Глава 4

«Как ошибается женщина, ожидая мужчину, который создаст мир её мечты, вместо того чтобы взяться за это самой!»

Олег

– Что думаешь? – откидываюсь в кожаном кресле, слежу за секундной стрелкой часов, наблюдая неумолимый ход времени, которое не останавливается ни на секунду, всегда стремясь вперед. Но иногда так хочется, чтобы оно задержалось на одном мгновении и дало мне хотя бы минутную передышку.

– Нуууу, – тянет Инга. – Что-то в ней есть, – отпивает немного мартини, играя пальчиком, обводит кромку бокала. – На вид довольно хороша, статна, ухожена. Сразу видно, что она себя любит. – Но это только на первый взгляд. – Если бы я с ней пообщалась… – садится рядом на мой стол, игриво закидывая ногу на ногу.

– Нет. Пока это исключено, – Инга – умная девушка, никогда мне не перечит, всегда принимая мои правила до конца.

– Ну, тогда я не знаю, – надувает пухлые губы. – Как она вела себя на встрече с Альфредом? – допивает свой мартини, тянет бокал, чтобы я налил ей еще.

– Достойно. Немного растерялась в начале, полагая, что я привел ее в качестве шлюхи. Но когда собралась… В общем, не глупа, и может поддержать беседу.

– Тогда это то, что тебе надо. Ты изучил ее досье? – усмехается Инга, но тут же приходит в себя, пряча улыбку за очередным глотком напитка. Эта молодая рыжая стерва, хорошо меня знает и понимает, что я выяснил все, что мне нужно еще до первого свидания. Не люблю неожиданных сюрпризов. – А как она в сексе?

– Чувственная, немного нежная, – смотрю, как секундная стрелка часов отсчитывает минуту и идет на новый круг. – Она соблазнительная, – заканчиваю я, вспоминая как Алина кончала, когда я сжимал ее шею. И это хороший знак. Она не испугалась и приняла все до конца, получив при этом наслаждение.

– Но ты ее не тронул, – констатирует Инга. – Играл с ней в игру «Милая, трахни себя сама» – опустошая еще один бокал с мартини, произносит она. Вновь тянет ко мне емкость в ожидании, что я его наполню.

– Ты уже достаточно выпила, – забираю у нее бокал, отставляя его подальше.

– Хочешь знать мое мнение?

– Нет, – прикрываю глаза, чувствую очередной приступ головной боли, пока несильный, но я знаю, что боль меня не пощадит, будет усиливаться с каждой минутой, мучая меня всю ночь.

– Тогда зачем спрашиваешь?

– Хочу понять, ждать ли мне от тебя приступов ревности.

– А ты позволишь мне ревновать? – удивленно выгибая свои тонкие брови, спрашивает Инга.

– Нет. Если ты и ревнуешь, то должна пережить это сама, без моего участия. Просто вы, женщины, коварные особы. Мне ты можешь говорить одно, а за моей спиной посмеешь играть против Алины, – резко поворачиваюсь в ее сторону, смотрю в глаза, считывая ее реакцию, не отпуская ее взгляд. Инга хочет отвернуться, но я ловлю ее подбородок, с силой сжимаю, вынуждая смотреть на меня. – Смотри детка, сделаешь то, что мне не понравится, окажешься там, где я тебя подобрал. Ты меня поняла? – повышаю тон, давая понять, что я не шучу. Девушка быстро кивает, понимая, что наши откровенные беседы закончены. Инга. Маленькая хитрая женщина. Умная, милая, строгая с персоналом моих магазинов, которыми она заведует. И выполняет свою работу хорошо, за что я и ценю ее. Ее кротость, покорность и образ милой, глупой девочки – наигранный. Инга принимает правила игры, и примеряет на себя образ женщины, которую я хочу видеть. Она всегда тонко чувствует мое настроение, и знает, что я хочу. А я ценю ее как сильную женщину с судьбой в чем-то схожей с моей. У нас почти одинаковое прошлое, которое мы тщательно скрываем, прячась за масками сильных людей, которых никогда не сломить. Но это не так. Наши души давно сломлены и покрыты шрамами. Может это кого-то удивит, но в моей жизни не было много женщин, у меня нет вереницы любовниц и случайных связей, в сексе я люблю постоянство и проверенных партнерш. Ненавижу шлюх, брезгливо отношусь к их грязным телам. Меня выворачивает от приступа тошноты, как только я представляю, через сколько мужских рук они прошли. Нет, я никогда не искал для себя наивную девственницу, мне больше подходят женщины, которые вошли на пик своей чувственности и сексуальности, женщины, которые могут наслаждаться процессом от начала до конца, а не шокировано бежать от моих сексуальных пристрастий. Я не спешил прикасаться к Алине, мне нужно было знать, насколько она раскрепощенная и через сколько рук прошла. Я изучаю этот вопрос до сих пор. Но пока женщина, от которой так сладко пахнет соблазном, меня не разочаровала. В случайных связях не замечена, была замужем, мужу не изменяла, развелись из-за банального рутинного быта. Последние два года в отношения не вступала… Ну или тщательно их скрывала.

