Михвелс помрачнел. Недавний разговор с правителем был слишком неприятен и жесток. Когда Мовиган узнал, что R-13 пропал, он пришёл в бешенство. И даже то, что брумнт передал долгожданную эссенцию самостоятельного возрождения, не могло служить оправданием. Теперь, когда правитель получил то, что хотел, у него появился отличный повод – сорвать на Михвелсе давнюю неприязнь и злость. Мовиган, не стесняясь в выражениях, дал чётко понять – он больше не будет терпеть присутствие брумнта в этой части Ивилона, если тот не найдёт R-13 в течение двух дней. Он отправит Михвелса в безжизненную пустыню, туда, где его предки скитались в темноте. И только вмешательство Герлинны немного смягчило гнев правителя. Она со слезами на глазах умоляла дать Михвелсу чуть больше времени. Она заклинала, и Мовиган сдался. Мольба дочери смягчила его сердце. Но внезапная эпидемия на Авмире всё изменила. Михвелс принял решение, которое поставило на грань его судьбу. И выбор сделан – отступать невозможно.

Михвелс мотнул головой, отгоняя призрачное предостережение небес. Его низкий голос, как никогда, был решителен и твёрд.

– Передай отцу, что я поступаю так, как подсказывает сердце. Я нужен там. Может, это самонадеянно, но я верю, что справлюсь. Не знаю, смогу ли помочь невинным жертвам болезни, но я попытаюсь. Сидеть здесь из страха перед Мовиганом я не буду. Брумнты никогда не боялись правителей. Мы всегда шли за своей звездой. Мы страдали из-за своих убеждений, но никогда не отступали от них. Я не буду знать покоя, если не попробую всё исправить. Даже ценой своей жизни.

«Даже ценой незаконченного эксперимента, который для меня дороже всего» – мрачно подумал Михвелс, ещё раз вспоминая, всё ли он спрятал в надёжный тайник.

Герлинна судорожно всхлипнула, закрыв лицо руками. Из её золотистых глаз скатилось несколько янтарных слезинок. Расставание было выше её сил и, забыв все приличия и условности, она бросилась к брумнту, нежно обняв его за шею.

– Обещай, что вернёшься! – прерывисто прошептала она, не сводя с него глаз. Такой бесконечной любви и преданности в них не видел ещё никто.

Михвелс оторопел. Он догадывался, но только сейчас понял, что чувствует к нему эта девушка. И это открытие смутило, встревожило и ошеломило.

– Я не стану этого обещать – хрипло прошептал он, слегка касаясь ярко-рыжих волос кончиками пальцев – Потому что могу нарушить слово.

Герлинна прижалась ещё сильнее, понимая, что может его потерять. Она любила его сильно, безответно и горячо. И мысль о том, что они могут никогда не увидится, сводила с ума.

– Тогда обещай, что не забудешь меня. Дай слово, что всегда будешь помнить этот миг.

Михвелс смотрел на неё сверху вниз, пытаясь понять, почему сердце стало взволнованно биться. И не существовало в этот момент никаких преград и расстояний – только волшебный, чарующий взгляд напротив.

– Обещаю – тихо вымолвил он, растворяясь в прекрасных золотистых глазах.

*******

Посадка на межпланетный корабль велась по всем правилам. Механизмы и приборы проверяли готовность пассажиров к полёту, оценивая их здоровье и душевное состояние, а так же включая всех в учётные списки. Тем, кто был не готов, предлагалось отложить путешествие на другое время. А всем, кто был ещё не в курсе последних новостей, сообщалось об эпидемии на планете. И хотя карантин там распространялся только на местное население, Мовиган ввёл ограничение на возврат людей с Авмира. Получалось, что лететь туда могли все желающие, но вот, чтобы вернуться, необходимо было провести достаточное время в карантине. Такая мера, безусловно, считалась правильной, потому что здоровье многих рас Ивилона не могло быть на последнем месте. Но, несмотря на ограничения, мест на межпланетном корабле почти не осталось. Из пяти тысяч пассажиров, только пятнадцать отказались от полёта из соображений собственной безопасности.

