Глава 7

Лавров ехал в офис, вспоминая странный и нежный взгляд женщины, с которой расстался полчаса назад. В ее взгляде сквозило ожидание и предчувствие.

Мысль о Глории пришла внезапно и оттеснила яркий образ Эмилии Ложниковой.

– Деньги – еще не все, – буркнул себе под нос начальник охраны, сворачивая в переулок.

Глория стояла перед глазами и призывно махала ему рукой. Он машинально полез за телефоном и вспомнил про отсутствие в Черном Логе мобильной связи.

– Черт! – разозлился начальник охраны, притормаживая. – Да понял я, понял. Сейчас проверю, как идет работа, улажу с Колбиным и отчалю.

Босс вызвал его к себе и долго читал нотацию о том, как хромает дисциплина охранников.

– Рыба портится с головы, – заключил он, ехидно глядя на строптивого сотрудника.

Он бы давно уволил Лаврова, если бы не опасался, что Глория возьмет его к себе телохранителем… и тогда Рома, пожалуй, поселится у нее под боком. А там и до постели недалеко. Соблазнительная вдовушка истосковалась по мужской ласке и точно не устоит. Пусть уж Лавров сидит в Москве, под пристальным оком Колбина, и не рыпается.

– Ты подготовил отчет за прошлый месяц? – строго спросил он.

– Готовлю…

– Вечно ты тянешь!

– Времени не хватает, – нехотя оправдывался Роман. – Дел невпроворот. Кручусь, как белка в колесе.

– Хотел бы я взглянуть на твое колесо, – поддел его Колбин. – Иди и сейчас же закончи отчет.

– Сегодня никак не получится. Мне уехать надо.

– По-моему, ты только что приехал. Я ошибаюсь? – побагровел босс.

– Нет, но… обстоятельства требуют моего присутствия в другом месте.

– Ты на работе, между прочим! Или забыл? Рабочий день у тебя ненормированный.

– Я в курсе.

Колбин задохнулся от негодования, но сдержал готовые сорваться с языка ругательства. Надо быть хитрее и не вступать в открытую конфронтацию с этим самовлюбленным индюком. И чем такие привлекают женщин?

Куда Лаврову приспичило ехать, он, конечно, не скажет. Наврет с три короба, и не подкопаешься. Глория за него горой стоит. Еще бы! Красавчик хоть куда, даром что гол, как сокол, и умишком не вышел.

– Иди, Рома, – устало махнул он субтильной ручонкой. – Но чтобы завтра отчет был у меня на столе.

– Слушаюсь! – отчеканил начальник охраны, по-военному повернулся и громко затопал к двери.

«Он издевается надо мной, – отметил про себя Колбин. – Ничего, поглядим, кто будет смеяться последним».

Этим вечером он собирался нанести визит вдове бывшего компаньона с очередным предложением руки и сердца. Авось Глория задумается. Сколько можно жить одной в глуши, в деревне посреди леса? Такая женщина, как она, достойна лучшего. И лучшее способен предоставить ей только он, Колбин.

При этой мысли Петр Ильич невольно приосанился, подтянул отвисшее брюшко и пригладил жидкие прядки на лысине. Лавров – красивый самец, спору нет.

– Зато у меня есть деньги, парень, – беззвучно вымолвил он вслед начальнику охраны. – Много денег. Я возглавляю компанию «Голицына и партнеры», а ты мне служишь.

Глория попросила его переименовать фирму, и он не отказал. Он умеет быть галантным и готов на жертвы ради…

Ради чего? В глубине души Петр Ильич побаивался женщин, особенно таких, как Глория – хорошеньких и вздорных. Хотя, если быть до конца честным, он не мог позволить ей выйти за другого, что рано или поздно произойдет. Половина акций компании – неплохое приданое, да и мозги у вдовушки оказались что надо. Она генерирует идеи, которые воплощает Колбин. Без нее бизнес пошатнется, как это случилось после гибели ее мужа.

При всех достоинствах у Глории имеется один серьезный недостаток: у нее проблемы с головой. Она чокнутая! Повернутая на всяких магических штуках и оккультных заморочках.