– Раздевайся, – даю команду Инге, отпуская ее. Мне нужна разрядка после ошеломительного оргазма Алины, и отвлечься от очередного нарастающего приступа головной боли. Инга быстро спрыгивает со стола, расстегивает платье, под которым ничего нет, кроме чулок. Откатываюсь в кресле подальше от стола, широко расставляя ноги. Но Инга не спешит, стоит на месте, не смея действовать без моих указаний. Девушка начинает тяжело дышать и немного дрожать, но это еще не придел, она может ждать дольше. Мне совершенно ничего не нужно делать, она заведет себя сама.

– Руки назад, – дальше ничего не нужно объяснять, она все сама сделает. Инга заводит руки за спину, сцепляя их в замок, расправляет плечи, выставляя грудь вперед. Кажется, это легко, но не каждая девушка может простоять долго в этой напряженной позе. Беру телефон, набираю номер моего помощника. На часах уже почти полночь, но Константин отвечает после второго гудка.

– Да.

– Константин, во сколько я завтра вылетаю? – спрашиваю я, расстегивая рубашку, продолжая следить за Ингой, которая начинает глотать воздух ртом, сжимая дрожащие ноги, хочет прикрыть глаза, но останавливается, зная, что этого делать нельзя.

– В восемь утра, – отвечает Константин. – Все документы подготовлены.

– Хорошо. Доброй ночи, – сбрасываю звонок, не дожидаясь его ответа. Кручу телефон в руках, немного задумываюсь, вновь набирая Константина. – Утром отправите орхидеи Алине Стрельниковой.

– Хорошо, что написать в сопроводительной записке?

– Я напишу сам, утром заберешь письмо.

– Хорошо, что-то еще?

– Нет, – вновь сбрасываю звонок, отключаю телефон, кидая его на стол. Снимаю с себя рубашку, продолжая осматривать напряженное тело Инги. Невольно начинаю сравнивать ее с Алиной. Грудь у Алины больше, идеальнее, ноги длиннее. Но главное кожа. В отличие от Инги, кожа Алины бело-молочная, без изъянов. Идеальный холст.

– Иди сюда, – подзываю девушку, и она облегченно вздыхает от того, что я, наконец, разрешаю ей подойти. Инга медленно идет ко мне, звонко цокая каблуками, нарушая тишину моего кабинета, останавливается в полуметре от меня и закусывает губы от нетерпения.

– Ближе, – тихо, четко отдаю приказ, открывая средний ящик стола, достаю из него зажимы для сосков, связанные тонкой серебряной цепочкой. Извращение? Нет. Соски – одна из самых эрогенных зон женщины и, если знать, как на нее воздействовать, можно сделать оргазм женщины ярче. Главное правило – надеть зажимы только когда возбуждение достигнет нужной точки, иначе боль будет не сладкой, а отрезвляющей. Кидаю зажимы на стол, замечаю, как Инга с интересом следит за моими действиями.

– Руки держать за спиной. Ноги шире, – я не приказываю, с Ингой этого не нужно, она прекрасно знает и понимает, что и как нужно делать. Все мои уроки она уже давно усвоила. Поэтому, грубый приказной тон здесь неуместен. Провожу кончиками пальцев по ее груди, обвожу возбужденные твердые соски, перекатывая их между пальцев, сильно сжимаю, слыша ответный всхлип. Веду рукой ниже, по животу, наблюдая, как по ее коже бегут мурашки, добираюсь до лобка, ниже, накрываю рукой влажную плоть, раскрываю складочки, нажимаю на клитор, ловя ее протяжный стон.

– Ты молчишь, не издаешь ни звука, – Инга, глубоко вдыхает и сильно закусывает губы, подавляя свой стон. Но я знаю, что она долго не выдержит, и скоро нарушит мой приказ. Растираю ее набухший клитор, скольжу пальцами ниже, входя нее сначала одним пальцем, постепенно добавляя второй и третий, растягивая влагалище, чувствую, как она начинает сокращаться, почти мычит, сжимая губы, глубоко, прерывисто дышит, чтобы хоть как-то выносить эту пытку. Продолжаю терзать ее плоть еще пару минут, понимая, что нужная точка достигнута. Вынимаю пальцы, беру зажимы, надеваю их на соски, фиксируя нужное давление.

