Дальше началось светопреставление. Толпа людей выломала ворота, пронеслась через весь двор, повалила на землю забор и выбежала на огромное репяное поле, только с другой стороны от деревни. Над уходящими к горизонту грядками подмигивала мертвенно-белым глазом полная луна, в сиянии которой сновали летучие мыши.

Слуги барина рванули за односельчанами – ужас охватил всех.

– Готоооовьсь! – раздался сзади басовитый рев Альбрехта. – Клинки обнажить, эликсиры выпить залпом и до дна!

Герда тут же схватилась за пузырек, висящий на поясе. Проглотила тягучую жидкость, от которой мигом прояснилось в голове, а жилы будто заполнились игристым вином. Сжала рукояти двух коротких, но острых сабель.

А затем увидела их. Страшных, иссохших от времени – или, наоборот, не успевших полноценно окоченеть, едва передвигающих налитые страшной не-жизнью ноги. Дети и бабы подняли визг.

Впереди шел тощий мужик с крючковатым носом и кривыми, как крысьи хвосты, неприятными усиками.

– Сапек! – ахнула одна из старух. – Так это ты наших девок загубил, подлец окаянный?!

– Молчать! – взвизгнул некромансер, аж уши заложило. И уже более спокойно добавил: – Надоели вы мне до печенок и праздники вашшши тоже. Гнить вам в полях, кровью землю поливая. Золото сссебе заберу, а Репняных на эшафот отправлю, пусть сссдохнут тоже, трусы никчемные!

А дальше шепелявый взмахнул руками и люди застыли на месте. Герда с ужасом оглядывалась по сторонам и видела, каким растерянным становится привычно жесткое и волевое лицо Альбрехта, как оседает на землю Эдгар, как страшно кричит вцепившаяся в его руку одна из рыжих близняшек, а затем резко замолкает и тоже падает. Как тоненько скулят дети, вторя собакам в поместье, как кряхтят мужики, пытаясь встать на четвереньки…

– Вырвать им сердца! – скомандовал управляющий Сапек, и толпа мертвецов с рёвом кинулась на людей. Но через три прыжка покойники вдруг замерли на месте в позах, достойных лучших актеров столичной пантомимы, и начали с шипением полосовать когтями воздух перед собой. Бесполезно, их словно не пускала невидимая стена.

По залитому лунным светом репяному полю со стороны кладбища брела Ниенна. Глаза её светились фиолетовым, вокруг расставленных в стороны рук водили хороводы сине-лиловые звезды.

– Не так быстро, упырь! – крикнула она. – Сначала попробуй одолеть меня!

– Но… как? – заорал Сапек, меняясь в лице. – Невозможно! Ты же без сссил, я всё про тебя узнал, я навел ссссправки!..

– Добровольная жертва способна на чудеса, – нехорошо усмехнулась Ниенна. – Но откуда тебе, негодяю, это знать? Ты берешь силой и нахрапом, своих родных убил бы за горстку золота, не то что чужих! Разогнал всех окрестных колдунов, чтобы под ногами не путались, кого убил, кого запугал… – Она щелкнула пальцами, и сияние вокруг ладоней вспыхнуло ещё ярче. – Но не учел, что эти пакости станут известны в столице и сюда придут уже твои коллеги, да?

– Ты не коллега! – издевательски захохотал некромансер. – Ты – девчонка, едва окончившая первый курссс! Ты чуть не погибла в битве с эльфами!

– Но не погибла же, – спокойно ответила Ниенна. – А вот они проиграли. И тебя та же участь ждет.

Герда едва успела шевельнуться, как подруга уже стояла рядом, направляя ладони в сторону толпы мертвецов.

– Он парализовал остальных заклинанием, направленным на живых людей, – быстро зашептала она. – Но ты полукровка-валькирия, на тебе оно полноценно не сработало, а я служительница Смерти, мы и магически ощущаемся как наполовину живые. На нас вся надежда, слышишь? Помощь скоро придет…

Герда обладала огромным количеством достоинств. Но самым главным, вопреки мнению мужчин, была не выдающаяся во всех смыслах грудь, а умение в сложной ситуации не задавать лишних вопросов.

– Как добежим до него, ушки заткни, – ухмыльнулась она в ответ.

И адептки рванули вперед, надеясь успеть встать живым щитом между мертвецами и жителями деревни.

