Глава № 6

После сытного ужина Егор, позевывая, уходит к себе в комнату, а мы с Яром сидим в обнимку в гостиной и смотрим, как пляшет огонь в камине. Мне не жарко, несмотря на то, что за окном лето, а у нас камин, настоящий, трепещущий пламенем, и так близко, что протяни руку – обожжет. Думаю, все дело в кондиционере.

Но удивительно, что не возникает плохих ассоциаций из-за недавних событий. Такое ощущение, что все идет правильно, что не было ни пожара, ни запаха от пластиковых сумок с моими вещами, ни пугающего ненавистью взгляда мальчика.

Наверное, потому, что со мной Яр.

Мне уютно с ним, безопасно и вообще… удобно вот так, вертеть в руке бокал с вином, урожая не помню какого года, цедить один глоток в час и наслаждаться аурой силы, чувством защищенности и живым теплом человека, который еще несколько дней назад был чужим, неожиданно вошел в мою жизнь и остался.

Бывший чужой, но теперь мой, по сути и перед законом.

Мой, а я так мало о нем знаю. Все еще мало. Он неохотно говорит о себе, да и то не говорит, а отшучивается. Да, богат, неприлично богат – стерпишь? И смотрит притворно жалостливо, словно из-за денег я могу выгнать его из собственного дома, как кота подзаборного.

– То, что ты богат, мы еще в день знакомства выяснили, – напоминаю ему.

– Ах, ну да, Армани, Стефано Риччи и мои часы с бриллиантами.

Я сижу спиной к нему, но одна из рук Яра обнимает мою талию, и я могу еще раз полюбоваться черными камнями на часах.

– Так все-таки бриллианты? – спрашиваю.

– Все-таки я неприлично богат, – улыбается мне в шею и щекочет дыханием.

Я вытягиваю руку, кручу в свете камина свое кольцо.

– А у меня камень красивей, – хвастаюсь.

Яр отстраняется, настроение его резко падает, и мне приходится быстренько исправлять положение. Поворачиваюсь, целую лицо, целую брови, веки, медленно подкрадываюсь к губам и, чуть помедлив, встречаю потемневший взгляд.

– Кольцо красивое, – говорю снова, несмотря на готовящуюся бурю. – Но ты все равно лучше.

Недоверчиво приподнимает бровь, потом, усмехаясь, откидывается на спинку дивана.

– А, – улыбается довольно, будто впервые собрал кубик Рубика, – это потому, что кольцо одно, а я могу купить таких множество.

Все, снова он король положения, гроза развеивается, не начавшись. Обнимает меня, подливает вино, и опять отшучивается, когда возобновляю вопросы. Да, был женат, да, любил, да, прошло. Как звали? Вот здесь настроение снова меняется.

– Тебе и правда интересно?

– Нет, – отпускаю и эту тему, потягивая вино.

Прошу немного рассказать о родителях, но Яр качает головой.

– Но почему? – удивляюсь я.

– Давай лучше о твоих.

– Моих? Мои самые обычные. Отец – шахтер, мать – строитель. – Он вдохновляется, я почти час болтаю без остановки, но в конце все равно возвращаюсь к началу. – А что с твоими не так?

– Все так, – после длительной паузы сдается, но говорит неохотно. – Умные, образованные, интеллигентные, очень состоятельные. Они дали мне все для успеха в жизни. Если хочешь, они стали моей отправной точкой.

– Ну? – подначиваю продолжить, но Яр зевает. Подозреваю, притворно зевает, потому что обычно он ложится гораздо позже и засыпает не сразу.

– Ну что еще? – удивляется. – Сейчас они в Нидерландах.

– Отдыхают?

– Живут.

– Давно?

– Года два-три.

– А Егор?

– А Егор живет со мной, строит козни моей жене и вводит меня в траты.

