Глава 3

Филипп любил возвращаться с работы домой, где его ждали Юля и сын. Это был его второй брак, вопреки прогнозам счастливый.

В первой семье Филипп Чигоренко, руководитель крупной сырьевой компании, потерпел полное поражение. Бизнес удавался ему куда лучше, чем семейные отношения. Его супруга Илона, с виду хрупкая и интеллигентная девушка, оказалась настоящей хищницей. Несмотря на гуманитарное образование, характер у жены был воинственный и агрессивный. Внешне Чигоренко выглядели красивой парой: высокий, стройный, спортивного телосложения Филипп и тонкая, гибкая, длинноногая Илона с нежной кожей и светлыми волосами. Ее родители считали Филиппа плебеем, выскочкой, которому невероятно повезло с женитьбой. Он обеспечивал супругу, которая ни одного дня не работала, ее брата с женой и родителей. Они же, принимая деньги, продукты и разные услуги, оказываемые зятем, делали вид, что это большое одолжение с их стороны. Кроме того, у тещи и тестя нашлось много ближней и дальней родни, которая постоянно в чем-то нуждалась: то их нужно было устраивать в учебные заведения, то на работу, то на лечение, то одалживать немалые суммы, то подыскивать выгодные должности, то… Словом, Филипп с утра до вечера был озабочен делами многочисленной семьи. Он не знал ни сна, ни отдыха. Этот изнурительный марафон продолжался шесть лет.

В один из дождливых осенних дней господин Чигоренко, принимая третью таблетку от головной боли, едва не взвыл от отчаяния. Как же ему все это надоело! Вечные звонки, просьбы, улаживания, долгие разговоры, пустая беготня… Илона никогда его не любила, она его просто использовала. Он по-прежнему оставался чужим для нее, в отличие от ее родни. Внезапно Филипп понял, что весь этот кошмар можно прекратить одним махом.

После работы он заехал в гастроном, купил вина, закуски и явился домой в странно приподнятом настроении.

– У нас какое-то торжество? – поинтересовалась Илона.

Она приняла ванну и собиралась ложиться спать.

– Поужинаешь со мной? – спросил Филипп.

– Ты же знаешь, что после восьми часов я не ем! – раздраженно ответила жена.

Илона неустанно заботилась о своей красоте, сидела на различных диетах, ходила на шейпинг и массаж. Филипп не видел в этом большого проку.

– Тогда просто посиди со мной, – попросил он. – Разговор есть.

– Да? – оживилась супруга. – Очень кстати. Я как раз собиралась тебе сказать, что племянник тети Веры уволился из банка. У них там сокращение или что-то в этом роде. Так что…

– Мы разводимся, – без всякого выражения сказал Филипп.

– Что?

У Илоны округлились глаза, а на щеках выступили красные пятна.

– Мы разводимся, – повторил Филипп, наливая в бокалы вино. – Я с тобой или ты со мной. Как тебе больше нравится.

– Что? – снова спросила жена, как будто все остальные слова вылетели у нее из головы. – Нас пригласили на день рождения к маминой сестре, тете Поле. Это будет завтра. Подарок я куплю, а ты…

– Илона, – устало вздохнул Филипп. – Ты слышала, что я сказал? Я развожусь с тобой!

– У тебя есть другая женщина?

Он покачал головой.

– Нет. Просто я не хочу больше жить с тобой, вот и все.

Спустя два месяца, в зале суда, ему все еще казалось, что Илона так ничего и не поняла. На ее красивом лице застыло выражение безграничного удивления, которое осталось, когда они вышли на улицу. С неба валил мокрый снег. Тротуары покрылись грязной кашей, с деревьев срывались и падали вниз рыхлые белые комья. Бывшие супруги пошли в разные стороны не оборачиваясь.

Филиппу исполнилось тридцать три года, и он не собирался жениться во второй раз. В браке он заработал невроз и сердечную болезнь, которую лечил у знаменитого кардиолога профессора Мудрыка. То ли лечение помогло, то ли наступивший покой, который буквально оглушил Чигоренко, но болезнь отступила. К Филиппу вернулись былая радость жизни, интерес, здоровье – все, кроме влечения к женщинам.

Следующие пять лет он посвятил карьере и весьма в этом преуспел. Должность директора «Геополиса» оказалась достойной наградой за усердие в делах. Филипп приобрел загородный дом и перебрался в него из киевской квартиры, где все напоминало ему об Илоне. Он сутками пропадал на работе, а выходные проводил на природе: ловил рыбу, гулял по лесу, стараясь не вспоминать о прошлом, не думать о будущем. И все же чего-то не хватало в налаженной, обеспеченной и насыщенной событиями жизни господина Чигоренко.

Однажды вечером, когда Филипп пил чай на застекленной террасе, зазвонил телефон. Знакомая медсестра, шмыгая носом и всхлипывая, сообщила о скоропостижной смерти профессора Мудрыка. Бронислав Архипович много сделал для Филиппа; они сблизились не столько на почве болезни, сколько благодаря философским беседам и обменам идеями по поводу жизни и тех проблем, которые она преподносит.

