Бабка-травница.

Вечереет, ребята устали, идут с трудом, Даня отстал. Выходят к реке, на берегу стоит ветхая избушка. Винчестер подходит к двери, дергает ручку. Дверь заперта.

– Опа! Вот это новости. Всегда открытая стояла. – Оборачивается к ребятам. – Это сторожка охотников, заброшенная. Придется в палатках тогда…

В избе загорается свет. В окне маячит бабка.

– Сейчас, касатики, обождите.

Дверь открывается, на пороге стоит бабка лет восьмидесяти в каких-то обносках.

– Проходите, ребятки, устали-поди? – Бабка отступает вглубь сторожки.

Ребята переглядываются. Первым заходит Денис, за ним тянутся все остальные. Внутри избы чисто, посередине стоит круглый стол со скатертью, за который жестом приглашает их сесть бабка.

– Вас как зовут, бабушка? – интересуется Вика.

– Агафья. А вас всех все равно не запомню, не трудитесь, – останавливает она ребят жестом. – Я травница, летом тут часто живу, травки собираю, а осенью возвращаюсь в город. А вы из поселка, видать.

Ребята кивают.

– Ну, доставайте ваши консервы, а я чай вскипячу.

Бабка поджигает газовую горелку, ставит на нее железный чайник с водой.

– Что в тайге забыли, голуби?

Ребята расселись за столом.

– А мы решили проверить, правда ли на Мороках Лоскуточник живет? Слышали про такого? – оскалился Денис.

– Слыхала, как не слыхать. Ишь вы, смелые какие!

– А что вы про него знаете, расскажите, бабушка. – Просит Барби.

– Да мало что. Бабка моя сказывала, что на Мороках в войну, да и после, в пятидесятые, много народу расстреляли. До сих пор там крики да стоны по ночам люди слышат.

– Какие люди? – Испуганно спрашивает Даня.

Остальные ребята тоже притихли.

– Те, кто заблукают.

Бабка ставит перед ребятами чашки с чаем с травками какими-то.

– А это что за чай такой странный? – Артем подозрительно в чашку смотрит.

– Это травки для крепкого сна. Вам же выспаться хорошо нужно. А то вдруг, и правда, встретите Лоскуточный дух. Тогда силы и пригодятся. – Улыбается бабка.

– Да чушь все это! – Артем ухмыляется уголками рта. – Я, собственно, и иду в тайгу, чтоб доказать, что нет никакого такого духа. И сделать об этом классный сюжет для телеги.

А Вика делает нетерпеливый жест, чтоб он замолчал.

– Бабушка, я только одного не пойму, вы вот про расстрелы говорили. А как это с Лоскуточником связано?

Артем включает камеру на мобильном и снимает Травницу так, чтоб она не заметила.

– Ну как связано? Когда умирает человек, особенно насильственной смертью, его энергия в этом месте остается. А если сто человек на этом же месте умрут…? Вот и объединилась эта энергия и ищет, чего ей при жизни не хватало. Чего все эти люди не получили при жизни.

– А чего они не получили при жизни? – Даня осторожно отхлебнул дымящийся чай.

– Справедливости. Суда по совести. Вот чего. Вот и судит этот дух тех, кто заходит на болота. – Бабка говорит с чувством, как будто это касается лично её.

Ребята притихли, задумались.

– Так мать моя говорила, а правда это или нет – не знаю. Может, выдумки все это. Место и впрямь гиблое, вот и придумали люди сказку, чтоб отвадить людей шляться по болотам.

Спят ребята в мешках прямо на полу в избе, и снится им один и тот же сон: стоят они перед строем солдат в советской военной форме. А щупленький офицерик командует: «Цельсь…. Губы у него трясутся, пытается он справиться с волнением и от этого медлит. Хотят ребята закричать. Но из горла вырываются только стоны. Наконец, у Винчестера получается крикнуть: «За что?!». И тут офицерик, морщась, командует: «Пли!». Ребята просыпаются все одновременно. Барби кричит. Артем обнимает ее за плечи. Дэн с шумом хватает воздух ртом. Даня дрожит. Бледная Вика вскакивает, подходит к столу, на котором уже лежат горячие блинчики в масле, хватает со стола чашку и бежит к ведру с водой, наполняет чашку, жадно пьет.

Хмурые ребята сидят за столом.

– Артем, а что тебе приснилось? – говорит Барби.

– Да, кошмар просто.

– Мне тоже кошмар.

– И мне – удивилась Вика.

– Тут в избе воздух спертый. Вот и снится всякое. Не парьтесь.

– Слушайте, какова вероятность, увидеть кошмар нам всем одновременно? Это явно знак. Давайте домой вернемся. – Опять ноет Даня.

– Просто вчера эти разговоры за чаем прямо перед сном нас всех взбудоражили, вот и результат. – Объяснил Дэн.

– Никто назад не пойдет, раньше надо было думать, сейчас уже далеко ушли. Теперь можно и на обратном пути заблудиться. Дань, хочешь, я тебе свой мячик с автографом Аршавина подарю?

– Конечно, хочу.

– Ну вот придем и подарю. Только больше не ной.

А тут и бабка заходит с пластиковой банкой черники в руках. Ставит банку на стол.

– А что так плохо едите, ребятки? Не нравятся мои блинки?

– Нравятся, – говорит Вика, – только нам пора уже. Спасибо вам, бабушка, за ночлег и за завтрак.

– Да не за что, дочка!

– Да, ребят, пошли, нам еще брод искать. – Встает с пола Винчестер.

– Зачем – брод? Тут мост есть недалеко, направо пойдете по берегу и увидите. Правда, старый он очень, разваливается уже, а вы осторожно, по одному переходите. А и свалитесь – невелика беда, там неглубоко… Ну, удачи вам всем.

– Бабушка, а можно я Вас сниму, для блога? Я в телеграмме рассказываю о нашем походе. – Спрашивает Артем.

– Не, милок, я не фотогеничная.

Бабка закрывается от камеры, улыбнувшись во весь рот.

Ребята выходят из дома. От дверей избушки им машет травница. Закрывает входную дверь, смотрит на полу в сенях лежит шарфик Барби «франтон», поднимает его с пола, гладит мягкую ткань морщинистыми руками. Да и вовсе это не травница! Лицо у нее какое-то грубое, не женское.