Глава 3. Александр

– Ну как ты? – трогательно спрашивает моя пассажирка, когда я подхожу.

Надо же, волнуется. Даже из машины выскочила навстречу.

– Нормально. Только руки нужно будет мыть раз двадцать, не меньше.

Наградив меня неприветливым взглядом, она берет крысу и, ласково поглаживая ее, повторяет:

– Ну как ты? Сильно испугалась? Еще бы, мужчины в основном понятия не имеют, как правильно обращаться с женщинами.

– Сознаюсь, – говорю я, косясь на крысу, которая машет ей хвостом, – таких извращений за мной не водилось. Но мне как-то даже не стыдно.

Отойдя к машине, достаю салфетки и методично начинаю тереть ладони и пальцы. После третьей салфетки кожа достаточно пропитывается отдушками, чтобы можно было какое-то время терпеть. У Ярова окроплю руки водкой.

– Тебя подвезти? – спрашиваю, обернувшись. – Или поищешь другую жертву для ДТП? Если второй вариант, поторопись. Светофор как раз загорелся зеленым.

Вообще-то, я надеюсь, что она откажется. Но нет, Анжелика марширует к машине, а встретив мой взгляд, поясняет.

– Ириска сегодня и так натерпелась, а моя машина в ремонте.

– Угу, – киваю. – Я читал в новостях: вагоны метро и правда ни к черту.

Хотя странно. Обычно лучшие тачки в городе как раз у нотариусов. Эта, скорее всего, только начинает карьеру. Поздновато, конечно. Но с такой внешностью ей точно было чем заняться до того, как закопаться в бумаги.

– Куда тебя подбросить? – спрашиваю, трогая с места.

– Бросок вверх на капоте мне не очень понравился. Поэтому буду благодарна, если подвезете к ветеринарной клинике. Адрес я подскажу.

И сидит, задумчиво чешет пузо крысе. Позволяет той ползать у себя по плечу. По-моему, все-таки рановато отбрасывать мою идею с травмпунктом. Меня слегка передергивает, когда животное начинает обнюхивать ее шею.

– Новый способ свести счеты с жизнью?

– То, что я второй раз села в вашу машину? Да, весьма опрометчиво. Вы совсем не следите за скоростью.

– Вот так и делай доброе дело. Помня о лапке, я просто стараюсь поскорее доставить пострадавшую к доктору.

Она улыбается, но почему-то не хочет, чтобы я это увидел. Отворачивается к окну и что-то нашептывает хвостатой.

– Слушай, как ты работаешь с таким-то характером? Этак к тебе приведут три амбала старушку с деменцией, скажут, что она мечтает завещать им квартиру в центре города, а сама только и думает о том, чтобы пожить в избушке в деревне. И ты, небось, подумаешь: конечно, бабушке свежий воздух полезен!

– Угу. А еще, когда ко мне приходит клиент, чтобы заключить сделку купли-продажи, а я вижу, что у квартиры уже есть владелец, я думаю: ничего, потеснятся! На всех отдельных квартир не хватает!

Она лезет в сумочку, демонстративно достает мою визитку, кладет ее обратно.

– Александр Юрьевич, моя доброта выходит за берега только с животными. С людьми… – Она глубоко вздыхает. – С людьми я обычно веду себя так, как они заслужили.

Сказав это, она снова принимается лепетать над Ириской. Со мной она говорит другим тоном. Неприятно, конечно, осознавать, что я хуже крысы, но терпеть такое сравнение остается недолго.

Спустя минут пять я высаживаю ее у ветеринарной клиники. Чтобы не оставлять ей ни единого шанса до нее не дойти, заезжаю на тротуар.

– Правила – это не ваше? – спрашивает она, обернувшись.

Киваю.

– И не твое.

По глазам вижу: хочет снова что-то сказать, но ее отвлекает писк крысы. Тяжело вздохнув, она покидает машину. Да уж, красивая женщина и крыса. Хотя, может, и не такой плохой дружественный союз: глядишь, и научится у своей хвостатой знакомой молчать. Зуб даю, лапка у той не просто так пострадала.

Яров мой намек понимает как надо: еще в начале улицы слышу, как жарятся шашлыки. Даже настроение улучшается.

Въехав в открывающиеся после сигнала ворота, застаю его у мангала. Мангал почему-то стоит не за домом, как раньше, хотя там было гораздо удобней.

– Ты после свадьбы, смотрю, совсем обленился? Перетащил мангал почти на крыльцо.

– Это чтобы сразу видеть незваных гостей, – ворчит тот, – и обходиться предупредительным выстрелом.

– А еще подобрел.

Усмехается. Правда, что ли, поверил? Ладно, не в моих интересах занижать эту планку. Пусть думает, что он добрый, авось все проще получится.

– Руку пока не жму, – предупреждаю его. – Пойду сначала помою.

Он косится на мои ладони и опять усмехается.

– Трудный первый день без привычной горничной? Да уж постарайся, помой.

Ну, от молодоженов других мыслей не ждешь, им кажется, что вокруг них тоже все озабоченные. И потом, его версия событий куда правдоподобней моей. Сбил женщину с крысой, потом почти устроил крысе закрытый аукцион…

Обычно на аукционах что-то приличное покупают: картины, антиквариат, девственниц, наконец. А я… Только и утешает, что обошелся мороженым.

