Глава 5. Детектив не классический, а вовсе даже наоборот

– Не имеете права!

– Имею, – твердо сказал полковник. Он приехал лично, и был весьма обрадован, когда Кукла открыла ему дверь вполне себе живая и здоровая.

– Я в чем-то виновна? Или, хотя бы подозреваюсь? – кипятилась девчонка.

– Нет.

– Тогда почему Вы хотите конфисковать принадлежащую мне вещь?

– А я и не конфискую. Временно изымаю как вещественное доказательство. Вот расписка, по окончании следствия верну тебе твою игрушку.

– Доказательство чего?

– А вот этого тебе знать не надо.

Полковник аккуратно положил геймерский шлем в сумку и вышел. Он успел. Сережа Северцев был бы очень расстроен, случись с ней что-нибудь плохое. У него всегда было обостренное чувство ответственности. Да что там говорить, и сам полковник грешил этим несовременным недостатком. Впрочем, это все ненужная лирика. Главное, что он успел.

* * *

Как только дверь захлопнулась, Лера волшебным образом успокоилась. Она ехидно ухмыльнулась и сделала в сторону двери неприличный жест. Противный полковник, к сожалению, означенного жеста не видел, но в этом маленьком удовольствии Лере пришлось себе отказать. Что поделать, нельзя иметь все. Главное – у нее есть второй шлем.

Новый сейчас и не купишь. Не продают. Авария в цехе, ха! Тоже, небось, этот поганец замутил какую-то пакость.

А вот у нее шлем есть. Слава Славику! А полковнику, соответственно, хрен с маслом. Наша взяла.

* * *

– А все-таки, почему ты меня не пристрелила? Тогда, при первой встрече? – спросила монстряшка, – Как не крути, но ты же все-таки гемир. А насчет поработать в паре, это ведь ты потом придумала.

– Извини, конечно, но ты была ужасно смешная, – хихикнула Лера, – разве можно в такое стрелять!

Собеседница покрутила головой.

– А что, в смешных не стреляют? – фыркнула она. – Любопытная этическая норма.

Вот так. Этическая норма, понимаете ли! И ее, Леру, хотят уверить, что она беседует с компьютерной программой? Ну ладно, Борода. Хотя и по его поводу она немало удивлялась. Но он, по крайней мере, центральный персонаж игры. Допустим, разработчики вбили в эту программу уйму сил и времени. Да и к беседам на философские темы Борода не склонен, все больше вокруг снаряги и выпивки вертятся разговоры. Возможно, их удалось как-то алгоритмизировать.

А ее новая подруга? Как личность, она на порядок сложнее Бороды. Нет на свете компьютеров, которые бы потянули такую программу. И не будет, как минимум, еще лет пятьдесят. И язык программирования, на котором можно ее написать, тоже придумают не скоро. Да и зачем разработчикам, даже буде они гении всех времен и народов, корячиться, наделяя полноценным интеллектом проходной персонаж, для общенья вообще не предназначенный? Любой нормальный человек пристрелил бы монстра без разговоров.

Ну и что все это значит?

А вот что-нибудь да значит. Определенно. Полковник вьется вокруг этой, с позволения сказать, игры, как муха вокруг… ладно, будем вежливы и скажем – вокруг банки с вареньем. А профессор Северцев что-то темнит. И все они такие важные, такие умные… Черта с два ее, Леру, ототрут от этого дела!

– Кстати, меня зовут Стрекоза, – сообщила монстряшка, перебив ее мысли, – а тебя?

– Железный Паук

– Странное имя. Тебе не идет.

– Да, теперь уже не идет, – согласилась Лера

– Теперь? Как это понять?

– Ну, видишь ли, – начала Лера и зависла. Как вот перевести свои геймерские заморочки на язык, понятный собеседнице?

– Понимаешь, когда мы пришли в ваш мир, нам была дана возможность выбирать себе облик. Но теперь вдруг у нас эта возможность исчезает. У одного за другим. Был такой белобрысый верзила с кудряшками и квадратной мордой, не доводилось слышать? Он еще вечно во всю пасть лыбился.

Собеседница передернулась.

– Такое, знаешь ли, не забудешь, – сказала она сердито. – Я когда-то жила в деревне недалеко от кабака, который сейчас ваш. И я была одной из немногих, кто успел уйти. Этого гада я очень хорошо помню. Ну и как он теперь выглядит? Расскажи, кому мне на дороге не попадаться.

Что ж, рано или поздно этот разговор должен был возникнуть, – подумала Лера. – Ну так почему не сейчас?

– Это я, – сказала Лера.

