Глава 7

Она выскользнула из дому в начале девятого, когда на улице стемнело.

«Как они и договаривались, – отметил я, вскакивая с дивана. – Интересно, Джо в самом деле замыслил убийство, или у меня разыгралась злая фантазия?»

Перед уходом Анна, осторожно ступая, заглянула в гостиную. Я громко всхрапывал, всем своим видом демонстрируя полную недееспособность. Это успокоило ее, и она, уже ничего не опасаясь, отправилась к своему ухажеру.

Дверь дома оказалась закрытой снаружи на ключ, и мне пришлось покидать его через кухонное окно. Я выпрыгнул во двор, услышал скрип калитки, постоял минуту и двинулся следом за Анной. Улица была плохо освещена, и женский силуэт то пропадал, то вновь вырисовывался впереди.

Я не сомневался, что сестричка направляется к Джо. Меня будто вел кто-то невидимый, не давая потерять Анну на темных извилистых улочках, которые то ныряли вниз, то поднимались вверх.

Я продрог. Со стороны Феодосии дул холодный ветер, проникая под мою тенниску. Наверное, у меня был нервный озноб, потому что я довольно быстро шагал, едва поспевая за Анной, и должен был бы согреться.

«Ее подгоняет нетерпение, – рассудил второй Нико. – Барышня изголодалась по грубым ласкам жуликоватого бой-френда. Над ней властвуют низменные инстинкты».

Меня кольнула в сердце ревность, которую я немедленно подавил.

Анна привела меня к такому же неказистому и запущенному домишке, как и ее хибара. «Стало быть, они надеются поправить материальное положение за счет королевских бриллиантов, – не без сарказма подумал я, прижимаясь спиной к каменному забору. – Романтические мечтатели! Увы, сказка становится былью только в песнях. Жизнь не в пример жестче и прозаичнее».

Я выждал минуту, нащупал рукой ржавый крючок и открыл калитку. Собаку Джо не держал, ему бы себя прокормить. К дому вела самодельная железная арка, увитая виноградом. Из окна на крыльцо падал желтый свет.

К сожалению, окно было завешено портьерой. Дом не походил на обиталище «графа Калиостро». Аферист питал слабость к роскоши, насколько я помнил, и умудрялся жить на широкую ногу.

– Что ж, господа, простите за поздний визит, – прошептал я, поднимаясь по щербатым ступеням. – Сил нет, хочется подглядеть за вами в замочную скважину. Раньше я за собой не замечал столь порочных наклонностей. Благодаря вам я познаю скрытые стороны своей натуры.

Дверь Анна не заперла. Видимо, очень торопилась сообщить бой-френду о том, что столичный гость спит мертвецким сном, и самое время его обчистить. Впрочем, она могла бы позвонить, а не тащиться в такую даль.

«Ты непоследователен, дружище, – съязвил мой внутренний критик. – Собирался спасать женщину от неминуемой гибели, а сам подозреваешь ее в преступных замыслах. Ты уж определись!»

Я сообразил, что ни разу не видел у Анны сотового телефона. Вероятно, бедняжке не хватало денег для пополнения счета. Я устыдился своей скупости и тихо переступил порог маленькой веранды.

Внутри пахло сыростью и лежалыми вещами. Я замер, прислушиваясь и вглядываясь в полумрак чужого жилища. Где-то в недрах дома играла музыка. Меня здесь не ждали, и я испытал мимолетную неловкость.

В глубине тесного коридорчика брезжил свет. Я почему-то продолжал стоять, ругая себя за нерешительность. Вдруг я застану голубков прямо в постели? То-то будет потеха!

Внутренне я расхохотался, но внешне оставался настороженным и готовым к любой ситуации.

Сдавленный женский крик, заглушаемый пошлой попсовой песенкой, заставил меня забыть о правилах приличия и ринуться на звук. Я в три шага преодолел коридорчик и увидел душераздирающую картину, обрамленную дверным проемом. В обветшалой гостиной на полу лежал мужчина… рядом на коленях стояла Анна с безумными глазами.