Поражаюсь, как просто он говорит обо всем, потому что, если перевести на мой язык, получается, что родители подкинули Яру своего младшего отпрыска, который обходится в копеечку, а сами беспечно так прожигают жизнь. Но больше меня удивляет намек мужа на некие траты.

– А я тоже тебе дорого обхожусь? – спрашиваю, затаив дыхание и мысленно подсчитывая, сколько потратил на свадьбу, а сама делаю вид, что ответ меня мало интересует.

– Конечно, – говорит Яр, и я уже вспыхиваю праведным гневом, когда чувствую поцелуй в шею и слышу смех.

– А, так ты пошутил?

– Ничуть, – дарит еще один поцелуй. – Я докажу тебе позже.

– Как?

– Позже.

– Сейчас.

– Нет.

– Почему нет? – размахиваю, как шпагой, бокалом.

– Я в прокуратуру не записывался, – отбирает бокал, ставит его на столик, и все, не подливает, но и не возвращает, хотя вино в нем еще оставалось.

– Ни тайну узнать, ни напиться, – ворчу, но Яра мое недовольство не впечатляет.

– Думаешь, я тебя прячу от своих родителей? – Ага, зрит в корень. – Они знают, что я женился, так что нет здесь никакой тайны, а моя работа… У меня есть несколько предприятий, которые приносят доход, я ни у кого не ворую – мне кажется, вот и все, что нужно знать моей молодой жене. Ты же не планируешь пристроить мне резюме по блату?

– А что, можно? – загораюсь я, потому что сидеть дома порядочно притомилась и потому, что у меня прекрасное настроение после слов Яра.

Он смеется.

– Я помню, что у тебя высшее образование, в курсе, что ты бойкая, но работать на меня ты не будешь.

– А что я буду делать? – дурачусь.

Задумывается. Серьезно задумывается, потому что молчит минут десять. А потом выдает:

– Хочешь руководить салоном?

– Каким салоном? – спрашиваю, а на душе уже как-то не хорошо.

– «Песком». Там как раз уволилась администратор.

Значит, он не просто поговорил с ней. На душе еще паршивей: не хочу, чтобы из-за меня кому-то становилось хуже. У человека может быть ребенок, которого нужно кормить, или муж, с которым они выплачивают кредит, или… Да масса вариантов, а я не хочу вбивать гвоздь в крышу чьей-то карьеры – как минимум.

– Ты уволил ее из-за меня?

– Я уволил ее, потому что она плохо справлялась со своими обязанностями.

– Значит, из-за меня…

– Значит, ты не слушаешь то, что я говорю, – строго внушает Яр. – На месте тебя и Ларисы мог оказаться совершенно любой человек, да, я мог не узнать, как ведет себя администратор, в обязанности которого входит удерживать и привлекать клиентов, а не выставлять их за двери. Но это оказалась ты, и я узнал, вот и все.

– Но ведь сама я вряд ли могла стать клиентом твоего салона.

– Почему? – такое искренне удивление, тогда как ответ очевиден.

– У тебя, знаешь ли, там очень дорого.

– Да? – удивляется еще больше.

– Нет, ну для богемы в самый раз, наверное… я не знаю… но я…

– Надо пересмотреть цены, – выждав, когда я промямлю объяснения, говорит Яр. – Но ты права, салон не для бедных. Бедному человеку проще отращивать косы, – накручивает мои волосы на кулак, – а деньги потратить на продукты. Но он и не для богемы. Это средний уровень. По крайней мере, так изначально задумывалось. Иногда туда приходят барышни, которые не могут заработать даже на семечки, но у них есть тот, кто за все платит. Иногда клиентки в таких диких нарядах, что кажется, только что из рядов секонд-хенда, но ты бы, конечно, поняла, что одежда дизайнерская.

– Конечно, – киваю уверенно, – до агентства недвижимости я целых три месяца работала в бутике.

Уловив нотки иронии, Яр улыбается.

– А еще где?

– Много где еще, – так же, как он, напускаю тумана. – Но думаю, что для молодого мужа знаний обо мне пока хватит.

