Итак, оставляя в стороне всякие гипотезы, мы должны брать факт так, как он нам непосредственно является, и сказать: раз мысль вызывает механическую работу, раз мысль есть двигатель, то она должна представлять собою форму энергии, которая вполне аналогична целому ряду других форм мировой энергии, способных также вызывать механическую работу и быть двигателями; иными словами − мысль есть одна из многих форм единой мировой энергии.

Каковы свойства этой формы энергии? Помимо только что указанного общего многим другим энергиям свойств быть двигателями, нам пока точно известно еще одно отличительное её свойство − именно, способность являться нам в виде представлений; поэтому мы называем её психической энергией. При таком взгляде на сущность мысли у нас нет решительно никаких оснований проводить резкую грань между психической энергией и всеми другими известными нам чисто физическими формами энергии; наоборот, мы должны включить ее в эту группу энергий, наделив лишь одним отличительным свойством − психическим… Если мы это сделаем, то связь психического с физическим, мысли с мозгом, предстанет перед нами в энергетическом освещении и перестанет казаться такой непостижимой.

В самом деле, пока старые материалисты учили, что весомая и осязаемая материя есть единственная реальность и что мысль получается от молекулярных движений в мозгу, Дю-Буа-Реймон был прав, говоря, что «невозможно придумать такое расположение или такое движение материальных частиц, которое позволило бы перекинуть мост в царство сознания». Но если сами материальные частицы, молекулы, атомы представляют собою, согласно новейшим данным, не что иное, как поля сил и комбинацию различных форм энергии, и если мысль, согласно изложенным выше соображениям, есть лишь особая форма единой мировой энергии, то возникновение мыслей в мозгу может быть легко объяснено переходом одной формы энергии − чисто физической, в другую форму − психическую или, вернее, психофизическую, ибо, как это мы выше видели, последняя обладает также и чисто физическим свойством вызывать механическую работу.

При этом можно представлять себе образование психической энергии следующим образом: все внешние явления суть процессы между энергиями; из этих «внешних» энергий организм выбирает только те, к которым он приспособлен посредством своих внешних органов чувств; в последних происходит превращение, переработка внешней чисто-физической энергии в нервную (или нервно-физическую), которая, устремляясь по нервным проводникам к мозгу, испытывает в ганглиозных клетках центрального органа новое превращение, переходя в энергию психическую. С появлением психической энергии кончается процесс усложнения по крайней мере, насколько это до сих пор нам известно и эта энергия либо действует как таковая, являясь нам в виде сознания, мыслей^[8], либо превращается через промежуточную стадию нервной энергии в механическую работу движения. «Мы признаем, − говорит Оствальд, − что энергия, связанная с сознанием, есть наивысший и самый редкий вид энергии из всех нам известных; она образуется только в особенно развитых органах и даже мозг различных людей выказывает чрезвычайное различие в количестве и деятельности этой энергии»^[9].

Таким образом, психическую энергию мы рассматриваем как самую сложную и совершенную форму единой мировой энергии, являющуюся нам в виде мыслей, представлений, и способную превращаться в другие, более простые чисто физические формы. Однако, такой взгляд на сущность психической энергии обязывает принять также и вытекающие из него выводы. Именно, если психическая (или психофизическая) энергия есть лишь одна из форм общей мировой энергии, то она должна подчиняться также общемировому закону сохранения энергии. В состоянии ли психическая энергия удовлетворить этому требованию? Большинство современных натуралистов, принадлежащих, впрочем, своим духовным обликом истекшему столетию, дают на этот вопрос отрицательный ответ.

И в самом деле, на первый взгляд некоторые психические явления как будто противоречат закону сохранения энергии. Возьмем, напр., акт мышления, не сопровождающегося никакими внешними проявлениями − ни двигательными, ни словесными. Когда мы о чем-либо молча размышляем, мы производим известную умственную работу; на последнюю тратится иногда значительное количество нервной энергии, которая превращается в психическую; трата нервной энергии выражается в увеличении (и усиленном выделении) продуктов распада нервно-мозговой ткани и сказывается в наступающем общем чувстве умственного утомления; наконец, наличность психической энергии констатируется в сознательных мысленных процессах. Между тем, если бы мы пожелали проследить за дальнейшим ходом или превращением развившейся психической энергии, то мы этого сделать не в состоянии − поток энергии как будто здесь останавливается, и вся сумма психической энергии исчезает почти без остатка^[10]. Не выраженная словесно и не проявленная в актах мысль как будто совершенно противоречит закону сохранения энергии и служит для дуалистов лучшим аргументом в пользу учения об особой природе процессов психических и несоизмеримости их с процессами физическими.