Стояла теплая осень, с прозрачными небесами, желтизной листвы и летающими паутинками бабьего лета. Филипп заказал венок из живых цветов и отправился на кладбище. Под ногами шуршали разноцветные листья; солнце, уже по-осеннему бледное, светило сквозь оголенные ветки, золотило вязь крестов и оград, пыльный мрамор надгробий. Было много венков, цветов и траурных лент. Потрескивали свечи, священник с седой бородкой заунывно читал молитвы, помахивал серебряным кадилом. Пахло хвоей, землей и прелой листвой. Рядом с Филиппом приглушенно рыдала сгорбленная старушка в черном, монотонно шептались коллеги профессора. Около могилы стояла молодая женщина в темных очках и шарфе из черного газа. Она не отрываясь смотрела, как двое рабочих споро засыпали гроб землей. Внезапно женщина покачнулась и едва не упала.

– Вам плохо? – спросил Филипп, подхватывая ее.

– Помогите мне выйти отсюда, – сдавленно сказала она и заплакала.

– Я на машине. Куда вас подвезти?

Женщина назвала адрес, и Филипп отвез ее домой. Так он познакомился с Юлей Горячевой, своей будущей женой. Впрочем, тогда он ни о чем таком не думал. Просто обратил внимание на ее несчастный вид, испугался, что она может упасть прямо в не зарытую еще могилу…

– О чем ты так задумался? – спросила Юля, улыбаясь.

Оказывается, он давным-давно стоит в дверях собственного дома, глупо хлопая глазами.

– О нас с тобой! – сказал Филипп, обнимая жену и целуя ее в щеку. – Когда я думаю о нас, весь мир перестает существовать для меня. А где Алешка?

– Не дождался и уснул.

В первом браке у Филиппа не было детей, и, когда у них с Юлей родился сын, Чигоренко понял, что страница его предыдущей жизни закрыта навсегда. Теперь у него настоящая семья – он сам, жена и ребенок. Мальчика назвали Алексеем, в честь отца Филиппа, горного инженера Чигоренко. Ребенок часто болел, и Филипп благословлял судьбу, что Юля врач и нет необходимости беспокоить участкового и метаться по больницам. Он неоднократно предлагал жене оставить работу в ведомственной поликлинике, но та не соглашалась. Когда Лешке исполнилось полтора годика, пришлось нанимать няню, а Юля вернулась на свое место терапевта в отделении реабилитации летного состава.

Юлия Марковна уже ни на что не надеялась, когда на похоронах профессора Мудрыка встретилась с Филиппом. Такой роскошный мужчина обратил на нее внимание впервые в жизни. Она и думать не смела о таком муже. В юности за ней ухаживали мальчики, но как-то вяло. Потом, будучи студенткой, она тоже не пользовалась особой популярностью у сокурсников. И только на работе, в ведомственной поликлинике летчиков, у нее состоялся первый серьезный роман с одним из пациентов. Юле даже не хотелось вспоминать, чем все закончилось.

Единственный человек, с которым она делилась всеми радостями и печалями, была Ксения, давняя подружка. Девочки жили в одном доме и ходили в одну школу. Родители Юлии и Ксении дружили. Они были строителями и вели кочевой образ жизни. А когда грянули политические и экономические перемены, подались на заработки. Юлины – в Индию, на строительство электростанции, а Ксенины – на север России. Так что бо́льшую часть времени девочки были предоставлены сами себе и Юлиной бабушке, которая присматривала за тремя детьми – Юлей, Ксеней и Эдиком. Самой старшей в этой тройке была Юля. Ксения родилась на два года позже, а Эдик был младше сестры на четыре.

Шло время. Расцветали и отцветали каштаны; в ботаническом саду, куда ходили гулять девочки, подрастали магнолии и другие диковинные деревья; дожди сменялись снегом, весны приносили с собой острый запах акаций. Подружки зачитывались модным тогда Булгаковым, горячо обсуждали первые сердечные тайны. Юля поступила в медицинский, а Ксения продолжала ходить в школу и одновременно в художественную студию. Она любила рисовать, и живопись стала основным ее увлечением. Такая разница в интересах немного охладила их дружбу, но не надолго. Потом родители Юли купили на заработанные деньги новую квартиру в центре Киева, а Ксения с Эдом остались жить в старом доме. Встречаться стали реже – только на праздниках и днях рождения.

Юля всегда опекала Ксению как более старшая и опытная, давала советы, «наставляла на путь истинный». С молодыми людьми у обеих девушек отношения не складывались. Эд смеялся над ними, называл «зазнайками» и «недотрогами». Они отшучивались и как будто не обращали внимания, но в глубине души каждая задумывалась. Ксению мужчины не интересовали, и ей это казалось странным и неестественным. Юля, наоборот, мечтала о романтических чувствах и никак не могла встретить того, кто мог бы разделить их с ней. То, что предлагали ей мужчины, с которыми она знакомилась, отталкивало, казалось грубым, пошлым и слишком обыкновенным.

– Принцев ищете? – ехидно спрашивал Эд. – Ну-ну…

Юля решила, что с замужеством спешить не стоит. Опыт подруг не то чтобы разочаровывал, а просто пугал ее. Профессор Мудрык, хороший знакомый Юлиных родителей, помог ей устроиться на работу и стал для нее чем-то вроде дедушки. Старый доктор был одинок: он жил своей кардиологией, больными и их проблемами, забывая о себе. Юля разбудила в нем сожаления об ушедшей молодости. Теперь он мог быть ей только коллегой и советчиком, «жилеткой для слез». Он всегда выручал ее, поддерживал в минуты душевной слабости, которые случаются у каждого человека, а у одиноких женщин тем более. И даже его смерть оказалась для Юли благом, потому что именно это печальное событие столкнуло ее с Филиппом.