Стрекоза шарахнулась в сторону. Теперь она стояла, стиснув в руках автомат и глядя на геймершу с непонятным выражением. Лера молча ждала. А что тут скажешь?

– Я сама дура, – фыркнула Стрекоза после продолжительного молчанья. – Если затеялась водить дружбу с гемиром, чего ожидала? Пошли дальше.

Некоторое время шли молча.

– Почему вы это делаете? – спросила монстряшка.

– Геймеры верят, что этот мир создан исключительно для их развлеченья. А все вы – ненастоящие, неживые. Просто куклы, назначенье которых – нас забавлять.

– М-да… Очаровательная религия, – поежилась монстряшка, – и ты тоже в это веришь?

– Уже нет. Я же вижу, что ты не кукла. Ты человек.

Монстряшка хмыкнула. Смешок этот был нехороший, но злая ирония шла определенно не в Лерин адрес. Более того, к Лере она после этих слов явно помягчела.

– О чем хихикаешь? – заинтересовалась любопытная геймерша.

– Потом, – отмахнулась монстряшка. – Долго рассказывать. Просто вдруг подумалось… некоторые люди, пожалуй, еще похуже вас, гемиров. А что они не такие опасные – не их заслуга.

Потом, так потом, – подумала Лера. И так у нас сегодня слишком много серьезных разговоров. Девушки опять замолчали. Шли, и каждая думала о своем.

– Я, кажется, понимаю, – сказала вдруг Стрекоза, – для вас это что-то вроде компьютерной игры. Э, что с тобой?

* * *

Когда полковник вошел, парень уже сидел в приемной. Хмурый и насупленный. Тот самый парень, друг погибшего Коляна-Скорпиона. Его собственное имя никак не вспоминалось, но это неважно, у Андрюхи все записано.

– Заходи, – пригласил его полковник. – С чем пожаловал?

– Я передумал. Я схожу в электрическое ущелье и все посмотрю.

– Ты же говорил, что один там не пройдешь?

– Я найду напарника.

– И все ему расскажешь? А ты помнишь, что давал подписку?

– Да не буду я ему ничего рассказывать, – рассердился парень. – Скажу, что пойдем за Батарейками. А сам все посмотрю.

– А он? Он, по-твоему, не увидит? Как ты объяснишь ему наличие трупа?

– Что Вы все время придираетесь! Скажу, что сам не знаю. Или, если хотите, пойду один. В конце-то концов я там сумею пройти!

– В конце концов, – усмехнулся полковник. – Долго придется ходить, верно? Этот вариант, я думаю, нравится тебе больше всего. Ты просто хочешь, чтобы я вернул тебе шлем.

– Да.

– Ты же сам мне его отдал, не забыл?

– Я просто испугался. Может человек испугаться?

– Может, – согласился полковник. – А в некоторых случаях даже должен, если не совсем дурак. Ты же сам понимаешь, насколько это опасно.

– Я буду вести себя очень осторожно. Верните шлем, пожалуйста, – парень смотрел на полковника просительно. С надеждой. – Я думал, что буду играть с монитора, как раньше… но нет, не могу, не интересно. А шлемы сейчас не продают, я узнавал.

– Ну так не играй пока, – пожал плечами полковник.

И парень посмотрел на него с таким недоумением, как будто ему предложили пока не дышать. Зачем он, полковник, вообще тратит свое время на этого придурка? Он что, воспитательница в детском садике?

– Получишь свою игрушку по окончании следствия, – сказал полковник официальным тоном. – Иди.

Парень вышел, от дверей оглянувшись на полковника с искренней обидой. Вот и спасай жизнь таким идиотам.

* * *

Оставалось совсем немного. Этот самый косогор, который простреливался прямо-таки идеально. Любой, засевший в ельнике по обе стороны от него, дуршлаг из нее сделает на счет раз. Лера выскочила на открытое пространство, засадила из автомата в белый свет, как в копеечку, и рванула обратно. Автоматная очередь в ответ ее бы ничуть не удивила. Но четыре! Ой, как все запущено…

На косогор она, естественно, не пойдет. На фига? Она отступит в лесочек.

А они?

Ждать ее в засаде? Бога ради. Кабацкая ячейка камеры хранения – не единственный возможный тайник для добычи и, разумеется, любимой базуки. А при таком раскладе время не поджимает. Выйдет Лера из игры, и снова зайдет. Потом. Сколько будете дежурить, ребята? Как у вас насчет терпенья?

Они, разумеется, пошли следом. Сзади и слева отчетливо хрустнула ветка. А справа и подальше… ох умора, преследователь поскользнулся на крутом склоне, и Лера отчетливо услышала сдавленный возглас. А придурка кто-то еще ругнул еле слышным шепотом.