Полёт на Авмир предполагал быть недолгим – всего несколько часов. Михвелс удобно устроился в изогнутом кресле. Оно было похоже на волнообразную узкую поверхность, которая повторяла контуры тела, почти сливаясь с ним, и свободно висела в воздухе. Мощная магнитная система удерживала его от падений и путешествий по кораблю, оставляя всегда на одном месте. Ряды таких кресел ровно располагались вдоль стены в каждом из тридцати отсеков, позволяя пассажирам наблюдать все красоты космоса через огромные окна напротив.

И сейчас из больших, квадратных окон открывался изумительный вид на планету, её красную поверхность, пересечённую изогнутыми белыми линиями. Но ещё прекраснее ожидало впереди, когда красная полоса светящихся газов, опоясывающих планету, начнёт ярче подсвечиваться зелёным светом родной звезды.

В памяти Михвелса вспыхнули недавние события, переломившие привычную жизнь. И самый важный, настойчиво пульсирующий вопрос не давал покоя: «Кто выкрал R-13»? Вначале Михвелс подозревал Флеокса, но тот клятвенно заверил его, что невиновен. Возможно, лгал. Но Михвелс почему-то ему верил. Он был единственным другом, невозможно, чтобы он пошёл на предательство. Подозревалась и Герлинна. Теоретически, она могла выкрасть элемент, но Михвелс тотчас же отбросил эту абсурдную мысль. Герлинна всегда помогала ему, защищала перед Мовиганом, и не могла быть преступницей. Да и зачем ей R-13? Что она могла получить, совершив кражу? Нет, всё это нелепо. Она не могла. И Флеокс не мог. Тогда кто? Михвелс заёрзал в кресле, снова возвращаясь к неприятному вопросу. И единственный правильный ответ, который он видел – это кража элемента посторонним человеком. Возможно, кто-то давно следил за ним, и когда он пошёл провожать Герлинну, вор проник в лабораторию. Как он узнал коды доступа? Времени было слишком мало, чтобы подобрать ключ. Возможно, в этом мог посодействовать Мовиган. Но зачем? И как бы Михвелс не пытался проанализировать всё, ещё оставались нелогичные моменты, которые не позволяли свести воедино цепочку событий.

Посадка заканчивалась. До старта оставалось всего полчаса – последнее время, чтобы все успели занять свои места. В этом отсеке под номером двадцать четыре разместилось около двухсот пассажиров. Представители венуитов и других рас терпеливо ждали отправки корабля. Михвелс напрасно пытался найти брумнтов – конечно, их не было. За последний год он вообще не встречал своих сородичей. Говорили, они поселились вдали от Мовигана и его династии, чтобы не быть обвинёнными в несуществующем заговоре или инакомыслии. Последний раз Михвелс слышал, что они стали жить на севере Ивилона – комфортном и прекрасном месте, где никто не мог им помешать заниматься исследованиями и наукой. И конечно, он сам мечтал присоединиться к ним, мечтая об уединённой и свободной жизни. Но надо закончить эксперимент. Он слишком важен и необходим. Он – цель его жизни. Воздух, без которого нельзя. Осталось так мало. Совсем чуть-чуть. Но для его завершения надо вернуться с Авмира живым.

Михвелс тяжело вздохнул, отгоняя мрачные мысли. Он не мог отделаться от ощущения, что отправляется навстречу смерти.

– Первый раз летите на Авмир?

Звонкий мужской голос моментально вернул к реальности. Михвелс резко повернул голову к соседу, встретившись с тёмно-синим взглядом незнакомца.

– Да. Ещё не доводилось посещать эту планету.

– А почему решили сейчас? Там неспокойно, не самое лучшее время для путешествия.

Молодой человек пытливо всматривался в лицо, чересчур внимательно рассматривая брумнта, и Михвелсу это совсем не понравилось.

– Люблю поездки «с огоньком». На Ивилоне всё слишком размеренно, не хватает чувства опасности.

Незнакомец весело рассмеялся.

– Ну, тогда Вы на правильном маршруте! Уж где, а на Авмире Вам скучать не придётся! Среди хрипов и стонов смертельно больных Вы гарантировано испытаете чувство опасности!

Ирония была не уместна. Совсем. И то, что молодой человек произнёс её так спокойно и пренебрежительно, наполнило душу Михвелса отвращением.

– А Вы не боитесь туда лететь? – с вызовом бросил он – По Вашему описанию – там место смерти.