Петр Ильич вызвал секретаршу и приказал ей заказать большой букет роз, шампанское и конфеты.

«Вдовушке просто не хватает твердой руки, – успокаивал он себя. – Надеюсь, мне удастся ее образумить».

На самый крайний случай Колбин обдумал запасной вариант: придется взять грех на душу и… убрать с дороги соперника, кем бы тот ни был.

Он встал, вышел из-за стола и приблизился к зеркалу, откуда на него взглянул бледный мужчина с яйцеобразной головой и бесцветными бровями и ресницами.

– Я ведь не убийца? – прошептал Петр Ильич и оглянулся, как будто в пустом кабинете его могли услышать.

Впрочем, Лавров был способен запрятать куда-нибудь жучка и подслушивать все, что происходит в кабинете главы компании. С него станется.

– Знаю, знаю… – ни к кому не обращаясь, добавил хозяин кабинета. – Знаю…

Каждую неделю он заставлял начальника охраны проверять помещение на предмет подслушивающих устройств, что тот исполнял с неприкрытым презрением и в кулуарах называл законное требование Колбина «гребаной шпиономанией».

Петр Ильич понимал всю бесполезность подобных мероприятий, ведь проныра Лавров мог подсунуть жучка в любой момент. Но не сидеть же сложа руки?

– Я не убийца, – повторил он, внимательно изучая собственное отражение в зеркале, словно убийца обладал некими уличающими оного чертами лица или проступающими рожками на лбу.

Колбин вдруг вспотел, отпрянул назад и полез в карман за носовым платком…

* * *

Начальник охраны выехал из Москвы в сумерках, позже, чем собирался. Как ни крути, а от служебных обязанностей его никто не освобождал.

На окружной он прибавил газу и вскоре свернул на боковое шоссе. Мимо пролетали голые рощи и дачные поселки. После третьего поворота пришлось притормозить – асфальтовое покрытие чернело ямами и выбоинами. «Туарег» подпрыгивал, преодолевая эту «полосу препятствий». Лаврова клонило в сон, и он, чтобы не задремать за рулем, принялся обдумывать свое расследование.

Артынов, конечно, мужик со странностями, как и его дамы. Но кто из представителей богемы не странен? Даже ритуал с черным петухом – не более чем причуда творческого человека. И ведь Ложникова, которую Артынов много писал, осталась живехонька, вышла замуж и в ус не дует.

Эмилия произвела на Лаврова двоякое впечатление. Она была очень хороша, хотя пора ее юности миновала. Она была довольно умна, что редко встречается среди моделей. И поразительно сексуальна. Вспоминая ее губы и запах ее духов, он почувствовал возбуждение. Интересно, какова она в постели?

У него давно не было женщины. Долгожданные, редкие моменты близости с Глорией нельзя назвать любовной связью. Хозяйка подпускала его к себе в исключительных случаях – видимо, когда самой становилось невмоготу. Вдовство и уединение не способствуют удовлетворению основного инстинкта.

«Циник ты, Рома, – заметил внутренний голос. – Слово-то какое подобрал. Инстинкт! Добавь еще – животный. А как же любовь?»

– К черту любовь! – вымолвил начальник охраны, обгоняя ползущий впереди грузовик. – От любви до безумия – один шаг. Это болезнь, как определил Авиценна. И я с ним согласен.

«Чего же ты тогда злишься? – недоумевал голос. – Разве мало вокруг женщин, которые просто хотят секса? Да хоть отбавляй! Куда ни кинь взгляд – везде молоденькие грудастые телочки и голодные дамы бальзаковского возраста, которые не прочь заманить к себе в спальню такого жеребца, как ты. Вперед, парень! Зачем тебе сохнуть по Глории?»

– Замолкни! – рявкнул Лавров, осознавая, что разговаривает сам с собой.

«Тише, тише, – развеселился голос. – Ты сердишься, значит, ты не прав. Глория для тебя больше, чем женщина. Она приворожила тебя отнюдь не своим физическим естеством. Признайся себе, что ты попал, Рома!»

