Физическая телесность возникла на сцене исторического развития Вселенной в результате жесточайшего естественного отбора ради одного – чтобы душа была на естественном месте для Вселенной, чему сопряжены хорошая работа мозга, поддержание ясности ума, ибо вне их утрачивается живучесть в естественном отборе. Только верно решение является животворящим. Наше тело – составляющая деятельность нашего мозга в поиске Истины. И в то же время, тело – составляющая рабочего процесса сердечнососудистой системы. Процесс прокачки крови идёт с помощью трёх сердечных камер: две камеры в самом сердце и ещё одна – сам организм в физической нагрузке. Эволюция жизни идёт дальше, ибо формируются и другие камеры для улучшения потока крови по организму – комфорт физического труда и вся Вселенная. В результате ясность ума и его способности возрастают, верное животворящее решение становится более доступным. Два в одном.

Благодаря усилению оргазма живое стало пленником этого образа бытия.

Всякая альтернатива данному естественному состоянию психики ведёт к травме её, с коей жизнь невозможна. После чего необходимо восстановление. Более того, эта такая высота, альтернатива коей – падение, кое может стать смертельным. Отсюда эти страхи – лучше просто лежать без всякого движения.

В самом начале не зря повел речь об одном из семи чудес Света у нас на Урале, а именно о каменных изваяниях Семь Братьев. Здесь иносказательно явлен сам процесс эволюционного становления Вселенной. Ведь “также как исполины-атланты (из мифов Древней Греции) держат небо, так и каменные столбы держат свой верхний край на той же прежней высоте и в той же близости к Небу”. Всё в нас самих и в этой природе подстраивается сообразуясь с этим мифическим героем для единения с Первопричиной.

Для того, чтобы выразить суть Православной веры, следует обратить внимание на Голгофу Христову. И рассмотреть в контексте происходящего с нами, когда молимся. Окружающий мир, вся Вселенная выпадает из поля зрения. Мироздание как бы раздвигается и перед нами предстает Личность Творца или личность собеседника. Всё исчезает. Вопрос в другом. Исчезает только этот материальный мир? Проведём эксперимент. Допустим, что мы бежим марафонскую дистанцию. Если он в этот момент обратиться к Богу, то точно также мир раздвигается, всё исчезает, включая и наши страдания на дистанции и перед нами Личность Творца? Да, действительно, человек перестает чувствовать нагрузку, ибо оная своим сообразием пустоте становится такой же составляющей нашу физиологию, как и работа сердца, легких и всего остального. Все работает без отвлечения нашего внимания. А если мы обратимся к Евангелию, то увидим этот момент уже на Голгофе.

Распятый на Кресте Спаситель сообразно сказанному в предыдущем абзаце спрашивает: "Отче почто оставил Меня". Предпоследний возглас "Свершилось". И потом уже говорит Отцу Небесному: "Отче в Руки Твои отдаю дух Свой" и умирает. Марафонец, которому известна реакция Вселенной в момент беседы личностей между собой, увидит в этом следующее: не только мучение во время бега по дальней дистанции, но даже всеобщее поношение, все вариации мучений и душевных терзаний отступают или раздвигаются также, как раздвигается мироздание в момент молитвы Богу и перед взором встаёт Личность Господа, Абсолют радости и счастья. В слове Спасителя «Свершилось», он увидит себя. Это не медитация иогина, который ищет в себе освобождение. Это моление. Отныне телесные и душевные стимулы утрачивают свою власть над личностью. Душа с Богом становится самодостаточной во всём высшей радостью, неподкупной и стойкой. На кого смотришь, того образ и принимаешь. Очень важно смотреть на Абсолют счастья и на Максимум радости в высшей степени, чтобы принимать его образ в этот момент. Ведь куда смотришь, отражение того и принимаешь.

Дело всё в том, что попавшее в поле досягаемости Бога сообразуется Ему, Его радости и становится составляющей счастья. Зло, попав в Божественное Лоно, сообразуется добру и начинает подчёркивать до селе не известные грани, не доступные разуму, глубинные черты Творца. Бог славит Себя, с помощью зла раскрывает Себя более глубоко. Под влиянием Бога зло начинает богословствовать на свойственной себе специфике – это есть общее определение всех форм научного поиска. То есть мир перестает быть злом, а ещё одной гранью Рая Небесного (и наоборот, без Него даже Рай – зло). Вот это слово Спасителя «Свершилось» исповедует нам о том, что даже Его Голгофа попав досягаемость Отца Небесного становится теперь частью Рая.

