Глава 3

Ася

Крови не так много, но вид рваной раны с кусками мяса вызывает тошноту и головокружение. Дышу глубже. У него такая темная, багровая кровь… Рана на правом плече – мужчине явно неудобно оказывать себе помощь. Да и сил у него все меньше и меньше.

– Давай, красивая, побудь медсестрой.

«Ладно! Ладно!» – уговариваю сама себя, я не хочу, чтобы он умер, по крайней мере, не в моей квартире.

– Что делать? – в панике спрашиваю я. – Почему нельзя вызвать скорую?

– Потому что… – откидывает голову на спинку дивана, дышит, словно каждое слово дается с трудом. В порыве паники высыпаю содержимое аптечки в кресло.

– Перекиси нет, только спирт и зелёнка.

– Давай спирт. Лей, – его голос становится тише, уже не такой требовательный и властный. Плохой знак. Быстро сворачиваю крышку бутылочки, подношу ее к ране, лью струйкой. Мужчина втягивает воздух, а я зажмуриваюсь от вида раны и понимания, как это сейчас больно. Руки дрожат. Вздрагиваю, когда на моем запястье сжимается его рука. Мужчина фиксирует мою ладонь, чтобы спирт лился на рану.

– Сука! – рычит от боли и резко отшвыривает мою руку с бутылочкой. Да, похоже, умрет он нескоро. Силы еще много. – Сделай тампон, наложи на рану и перебинтуй.

Хватает воздух, покрываясь капельками пота. Сама еле дышу, пытаясь унять дрожь. Делаю из бинта тампон, аккуратно прикладываю его к ране. По-хорошему здесь нужно зашивать. Кровь еще сочится. Чтобы перебинтовать, мне приходится забраться коленками на диван.

– Туже затягивай, – хрипит мужчина. Затягиваю. – Еще туже! – нервно выдает он. Злюсь и дёргаю со всей силы.

– Бл*ть! – ругается, морщится. Ну хотел же туже! Справляюсь, слезая с дивана. – Анальгетики есть?

– Есть! Были… – раскидываю по креслу медикаменты, отыскивая обезболивающее. Нахожу. Бегу на кухню, хватаю бутылку воды, возвращаюсь. Протягиваю мужчине пару таблеток.

– Ещё, – требует он. Выдавливаю еще одну таблетку. – Еще! – агрессивно просит он. Выдавливаю еще. Закидывает в рот, берет бутылку, обильно запивает. – Чаю сладкого мне сделай! – распоряжается так, словно я прислуга. Закатываю глаза, сжимаю губы, молча собирая в коробку лекарства. Краем глаза замечаю, как мужчина вынимает из кармана брюк мой телефон и внаглую в нем ковыряется. Говорил мне Денис установить пароль. Но нет же, я ничего не скрываю.

Мужчина набирает чей-то номер и подносит телефон к уху. Уношу коробку на кухню, включаю электрический чайник, а сама вся во внимании, прислушиваюсь. Но мужчина говорит настолько тихо и медленно, что я ничего не разбираю.

Возвращаюсь в гостиную. Огромное тело с голым торсом уже лежит на диване и глубоко дышит с закрытыми глазами.

– Может, вы вернете мне телефон? – требую я.

– Нет, – спокойно отвечает он.

– Это мой телефон! – моему возмущению нет предела. – Отдайте немедленно! – хочется топнуть ногой от отчаянья. Мужчина открывает глаза, поворачивает голову в мою сторону. Взгляд у него чёрный, как бездна. Пугающая, бесконечная пропасть. Сглатываю. Отворачиваюсь. Поднимаю с пола его окровавленную рубашку, пальто и вылетаю из комнаты.

Завариваю чай в большую кружку. Вот почему у меня нет какого-нибудь снотворного? Подсыпала бы в чай и отобрала бы свой телефон. С досадой закидываю в чашку три ложки сахара, мешаю.

Приношу чай моему спасителю и бандиту. Может, он вообще какой-нибудь террорист. Докажи потом, что я непричастна. А что, похож. Явно не славянин и даже не гражданин из ближнего зарубежья. Такой большой, сильный, наглый, властный и высокомерный. Дышит уже размеренно, словно спит. На груди толстая цепочка с крестиком. Христианин? Неожиданно. На руке часы на широком кожаном ремешке и еще пара кожаных браслетов. Печатка на указательном пальце. Дышит глубоко, размеренно, словно спит. Ставлю чай на журнальный столик, разворачиваюсь, чтобы уйти, но замираю, когда в дверь стучат.

– Открой, это ко мне, – хрипло произносит мужчина. Замечательно! К нему пришли. Ничего что это мой дом? – Открой! – настаивает, пока я зависаю, и выкладывает на стол ключи. Хотя, с другой стороны, может, его заберут.