– Как скажешь, – салютует бокалом и отпускает мои косы, – у меня свои методы сбора информации.

У него, кстати, бокал, а у меня только он, и я обнимаю его двумя руками, удобно пристроившись на груди.

– Опять будешь пытать Ларису?

– С этим прекрасно справляется Стас.

И вот мы смеемся вдвоем, и почему-то ни капельки не обидно, что подруга падка на красивых мужчин. Она заслуживает немного счастья, и если я поучаствую в этом пусть даже косвенно…

– А он женат?

– Поздно встрепенулась, ты замужем.

– Да я не за себя переживаю.

– Твоя подруга нигде не пропадет, – уходит от ответа, и думается мне, уходит потому, что там не все чисто, а не просто ответить лень. Достаю одним и тем же вопросом – держится, прибегаю к опробованному методу с поцелуями – вздыхает, но сдается. – Не женат, но я не думаю, что у него и твоей подруги может быть серьезно.

– Почему нет?

Опять долго отнекивается, пока я не обцеловываю все лицо и не спускаюсь к шее, и вообще я готова спуститься и дальше, но ведь в гостиной камеры.

– Лариса ему не подходит, – утешительно целует в уголок губ. – Стас ищет… такую, как ты.

– Как я? – переспрашиваю, а в горле ком. – Ну да, вам всем подавай по девственнице, а сами!..

– А сами, – перехватывает мои руки, прижимает к своей груди, – а сами делаем все, чтобы не только удовлетворить выбранную девственницу, но и обеспечить.

Он говорит тихо, не повышая голоса, но мне кажется, где-то вдали предупреждающе гремят барабаны. Он поднимается, подходит к камину, он в трех шага от меня, а мне кажется, между нами образуются горы и океаны. И так холодно, и так одиноко и так пусто становится, и так плохо… Мне так плохо, что я, подавив стон, сгибаюсь пополам, едва не расквасив нос, падаю на пол и сквозь приступы боли слышу родной, почти потерянный мною голос. Он волнуется, он зовет меня, зовет еще кого-то… Паника… Сильные руки… Мой любимый запах сандала с грейпфрутом… Не хочу его отпускать… Не хочу… Он уходит?..

– Не бросай меня, – не уверена, что он слышит, но снова улавливаю запах сандала и успокаиваюсь.

Мы едем… Нет, меня куда-то несут… Тепло, мягко, и так плохо… Так плохо, что… Ох, нет… стыдно…

– Уйди, – прошу его, но он рядом.

Спазм скручивает меня вновь, и я обнимаю холодную миску, пытаясь приложить ее ко лбу. Кажется, у меня температура. Кажется, я умираю. Кажется, я как Винни-Пух, переела, а теперь вот чуточку спухла… только никуда меня не несите больше, а то мне все еще дурно…

– Уйди, не хочу, чтобы ты видел…

И падаю в забытье, и знаю, что не уходит, держит за руку, кому-то настойчиво звонит и очень зло говорит в трубку. Оставляет в покое невинный телефон, чем-то прохладным обтирает мое лицо, и дышать легче. Постепенно в мой мир врываются голоса, и я могу различать их, и даже понимаю, о чем речь. Вот голос Яра, а вот кого-то незнакомого мне, кто садится на кровать, чем-то тарахтит, дает что-то выпить и долго молчит. Так долго, что я успеваю вздремнуть, потому что когда открываю глаза, незнакомца в комнате нет. Только Яр, окрашенный заходящим солнцем, и он так обвиняюще на меня смотрит, что натягиваю плед по самые глаза и подсматриваю из убежища.

– Больше никогда… – говорит он, не приближаясь и совсем не зло, а скорее взволнованно. – Больше никогда не пей на улице сладкую газировку! Обещаешь?

Киваю, поражаясь, как догадался, что буду молчать, пока он отдает приказы.

– А что, доктор приходил, да?

– Да.

– Повариха рада?