Она не шелохнулась, когда я застыл на пороге, уставившись на труп Джо. То, что игрок был мертв, не вызывало сомнений. В его груди торчал нож. Скорее всего, кухонный.

– Зачем ты это сделала? – вырвалось у меня.

Анна даже не повернулась в мою сторону. У нее был шок. Я понимал, что вляпался в дрянную историю, но не смог оставить ее наедине с мертвецом. Воспитание не позволяло.

Руки у Анны были в крови, и я готов был поспорить, что на рукоятке ножа есть отпечатки ее пальцев.

Я подошел к ней, наклонился и ударил по щеке. Ее голова мотнулась, словно тряпочная, потом она вскрикнула и дернулась. Наконец она меня увидела.

– Вставай, надо уходить отсюда, – процедил я, хватая ее за плечо.

Она вырвалась и села на пол, закрывая лицо окровавленными ладонями.

– Если нас здесь застукают, нам крышка, – воскликнул я, почему-то причисляя себя к ней и тому, что она совершила. – Бежим!

Она сидела в прострации, не понимая, чего я требую и вообще откуда я взялся. На ее щеках подсыхала кровь любовника, которой она измазалась. Похоже, они с Джо поссорились, и тот накинулся на нее. Анна убила его в состоянии аффекта. Кухонный нож нередко является орудием бытового убийства. Но когда они могли успеть повздорить? Ведь я вошел в дом всего на пару минут позже нее… и не слышал голосов.

Стоп! Я забыл, что в комнате играет музыка. Включенная магнитола стояла на тумбочке в углу. Ошарашенный увиденным, я перестал замечать звуки. Мое внимание приковали к себе труп и совершенно невменяемая женщина.

– Нас не догоня-а-ат… – выводило радио. – Нас не догоня-а-аат…

Слова никчемной песенки вдруг приобрели животрепещущую актуальность. Я достал из кармана носовой платок и тщательно вытер рукоятку ножа, стараясь не смотреть на мертвеца. Его полуоткрытые глаза словно наблюдали за мной, и меня передернуло. В комнате висел запах крови и сигаретного дыма. Пепельница на столе была полна окурков. Откупоренная бутылка крымского коньяка «Коктебель», блюдце с ломтиками лимона и два стакана говорили о том, что Джо ждал свою подружку. Они успели выпить совсем немного.

На всякий случай я протер еще и стаканы. Неизвестно, из какого пила Анна. А мне она твердила, что не употребляет спиртного. Маленькая наглая лгунья.

– Вставай! – зарычал я на сестру, силой поднимая ее на ноги. – Встряхнись же! Идем отсюда!

Она покорно побрела за мной, молчаливая и безвольная. В моем уме происходил напряженный диалог между двумя Нико. Один убеждал другого, что все подстроено, и Анна каким-то образом хочет меня подставить. Сначала у них с Джо был договор одурачить приезжего москвича и раскрутить его на деньги, но потом что-то пошло не так. Сообщники разошлись по ключевому вопросу, и Анна…

Я запутался и отбросил всякие мысли до лучшей поры.

Мы вышли из дома в сырую темноту ночи. Завывал ветер, бросая нам в лицо мелкие брызги. Дождь! – догадался я, радуясь тому, что на улице непогода. Меньше шансов встретить любопытного соседа или случайного прохожего.

Я шагал впереди, увлекая за собой Анну. Слава богу, никто не попался нам навстречу. Дождь усиливался.

– Это не я, – выдавила она мне в спину.

– Конечно, не ты!

– Кто-то убил его…

– Ага, – равнодушно подтвердил я. – Я видел.

Ее рука в моей ладони была холодной, как лед. Я обернулся и заметил, что она раздета и дрожит. Черт!..

– Где твоя ветровка?

– Там…

Разумеется, она сняла свою унылую курточку перед тем, как войти в комнату. Я бросил взгляд на ее ноги. В туфлях! Уже легче. Видимо, в халупе у Джо не было принято снимать обувь.