Срываюсь с места и несусь к двери. Заглядываю в глазок. Там немолодой седовласый мужчина. Солидный такой. Ладно, не все так страшно. Открываю. В руках у мужчины чемоданчик, похожий на тот, с которым приезжает скорая помощь.

– Добрый вечер, я пройду? – спрашивает у меня мужчина. Раскрываю дверь шире, пропуская его, а следом за ним откуда ни возьмись появляются еще двое. Один высокий, непроницаемый, страшный и бородатый. Второй низкий, сбитый, посимпатичнее первого, ухмыляется мне, осматривая сальными глазками, дёргает дверь, вырывая ее из моих рук, и запирается, снова отбирая ключи.

– Конечно, проходите. И разуваться не надо! – кричу им вслед. Залетаю в спальню, закрываюсь там. Бадди кидается ко мне и ложится в ноги. Сползаю рядом с ним по стене, глажу пса, прислушиваясь к разговору. Отсюда немного слышно, дверь у нас неизолированная. Обрывками, но можно разобрать слова.

– Вам повезло, что пуля не застряла… Зашивать нужно и курс антибиотиков. Я выпишу…

– Барон… наш косяк… не успели…

– Барон, мы головы положим за тебя, ты же знаешь… Всех натянем…

– Есть информация, что это Арон-псих мстит за бабу свою и за брата… – голоса у них такие виноватые, скулят, как побитые псы, оправдываются.

– Можем прямо сейчас войну развязать. Повод оху*нный.

– Пасти закрыли. Народные мстители, – огрызается на них мой «гость».

Барон, Арон, войны, пули.

Точно бандиты.

Вот за что это все мне?

Откидываю голову назад, бьюсь затылком о стену.

– Тихо сидите. Пустите слух о моем исчезновении. Тачку не трогайте, пусть менты ее найдут, – командным голосом распоряжается Барон.

Барон…

Мамочка…

Мне нужно в полицию или к дяде Ване. Одна я эту задачу не решу. Мне страшно.

Они так долго разговаривают, расхаживая по моей квартире, а я молюсь только об одном: чтобы ушли.

Не хочу выходить, меня все равно никто не воспринимает всерьез. Снимаю с себя одежду, только сейчас начиная чувствовать тело. Рука, которую выкручивал мужик возле гаражей, ноет. Кожа головы тоже. Мне повыдирали волосы. Адреналин отпускает, и начинает знобить, накатывает слабость. Кутаюсь в халат, хлопаю по кровати, подзывая к себе Бадди, накрываю пса одеялом, обнимаю и закрываю глаза. Хочу уснуть, а когда проснусь, пусть все исчезнет.

Господи, пожалуйста, один раз, соверши чудо…

***

Просыпаюсь утром оттого, что Бадди скулит и скребёт дверь. Мой мозг еще отказывается соображать, и я воспринимаю это утро, как любое другое. Когда жутко хочется спать, но нужно гулять с собакой и спешить на работу. А так не хочется.

– Бадди, ну дай мне пять минут, – хнычу я, переворачиваясь на живот. Мышцы на руке тянет, отдавая болью в плече, и ко мне возвращается память, подкидывая красочные вспоминая из вчерашнего кошмара.

Резко сажусь на кровати, голову простреливает болью, словно с похмелья. Закрываю глаза, дышу глубже. Тихо встаю с кровати, подхожу к двери, прислушиваюсь. Тишина. Абсолютная.

Господи, ты меня услышал? Там никого нет?

Тихо открываю дверь, но выйти незамеченной не получается. Бадди, зараза, вылетает в гостиную и, как слон, несётся в прихожую. Выхожу в коридор все равно на цыпочках. Заглядываю в гостиную и натягиваюсь, как струна. Мужчины нет.

Но обилие лекарств на туалетном столике, бутылка минералки и бумажные пакеты в кресле говорят мне, что кто-то неплохо устроился в моей квартире. Пахнет антисептиком и мужчиной. Такой терпкий, мускусный запах постороннего. В ванной льется вода. Прекрасно! Он чувствует себя как дома. Это вот так сейчас решают квартирный вопрос?

На кухне тоже два больших пакета. Заглядываю. Продукты. Очень много свежих продуктов. Мясо, рыба, овощи, молочка и ещё много всего. Запасы на неделю, если не больше. И что-то мне подсказывает, что это не благодарность.

Бадди прибегает ко мне с ошейником в зубах.

– Знаю, милый. Я тоже очень хочу в туалет. Но кто-то оккупировал мою ванную!

И в душ мне тоже очень хочется.

