Цитаты из книги «Часограмма»

Маришка довольно кивнула. В ее руке ярко-фиолетовым цветом засветилась времма, распространяя нежное сиреневое сияние. В своем темно-розовом одеянии часовщица, видимо, представлялась себе воительницей, готовой карать направо и налево по самой высшей справедливости.

Василиса глянула на свои руки – длинные зеленовато-синие пальцы, ставшие в полтора раза длиннее, и… решила еще поплавать. Тем более что снова захотелось тех ракушек, облепивших корягу.

Василиса изогнулась и увидела свой хвост – длинный, раздвоенный, упругий. От него спиральными рядами шли переливчатые сине-зеленые чешуйки, укрывающие тело до самой шеи. На изгибах бедер, локтях и груди чешуйки были помельче и зеленее – яркого изумрудного цвета. Василиса тряхнула волосами и с изумлением увидела, что они стали медно-красными, словно осенний кленовый лист, и вились кольцами до самой талии.

По-прежнему не говоря ни слова, она разбежалась, оттолкнулась от каменистого берега и, взмыв рыбкой, красивой дугой вошла в воду, исчезнув где-то в глубине. Через какое-то время девочка вынырнула – ее голову увивали сотни мелких зеленых косичек, длинными змейками укрывая плечи, лицо приобрело бледный жемчужный отсвет, словно кожа на нем истончилась до невозможности. В бездонных черных зрачках синевой отражалась вода, глаза стали больше и круглее, производя странное, мистическое впечатление. В довершение ко всему Диана снова нырнула, и на поверхность, поднимая тучу брызг, весело выпрыгнул огромный русалочий хвост. Тонкие лучи его широкого, раздвоенного плавника переходили в извивы синевато-зеленых чешуек, твердых и блестящих, будто сделанных из стекла или драгоценных камней.

Василиса с огромным наслаждением нырнула в воду и, дотронувшись руками до дна, открыла глаза. Рядом плавали маленькие яркие рыбки, со дна поднимались черно-бурые завитушки водорослей и мелкой озерной травы, среди островков ила попадались крупные камни причудливых форм, повсюду блестели россыпи блестящих камешков, похожих на крупные стеклянные бусины. Возле длинной сучковатой коряги, затопленной еще с неизвестно каких времен, торопливо проползло странное ракообразное с ярко-красной спинкой. За ним ловко проплыла черепаха размером с большое блюдо – к сожалению, панцирь у нее был не золотой, как у легендарной Царь-черепахи, а обычный темно-бурый.

они Мааром вошли в Лазурную залу.

Василиса молча размахнулась и влепила сестре кулаком в нос так сильно, что та потеряла равновесие и налетела спиной на шкаф – с полок так и посыпались книги. Не помня себя от ярости, Василиса рванулась к ней, но вдруг кто-то крепко обхватил ее сзади, лишив возможности движения.

Василиса замерла, неестественно выпрямившись, словно время у нее внутри остановилось. Почти физически она чувствовала, как от нее начинают отлетать мелкие, колючие искры гнева – будто от фейерверка, готового вот-вот разразиться тысячами сверкающих огней.

У Василисы радостно дрогнуло сердце: игнорируя трап, на землю спрыгнул Ник, за ним то же самое проделал Данила, ну а Фэш, замыкавший тройку прибывших, спустился по лесенке вразвалочку, с самым независимым видом.

Все трое вырядились в одинаковые серые комбинезоны. На Даниле были перчатки с обрезанными пальцами, а на плече болтался моток медной проволоки. В ухе мастера, как всегда, сверкала золотая серьга.