Для чего нам важно выразить природу молитвы? Дело всё в том, что при беседе с Личностью Творца мир становится пустотой. Всё пропадает, сообразуясь пустоте, нолю или постоянству. И ведь входит в сообразность именно этой же пустоте не только окружающий мир, но и организм живого тела, да и само общество становится государственным образованием ради этого, чтобы растворится в небытие для беседующих между сбой личностей Бога и человека. Свобода только в пределах общественной безопасности. Итак, всякий порядок внутреннего мира материи, научно-техническая революция, физиология, здоровье, формы хозяйствования, бытовые условия и комфорт – сообразуются с пустотой ради того, чтобы не мешать, то есть ради наиболее полного единства беседующих личностей Творца и человека. Сообразуется именно с этим исчезновением мира, происходящим в момент обращения человека к Богу. И вообще материального мира для сфер межличностного общения не существует, ибо мы живём вне телесных чувств и можем распознавать единство между собой, как будь то и нет ни этих стен, ни этих расстояний, ни времени. Тишина длжна быть, когда один говорит что-то Другому. Это есть самый высший комфорт духа. Можно рассматривать множество ракурсов, но нам важен сам факт: само бытие мира уже есть образ и подобие этой самой тишины, коя возникает при беседе личностей человека и Творца. Замолкает всё вокруг. Природа пустоты в любой вариации проявления, как сопряжение молитве человека Богу, оказалась во главе угла. Иными словами, бытие в самых различных бесконечных вариациях – это уже есть молитва Творцу или может быть даже Сам Он. Всё имеет место быть только как моление Ему. Точкой отсчёта для всякого анализа в науке и для любой науки – именно акт молитвенной беседы двух личностей человека и Творца. Здесь позиционируется все начала координат мира, мысли и научного поиска. Вне молитвенного образа ничего не существует или тут же отмирает.

Вот этот момент сорастворения с небытием Вселенной во время молитвы нам важно заметить, ибо, повторюсь, перед нами именно вот здесь в молитве отправная точка отсчёта всего того, что поддаётся анализу во всем том, что мы называем наукой. И на некоторых примерах показать учёному сообществу то, как мир оказывается сообразным пустоте, тишине в молении. Парадокс, но это так, ибо само по себе понятие о пустоте, ноле и постоянстве без молитвы оказывается в подвешенном состоянии и ни к чему не привязано, а потому без такой привязи предстаёт перед нашим взором одной из вариаций хаоса (к примеру, ноль – это такая же цифра, как и все иные, коих множество, а порядок – частный случай хаоса, всё относительно, ничего нет точного и абсолютного). А на самом деле, каждая фибра бытия Вселенной жаждет или стремится раствориться, стать уникальным, свойственным себе выражением пустоты, чтобы быть в Боге, с Богом и у Бога. Именно этим пустота динамична, ибо в её пределах клокочет бурный поток бесконечной жизни процесса моления Творцу. (Наглядно, сие хорошо отражено в математике, ведь образов постоянства-пустоты здесь бесчисленное множество.) Покой или пустота – сие есть естественное для природы молитвы условие. Он же есть тот самый изначальный верхний край Вселенной, коим было когда-то бытие её и от которого начала своё развитие эволюция всех форм. Подобное порождает своё подобие: пустота рождает только образы пустоты в бесконечных вариациях.

Скажем об этом же на понятийном языке мифологии древних греков. Мироздание – это такой исполин-атлант, держит эти своды Неба над Землей. Посредством самого человека старается удержать бытие в той же самой первозданной близости с Богом, каким оная была в самые ранние времена до грехопадения.

Далее, чтобы видеть мир в ином срезе, есть смысл разделить мир на две составляющие познаваемое и непознаваемое. Дадим определение каждой из них: и природе познания и природе не познаваемого. Третьего нет в природе вещей.

Что такое познание? На самом деле ответ на такие вопросы имеет приоритетное значение, ведь тайну космогонии древних не раскрыть без верного понимания сего.

Для ясности выражения основной мысли разделим вопрос на две составляющие. Это будет правильным, ибо наша природа двойственная и каждой составляющей её естественно по своему утверждать радость бытия: надо беречь радость чистоплотностью; надо стяжать радость или нагнетать её больше и больше. И то, и другое имеет значение. Сначала слово о чистоте.

