Глория стоически молчала. Ветер, как назло, стих, и зной стал невыносимым. Она то снимала шляпу, чтобы обмахиваться, то опять нахлобучивала ее на голову.

По левую сторону дороги тянулась окраинная улочка с белыми заборами и домиками, по правую – обрыв, за которым серебрилось море.

Вдруг Глория замедлила шаг, приостановилась и свернула к обрыву.

– Ты куда? – спросил ее спутник. – Близко к краю не подходи, может обвалиться. Черт знает какая тут почва.

– Погоди…

Она замерла, как будто прислушиваясь к чему-то, приглядываясь. Потом вытянула шею и уставилась на крутой склон с чахлыми узколистными кустиками. Внизу пенилась полоса прибоя, оставляя на песке клочки водорослей.

– Это здесь… – словно в бреду, промолвила Глория. – Да, здесь…

– Что? – не понял Лавров.

– Здесь… – повторила она, закрывая глаза и откидывая голову назад. – Все случится на обрыве… Я вижу, как оно катится…

– Что катится?

– Тело… мертвое тело…

Начальник охраны решительно взял ее под руку и увлек прочь от опасной кручи, готовой в любой момент обсыпаться. На отвесной стене кое-где торчали острые камни. Глория вздрогнула, ощущая, как чье-то тело с размаху ударилось о камни, подпрыгнуло и полетело дальше… уже бездыханное, с окровавленной головой. Ей стало так же жутко, как на катере, когда она смотрела в бинокль на окутанную черным облаком яхту «Ассоль».

– У меня голова болит, – пожаловалась она Лаврову.

– Не мудрено. Надеюсь, сегодня мы больше никуда не пойдем?

Она неопределенно хмыкнула и поправила шляпу. Солнце палило нещадно, и ее плечи прихватило даже через лен блузки.

Едва путешественники добрели до дома, где обитала хозяйка, сдававшая им жилье, Лавров встрепенулся и заявил:

– Я зайду на минутку. Подождешь?

Глория без единого вопроса кивнула и прислонилась к забору в тени раскидистого дерева. Хоть какая-то прохлада.

Яхта и мертвое тело засели у нее в уме. Что бы это значило? Существует угроза судну или его владельцу? А может, опасность подстерегает дайверов, которые ныряют на том нехорошем месте? Или блондинку, беззаботно загорающую на палубе? Ведь никто из них не подозревает, что…

Лавров толкнул калитку, и кудлатый пес во дворе зашелся громким лаем. Глория повернулась в его сторону. Может, пойти с ним? Ах, нет… лучше стоять в этой чудесной тени и ни о чем не думать.

– Входите, входите, Роман! – помахала рукой пожилая дама в ситцевом сарафане и белом, повязанном назад, платке. – Вы уже с пляжа? Обедать будете?

– Конечно.

– Я через часик принесу.

Они разговаривали под навесом, образованным плетущимся по железному каркасу виноградом. Сквозь виноградные листья пятнами просвечивало солнце. В саду в гамаке лежала девушка и ела абрикосы.

– Вы и свои комнаты сдаете? – полюбопытствовал Лавров.

Хозяйка проследила его взгляд и улыбнулась:

– Это моя гостья. Подруга дочери. Приехала отдохнуть на недельку. Я с нее денег не беру. Откуда у бедной сироты деньги?

– А я принял ее за вашу дочь.

В памяти Лаврова всплыли строчки из «Журнала Печорина». Тот тоже принял сообщницу контрабандиста за дочь старухи-хозяйки. Он почти не удивился, когда услышал:

– Нет, что вы! Моя дочка вышла замуж и уехала. Ей никогда не нравилась наша станица.

– Ваш зять – татарин? – машинально спросил гость.

– Да… – растерянно подтвердила женщина. – Он увез дочку в Казань. С тех пор они наведывались раза два. Погостили и больше сюда ни ногой.

«Была дочь, да утикла за море с татарином», – вспомнилось Лаврову.

Он невольно посмотрел мимо хозяйки в сад, где висел гамак. Хотелось бы поближе познакомиться с «бедной сиротой». Что-то здесь было нечисто. Роман не мог сообразить, что именно, но мальчишка, который ночью лазал по чужим дворам и бегал по заборам, как цирковой акробат, странные совпадения с содержанием лермонтовской «Тамани», слова Глории о мертвом теле, скатившемся с обрыва, – все это непостижимым образом связывалось в один клубок и грозило испортить отдых.