В тёмно-синих глазах незнакомца зажглись весёлые огоньки. Его явно забавлял этот разговор.

– О, нет! Я сам оттуда, поэтому возвращаюсь домой. Но не переживайте – у меня иммунитет к болезни. Он есть только у избранных, так что я – счастливчик!

Глаза молодого человека неестественно блестели. В них читалась некая одержимость, смешанная с высокомерием.

Михвелсу не понравился этот тип. Было в нём что-то такое, что отталкивало и настораживало, скрываясь за невинной внешностью. Возможно, это обманчивое чувство, но жизнь научила не отмахиваться от внутреннего предположения, а доверять ему.

Не желая продолжать разговор, Михвелс отвернулся, сосредоточившись на огнях, мелькающих за окном.

Межпланетный корабль начал взлетать. За несколько минут он быстро набрал высоту, легко и плавно устремившись сквозь просторы космоса.

Глава 8

Планета Авмир сильно отличалась от Ивилона. Практически всё время на ней преобладала тёплая, ясная погода, что было совершенно противоположно по сравнению с Ивилоном. Богатый растительный и животный мир делали её фантастически красивой, а водопады, реки и разноцветные моря добавляли прекрасного разнообразия. На Авмире существовала смена двух времён года – лета и зимы, но холодная пора была слишком мимолётной. И сейчас она прошла, уступив место жарким дням.

Первое, что бросилось в глаза, когда корабль вошёл в атмосферу – серое небо, в остроконечных, светлых облаках. Странная, почти правильная форма смешанных кристаллов льда и капель воды была с ровными, чёткими контурами.

Корабль медленно опустился на поверхность планеты, породив громкое жужжание, которое разлетелось в воздухе. Справа и слева тотчас же стали подъезжать автоматические погрузчики, которые помогали расформировывать багаж.

– Ну вот – моя планета! – радостно воскликнул молодой человек, когда все пассажиры вышли из корабля и ступили на вязкий грунт – Готов поклясться, Вы ещё не видели такой красоты! Это не Ивилон, где вечно холодно и мрачно!

Последние его слова были обращены к Михвелсу. Парень почему-то думал, что брумнт должен прийти в неописуемый восторг. Тот же, лишь смерил его недовольным взглядом, совершенно не имея желания обмениваться любезностями. Но молодого человека, казалось, совсем не задела угрюмость соседа, и он воодушевлённо начал перечислять все прелести Авмира.

С трудом терпя его болтовню, Михвелс, наконец, дождался своей сумки, намереваясь убраться подальше. Пытаясь отвязаться от надоедливого попутчика, брумнт быстрым шагом направился к выходу, желая поскорее покинуть лётную площадку. Но парень не отставал ни на шаг, продолжая в ярких красках описывать планету, на которой они оказались.

Очутившись за пределами посадочных линий, и протискиваясь между пассажирами, в спешке толкавшихся около дверей, Михвелс внезапно остановился. Странное зрелище привлекло внимание. Под одной из высоких стен, скорчившись и закутавшись в лохмотья, сидел человек. Его сгорбленное тело сотрясал сухой кашель, а на тёмном, сморщенном лице проступили синие пятна. В минуты передышки от приступов кашля, мужчина дрожащими руками пытался сильнее закутаться в рваные тряпки, которые служили одеждой. Но они выскальзывали из-под скрюченных пальцев, и он тщетно старался натянуть их на немощное тело. А когда новый спазм сотряс больного, он не удержался и распластался лицом вниз на белом полу.

Михвелс взволнованно подошёл ближе. Неприятный горький запах, исходивший от плоти, сильно ударил в нос. Казалось, человек доживает последние часы – таким страшным и обречённым был его вид.

– Не стоит подходить к нему близко – раздался знакомый голос молодого человека – Этот больной обречён.

Но Михвелс даже не повернулся. Он присел на корточки рядом с несчастным, придерживая его и помогая сесть.

В тусклых голубых глазах промелькнуло удивление, смятение и благодарность. Несколько секунд немощный старик рассматривал брумнта, словно пытаясь навсегда запомнить его благородное лицо.

– Спасибо Вам – еле слышно прошептал он, снова закашлявшись, и прикрыв дрожащей рукой губы – Только парень прав, не стоило подходить ко мне.