– Постой здесь, – приказал я Анне, не особенно рассчитывая на послушание.

Сбежит – так тому и быть. У меня гора с плеч упадет. Я не обязан возиться с ней. Мы знакомы всего ничего, а она уже втянула меня в серьезные неприятности.

– Ты куда? – жалобно пискнула она.

Но я уже бежал к домику игрока. Скользнуть внутрь, сорвать с вешалки куртку Анны и вернуться обратно было делом нескольких минут. Я удивился, застав даму на том же месте, где оставил ее. Она стучала зубами от нервного озноба.

– Одевайся!

Анна безропотно натянула на себя ветровку, но это не помогло ей согреться. Пока мы добрались до Верхней улицы, где она жила, оба промокли до нитки.

– Не хватало только простудиться и слечь, – бурчал я, стаскивая мокрую одежду. – Чего стоишь? Снимай все! Надо переодеться в сухое и выпить чего-нибудь.

Она застыла в ступоре, судорожно сжав руки. Ее губы посинели, волосы прилипли к щекам, взгляд был тусклым, потухшим.

Я принудил Анну сесть, снял с ее ног туфли, потом летние брюки. Она не сопротивлялась. Но когда я добрался до кофточки, она вдруг запротестовала.

– Мы брат и сестра, – сказал я. – Тебе нечего меня стыдиться.

Она упрямо оттолкнула мои руки. Мне ничего не стоило справиться с ней, но я счел насилие неуместным и сдался.

– Ладно, раздевайся сама, побыстрее. Я принесу полотенце и какой-нибудь халат. У тебя есть теплый халат?

Она не ответила. Кажется, до нее начало доходить, что произошло в домике Джо. Я со вздохом отправился в ее комнату, нашел в шкафу застиранный махровый халат и принес ей.

– Так дело не пойдет, – рассердился я, увидев ее в той же позе и в мокрой кофточке. – Воспаление легких нам ни к чему, детка. Как я повезу тебя в Москву больную?

Анна то ли не поняла моих слов, то ли ей было не до этого. Возможно, она все еще мысленно находилась там, в неопрятной гостиной своего бойфренда, и переживала содеянное.

– Теперь тебе придется уехать со мной, – заявил я. – У тебя нет другого выхода. Я знаю, ты не хотела убивать Джо. Он довел тебя. Ты защищалась. Нож лежал на столе… – Я вспомнил блюдце с ломтиками лимона и сообразил, как нож оказался у нее под руками. – Кто резал лимон? Ты или Джо?

Она опустила голову и застонала, не разжимая губ. Мне стало жаль ее. Я почувствовал себя сильным и брякнул:

– Не бойся. Я помогу тебе выкрутиться. Джо был плутом, а таких не любят. Любой, кого он обжулил в карты, мог прийти и свести с ним счеты. Думаю, здешние менты усердствовать не будут. Спишут его смерть на бытовую драку, и вся недолга. Подозреваемых будет половина мужского населения городка.

Я вспомнил об украденном у меня мобильнике. Оставалось надеяться, что Джо успел загнать его по дешевке. Иначе…

«Ничего страшного, – успокоил я себя. – В случае, если мой телефон обнаружат на месте преступления, скажу, что вчера проиграл его убитому в карты».

Тело Анны сотрясала крупная дрожь. Я испугался, что у нее поднимется температура, и придется неделю лечить ее от простуды. А тем временем уголовное дело по факту убийства местного Калиостро наберет обороты. Кто знает, чем это обернется? В том числе и для меня. Васька с Петром могут заявить, что я расспрашивал у них про Джо. Поди потом оправдайся.

«Ты спасаешь барышню от тюрьмы, а она с радостью даст свидетельские показания против тебя, – прокаркал второй Нико. – Ты влип, дружище. Она тебя утопит, чтобы выйти сухой из воды!»