«Бедная сирота» встала из гамака и скрылась в доме. Лавров подавил порыв немедленно отправиться за ней и… Что «и»? Кто дал ему право приставать к людям с вопросами? Да и какие вопросы он станет задавать?

– Галина Васильевна, на вашей улице случайно не проживает маленький мальчик? – вырвалось у него.

– Как же не проживать? – спокойно ответила хозяйка. – У соседей двое, и отдыхающие с детьми жилье снимают. А к Харитоновым внуки приехали из Питера. Они что, шумят? Беспокоят?

– В общем, не очень, – смутился Лавров. При свете дня ночное приключение показалось ему надуманным, не стоящим внимания. – Я зашел по другому поводу. Я мясо люблю, пирожки и блинчики, а моя дама – овощные блюда. Вы учтите, пожалуйста.

– Постараюсь, – кивнула хозяйка.

– Спасибо. Ну, я пойду…

Женщина молча смотрела ему вслед, пока он не закрыл за собой калитку.

– Что так долго? – накинулась на него Глория, уставшая и недовольная.

– Меню обсуждали…

Уже дома, приняв душ и полулежа в кресле в ожидании обеда, он поинтересовался:

– Лермонтов – твой любимый писатель?

– У нас в семье был культ хорошей литературы. Родители привили мне любовь к русским классикам. Но книгу я взяла с собой не поэтому, – усмехнулась Глория.

– А почему?

– Так надо было. Я подошла к шкафу перед отъездом, рука сама потянулась к томику Лермонтова. Открыла наугад – «Тамань».

– У вас с покойным Агафоном схожие вкусы? – ощущая укол ревности, спросил начальник охраны.

– В библиотеке Агафона мало художественных книг. Но Лермонтов – очень мистический писатель.

– Мистический, – язвительно повторил Лавров. – Угу!

– Что с тобой, Рома?

– Я плохо спал этой ночью…

* * *

Руслана с тревогой вглядывалась в бирюзовую толщу воды. Дайверам давно пора было всплывать. Воздуха в аквалангах оставалось в обрез. Она хоть и не пристрастилась к подводному плаванию, но за время пребывания на яхте поднаторела в разных тонкостях сего экстремального развлечения. Пусть говорят, что при надлежащем обучении и хорошем оборудовании риск сводится к нулю, на деле бывает всякое.

Руслана погружалась пару раз под наблюдением Антона и натерпелась страху, нахлебалась горькой морской воды, пока ловила выпавший загубник. Воздух из баллона с напором поступал в легкие, раздувая грудную клетку; уши и голову пронизывала острая боль; в маску попала вода…

После второй неудачной попытки Руслана решила, что дайвинг – не для нее. Не всем же быть «ихтиандрами». Кому-то на суше кайф, кому-то на глубине.

Время шло. По морю бежала волна, а Стас с Антоном все не показывались.

Что делать, если ребята вовремя не поднимутся? Звать Ордынцева? Так он на море новичок, какой из него спасатель?

Кроме него и Русланы на борту находился еще один человек – рулевой и по совместительству мастер на все руки. Во избежание огласки «археологических изысканий» владелец яхты ограничился единственным членом экипажа, который управлял судном, готовил еду и выполнял необходимые поручения. Когда судно стояло на якоре, рулевой или возился на камбузе, или дрых у себя в каюте.

Блондинка вспомнила, что оставила мобильный в каюте. Макс всю ночь просидел над чертовыми черепками, а она маялась одна в постели, одолеваемая невеселыми мыслями. Поклонник быстро загорелся и, похоже, быстро остыл. Немудрено, что у них с женой начались разногласия, которые переросли в скандалы. Ни одной женщине не понравится, когда ею пренебрегают. Если муж занят бизнесом, это еще можно стерпеть. Но если он просиживает над обломками глиняных сосудов для зерна или масла, предпочитая их объятиям возлюбленной, – это обидно.

Какая разница, сколько лет этим горшкам, десяток или тысяча? Да пропади они пропадом!

