Наталья Резанова (Нижний Новгород, Россия) – прозаик, эссеист. Опубликовала 16 книг в жанрах исторической фэнтези и альтернативной истории. Лауреат литературных премий в области НФ.

Анна Н. Оуэн (Сидней, Австралия) – историк литературы, поэт, доктор философии.

Автор поэтических сборников и литературоведческих работ. Известна также как сетевой автор.

Часть первая
Открытая страна

Литературный талант надобно подкреплять военным искусством.

Цао Цао, Вэйский У-ди

 
В мир приходи только гостем,
И все в нем будет по нраву.
 

Датэ Масамунэ

Все персонажи являются реальными историческими лицами, однако описанные здесь события в известной нам истории происходили не совсем так. Или совсем не так. Или не происходили вовсе

Персонажи

Клан Тоётоми:

Тоётоми Хидэёси (Обезьяна) – великий регент Японии, тайко

Хидэёри — его сын и наследник

Хидэцугу, его племянник — регент Японии, кампаку

О-Нэ (Кита-но-Мандокоро, Кодай-ин) – жена Хидэёси

О-Тятя (Ёдогими, Дайко-ин) – наложница Хидэёси, мать наследника

Исида Мицунари (Лис с горы Сува) – старший советник

Дама Кодзосю — секретарь О-Нэ и советница Хидэёси

Ямаока Сима — вассал Хидэёси

Клан Токугава:

Токугава Иэясу (Старый Тануки) – князь, глава регентского совета, командующий войсками Восточной коалиции

Хидэтада — его старший сын, впоследствии сёгун

Тадатэру — младший сын Иэясу

Го-химэ (О-Эйо) – жена Хидэтады, сестра Ёдо

Токо-химэ, княгиня Икеда — дочь Иэясу

Хонда Масанобу — советник

Масадзуми — его сын

Хонда Тадакацу — полководец

Миура Андзин (Вильям Адамс) – адмирал

Клан Датэ:

Датэ Масамунэ (Одноглазый Дракон) – князь

Мэго-химэ — его жена

Датэ Масамити — младший брат Масамунэ

Датэ Сигезанэ — дядя и кузен Масамунэ

Хидэмунэ, Тадамунэ — сыновья Масамунэ

Ироха-химэ — дочь Масамунэ, помолвлена с Тадатэру

Катакура Кагецуна (Кодзюро) – старший советник

Судзуки Мотонобу — советник

Хасекура Рокуэмон (Фелипе Франсиско) – посол Датэ в Европе

Дама Ямаока — фрейлина Мэго-химэ

Клан Уэсуги:

Уэсуги Кагэкацу — князь

О-Кику — его жена

Наоэ Канэцугу — старший советник

О-Сэн — его жена

Маэда Кейдзи — вассал Уэсуги

Клан Санада:

Canada Масаюки — князь

Нобуюки — его старший сын, вассал Токугава

Нобусигэ (Юкимура) – его младший сын, вассал Тоётоми

Комацу — жена Нобуюки, дочь Хонды Тадакацу

Аки-химэ — жена Нобусигэ

Клан Могами:

Могами Ёсиаки (Лис из Дэва) – князь

Ёси-химэ (Демоница из Оу) – его сестра, мать Дата Масамунэ

Клан Мори:

Мори Тэрумото – князь, командующий войсками Западной коалиции

Мори Хидэмото, его кузен

Полководцы Восточной коалиции:

Асано Дандзё Нагамаса (Дан – Стрелок) – брат О-Нэ

Като Киёмаса

Икеда Тэрумаса

Ии Наомаса (Красный Дьявол)

Прочие:

Луис де Веласко — вице-король Новой Испании

Родриго де Виверо-и-Веласко — кузен Луиса де Веласко, временный губернатор Манилы

Родриго де Виверо — его сын, дипломат

Луис Сотело — францисканец, миссионер

Сципионе Амати — переводчик при посольстве

Роберто Беллармин — кардинал, Великий инквизитор

Лавиния Фонтана — придворный художник папы римского

Антонио Карним — иезуит, миссионер

1. Тень победителя

1595 год, лето

Замок – одна из тех мощных крепостей, что принялись строить, когда на благословенных берегах Присолнечной в обиход вошли пушки. В то же время это дворец, достойный верховного правителя. Так говорят одни, а другие порой говорят, но чаще молчат о том, что подобная грубая роскошь достойна лишь выскочки, выбравшегося из самых низов. Только крестьянин и сын крестьянина может отделывать стены своего жилища золотом по золоту.

Господин тайко, великий регент, принимает дорогих гостей, приезжие выражают свое почтение господину тайко – любое дело можно назвать по-разному. Совсем недавно здесь, в Фусими, собирались князья, чтобы принести присягу наследнику. Сегодня – частная аудиенция. Только очень большая. В зале полно вассалов (а в Присолнечной нет больше владетелей, которые не были бы вассалами господина тайко), но общее внимание привлекают четверо.

Гости – двое мужчин в расцвете лет, один постарше, другой помоложе. Оба высоки, сильны, даже в парадных одеждах выглядят опытными воинами. Тот, что младше, – красив, с ясным взглядом и обезоруживающей улыбкой. Старший – не то чтобы нехорош, но лицо как лицо, ничего особенного, глаза полуприкрыты тяжелыми веками.