Вот ведь сявки!

Зато их много.

Лера с шумом раздавила сухую ветку – еще потеряются идиоты, ищи их потом по всему лесу – перебежала широкую прогалину и скрылась в ельнике. Вслед застрочили из автомата, но, разумеется, не успели. Теперь они ясное дело, рассыпаются по окрестным кустам. А потом попытаются взять ее в кольцо. Молодцы. Да здравствует классика, это наше все!

Лера приглядела поваленное дерево на краю поляны, подобралась ползком и всадила в него нож. С силой дернула рукой, расширяя трещину, и засунула в нее Ксерокс. Древесина сжала артефакт, и он сработал – на поляне появилась очень убедительная копия этого самого полена.

Лера опять засандалила из автомата в белый свет и побежала через полянку обратно, проскочив насквозь виртуальное дерево. Никто не стрелял – кому нужна изготовленная на Ксероксе копия, которая сквозь поленья бегает. Они сейчас крутят головами в поисках оригинала, который должен, ну просто обязан быть где-то там, между ельником и агромадной кучей поваленных деревьев – недавно тут прошла аномалия Воздушный Кулак.

О! Один даже во весь рост встал. Бестолочь? Так-то оно так, но ведь и не снимешь его, весь лес увидит.

А вот и еще один… Лера кинула нож, и преследователь завалился мордой в травку. Кто это? А черт его разберет со спины. Прав Борода, стандартные мы здесь все. О! Кретин, изображавший собой фонарный столб, сподобился, наконец, спрятаться. Его Лера тоже аккуратненько взяла ножом сзади. Жизнь налаживается – подумала Лера… и столкнулась нос к носу с Кровавой Рукой.

– Он здесь! – истошно заорал Рука.

Да, конечно, теперь он не Кровавая Рука, а Кровавая Морда… но вот только со всех сторон трещат кусты и слышатся азартные возгласы. О тишине уже никто не заботится. Да сколько ж их, поганцев, здесь собралось?

Лера метнулась к валежнику и шустро пролезла между рыхло накиданными сучковатыми стволами. Ее новый аватар… тьфу ты, пропасть, совсем уигралась… Короче, если у тебя теперь маленькое и шустрое тело, надо пользоваться теми преимуществами, которые дает именно такое. Хрен кто-нибудь из этих двухметровых шварцнеггеров за ней сюда протиснется.

Затаиться здесь?

Не-а. Подожгут или гранатами закидают.

Лера осторожно, чтобы не осыпать неустойчивую кучу всяческих обломков, выскользнула наружу. И тут ей отчетливо поплохело. Могла бы и сообразить – если где что присовокупится, то где-то оное и усовокупится. Закон сохранения, что б его приподняло и шлепнуло! Раз появилась куча деревянного лома здесь, то что?

Правильно.

Лес по эту сторону валежника практически отсутствовал. Усовокупился, так сказать. Пара случайно уцелевших сосенок и куча мелких полешек, годных разве что на дрова, но уж никак не для укрытия. Воздушный Кулак смел практически все. Лера шлепнулась за единственным в окрестностях крупным стволом. Где она, будет ясно… именно что, ясно и ежу, иначе не скажешь.

Оппоненты уже лезли через валежник – слышался шум ломающихся веток, осыпающихся поленьев и раздраженные голоса. Ага. Над лежащей на самом верху сосенкой показалось рыльце Белого Волка. Шлеп и ваших нет.

Больше дураков не оказалось. Никто не стал изображать из себя расходный материал для тира, сидели в своем естественном бруствере. А Лера – за поленом.

Пат?

– Кобра – марш направо, Тарантул – налево. Рассыпаемся так, чтобы нас одной очередью не взять. И залезайте куда повыше, – скомандовал невидимый за древесными стволами Медведь. – Встаем одновременно по моему сигналу. Слушаешь, небось, а, Паук? Слушай-слушай. Ты не успеешь снять сразу троих. А мы тебя сверху увидим, как на ладони. И прихлопнем.

В голосе Медведя явственно звучало удовольствие.

Плохо дело.

Вся наша жизнь не стоит и гроша? А базука? Базука, ключ к Зазеркалью?

– Пошли! – скомандовал Медведь.

Автоматная очередь досталась Кобре, а Лера активировала Ксерокс и рванула прочь в безнадежной попытке добраться до овражка. То, что она не успеет, было ясно все тому же всезнающему ежику.

Лера бежала зигзагами, а в сторонке, метрах в десяти, повторяя ее движения, двигалась копия.