– Я попал, – послушно повторил он. – Но клетка еще не захлопнулась. Я по-прежнему свободен.

«Ну-ну, – язвительно захихикал голос. – Давай, закрути интрижку с Ложниковой. По-моему, обеспеченный муж удовлетворяет ее материальные потребности, но никак не любовные. Вспомни, какие взгляды она бросала на тебя. Бьюсь об заклад, она мысленно раздевала тебя и пробовала на вкус. Интимные подробности своей связи с художником она использовала, чтобы зажечь твою кровь. Иначе зачем ей откровенничать с каким-то писакой?»

– У нее получилось, черт возьми!

«Не беспокой черта всуе, – проворчал голос. – Вдруг выскочит из своей коробочки? А с нечистым шутки плохи…»

Лавров так погрузился в этот мысленный диалог, что проморгал поворот на грунтовку. Ну как тут не выругаться?

Узкая шоссейка была пустынна. Фары «туарега» выхватывали из темноты близкие стволы берез по бокам, пожухлую траву и шиповник. Начальник охраны развернулся и покатил назад, проклиная отсутствие указателей, ночной мрак и собственную рассеянность.

Очевидно, черт, которого он растревожил своими упоминаниями, решил подшутить над ним. Когда внедорожник набрал скорость, его вдруг потянуло влево. Роман начал плавно притормаживать, пытаясь выровнять машину. Снесет на обочину, мало не покажется. К счастью, этого удалось избежать. Однако он, кажется, снова проехал поворот. Слово чертовщина как нельзя верно отражало ситуацию.

Лавров остановился, вышел из машины и осмотрел колеса.

– Блин! Этого только не хватало!

Левое переднее колесо сильно спустило. Деваться некуда, надо менять. Он достал из багажника домкрат. Черный лес шумел на ветру, луна спряталась за тучами. Вдали на шоссейке показались огни фар.

Роман наклонился и начал приподнимать машину. У него и в мыслях не было, что встречный водитель представляет для него опасность. Да, дорога узкая… но не настолько, чтобы не разминуться. Свет фар стремительно приближался, ослепляя Лаврова.

«Берегись!!!» – истошно завопил кто-то внутри него.

Все, что он успел сделать – это отскочить в сторону. Инстинкт тела опередил реакцию ума. Чужой автомобиль пронесся мимо, чудом не задев крыло внедорожника. Лавров лежал ничком на траве и медленно приходил в себя.

– Что это было? – спросил он, переворачиваясь лицом к небу.

«Тебя хотели сбить, – услужливо подсказал внутренний голос. – Разве не ясно?»

– Кто?

«Враг!» – коротко ответил голос.

– Может, пьяный? Или обкуренный?

«Ты сам в это веришь?»

Им обоим было не до смеха…

Глава 8

Черный Лог

– Поздновато ты нынче, телохранитель, – проворчал Санта, открывая Лаврову ворота. – Не поспел к ужину.

– Колесо пробил. Пришлось менять.

– А у нас гость, – сообщил великан. – Начальство твое пожаловало.

– Колбин? – ахнул Роман и тут же убедился, что слуга не лжет. Во дворе стоял «мерс» главы компании.

Ради визитов к вдове Петр Ильич даже освежил навыки вождения и сам сел за руль. Шофер был бы нежеланным свидетелем этих поездок, и Колбин решил обходиться без него. Мысль о том, что сотрудники за его спиной станут судачить о нем, была невыносима.

Лавров сначала опешил, а потом догадался, кто проезжал по той же дороге и попытался его убить. Петр Ильич, милейший человек. Он издалека заметил стоящий на дороге «туарег», сообразил, что Лавров направляется к Глории, увидел его и… прибавил скорость. Это его «мерс» пролетел мимо.

– Замешкайся я на пару секунд, и не быть мне живым, – пробормотал начальник охраны.

– Что-то случилось? – всполошился Санта.

– Говорю же, колесо повредил. Чудом на обочину не снесло, а там деревья. Мог машину разбить.