– Аааа, – не выдерживает Инга, громко стонет в голос, нарушая мой запрет, вызывая мою усмешку.

– Ты застонала без разрешения, – спокойно констатирую я, вновь накрывая ее плоть, нежно обвожу клитор. – Ты знаешь, что делать. В исходное положение, – отпускаю ее, желая, чтобы она вернулась в центр комнаты, и получила свое наказание. Никогда не наказываю женщин плетками, стеками и прочими атрибутами, это не для меня. Лучшее наказание – это заставить томиться женщину в ожидании, и изнемогать от возбуждения, не получая разрядки. Инна злится, я вижу это по ее вспыхивающим глазам, но покорно возвращается в центр комнаты, вздрагивая от покачивания цепи на сосках. Поднимаюсь с кресла, прохожу мимо изнывающей Инги.

– Стоять так, не меняя позу, не сметь себя касаться, иначе буду мучать всю ночь, – говорю ей, выходя из комнаты. Я точно уверен, что девушка меня не ослушается, одного урока в наших отношениях ей хватило с лихвой. Инга не хочет больше превращаться в животное и скулить со слезами на глазах от неудовлетворенного желания. Нет, после, на работе, она высказала мне, кто я и что она обо мне думает. Я не доминант в полном смысле этого слова и после сессии могу выслушать все претензии. Прохожу к бару, наливаю себе минеральной воды, выпиваю ее мелкими глотками, подхожу окну, смотрю на ночной город и мелькающие разноцветные огни мегаполиса. Тру виски, пытаюсь облегчить нарастающую боль, но знаю, что это все бесполезно. Боль меня любит, и не отпустит до утра, пока не выжмет из меня все соки. Я уже стал забывать, когда спокойно и безмятежно спал по ночам, только урывками, или днем, когда боль ненадолго отступает.

Посматриваю на наручные часы, замечая, что прошло достаточно времени. Инга на пределе, хватит с нее сегодня, пора заканчивать. Возвращаюсь в кабинет, одобрительно улыбаюсь, заставая Ингу та том же месте с руками за спиной, всю покрытую мелкими капельками пота.

– Хорошая девочка, можешь отпустить руки. К стене! – девушка молча выполняет мой приказ, еле передвигая трясущиеся ноги. Прижимается спиной к белой стене, вздрагивая от контраста горячего тела с холодной стеной.

– Ноги шире, – уже без прелюдии проскальзываю в нее тремя пальцами, начинаю грубые, резкие толчки, понимая, что ей сейчас хватит и полминуты, чтобы достигнуть пика.

– Можешь стонать, – разрешаю ей, когда вижу, как сильно, почти до крови, она закусывает пухлые губы. Продолжаю движение пальцев, нажимаю большим на пульсирующий клитор, одновременно тяну соски за цепочку. И Ингу срывает, она начинает громко стонать, царапая руками стену. Проходит несколько секунд, натягиваю цепочку сильнее. Девушка застывает в немом крике, выгибается и кончает с громким криком, который отдается звоном и резкой болью в моей голове. Сжимаю челюсть до хруста, отпуская Ингу, думая о том, что зря позволил ей кричать.

– О Боже, прости, я не хотела так громко, – задыхаясь, оправдывается Инга, зная о моем недуге.

– Рот закрыла и встала колени! – раздраженно приказываю я. Девушка быстро кивает, сползая по стене к моим ногам, получая меня в свое полное распоряжение. Дальше ей не нужны указания, тут она профи, и лучше меня знает, что ей делать. Мне остается только намотать ее волосы на кулак, сильно сжать и контролировать процесс. А после приказать ее одеться, наказать слать мне ежедневные отчеты о делах в магазинах, которые она контролирует в мое отсутствие, и отправить ее домой, давая мне, наконец, слиться с моей болью в полной тишине.

Алина

Как и любая женщина, я люблю цветы. Любые, кроме гвоздик, которые ассоциируются у меня со смертью. У меня нет особых предпочтений, все цветы прекрасны и уникальны в своей живой красоте. Самое главное – не букет или его размер, а сам даритель. Человек, пожелавший скрасить твой день великолепным букетом. В этот раз цветы от Давыдова принес его водитель – молчаливый, угрюмый парень, разговаривающий односложными фразами.