– Почему Вы здесь? – ошеломлённо вымолвил Михвелс, совершенно не понимая, почему человек последние часы жизни должен проводить в этом месте – Вам надо в больницу. Там помогут переносить страдания. Может, у Вас будет шанс на выздоровление.

За спиной раздался громкий смех. Михвелс резко оглянулся, ощущая, как в душе закипает гнев. Молодой человек, скрестив руки на груди и весело прищурившись, рассматривал брумнта.

– Что смешного я сказал? – сквозь зубы процедил тот, чувствуя, что может взорваться – Или на прекрасной планете Авмир бросают умирать на улице?

Эти слова мигом согнали самодовольную улыбку. В тёмно-синих глазах парня теперь светилось не веселье, а злость.

– Хотите ему помочь? – с издёвкой выдавил он сквозь плотно сжатые губы – Ну что же – валяйте! Только сами не испустите дух!

– Ничего, как-нибудь выживу – парировал Михвелс, помогая больному встать на ноги – Как Вас зовут?

Дрожа и с трудом удерживая вертикальное положение, больной опёрся о руку брумнта.

– Моё имя Нонт, добрый человек. Спасибо, что помогаете…

В карих глазах Михвелса словно отразилась боль этого несчастного.

– Я постараюсь Вам помочь. Может, не смогу спасти, но думаю, в моих силах убрать спазмы. Держитесь, Нонт. Всё будет хорошо.

– Неужели Вы наш новый доктор?

Этот насмешливый голос всё сильнее действовал на нервы. Ещё немного – и самовлюблённый болван рискует оказаться с разбитым носом.

– Я учёный – сквозь зубы процедил брумнт, поддерживая больного под локоть – И думаю, Вам лучше отойти в сторону от нас, чтобы не подвергать здоровье испытанию. А то вдруг иммунитет подведёт.

И не обращая внимания на изумлённые взгляды, которые устремлялись со всех сторон, Михвелс осторожно повёл Нонта к выходу, намереваясь найти проклятую больницу и высказать врачам всё, что он думает об их равнодушии.

*******

Лечебное учреждение, одно из многих, где хоть как-то помогали несчастным во время эпидемии, представляло собой красное здание овальной формы. Похожее на длинную, сплюснутую трубу, оно ярко и весело возвышалось над голубой травой. Небольшие окошки в форме жёлтого полумесяца игриво смотрели на мир, исполосовав собою стены. И если не знать, что внутри умирали десятки людей в день, можно было подумать, что здание – воплощение позитивного и доброго сооружения, предназначенного для улучшения настроения жителей Авмира.

Внутри, среди высоких стен, помещение было разделено на множественные отсеки, которые сейчас были заполнены койками с больными. Их хрипы, стоны и сухой кашель то и дело разносились в пространстве, а боль и смерть кружили в воздухе замысловатый танец. Те немногие из добровольцев, которые ухаживали за несчастными, непрерывно сновали между кроватями, пытаясь хоть как-то облегчить участь умирающих. И казалось, что не существует спасения и надежды – осталось только застывшее чувство обречённости.

Элин осторожно поставила на стол миску с тёплой водой. Руки трясло мелкой дрожью от усталости и еле сдерживаемой душевной боли. Только что умер ещё один пациент, за которым она ухаживала. Совсем молодой человек. Его привезли неделю назад, и все говорили о надежде на выздоровление. Но врачи ошиблись. Его не стало. Болезнь измучила его, вымотала организм жестоко и коварно, доказав своё превосходство.

Элин привыкла видеть смерть. Она смотрела ей в лицо слишком часто вот уже сорок четыре дня. Люди умирали на руках, в муках и агонии, и девушка научилась принимать безысходность. Она заставляла себя думать, что другого выхода нет, ведь они делают всё возможное. Нельзя сделать большее. Это предел. И доказывая себе это в сотый раз, она находила утешение в робкой надежде. Ведь злой рок не может быть вечным. Он отступит, исчезнет и растворится во Вселенной, оставив на Авмире жизнь. Так должно быть. Так обязательно будет.

Но сейчас, после смерти молодого человека, что-то оборвалось. Внутри погас слабый луч, освещавший этот мрак. Натянутая струна лопнула, больно оцарапав сердце. И починить нельзя. Невозможно склеить. Остаётся только бродить в темноте, зная, что скоро всё превратится в пепел.