Ниенна снова щелкнула пальцами, и ушные раковины затянуло белесым туманом. А Герда вытянулась прямо напротив некромансера и завизжала ему в лицо. Да, разбавленная кровь славных дев-копьеносиц имела меньшую силу, но ведь умение-то никуда не делось! Сапека отбросило ударной волной в ряды полуистлевших покойников. Он влетел спиной в кого-то особенно свежего, и тот лопнул, обдав господина зловонной жижей.

– Да я тебе, сссффука!.. – заорал он, судорожно кашляя и отплевываясь.

И упустил контроль над покойниками. Мертвецы тут же ринулись к нему, повинуясь воле Ниенны.

– Назад! – рявкнул Сапек. – Рвать людям сердца! Приказываю! Повинуйтесь моей воле!

– Герда, прикрой меня! – шепнула Ниенна.

И закипела битва, равных которой не видел этот край. Герда едва успевала взмахивать клинками, отрубая неупокоенным руки, ноги и головы. Правда, те не обращали на потерянные конечности никакого внимания, но и двигались без них менее проворно. Ниенна, стоя за её спиной, держала невидимую стену от мертвецов, не давая никому добраться до неподвижно лежащих друзей и жителей деревеньки.

– Ниенка, ты умертвила кого-то в качестве жертвы, что ли? – с трудом просипела Герда, отсекая башку особенно крупному и злобному мертвяку. – Откуда силища?

– Сама не знаю, – выдохнула та, очередным заклинанием сбивая Сапека с ног. – Видимо, нет, поскольку ожить и на помощь прийти обещался… Только как узнать, не соврал ли?

Герда оглянулась на лежащих людей и ахнула:

– Итить-колотить, подруга! Ты ВОТ ЭТО позвала на помощь?!

Одновременно с её воплем сзади раздались громкие стоны и ругательства – заклинание некромансера, парализовавшее людей, спало. Замерла и вдруг осела на землю многочисленная армия мертвецов, только глазницы их зло светились болотными гнилушками. Взвыл не своим голосом управляющий Сапек.

Со стороны кладбища, едва касаясь земли, шли шестеро, чьи силуэты полыхали ярче молний в весеннюю грозу. Трава под их ногами не приминалась, зато молодые репки, словно живые, тянулись к ним длинными кучерявыми листиками.

– Не сбрехал дед вчерась, когда сорванцам сказки сказывал, – тихо рассмеялась Герда, утирая пот со лба дрожащей рукой. – И впрямь три зверя и три человека… Но кто ж знал, что они реально существуют?

– Репяные хранители? Я сама думала, что они всего лишь представление древних людей о силах природы, когда пшеницы не было и сажали одни корнеплоды, – ошарашенно отозвалась подруга.

– Хорошо представление, особенно девка. У неё сиськи не меньше моих. Гляди, чтобы ей деревенские-то волосья потом из ревности не повыдирали.

– Не повыдирают, собственных богов треба уважать и почитать, и они прекрасно это знают. Нам всем повезло увидеть их собственными глазами, – Ниенна всхлипнула. – Нам даже деканы завидовать будут со штатными королевскими магами! Это же уникальное событие – явление мелких божеств народу!

– Да хоть бы помогли по-человечески. Я в них даже уверую и молиться стану, если понадобится. Репяные боги ничем не хуже обычных, с них и толку больше.

По полю шли шестеро. Впереди – дед Ероха, чуть поодаль – кругленькая беленькая старушка, которую он бережно вел за руку. По правую сторону – девчонка, крутобедрая и щекастая, с золотыми косами и ласковым взглядом. По левую – огромная собака, чья шерсть переливалась в лунном свете, как тот самый сундук с сокровищами, закопанный предком Репняных. На спине её сидели кошка и мышь.

Старость и молодость. Дружба и отвага, хитрость и воля. Незаметность и расторопность. И огромное, колоссальное трудолюбие. Вот столпы, на которых зиждется любое удачное дело.

Репки в земле, на которой вповалку лежали люди, засияли ярко-ярко, и мертвецы отшатнулись, жалобно воя и потирая глаза. А затем, как по команде, встали, развернулись и побрели в сторону кладбища.