Представьте себе, что перед вами свежее яблоко. Оное без повреждений может пролежать очень долго. Можно даже сказать относительно вечно (несколько месяцев назовём относительной вечностью) и гниль не коснётся его, если мы будем его хранить в хороших условиях и не нарушим защитный слой кожуры. Давайте предположим, что мы познаём мир только через одно чувство (не слышим, не видим, не можем ощутить запах и так далее) – можем познать его только органами распознания вкуса и только через вкус. То есть, допустим, что всё имеет вкус и мы познаем мир в данном срезе мироздания: через вкусовые качества окружающего мира. Ощущаем вкус – значит, есть предмет; нет вкуса – нет предмета. Предмет не существует, пока мы его не распознали органами чувств. Это непознанное называют пустотой. Как только почувствовали вкус, так сразу объект в нашем восприятии становится реально существующим. Так рассматривать природу познания удобно, чтобы не отвлекаться и не смешивать одно с другим. А потом мы сможем легко сие перенести на все иные способы познания, ибо все виды, то есть все иные способы идентификации имеют общность: все они – от нервных окончаний тела идёт сигнал по нервным каналам в один и тот же мозговой центр сбора информации. Нам здесь важно, что в таком вот виде свежее цельное, не тронутое яблоко порчей для организма является жизнью и пока фрукт живой он является вкусовой пустотой. Всё живое органами распознания вкуса не распознается.

Чтобы узнать, как работает трактор, надо его разобрать. Чтобы узнать, как устроено строение организма, надо проникнуть в его утробу, то есть умертвить живое. Чтобы узнать, как устроен мир, надо проникнуть в его нутро и разложить на составляющие. И так далее. Но будет ли жить этот мир после познания? Мы видим только то, что оказалось в процессе распада – мы видим только уже мертвое. Итак, нет разрушения – пустота. Такова природа познания.

Исходя из этих слов, становится очевидным то, что познавать или знать правду может только Бог, ибо наша природа познания требует разрушений, после чего утраченное уже не вернуть. Бог же ищет в нас не злое, в отличие от нас, а Своё подобие – вечное живое, неразрушимое. Если Он нас познает, то мы живём вечно. Именно в этом причина неизбежности Голгофы Христовой, ибо мы для познания пытались разрушить Самого Бога.

Распад имеет много выражений, со свойственной каждому из них спецификой проявления. К примеру, процесс распада – это ещё и просто выход из равновесия. Палка из положения вертикального равновесия начала падение – мы понимаем, что было первоначально равновесие по вертикали. Если палка не падает, то законы кинематики её «не видят», ибо в состоянии равновесия оная им не подчиняется. А точнее подчиняется, но весь функционал кинематического корпуса сведён к нолю. В границах ноля нам даже не понятно, что именно перед нами. А может быть это не палка совсем, а вкопанный столб. В пределах этой пустоты, выраженной палкой стоящей в равновесии, разворачивается весь сюжет мироздания.

Но почему оная так себя ведёт? Потому, что она – мертвый предмет. “Живая палка” наоборот “стремится” вернуться в исходное положение вертикали, тянется к небу. В этом образе наш организм в постоянном борении, стремится удержать состояние равновесия своего здоровья. Если болезнь выводит здоровье из равновесия и склоняет к логически верному (есть ли логика в борениях, если всё это опять будет в земле), то живое возвращает (пусть недолго, но стоять и жить просто так для радости, ибо ничего кроме счастья не надо и не имеет смысла). Перед нами уже не просто пустота, не поддающаяся познанию, а целая бесконечная динамика становления до подобия Ему в пределах этой непознаваемости (пустоты).

Этот межзвездный вакуум представлен чувственной пустотой, но на самом-то деле, исходя из предыдущих суждений, перед нами не пустота, а живое тело, в коем вовсю клокочет бурливая динамика прекрасного – не тронутая тлением жизнь (живое яблоко). Как только эта пустота разрушается, так сразу предстаёт перед нами как чувственно распознаваемая реальность – мы видим Звезду. Ведь на Солнце, как раз идут процессы распада. Также как и на всех видимых ночью звездах вселенной. Итак, все вокруг – это пустота вакуума и звёзды.

Причем сам по себе распад в наших телесных глазах – это реальность, ибо телесно распознается. Мы видим (распознаем) эти материальные вещи только потому, что в них тоже идут процессы разложения атомов на составляющие. Отсюда радиационный фон. Таким образом, в дальнейших суждениях мы должны иметь ясное представление о природе познания.