Я отмахнулся и принялся расстегивать на Анне кофточку, – в мокрой одежде она не согреется. В моих действиях не было ничего интимного, только родственная забота. Но сестра вдруг очнулась от оцепенения, вскрикнула и рванулась. Старая кофточка треснула, Анна попыталась вскочить…

Я не хотел насильно раздевать ее – так получилось. Я невольно сорвал с нее кофточку, и она извернулась, закричала. У меня и в мыслях не было ничего предосудительного! Но то, что я увидел…

Теперь в ступор впал я, правда, на мгновение. Этого оказалось достаточно, чтобы Анна метнулась прочь и закрылась в душевой. Дверь в каморку, оборудованную для мытья, была хлипкая, и я мог выбить ее ударом ноги.

«Это уже перебор, Нико! – возмутился мой внутренний двойник. – Ты теряешь столичный лоск, парень, и превращаешься в зверя».

Я остановился, перевел дух и прислушался. Анна за дверью включила воду. Сквозь плеск водяных струй пробивались ее рыдания. Мне следовало бы извиниться… но я потерял дар речи. Мой язык прилип к небу, а горло пересохло.

Может, у меня сдвиг сознания на почве выпитого накануне коньяка?

«Чушь! – не согласился второй Нико. – Бывало, ты выпивал и побольше. Алкоголь не затуманивает тебе мозги до такой степени!»

«Она что-то подсыпала мне в коньяк, – защищался я. – У меня глюки!»

«Тебе не стоило ехать сюда и ввязываться в чужую жизнь, – парировал он. – Ты изменил своему принципу: не вмешиваться в то, что тебя не касается».

«А как же последняя просьба отца?»

На это мой двойник не нашел ответа и заткнулся.

«Что же ты все-таки увидел? – полюбопытствовал он после вынужденной паузы. – Татуировку «якудза» на теле милой девушки?»

Кто не помнит кадра из фильма о трех мушкетерах, когда потрясенный любовник замечает клеймо в виде лилии на плече Миледи?

Примерно такое же выражение лица было у меня, когда кофточка Анны сползла, и моему взору открылся знак на ее груди, чуть пониже левой ключицы.

– Боже! – пробормотал я, прислушиваясь к звукам в душевой, где заперлась сестра.

Наверное, я побледнел и покрылся испариной. В этом городке творятся дикие вещи. Или у меня горячечный бред.

Я вспомнил, что в кармане моих джинсов до сих пор лежит платок, которым я вытирал рукоятку ножа, торчавшего из мертвого Джо. Я оставил барышню в покое и кинулся во двор избавляться от улик. Платок с пятнами крови я облил бензином и поджег. То же пришлось проделать с кофточкой и брюками Анны.

«Следы крови могли остаться на стенках кармана!» – вспыхнуло в моем мозгу.

«Не суетись, Нико, – рассердился мой двойник. – Мне больно смотреть на тебя. Где твоя хваленая выдержка, которой ты так гордился?»

Мне стало стыдно. Хорошо, что Анна не видела моих лихорадочных действий. Все же я вывернул карман и торопливо застирал его.

«Да ты трусишка, мой милый, – развеселился второй Нико. – Трусишка и паникер! А строишь из себя супермена. Кто будет проверять твои карманы?»

Моя голова трещала от мыслей.

Нельзя медлить с отъездом. Я начал собирать сумку, но едкие комментарии двойника задели меня за живое.

«Ты не только трус, но и болван, – разошелся тот. – Ни в коем случае нельзя увозить Анну сразу же после убийства. Этим ты навлечешь на нее подозрения. Пусть она даст свидетельские показания, если кто-нибудь удосужится поговорить с ней. В конце концов, вы можете подтвердить взаимное алиби».

– Алиби… – выдохнул я. – Ну конечно. Не зря я читал детективы вместо классики. Сейчас пригодятся почерпнутые оттуда знания.

Я остыл, прекратил судорожные метания. И вернулся к двери в душевую. Анна все еще мылась… или плакала, но уже беззвучно. Я слышал только плеск воды.

– Анна! – крикнул я и постучался к ней. – Ты в порядке? Открой, ради бога. Я хочу извиниться.