– Не-е-ет! – взревел Сапек, и руки его полыхнули густо-фиолетовым. – Не бывать этому! Я возьму новую сффилу! Я прямо сфейчас…

Он ринулся вперед, вытянул из вяло шевелящейся людской толпы совсем крохотную девчушку – и пяти зим наверняка не стукнуло. Занес над ней нож, и Ниенна закричала, одновременно начиная плести заклинание, но уже понимая, что не успеет…

Не успела. Девчушка, живая и невредимая, упала на землю и заревела, а следом рухнул, как подкошенный, некромансер.

– Мало тебе, кровопивец! – сердито заявил стоящий за его спиной барич Ивор Репняной, опуская сучковатую палку. – Будешь знать, как срамных бесов на меня насылать, мышьим зельем батюшку травить и селян нашей родовой деревни обижать! Да чтоб тебе то золото в рот цельным сундуком насыпалось, а из задницы выпало, змей подколодный!

* * *

Густая тёплая ночь рассыпала над Щедрым Полем и его окрестностями пригоршни золотых звёзд. Давно дремали коровы в сараях, сонно квохтали куры на насестах, позёвывали сторожевые псы. Беда миновала, чуяли они, можно жить спокойно.

Лишь у людей сна не было ни в одном глазу. У Репняных в усадьбе нашёлся наполовину заряженный кристалл связи, через который Альбрехт вышел на декана боевого факультета Рейвана и сообщил, что задание магистра Удмертия выполнено.

Через три минуты во дворе прямо между поломанной телегой с сеном и колодой, на которой рубили дрова, раззявил алую пасть дальний портал главного корпуса жандармерии Ахенбурга. Суровые усатые мужики в чёрных мундирах заковали в заговоренные кандалы некромансера Сапека. Тот с момента поражения держал рот на замке, не реагируя ни на чьи вопросы или угрозы. Лишь напоследок, перед самым переходом, обернулся к стоящей между боевиками Ниенне.

– Шштоп ты сссдохла до срока, сссфффука! – сердечно пожелал ей некромансер.

– Посвисти мне еще, суслик недоделаный, – зло оскалилась в ответ Герда.

Жандарм, не чинясь, двинул задержанному по шее, и тот моментально заткнулся.

Когда Сапека увели, один из городовых глянул на адептов Академии:

– Вы с нами, ребята? Наверное, домой хотите?

Ниенна очень хотела в свою комнату с горячей ванной и белоснежным постельным бельем. Но Альбрехт посмотрел на деревенских, на расстроенно надувших губы рыжих близняшек около бледного Эдгара, на почесывающих голодные животы парней из своей боевой тройки, на детишек, облепивших Бродди, – и покачал головой:

– Спасибо, офицер, мы сами доберемся. Тут местным помочь надо.

– Добро, – взгляд жандарма потеплел. – Берегите себя. Буду ходатайствовать о представлении вас всех к награде. Такого гада изловили, некоторые упыри грехов меньше имеют!

А дальше всё завертелось с бешеной скоростью. Не успели адепты оглянуться, как оказались на вчерашней площади перед домом старосты. Ещё через малое время обнаружили у себя в руках чарки с пенной медовухой, которую щедро наливали прямо из бочки.

– За наше, сталбыть, здоровье и за славных спасителей, да наградит их Всеблагой Левий новыми силами для свершения подвигов! – торжественно провозгласил староста, поднимая огромный глиняный жбан.

Герда махнула чарку единым залпом – и тут же сурово сдвинула брови:

– Барич Репняной, вы же зарок дали – хмельного не употреблять, пока бесов не победите!

– Так я и не употребляю! – поспешил объяснить пришедший со всеми Ивор и показал полупустую чашу с молоком. – Мне легче стало апосля ваших пилюль, могу не только сладкое вкушать.

Он приблизился к боевикам и, понизив голос, попросил:

– Возьмите меня с собой, как в Ахенбург вертаться будете. Я хоть завтра с утра готов, уже и вещи собрал. И отец меня благословил: ему уже лучше, один какое-то время поживет, справится…

– Зачем? – насторожился Эдгар.

Ниенна едва не рассмеялась. Понимает, стервец, что срамные шутки могут ему выйти боком, как только Репняной доберется до нормальных целителей и расскажет о своём необычном недуге!

Но толстяк вдруг смутился и заговорил шепотом:

– Учиться желаю богоугодному делу, милсдари! Я, хоть и грешник, да на путь искупления твердо встал и не сверну более. А раз отца-благодетеля у нас уже год, как оказалось, не имеется, то на него и выучусь в Академии богословия. Если уж упырь притворялся глухим и при этом справно службы нёс, чем же я хуже? Я хоть обманывать доверчивых людей не стану и честно молиться буду за всех – и за селян, и за вас, милсдари. И даже за хранителей наших! Раз они существуют и нам так помогли, отчего же об их благополучии не попросить?