Я уже открываю дверь дома, когда вслед несется брюзжание:

– На всякий случай, если ты забыл, что ванная комната есть и на первом этаже, и надумаешь прогуляться до второго, скажу: у меня на сейфе надежный код. Подбирать его бесполезно.

Не знаю, то ли обидеться, что посчитал меня таким идиотом. То ли порадоваться, что записал меня в медвежатники. А это все же тяжелая профессия и весьма уважаемая в определенных кругах. В общем, пока раздумываю, раз пять мою руки с мылом. Выхожу со шлейфом душераздирающих горных роз и йогурта. По крайней мере, производители эту вонь описали именно так.

– Полей, – прошу, кивая на водку.

Матвей переворачивает бутылку.

– Хватит, пожалуй, – бухтит. – Остальное используем по назначению.

Пока шашлыки доходят, мы наливаем по рюмочке. Потом еще по одной. Закусываем огурчиками, которые вкусно хрустят.

– Вещь! – хвалю, когда тянусь за другим.

– Бабушка Иры закатывала. Та самая, которую ты к себе в горничные брать не хотел.

Я морщусь.

– Кстати, в тему про бабок… Подпись на контракте свою я узнал, тут не спорю. Но точно помню, что ты мне молодую показывал! Такая, знаешь, блондинка, с губами, ну и… – Рисую руками круги. – Я бы сказал: аппетитная.

Матвей возвращается к шашлыкам, потом достает на блюдо по два шампура.

– Аппетитная, говоришь? На вот, а то еще пойдет слух, что Яров гостей голодом морит.

Мы выпиваем еще по одной, закусываем уже мясом.

– Так блондинка была?

– Была одна. Рина. С Захаром пришла. Я тебе как раз рассказывал про Маргариту Аркадьевну, ты сидел, кивал, соглашался, договорились, что она начинает с утра. Контракт подписал, на радостях уволил прежнюю горничную. А потом еще выпил и, видимо, решил, что без горничной ночь не продержишься. В общем, мы тебя от Рины с трудом отодрали.

Нехорошо получилось. Захар – мой старый приятель. Побрякушкой из ювелирного не отделаешься. Надо будет позвонить, извиниться.

Душевно сидим. Только у меня все время ощущение, что я держу в руках крысу, которая жрет йогурт из роз и изредка лакает из мисочки водку.

– Слушай, – говорю я, – ты не слышишь какой-то… специфический запах?

И тут я думаю, дело в том, что Яров заметил: я кошусь на бутылку. И понял, что будет, если он не признается.

Махнув рукой, зовет за собой. Заходим мы за угол дома, еще чуть дальше, еще, а там…

– Твою мать! – выдыхаю я, зажав нос и глядя на поле из оранжевых цветов, которые во всем виноваты. – Чую, ты ко мне в ближайшее время не по поводу нового завещания придешь, а по вопросам развода.

А Яров ничего. Стойко держится. Еще и лицо кирпичом.

– Моя жена очень любит эти цветы. Я у нее спрашивал: почему? Она сказала, что у нее дежавю. Они ей напоминают про старый бабушкин домик в деревне.

– А я-то все гадал, как она за тебя замуж пошла? Теперь-то понятно: после такого тяжелого детства ее ничего не пугает.

Характер у него скверный. Если ему кто не понравится, может посыпать приправами из таких неприятностей, что, когда он решит их поглотить, они будут пищать от благодарности и припадать на колени. Ну о чем говорить, если он даже другу подсунул почти брачный контракт!

– Кстати… – говорю я, когда мы, отдышавшись, снова садимся за стол. – Договор все-таки отдашь или у тебя слишком сильное желание отвести меня под венец?

– Договор есть договор, ты это как никто понимаешь, – говорит он миролюбиво. – Но, думаю, тебе не о чем волноваться. Заполни тесты, пройди анкетирование, встреться со свахой – что там еще? И расслабься.

– А свидания? – спрашиваю я с подозрением.

Что уж в его версии все выглядит слишком просто.

– Ну, одно, может, Алла тебе и устроит. Но что тебе волноваться? Тебе пошел уже сорок шестой, ни жены, ни детей, с таким рвением и не будет…

Что-то в его описании моя холостяцкая жизнь выглядит не так привлекательно, как в реальности.

– Мне пока сорок пять.

– Вчера было сорок пять. Сегодня уже сорок шестой пошел, – занудствует Яров. – Не успеешь оглянуться, будет, как мне, пятьдесят. Только у меня взрослый сын, невестка-умница и третья жена-красавица, а у тебя все так и останется. Ты же, чуть что серьезное намечается, сразу достаешь свой стостраничный контракт. Сколько ты лет уже им отбиваешься? Ну, если что, опять отобьешься. Такую дуру, чтобы его подписала, вряд ли найти.

– И то правда!

Мы с удовольствием пьем за умных женщин. А оно же и в тему. И мне с ними везет столько лет. И Ярову тоже свезло. Какая у него жена понимающая! Целый день проводит с подругой на шопинге – и детскому