Иду в комнату. Быстро натягиваю джинсы и водолазку, собираю волосы вверх. У меня есть шанс вырваться из дома. Надеваю на собаку ошейник и терпеливо жду нашего Барона, чтобы просить вольную. Его величество моется долго, действуя мне на нервы, хочется поскулить вместе с Бадди.

Мужчина, наконец, выходит. Голый. Нет, причинные места прикрыты. Моим любимым белоснежным полотенцем с серебряной вышивкой. Теперь я его сожгу.

Мокрый. По-прежнему немного бледный. Но жить явно будет. Сталкиваемся в коридоре. Выгибает брови, осматривая меня. Тянет руку к псу, поглаживает за ухом. Бадди настороженно скалится. Мужчина усмехается. И улыбка у этого бандита такая…

– Откройте дверь. С собакой нужно погулять, – дергаю пса на себя, чтобы не трогал. Бадди не нравится.

– Гуляй, – великодушно разрешает мне, взмахивая в сторону прихожей. – Ключи в дверях.

Удивленно распахиваю глаза, не доверяя его словам. Иду в прихожую. Ключи, и правда, в замке.

Так просто?

Быстро надеваю ботинки, куртку, открываю дверь и вылетаю на улицу. Бегом спускаюсь вниз. На крыльце глубоко вдыхаю. Иду по двору за собакой, стараясь не выдавать паники. Оглядываюсь на свои окна. Он может наблюдать. Бадди очень долго делает свои дела. Нервничаю, соображаю, что делать и куда бежать. Бадди, наконец, сам тянет меня за угол дома. Как только мы скрываемся из поля зрения, срываюсь и бегу в сторону пункта полиции.

Глава 4

Ася

– Еще раз. Вы утверждаете, что у вас в квартире самовольно поселился бандит? – с нескрываемой иронией спрашивает участковый. – Аль Капоне? – уже откровенно смеется надо мной.

– Боже, да! Я уже все объяснила. Я не знаю, кем он является. Просто предположила, почему вы мне не верите?

– Вас изнасиловали? Ограбили? Причинили вред?

– Нет. Я просто хочу, чтобы этот мужчина покинул мою квартиру. И если вы сейчас же не предпримете меры, я обращусь к вашему начальству с жалобой.

– Да не нервничайте вы так, разберёмся, – уже недовольно кидает мне мужчина, начиная ковыряться в ящиках стола, что-то разыскивая. – Может, вы мужа хотите выставить из квартиры, вот и сочиняете, – скептически цокает.

– Я не замужем! – нервы сдают.

– Ну любовника, не суть.

– Он мне никто!

– Не кричите! Поедем, разберемся, ваша ли квартира и с кем вы там поживаете, – указывает мне на дверь.

– Я же вам объяснила, что проживаем только я и мой брат, который в данный момент в больнице!

– Вот сейчас и выясним.

Выходим в коридор участка.

– Серёга, поехали, сопроводим девушку, – зовет еще одного полицейского. Совершенно не разбираюсь в их званиях и должностях и не хочу разбираться.

Мы с Бадди садимся на заднее сиденье полицейской машины и едем буквально пять минут через дворы.

Когда входим в подъезд, мне вдруг кажется, что все это бесполезно. Страх и волнение накатывают волнами, кидает в холодный пот. Не покидает ощущение, что я совершила глупость. Нужно было бежать к дяде Ване, а не в полицию. Но я сначала делаю, а потом думаю. Непроходимая дура.

– Вот моя квартира, – указываю на дверь.

– Открывайте, раз ваша, – расслабленно говорит участковый. Он по-прежнему мне не верит. Достаю из кармана ключ. Замок, как всегда, заедает. Нервно дергаю дверь, и она, наконец, поддаётся. Распахиваю дверь, но входить не спешу.

– Ну и где ваш бандит? – с усмешкой спрашивает мужчина. Проходим в прихожую.

– Что происходит? – Барона не нужно долго искать, он выходит к нам сам. Уже одетый в чёрный спортивный костюм с капюшоном, с моей чашкой в руках. Осматривает нас прохладным взглядом, словно это мы вторглись в его квартиру. Страха или растерянности в его глазах нет. На секунду мы встречаемся взглядами, и я тут же осознаю свою ошибку. Мне конец. Сглатываю, сжимая поводок Бадди.

– Добрый день. Предъявите документы, – просит участковый. – Вы прописаны в этой квартире?

– Пройдёмте на кухню, – взмахивает рукой, словно хозяин. – Выпьем кофе. Я все предъявлю.

Они опять, не разуваясь, ходят по моей квартире. Полицейские спокойно идут на кухню следом за Бароном. Я за ними, но перед моим носом закрывается дверь.

Замечательно!

Просто отлично!

Иду в гостиную, скидываю с кресла вещи Барона. Сажусь, закрываю глаза и глубоко дышу. Если не поможет милиция, то кто вообще мне поможет?!