– И впрямь, – согласился опешивший Эдгар. – А как же ваше… хм, пристрастие к женскому полу? Там ведь не получится, как вы привыкли. Жениться дадут один раз и на всю жизнь.

– А я и не хочу больше, – отмахнулся барич. – Как представлю, что на бабах тоже бесы срамные водятся, так, верите, нет, аж бежать от них охота вприпрыжку! Не хочу я больше такого позору, милсдари, вдруг и впрямь до короля дойдет?

– И то верно, – кивнул с видимым облегчением Эдгар. – Ну… тогда милости просим с нами! До столицы порталом вмиг домчим, моргнуть глазом не успеете!

Ивор Репняной просиял, словно ему пообещали драгоценный подарок, торопливо раскланялся, пожелал всем присутствующим славного вечера и убежал за околицу.

– Ох и злющий из него отец-благодетель выйдет, – фыркнула ему вслед Азали. – Зря ты его этими бесами напугал, он же день и ночь будет зудеть селянам насчет грехов плотских и нечисти срамной, житья никому не даст. Из бывших грешников получаются самые рьяные святоши.

– Посмотрим, – пожал плечами боевик. – В любом случае, я не намерен ждать, пока он просветлится и вернется домой окучивать мозги окружающим на предмет богоугодной и праведной жизни. И вообще, собираюсь этой ночью грешить, как последний сукин сын. Ибо бабы, как вчера верно подметил наш барич, есть отродья рогатых, а кто я такой, чтобы сопротивляться влиянию столь могучих созданий?

С этими словами Эдгар осушил чарку с медовухой и слегка шатающейся походкой побрел туда, где играла музыка. Рыженькие близняшки встретили его довольными возгласами и тут же потащили плясать.

– Это какая чарка по счету была? – фыркнула ему вслед Ниенна.

– Вроде пятая, – ответила Герда. – Пускай веселится, заслужил.

– Вы все заслужили, – высунулась из-за их спин черноволосая Агашка. – Выпейте, госпожа некромансерка, вам полегчает!

– Ещё успею, – отказалась Ниенна. – Мы тело деда Ерохи земле не предали, совсем забыла я про него. Неправильно это как-то, всё же не чужой человек…

– Кого? – удивилась девка и наморщила лоб, будто припоминая. – Не было у нас отродясь такого деда. Есть только один Ероха в Щедром Поле, но тому семь зим недавно стукнуло, почитай, вся жизнь впереди.

– Но как же… – оторопела Ниенна и замерла, увидев насмешливый взгляд Герды. – Ну конечно же. Боги приложат все усилия, чтобы люди помнили лишь то, что им нужно.

– Пойдёмте плясать, госпожа, – уговаривала Агашка. – И глотните, репяными хранителями клянусь, хуже не будет!

– Ну, раз репяными… – и некромансерка протянула руку за чашей.

И лишь когда сладкая, пахнущая медом жидкость сперва покатилась огнём в желудок, а затем ударила в голову, Ниенна вдруг вспомнила, что с утра ничего не ела…

Но было уже поздно. Мир вокруг резко замедлился, а потом вспыхнул разноцветными звездами. Они сплошным потоком падали с небес, оседали на испачканных рукавах её мантии, в волосах и на ресницах стоящих рядом девиц. Запутывались в траве, повисали драгоценными камнями на покосившихся дощатых заборах, на битых глиняных горшках, украшавших частокол. Водили хороводы вокруг пляшущего с рыжулями Эдгара и Бродди, что оставил полусонных детишек на попечение матерей и теперь вёл за руку в круг раскрасневшуюся и счастливую Азали.

«Какая она красивая! – от восторга у Ниенны перехватило горло. – Какие они оба красивые, как подходят друг другу!»

– Агаша, а можно мне снова налить?.. – несмело шепнула она.

Еще одна вспышка пламени, сначала рухнувшая в живот, а потом плеснувшая в грудь. Ниенну бросило в жар.

Как она раньше не замечала, насколько хорошо быть живой? Вечно бы стояла, разинув рот, и смотрела на то, какой дивный и прекрасный мир вокруг! На полыхающие факелы, пляшущие парочки, на хорошеньких до умопомрачения сельских девиц, надевших на головы своим избранникам венки – и когда только успели сплести?