Человек, на самом деле, есть Вселенная, в которой мы воспринимаем только собственные воспаления. Мы чувствуем свой палец только потому, что в нём идут процессы отмирания живых тканей. Если же палец здоров, то его, как бы, не существует. Его нет, потому что он здоров. Не смотря на то, что он не распознается, он в пределах чувственной пустоты имеет бытие, часть нашего тела. Сообразно этому, когда взираем на Бога, мир пропадает потому, что оный оказывается на естественном для нашего счастья месте – выздоравливает вся Вселенная. Созерцая мир через абсолют здоровья Творца, мы видим здоровье – мир исчезает во время молитвы, ибо он созерцаемый через Бога не имеет разрушения, а переходит из одного состояния в другое циклично.

Для обсуждения изучаемой нами темы полезным будет дать определение точке. Если мы внимательно приглядимся к этому самому элементарному математическому понятию, то можем распознать в ней свойства, в границах коих эволюционирует весь космос. Точка – это не крупинка, а программа развития Вселенной в самом чистом виде, а потому всё вокруг несёт в себе все её свойства и всё имеет образ и подобие точке. Мы же уделим внимание только тем её граням, кои востребованы спецификой наших тем обсуждения.

Точка – граница в самом чистом виде. То есть граница в точке – это такое абсолютно ограниченное ничтожество, в природе коего нет чего-то иного, кроме границы. Следовательно, всякое развитие из точки будет нести в себе эту печать, составляющую природы точки – будет иметь ограничение, кое мы называем формами. Подобное рождает своё подобие – данное оформление Закона Сохранения никто не отменял. Вопрос состоит в том, как это свойство «граница» в бесконечных проявлениях вписывается в естество Божественного и как оное исповедует о Нём. Это нам важно для того, чтобы понимать то, как мир, сообразуясь с Богом, молится Ему через человека.

Созерцаем мир через призму своего ограничения, данного Богом ради спасения из-за воспаления первородным грехом. Созерцая мир через воспаление, мы можем видеть вокруг только соприродное ему – воспаление. То есть, созерцая мир через ограничение в самом чистом виде, через точку, мы можем распознавать в нём только то, что имеет соприродное родство с этим ничтожеством ограничения – привычно созерцаемый нами мир в границах форм. А так как Царство Небесное в себе воспаление не несёт, то его космос предстает перед нами либо отсутствием границ (пустотой вакуума), либо ничтожеством природы ограничения в виде светящихся точек в окружающей темноте. Ведь постоянство – вечное и бесконечно великое во всём, а изменчивость – диаметральность постоянству, а потому ограничено Им до ничтожно малого и временного. Постоянство – абсолютно великое Божественное, то есть простор бесконечный, а разрушение – это ничтожество низменной природы греха, а потому ограничено до абсолюта точки. Бог абсолютно великий и вездесущий, всегда рядом и даже в нас самих. Радость всегда бесконечно велика, а зло, как измена радости, как диаметральность, всегда бесконечно ограничено Богом – точка, в которое происходят процессы разложения. Такова природа звезд, если созерцать мир стоя на той стороне двойственности естества точки – на природе изменчивости и распада.

Исходя из сказанного необходимо сделать важный вывод для молитвенного делания, коим мы должны руководствоваться в беседах с Богом. Когда мы обращаемся к Богу, то наивно надеемся, что лицезрим Его чувственной природой, то есть по неведению наделяем Его природу воспалением или ищем в Нём злое. Но, на самом-то деле, Он абсолютно здоров, а потому видимым быть не может. Ведь видеть мы можем только то, чем наделены сами, имеем представление, то есть больны – воспаление. То есть мы видим свой палец на руке, если оный болит от ушиба. Бог же здоров и потому видимым быть не может.

Отсюда это родство молитвы с медитацией в Буддизме, хотя и не полное.

С другой стороны, мы видим миры, которые отстоят от нас на множество световых лет. Почему мы их видим? Потому, что, наверное, там воспаление нашего организма. Это наш воспаленный палец. То, что не является нашим телом – то видеть, распознавать не способны. Телесно мы зрим только самих себя. По определению, если бесконечная пустота постоянством не имеет границ, то почему наше здоровое тело должно иметь пределы, оное тоже не имеет границы. Ведь оное составляющая Царства Небесного и оное здоровое? Ограничена в свободах только смерть, то есть в заточении абсолютно ограниченное.