Узнав о том, что Ордынцев женат, Руслана априори возненавидела его супругу. Но теперь она почти понимала ее. Ирина относилась к браку с присущим ей максимализмом. Она ждала от Ордынцева беззаветного обожания, а он…

Впрочем, кроме сплетен, в которых крупицы правды тонули в море домыслов, Руслана ничего не знала о семье Макса. Кто из супругов не ссорится? Кто не расходится сгоряча? Кто не изменяет, чтобы насолить другому?

Руслана побывала замужем, и собственные семейные дрязги были еще свежи в ее памяти. Они со Смоляковым сначала разъехались, а через два года официально разошлись. За это время Руслана сделала стремительную карьеру на ТВ, а ее муж укатил в Израиль. Его мать была еврейкой и наконец-то переманила сына к себе в Тель-Авив.

Ордынцев не отличался открытостью и помалкивал о размолвках с женой. Ирина тоже публично не жаловалась. Они не выносили сор из избы. Супруги имели кое-какую недвижимость и, поссорившись, проживали врозь. Макс остался в московской квартире, Ирина переехала в загородный дом.

«Почему у вас нет детей?» – как-то спросила Руслана.

«Не успели», – бросил Макс, не добавив никаких подробностей.

«Ира ушла от тебя или ты ее бросил?»

«Не вижу разницы. Мы разъехались!»

«Насовсем?»

«Жизнь покажет…»

Он уходил от прямых ответов, что жутко бесило Руслану. Она имела виды на Макса – серьезные виды.

Блондинка задумалась и не заметила, как в воде у борта показались пузырьки, а затем блестящая черная голова Стаса в гидрокостюме.

– Все в порядке? – свесившись вниз, крикнула Руслана. – Где Антон?

– Всплывает…

– Слава богу! Вы меня напугали.

– Ты вроде не из пугливых, – во весь рот улыбался дайвер, поднимаясь по трапику. Одной рукой он хватался за поручень, а в другой держал что-то бесформенное, похожее на мокрый мешок.

– Что это? – брезгливо скривилась Руслана.

– Нашел на дне…

Он бросил свою добычу на палубу, и вокруг сразу образовалась лужа воды. В мешке находился твердый предмет – блондинка определила это по стуку.

– Гадость! – процедила она, отвернувшись и продолжая высматривать второго ныряльщика.

Тот уже подплыл к трапику, собираясь взбираться на борт. Руслана с облегчением помахала ему рукой.

Тем временем Стас освободился от акваланга и развязывал мешок. Узел не поддавался.

– Что внутри? – опасливо осведомилась блондинка.

– Не знаю. Мы не успели посмотреть. Сегодня паршивый день: ничего не попадалось, хоть плачь. Отплыли чуть в сторону, а там этот мешок. Замешкались, брать – не брать. Хотели заглянуть, что в мешке. Черта с два! Узел крепкий, холера! Воздух кончился, всплывали на резерве.

К ним, шлепая ластами, подошел Антон.

– Небось мусор кто-то выкинул с борта…

Руслана высказалась куда более мрачно:

– А что, если там – труп?

– Для трупа мешок маловат.

– Ну… часть трупа, – не сдавалась блондинка. – Расчлененка. Голова, например…

– Типун тебе на язык. Дай-ка нож, Антоха! – потерял терпение дайвер.

Чик! Из разрезанного мешка вывалились несколько камней, которых полно валялось на берегу. Но среди них находился предмет, ради которого стоило рисковать.

– Говорил же, надо брать мешок! – ликовал Стас. – Чуйка у меня! А ты – всплываем! Всплываем! Во второй раз нырнули бы – не нашли.

Антон и Руслана потеряли дар речи.

– Чего-чего, а такого я не ожидала увидеть, – вырвалось у нее. – Почему эта штука оказалась в мешке?

– Да еще с камнями, – подхватил Антон.

– Не верю своим глазам… Вы меня, часом, не разводите, мальчики?

– Делать нам нечего… – обескураженно пробормотал Стас.

Он склонился над находкой, потирая затылок. Потом поднял голову и повернулся к напарнику:

– Думаешь, это подлинный антик? Но почему в мешке?

– Мешку точно не тысяча лет. От него бы давно ничего не осталось.

– Коню понятно!

– Может, Руслана права? Нас решили разыграть? Увидели, что мы…

– Зови хозяина, – перебил Стас. – Живо!