Вот кто-то из них схватил её за руку и со смехом потащил к злополучному амбару, где воткнутые в землю факелы освещали толпу деревенских парней, окруживших стол и две колченогих табуретки. На одной из них сидела встрепанная и счастливая Герда.

– Следующий! – звонко выкрикнула она, закатывая рукава повыше. Напротив опустился вихрастый кряжистый парень, Ниенна смутно помнила, что это сын кузнеца.

Миг – и подруга утвердила локоть на стол, крепко-накрепко ухватилась за широченную мужскую ладонь. Взгляд глаза в глаза. Ехидная ухмылка. Меньше, чем через минуту рука кузнецова сына падает на дощатую столешницу.

– Одолела! – ахает толпа, как один человек.

Герда придвигает к себе чарку с медовухой, опрокидывает её в рот, утирает губы и задорно хохочет:

– Следующий! Ну, кто сможет одолеть валькирию-полукровку, победившую вместе с подругой шепелявого сморчка-некромансера?

Гул в толпе стихает. Видимо, парень был самым сильным в деревне и соперников для Герды не осталось. И вдруг из темноты шагает высокая фигура.

– Я рискну, – усмехается вчерашний черноволосый косарь. – Зови меня Вячко.

Герда фыркает.

– Хочешь тоже опозориться перед девчонкой? – подначивает она.

– Нет, хочу плясать с тобой потом, как одолею, – серьезно отвечает косарь.

– Ладно, если одолеешь, пойду с тобой, – глаза Герды задорно сверкают в отблесках факелов, и Ниенна ахает – как же прекрасна её подруга! И как хорош черноволосый Вячко рядом с ней!

«Проиграй, проиграй!» – бьется у неё в груди.

Руки схватились над серединой стола, ноги крепко уперлись в землю. Минута – и валькирия стукается костяшками пальцев о столешницу.

– Ооооххх! – единогласно проносится над толпой. Кажется, Ниенна тоже кричит от восторга.

– Вот же ж леший, – с досадой машет рукой Герда, но уговор есть уговор. Она дергает себя за ленту в толстой косище, и длинные светлые волосы водопадом окутывают плечи.

– Я хоть немного тебе по нраву? – вдруг смущается Вячко, но его шёпот из посторонних слышит лишь некромансерка.

– Конечно, – удивляется вопросу валькирия. И поясняет: – Ты же один тут меня одолел. Как ты можешь мне не нравиться?

Бабах! – взрываются над головой разноцветные яркие шары, все вскрикивают, Ниенна машинально закрывает голову руками, но через миг радостно смеётся – это же салют! Она видит фигуры боевой тройки Альбрехта на площади в окружении кучи народа. Парни колдуют слаженно и размеренно, как в поединке, но цель чародейства в этот раз славная, подходящая и месту и времени.

Вввжух! – с шипением летит в небеса огненная комета и кружит, кружит, выписывая замысловатые кренделя, оставляя за собой сияющий след.

– Аааааа! – кричат от страха и восторга дети, у которых прямо перед носом взмывает ввысь стайка разноцветных драконов. Те прямо в полете начинают битву, заставляя малышню визжать ещё громче и скакать на месте.

Над Щедрым Полем и окрестностями с грохотом распускаются сказочные цветы, сияют драгоценные камни, машет здоровенным мечом огненный рыцарь, побивая крылатого змея. Деревенские смотрят в небо, открыв рты, и на их лица словно оседает волшебный звездопад.

Картинки мелькают перед глазами Ниенны всё быстрее. Вот зачарованные гармонь и гусли начинают играть сами, давая музыкантам отдых. Дрожат в воздухе, словно под чьими-то невидимыми пальцами, и над площадью перед домом старосты плывут задорные звуки плясовой.

Вот Эдгар в съехавшем на ухо венке из одуванчиков крутит ладонями, сосредоточенно закусив нижнюю губу, и в руках его вдруг оказывается огромная охапка белых роз, подобных тем, что растут в садах самого короля. Чародей с видом фокусника раздает цветы обступившим его девкам. Кто-то из молоденьких селянок больше не может сдержать эмоций и плачет от облегчения и радости – поганый некромансер пойман, никто больше не будет поливать землю кровью красавиц, жестоко вырывая им сердца.