Через несколько минут ко мне возвращается вменяемость. Соскакиваю с кресла. Несусь в спальню. Забираю карты и наличку. Надеваю тёплый свитер и бегу в прихожую. Я поеду к дяде Ване, к Андрею. Они что-нибудь придумают. У дяди Вани какой-то родственник к прокуратуре работает.

Не успеваю.

В коридоре меня перехватывают мужские руки и с силой вталкивают назад в гостиную.

– Куда собралась? Посиди пока здесь, сладкая, – совсем не ласково проговаривает мужчина и вновь захлопывает передо мной дверь. Слышу, как он быстро прощается с полицией, и входная дверь захлопывается.

Все?!

Вот так просто правоохранительные органы оставляют меня наедине с преступником? Это какой-то сюрреализм. Я отказываюсь в это верить! Подхожу к двери, резко распахиваю ее и врезаюсь в грудь мужчины. Отхожу на несколько шагов назад, бегая глазами по комнате в поисках предметов, которыми можно огреть этого бандита. Его чёрный надменный взгляд и сжатая челюсть не обещают мне ничего хорошего.

Мы словно танцуем танго: он – шаг вперёд, я – шаг назад. Его грудная клетка вздымается, глаза темнеют, приобретая нездоровый блеск. Он такой огромный, широкоплечий, тёмный, что, кажется, все вокруг сжимается. Давит на меня своей энергетикой.

– Не подходите! – хватаю с полки фарфоровую статуэтку балерины и замахиваюсь, чем вызываю усмешку мужчины. Он даже не думает остановиться. Идёт на меня, пока я ни вжимаюсь спиной в стену. Мужчина настолько близко, что я чувствую его горячее дыхание. Тяжёлый, терпкий, мускусный запах врывается в лёгкие, вызывая дрожь по телу. – Не трогай меня! – в отчаяние пищу я, взмахиваю статуэткой, но Барон ловко ловит мою руку.

Рывок.

Сама не понимаю, как статуэтка летит на пол, разбиваясь вдребезги. Меня скручивают, разворачивают и вжимают лицом в стену. Мужчина держит мои руки за спиной, вжимая своим мощным телом. Глупо было полагать, что я смогу с ним справиться. Но просто так сидеть и ждать, когда меня растерзает хищник, я тоже не собираюсь. Позиция жертвы изначально проигрышная.

– Все, допрыгалась, красивая, – усмехается мне в ухо. Он играет со мной, как с мышкой. Дергаюсь, пытаясь вырваться, но только теряю силы. Мне не больно. Я просто обездвижена и зажата огромным, сильным телом. Мне неприятна его почти интимная близость. – Такая бесстрашная, смелая, но глупая и неблагодарная девочка. Наказать тебя?! – вкрадчиво выдыхает прямо мне в ухо. А я и вовсе прекращаю дышать. Одной рукой продолжает удерживать мои запястья, а другой ведет по талии ниже к бедрам. Это уже похоже на изнасилование.

– Не надо, – шиплю, как кошка, хватая воздух.

– Что не надо? – сжимает мое бедро. Отрывает ладонь, а потом размахивается и шлепает меня по попе. Ощутимо, обжигающе, даже через джинсы. Вскрикиваю и тут же получаю еще один шлепок.

– Ай! – бедро горит от хлёстких ударов. Дергаю руками, пытаясь вывернуться, за что получаю еще один шлепок.

Вот урод!

Он меня шлёпает!

– Еще раз выкинешь что-то подобное, – его голос хрипнет и немного сбивается, – и я не буду столь милосерден, выпорю ремнем, – уже агрессивно рычит мне в ухо и кусает за мочку. С очередным шлепком вместе с бедром начинает гореть все тело. Самое ужасное, что меня накрывает легким возбуждением вперемешку со злостью и страхом. Отчего я впадаю в ступор, прекращая дёргаться, и пугаюсь еще больше. С ужасом жду очередного шлепка, но мужчина останавливается, подозрительно нежно и аккуратно гладит место удара. – Как ты уже поняла, менты тебе не помогут. А вот эти беганья и истерия могут навлечь людей гораздо серьёзнее, страшнее, чем полиция. И мало тогда нам с тобой не покажется, сладкая моя, – вновь кусает меня за мочку. – Так что, будь добра, угомонись. И все у нас будет хорошо. Давай играть по правилам. Тогда выиграем оба.

Отпускает меня. Резко разворачиваюсь, облокачиваясь на стену. Голова кружится, потряхивает от всплеска адреналина и жара по телу. Ноги подкашиваются, хочется сползти по стене на пол и отдышаться.

– По чьим правилам мы играем? – тихо спрашиваю я.