Он готов был разорвать Колбина на части, но вопреки этому жгучему желанию натянуто улыбнулся и пошел за слугой к дому.

«Вот до чего дело дошло, – гундосил внутренний голос. – Он тебя ревнует к Глории. А ревность – страшная вещь!»

Хозяйка принимала гостя в зале. Петр Ильич, взволнованный дорожным происшествием, сидел за столом. При виде Лаврова он скрыл испуг и досаду за пошлой шуткой.

– Ты ночевать сюда приехал, Рома?

– А вы – поесть? – не остался в долгу начальник охраны.

Колбин, не поднимая глаз, цедил чай. Он проигнорировал вопрос подчиненного. Лавров дерзит, ему плевать на субординацию, а все потому, что Глория его поощряет.

– Санта, принеси бутерброды, – распорядилась она, сглаживая конфликт. – Господин Лавров голоден.

– Я пойду на кухню, пожалуй, – злобно покосился тот на Колбина. – Не буду вам мешать.

– Иди, – кивнула она.

Роман обратил внимание на роскошный букет роз в вазе, на недопитую бутылку шампанского и открытую коробку конфет, которые стояли на столе.

«Небось опять свататься приехал, – подумал он, сжимая кулаки. – Дать бы ему по роже! Да обстоятельства не позволяют. Устраивать драку в доме у Глории невежливо».

– Поговорим! – пообещал он Колбину, удаляясь.

Тот запыхтел, предчувствуя недоброе. Ночью на дороге ослепленный фарами Лавров никак не мог заметить ни номеров, ни марки автомобиля, который пытался его сбить. Но виновник неудачного покушения нервничал. Рома далеко не глуп. Он наверняка заподозрил шефа в нападении, застав его здесь. Правда, доказательств у него нет. Одни домыслы.

– И часто он к тебе заглядывает на огонек? – недовольно спросил Колбин.

– У нас деловые отношения, – холодно произнесла вдова. – Лавров отвечает за мою безопасность.

Глория, одетая в длинное красное платье, раздражала его своей красотой и недоступностью. Она опять водит его за нос, не говорит ни «да», ни «нет». Смеется над ним, дразнит. Ей нравится держать компаньона на коротком поводке. А тут еще Лавров пожаловал… черт его не берет!

Петр Ильич был озадачен своим поступком на шоссе. Он не ожидал от себя такой прыти. Но грех было не воспользоваться случаем, который судьба дает в руки.

«Я не собирался его убивать, – оправдывался Колбин. – Я только хотел проучить нахала!»

На протяжении всего «романтического ужина» он вел напряженный диалог со своей совестью. Впрочем, существует ли совесть? Или ее выдумали люди, чтобы мучить себя и других?

Появление соперника окончательно испортило Петру Ильичу настроение. Он надеялся, что у Лаврова серьезная поломка машины и тот будет вызывать эвакуатор. А ну как начальник охраны вздумает устроить ему разборки? Начнет возводить на него поклеп?

– Пожалуй, мне пора, – заявил он, отставляя чашу. – Темно, а мне еще домой ехать.

Он рассчитывал на предложение остаться на ночь, даже нарочно выпил бокал вина, – но Глория промолчала.

– Я не очень хорошо вожу, – не сдавался жених. – А после шампанского тем более.

– Гаишники тебя не остановят, – улыбнулась хозяйка. – Я гарантирую.

О, как она порой бесила его! Смотрит, будто рентгеном просвечивает.

– Завтра рабочий день, – кивнул он в сторону двери, за которой скрылся Лавров. – Скажи Роме, чтобы не опаздывал.

– Я как раз собиралась просить тебя об одолжении…

У Колбина внутри будто бомба взорвалась. Он догадался, о чем она станет его просить, и понимал, что не сможет отказать. А должен был бы.

– Насчет Ромы? Он тебе нужен?

– На денек, – кивнула Глория. – Думаю, вы обойдетесь?

– А если нет, то что?

– Имеешь право уволить его за прогул. Придется взять его к себе… телохранителем.

Она знала уязвимое место гостя и сознательно шантажировала его.