельзя говорить. Ибо спорт нужен, особенно в наше время, но не в той реалии. К примеру, сажусь на гоночный велосипед и пожираю сотни километров не для каких-то там наград или достижений. Просто сужаю свое жизненное пространство до таких вот пределов, в коих я по прежнему остаюсь счастлив и живу в нем несколько часов. В этом высшее совершенство человека – пребывать в радости даже в самых стесненных реалиях и лишениях возможностей. Сие помогает потом вести иные дела, ибо настрой на аскетизм нужно постоянно поддерживать в высокой форме. Это не надо путать с усилием силы воли. Радостью преодолеваю расстояние и когда прихожу домой или на службу и это состояние духа, не требующее многого ради торжества над собой, адаптируется во всех моих образах ведения дел. Подвиг преподобного Серафима, адаптирую под конкретное выполнение поставленной задачи – доехать до Ганиной Ямы, в Царский Монастырь, чтобы исповедаться и причаститься Святых Таинств. Это спортивное занятие обретает осмысленность иную. Велосипед помогает мне хранить Божественную радость, а потому мое суженное пространство счастья не позволяет брать чужое из государственной казны – ведь мне нужна нагрузка на организм, чтобы поддерживать ясность ума, а земные блага этот момент не гарантируют и даже исключают. Также в свое время выходил на ринг и адаптировал ту радость в иной специфике упражнений и потому не проигрывал бои и остался без единого нокаута, нокдауна в голову (в живот попадали несколько раз крепко на тренировках). Ведь радостью пребывает и главное – трезвость ума, что и есть победа. Этот образ труда не озлобляет, ибо я просто безболезненно сужаю пространство для своего счастья, а счастливый человек не может быть злым.

1.0.-30. В.Н.Лосский в «Очерке мистического богословия Восточной Церкви» речь ведёт о невозможности познания Бога инструментами разума, что «… Апофатизм учит видеть в догматах Церкви прежде всего их негативное значение, как запрет нашей мысли следовать своими естественными путями и образовывать понятия, которые заменяли бы духовные реальности. Ибо христианство – не философская школа, спекулирующая абстрактными понятиями, но прежде всего общение с живым Богом»¹, как личность с Личностью. Бог един и одинок, поэтому неизбежно это свойство находит свое своеобразное отражение в реалиях нашей природы, как специфически уникальные множественные выражения единства и одиночества. То есть Божественное свидетельствует о Себе даже в «естественных путях разумного». Нам остается только лишь по максимуму различать свидетельства о Нём в этих сферах, то есть видеть Божественные следы в том, что нам досягаемо в этих «естественных путях мысли». В первую очередь, необходимо сказать, что естество во всех различных сферах бытия имеет разные пути эволюционного усложнения в пределах свидетельства о первопричине, в пределах единства, а потому единство, как единое, проявляется в них соответственно этой уникально сложившейся специфике выражения первообраза в данном усложнении – то есть разнообразно. Из-за этого создается ошибочное мнение, что природа естества различна, противоречива и разрознена. То есть, я бы сказал, что в каждом естестве освидетельствуется Одно и То же, то есть возникает новое имя Единого и Его единства. Именно в пределах этого общего для всех областей бытия работает тот самый Закон Сохранения. Так появляются неразрывные последовательности непрерывно-скачкообразного становления эволюции жизни. Только в нашем конкретном случае он носит соответствующее специфике анализа имя – Закона Сохранения Единства. Если говорить на языке математического анализа, то можно привести слова о.Андроника (Лосева) о том, что «Прямая есть, таким образом, точка, данная как самотождественное различие_777-01-1.5» («Хаос и структура», §46 «Аксиома самотождественного различия в геометрии», п.3). Точка в новой реалии иного бытия обрела новое имя – оная стала прямой, а потому некоторые признаки её так и остались в этом новом для неё проявлении, перешли в него. То есть некоторые свойства прямой по-прежнему являются принадлежностью точки. Хотя, точка и прямая соотносятся между собой, как бесконечно великое к бесконечно малому, но все равно опосредовано их обоих мы видим только одно и то же – Божественное постоянство в разном виде. То же самое можно сказать о плоскости по отношению к точке и даже о пространстве. Если точка есть, то неизбежно существует и пространство, как прообраз точки. Сказанное – разные способы свидетельства о Начале всех начал, о пустоте, как носителе постоянства в чистом виде. Вне этого мы не сможем видеть и понимать что такое точка и остальные ее множественные производные (прямая, плоскость и пространство), и даже саму Вселенную. Таким образом, сие получило отражение в реальном мире вещей. Но точка – это тоже слово о Боге, но не Он Сам. Это слово о Боге на специфическом языке понятий, свойственных данном срезу бытия и востребованном обсуждением о Нем в данной специфике мировой реалии.