Она выключила душ. За дверью воцарилась настороженная тишина.

– Открой, – повторил я значительно мягче, чем в первый раз. – Нам надо поговорить.

Брякнул шпингалет, и дверь сама собой приотворилась, из душевой повалил пар. Анна молча стояла там, завернутая в мое большое синее полотенце. Ее лицо опухло от слез.

– Ну что, видел? – с вызовом спросила она.

Я обескураженно кивнул.

– Не вздумай ни о чем расспрашивать. Все равно не отвечу.

– Захочешь, сама расскажешь.

– Жди, дожидайся…

Она дерзила, забыв о том, что я прикрываю ее.

– Я не враг тебе, – примирительно вымолвил я.

– Ты шпионил за мной! Прикинулся пьяным, а сам крался следом!

– Скажи спасибо, что я оказался рядом.

– Спасибо, – криво улыбнулась она. – Теперь сдашь меня в ментовку?

– Фу…

– Не нравится мой грубый слог? Так я в сестры не напрашиваюсь. Вали, откуда явился!

– Гонишь меня? А как же алиби?

– Какое алиби? – повернулась она, смерив меня испепеляющим взглядом. – Я ни в чем не виновата. Стало быть, мне алиби ни к чему.

– Почему у тебя руки были в крови?

– Я думала, Джо еще живой… нечаянно прикоснулась…

«Она запросто может свалить вину на тебя, – бубнил второй Нико. – Скажет, что вы с Джо ссорились, ты ему угрожал. Потом отправился к нему играть, а когда остался без гроша, пришел в неистовство и прикончил удачливого Калиостро. Анна, заподозрив неладное, кинулась следом и застала тебя на месте преступления, прямо над трупом. Чем ты будешь крыть? Твое слово против ее слова, дружище».

– Как бы не так, – усмехнулся я. – Я шел за тобой по пятам… в доме, кроме тебя и Джо, никого не было.

– А ты проверял?

– Джо был еще теплым, и кровь не успела свернуться.

– Ты эксперт?

– Я все понимаю, Анна… и не собираюсь подставлять тебя. Наоборот, я готов помочь тебе выпутаться. Во имя нашего отца, который хотел позаботиться о тебе.

– Хотел? Где же он был все эти тридцать лет?

Должен отметить, она выглядела гораздо моложе. Я бы дал ей не больше двадцати пяти. Тело упругое, стройное, кожа гладкая, без единой морщинки.

– Отец не знал о твоем существовании.

– Да? А с мамой он как поступил? Поматросил и бросил?

– Мертвых не судят, Анна.

Она помолчала, глотая слезы, потом подошла ко мне, обдавая запахом ромашкового мыла, и неожиданно прильнула к моей груди, шепча:

– Ты мне веришь, Коля?

– Верю, верю…

У меня язык не повернулся сказать другое. Она казалась такой несчастной, одинокой, жалкой в своей неприкаянности. И этот ужасный, позорный след под ключицей. Откуда он взялся? Ее пытали? Кто-то отомстил ей за поруганное чувство?

Я понимал, что сейчас бесполезно допытываться, что и как. Ситуация не располагает.

Я обнял ее и прижал к себе, ощущая тепло и трепет ее тела. Разумеется, это было братское объятие. Кровь ударила мне в голову, еще немного, и…

– Идем в комнату, – приказным тоном заявил я, пугаясь нахлынувшего желания. – Велика вероятность, что к нам завтра заявится следователь с обычными в таких случаях вопросами. Нужно подготовиться.

Она сникла и покорно дала увести себя в гостиную.

– У тебя был роман с Джо? – спросил я, когда она оделась в халат и уселась на диван, поджав ноги.

– Мы встречались.

Она не отрицала любовной связи с этим проходимцем. Ей было некуда деваться под моим пронизывающим взором.

– Как давно?

– Тебе не все равно? Ну год!

У меня накопилась к ней куча вопросов, но я не торопился их задавать. После, когда все уляжется, и мы уедем в Москву, настанет мой час…