– Твой – левый, – крикнул Медведь напарнику. В его голосе даже ленца какая-то прорезалась: он считал бой уже законченным. А Лере не повезло, она вдруг почувствовала, как ее копия пробежала через какую-то деревяшку. Почувствовала? Копию? Лера от обалденья столбом встала, и автоматная очередь, грамотно пущенная на опереженье, прошла мимо. Ну да, Лера действительно ощутила упругое сопротивленье, будто сквозь зеркало идешь. Как это?

Но думать было некогда.

– Правый – настоящий! – заорал Медведь.

Лера прыгнула в сторону, и ее копия с силой ударилась ногой о камень. Черт, больно-то как! В голове вдруг не к селу выскочило почерпнутое из какой-то медицинской статьи словосочетанье «фантомные боли». На мгновение даже перед глазами поплыло и … это она теперь стояла у камня, а Медведь и Тарантул вдвоем лупили в копию справа от нее. Копию, стоящую там, где только что была она.

Лера сняла их, как в тире.

Концерт окончен.

Она вдруг почувствовала себя чертовски усталой. Тоже новости: раньше в игре она не уставала никогда. Стало быть, среди непонятных новоприобретений попадаются и плохие. Лера досадливо передернула плечами, потерла ушибленную ногу и пошла собирать трофеи.

От ее погибших противников, разумеется, осталось только снаряжение – не пойдут же они на охоту за нею с артефактами в рюкзаках. Ну и как это все прикажете унести? Оружие семи человек, ее оружие и рюкзак, да еще и базука! Кстати, она теперь всегда будет оставлять теперь хотя бы одну Батарейку на обратную дорогу. А то тут всякое бывает.

Лера хихикнула – если так пойдет дело, то локацию вскорости переименуют в Черную Пустыню.

И как же мы понесем трофеи? Эта куча чуть ли не больше ее самой! Лера затолкала снарягу в рюкзаки поверженных врагов, связала их веревкой и прилепила аж два активированных Антиграва. Их цена, разумеется, существенно превышала стоимость нежданной добычи, но на что ни пойдешь для ради попижонить. Потом она накинула веревку на плечо – картина Репина «Бурлаки на Волге»! – и потащила паровозик из рюкзаков вверх по склону.

* * *

Из окон шикарного кабинета в одной из башен Москва Сити открывался великолепный вид. Хозяин, владелец концерна «Гекатонхейр», олигарх из олигархов и, вообще, всеобщий бизнесбугор, сидел, откинувшись в кресле, и с нескрываемым интересом разглядывал гостя. Тот тоже смотрел на своего визави, сохраняя на физиономии непроницаемое выражение покерного игрока.

– Хотите коньячку? – любезно предложил хозяин.

– Нет, спасибо.

– Вы не пьете с подозреваемыми? Напрасно, у меня хороший коньяк. Но кофе-то можно?

– Кофе можно.

Когда секретарша поставила на стол две чашки и вышла, хозяин отхлебнул кофе и спросил, усмехнувшись:

– Где же Ваша обязательная реплика «давайте перейдем к делу»?

– Давайте перейдем к делу, – спокойно сказал полковник.

– Я Вас пригласил к себе, решив, что вызывать на допрос меня будет Вам… э-э… некомфортно.

– Напрасно. У меня в кабинете бывали разные люди.

– И такие, как я?

– Нет, таких еще не было, – согласился полковник, – Но все когда-то случается впервые.

– А Вы ершистый… Ладно, будем считать, что беседовать в такой обстановке комфортнее мне. Кроме того, не нужно, чтобы в Вашем окружении знали о нашем разговоре.

– Кому не нужно?

– Ни мне, ни Вам. Для меня это возможные проблемы, а для Вас – вопрос личной безопасности.

– Я опять подаю свою «обязательную реплику». Давайте перейдем к делу.

– Хорошо. Дело состоит в том, что я заинтересован в успешном завершении Вашего расследования. И поэтому я готов предоставить Вам ту информацию, которой обладаю.

– Всю?

– Очень постараюсь, хотя и будет это мне нелегко, – рассмеялся хозяин. – У меня уже в подкорку въелось стремление блюсти коммерческую тайну. А, к примеру, то, что я настоящий владелец Виртуреала, без сомнения, коммерческая тайна. М-да… В любом случае от меня Вы получите больше информации, чем от допросов моих сотрудников. Кстати, Вы напугали моего бедного мальчика-менеджера до икоты. Помилуйте, что он может знать … э-э… о происходящем? «Виртуальность станет для вас настоящей реальностью», – процитировал хозяин и засмеялся. Даже руками всплеснул.

– Мальчик учился в Америке, мыслит слоганами. Такие фразы для него – обыкновенное дело. Если трактовать его слова буквально, еще и не то может получиться.