Нет, никто не поможет. Чудес не бывает. Истории известны десятки планет, где жизнь закончилась таким образом. И сегодня там мёртвые пустыни, в которых никогда не вспыхнет живой огонь. На Авмире будет так же. За столько времени ни врачам, ни правительству не удалось остановить эпидемию. Напротив, она стала могущественней и опасней, распространившись в самых дальних уголках планеты. И скоро не останется никого – будет только пустота и смерть.

– Эй, есть здесь кто нибудь?! Почему к вам не достучаться?!

Невероятно громкий и возмущённый голос вернул девушку к действительности. Она испуганно побежала к двери, не понимая, кто осмелился так громко кричать в такое время.

Возле входа столпились санитарки и доктора, которые удивлённо рассматривали двух мужчин. Один из них был при смерти – бродяга в лохмотьях с тёмным, сведённым болью лицом, исполосованным синими пятнами. Не надо было разбираться в медицине, чтобы понять – дни его сочтены. Он сидел на низком стуле, скорчившись и сотрясаясь в приступах кашля. Казалось, ещё немного, и его вывернет наизнанку.

Второй мужчина, заботливо поддерживал несчастного, склонившись над ним и тихо утешая.

«Наверное, его сын» – подумала Элин, рассматривая незнакомца со спины.

– Наверное, его сын – прошептала Крента́ма, молоденькая санитарка с живыми, светло-зелёными глазами, светящимися невероятно ярко на слегка голубоватом лице. Она пришла недавно в больницу и почти не отходила от Элин, привязавшись к ней, как к подруге – Он не боится заразиться. Так ведут себя только родственники.

– Это он возмущался, что к нам не достучаться? – тихо вымолвила Элин, привстав на цыпочки и пытаясь разглядеть лицо незнакомца.

– Да. Думает, что мы поможем этому несчастному. Но боюсь, его время прошло.

Элин тихо вздохнула. Она это понимала – достаточно было одного взгляда на больного. Но в тот самый момент, когда она решила согласиться с подругой, незнакомец внезапно выпрямился и повернулся. Ясный взгляд карих глаз с укором устремился к присутствующим, словно пронзая пространство упрёком.

– Почему никто не оказывает помощь этому человеку?! Чего вы ждёте? Давайте быстрее!!!

По спине Элин пробежала дрожь. С лица исчезла вся краска, превратив его в белое полотно. В глазах потемнело, и частый стук в груди невероятно громко стал отдаваться в ушах. Нет, невозможно! Этого просто не может быть!!! Перед ней стоял человек, которого она настойчиво и часто видела в своих видениях. Это он вселял надежду и успокаивал в минуты отчаянья. Он вытаскивал мир из тьмы, спасая его и даря жизнь. Его взгляд спутать нельзя – в нём уверенность и смелость переплетались с благородством и невероятной силой духа.

Судорожно сглотнув, она схватила Крентаму за рукав, пытаясь не упасть.

– Я знаю его – прошептала Элин, стараясь справиться с волнением. Слова давались с трудом, и звучали невероятно глухо.

Крентама удивлённо подняла бровь. На её хорошеньком лице появилось любопытство, сделав его ещё моложе.

– Откуда? Ты встречала его раньше?

Элин покачала головой.

– Нет. Но я ждала его. Кажется, целую вечность…

Крентама, уже привыкшая к странностям подруги, не стала задавать больше вопросов. Она лишь пожала плечами, снова отметив про себя, что Элин сильно отличается от всех, кого она знает.

В это время, после гневных слов Михвелса, доктора бросились к больному, укладывая его на носилки. Они словно ждали команды, которую им бесцеремонно отдал брумнт. Толкаясь, и спеша, двое высоких мужчин подхватили Нонта и быстро понесли к одной из свободных коек. Десяток санитарок спешно последовали за ними, и только Элин с Крентамой остались стоять на месте. Элин просто не могла уйти. Ноги не слушались, будто слившись с полом. Она, как загипнотизированная не сводила глаз с высокого молодого человека, не обращая никакого внимания, что Крентама дёргала её за рукав, призывая следовать за остальными.