Защитники энергетического миросозерцания полагают, что весь секрет заключается в том, что психическая энергия в указанном выше случае, вероятно, превращается в теплоту и идет на нагревание тела; однако, это лишь предположение, которое почти невозможно доказать и которое поэтому не может служить подтверждением гипотезы психической энергии^[11]. И мы думаем, что прибегать к такого рода предположению нет никакой ни нужды, ни пользы.

Дело в том, что закон сохранения не требует, конечно, чтобы каждая энергия сохранялась в присущем ей виде, а говорит лишь о сохранении совокупной суммы энергий, и потому Оствальд вполне прав, когда называет заблуждением то утверждение, «будто духовная энергия должна непременно сохраниться, как таковая»; однако, нужно признать, что только в последнем случае и можно было бы неопровержимо доказать как самое существование психической энергии, так и подчинение её мировому закону сохранения. Вот почему в тех случаях, когда не удается проследить дальнейший ход психической энергии (как, напр., при молчаливом мышлении), должно еще оставаться место предположению, что психическая энергия выделяется из организма как таковая и рассеивается в окружающей среде.

Возможно ли это с технической стороны, т. е. не препятствует ли этому анатомическое строение центрального нервного органа, в котором протекают все психические процессы? Насколько мы до сих пор знакомы с анатомией и физиологией мозга, надо сказать, что строение последнего не только не может препятствовать излучению накопившейся в нем энергии, но даже должно способствовать этому. Ведь, нам известно, что все высшие психические процессы протекают в сером веществе, которое скоплено в огромном количестве в мозговой коре; в последней, следовательно, собрана почти вся сумма психической энергии, которую вырабатывает данный индивид; чтобы сохранить эту высшую и, следовательно, самую концентрированную форму мировой энергии от потери через излучение, ее необходимо было бы спрятать в самую глубь человеческого тела и окружить хорошими изоляторами-оболочками.

А что мы видим в действительности?

Мозговая кора, как указывает уже само названье, расположена на самой поверхности тела и совершенно лишена специфических изоляторов, какими являются миелиновые оболочки нервных проводников: что касается мягкой и твердой оболочек мозга, то он как по своему качеству, так и по величине совершенно не могут считаться подходящими изоляторами в сравнении с огромным скоплением серого вещества; а костяная коробка (череп) имеет своим главным назначением защиту мозга от механических инсультов. Таким образом, расположение в теле и все внешнее строение органа, в котором протекают наиболее интенсивные психические процессы, наводят на мысль, что природа в данном случае позаботилась не препятствовать излучению психической энергии в окружающее пространство.

Если это так, то, чтобы доказать подчинение психической энергии закону сохранения, нам остается только проследить выделение во внешний мир названной энергии, т. е. открыть её присутствие за пределами того мозга, в котором она возникла.

Но как сделать это?

Единственный известный нам аппарат, в котором психическая энергия может проявиться в обычной для нас форме, т. е. мыслях − ибо только в этом случае она и может быть нами узнана, как психическая − есть человеческий мозг; следовательно, психическая энергия может быть нами открыта за пределами того мозга, в котором она возникла, лишь в том случае, когда она, выделившись из одной мозга, попадет в другой и проявится там в таких же мыслях-представлениях, какие свидетельствовали нам о её присутствии в первом мозгу; короче говоря, закон сохранения психической энергии требует возможности непосредственной передачи мыслей от одного субъекта к другому.

Вот − тот результат, к которому неизбежно придет всякий, кто, проводя энергетическое мировоззрение, желает быть последовательным и не находит нужным отступать перед выводами, какими бы невозможными они на первый взгляд ни казались.

Непосредственная передача мыслей есть теоретический постулат энергетической гипотезы в применении её к психической энергии. Нам остается теперь сделать последний шаг и доказать, что этот теоретический постулат фактически осуществляется, т. е., что передача мыслей имеет место в действительности. Этой задаче и посвящено настоящее исследование, которое будет вестись мною только на языке фактов, т. е. на том языке, который в подобных вопросах является единственно красноречивым и для всех убедительным.