Принимающая сторона – оба невысоки ростом и худощавы. Но между ними различий больше. Один уже стар, нескладен, лицом и повадками напоминает обезьяну, и роскошь одежд это лишь подчеркивает. Его так всю жизнь и звали Обезьяной, в юности открыто, теперь за глаза. Он это знает и лишь усмехается. Другой почти вдвое моложе, изящен, с тонкими и мелкими чертами лица.

Это верховный правитель Японии Тоётоми Хидэёси со своим стратегом Исидой Мицунари. Гости – правитель северной провинции Этиго, князь Уэсуги Кагэкацу и его советник-стратег Наоэ Канэцугу. Только здесь советника обычно замечают первым.

Это отнюдь не первая встреча: разумеется, люди Этиго были и среди приносивших присягу. С Исидой Наоэ и вовсе в давней дружбе. Поэтому Хидэёси не скрыл от своего советника причину, по которой вновь пригласил этих двоих. Одну из причин.

Мицунари ответил, что он, конечно, с радостью повидает Наоэ, но господин тайко только зря тратит время: Мицунари временами ужасающе прямолинеен. И как только такой человек умудрился заполучить прозвище Лис? Возможно, потому, что предпочитает воевать с помощью хитрости и расчета. За это его в военном сословии крепко не любят: ему бы, мол, бумажки перекладывать, планы чертить и финансами заниматься, а не лезть в дела войны. Советник, в свою очередь, открыто презирает тех, кто думает, что дела войны и треклятые бумажки не связаны между собой, и обладает исключительным даром наживать себе врагов. Но Наоэ Канэцугу к их числу не принадлежит. Он и сам предпочитает на войне пользоваться головой не только для ношения шлема, а в мирное время, как Исида, – крайне одаренный администратор.

Много лет назад, когда смута Отате^[1] расколола клан Уэсуги, никто не верил, что медлительный, не блистающий явными талантами Кагэкацу эту смуту переживет. И господин Ода Нобунага, которому тогда служил Хидэёси, не верил – хотя обещанную помощь противнику Кагэкацу так и не послал. Ему было выгодно, чтобы наследники великого Кэнсина уничтожили друг друга. Но Кагэкацу победил – во многом благодаря тому, что следовал советам Канэцугу, который тогда носил фамилию Хигути, и было ему лишь девятнадцать лет.

С тех пор слава Наоэ как стратега лишь упрочилась.

А господин тайко предпочитает забирать все самое лучшее себе.

Исида никогда не предаст. Ему невыгодно предавать, тайко – его главная опора. Но один человек – это мало. Если заполучить на свою сторону еще и Наоэ… эти двое не вцепятся друг другу в глотки, как сделали бы многие другие, а прекрасно сработаются. Но посмотрим, посмотрим.

Господин тайко предоставляет советникам начать беседу и лишь потом присоединяется к ней.

– Я рад, – говорит Исида, – повидать вас без этого зверинца.

Он бестактен, любой другой бы понял, что великому регенту «зверинец» напомнит об «обезьяне», но Исиду это не беспокоит. А как еще назвать сборище тех, кто ненавидит, интригует, устраивает заговоры, но не решается поднять голову в присутствии великого господина и клянется – который раз! – в нерушимой верности и ему, и его совсем еще юному наследнику? После того, как тайко заставил князей принести присягу ребенку, по Осаке, по Киото, по всей стране волнами поползли слухи о старческой подозрительности Обезьяны. Подозрительность! Рот Мицунари едва заметно дергается. Пример Оды Нобунаги, прежнего господина Хидэёси, внушавшего страх врагам, но убитого собственным полководцем, доказывает – если бы кому-то были нужны доказательства, – что предать может любой, даже самый близкий и доверенный. И великий регент имеет все основания рассуждать так. Кто прибыл на церемонию присяги?

Маэда Тошиэ, ближайший друг тайко с юных лет, сват, опора правления Тоётоми. Но как он вел себя во время смуты, охватившей страну после гибели Нобунаги? Воевал против Хидэёси и перешел на его сторону лишь тогда, когда стало окончательно ясно, за кем перевес.

Асано Нагамаса, чаще именуемый Дан, шурин тайко, его клятвенный брат – он-то всегда был с Хидэёси в одном лагере. Но разве он не давал понять, что предпочел бы, чтоб наследование осталось за родней его сестры – следовательно, и его родней? Настолько явно давал, что его предательские помыслы не вызывали сомнений.

Като Киёмаса, еще один блестящий полководец, поднявшийся из низов и потому пользовавшийся милостью регента, но способный в приступах ярости творить такое, что потом сам удивлялся. И это самые близкие. Чего тогда ждать от других? И что сказать о побежденных противниках и о тех, кто вынужден был примкнуть к Хидэёси перед лицом превосходящих сил? О тех, кто, до времени приглушив амбиции, только и ждет мгновения, когда тайко проявит слабость. Ведь они сильны, все еще очень сильны, эти владыки запада: Мори и Симадзу. По отдельности никто из них не совладает с великим господином, но дай им волю, примутся рвать страну на себя, как уже делали раньше. Или те, у кого никогда не хватит сил на то, чтоб попытаться поднять свое знамя над столицей, но кто может попортить кровь просто из природного коварства, чтобы не потерять сноровки. Такие, как Курода Камбэй. Или старый Санада. Последнему, впрочем, многое прощается из-за сына. Санада Нобусигэ – один из немногих людей, которым тайко доверяет если не полностью, то настолько, чтоб позволить носить свою фамилию. Что не менее важно, ему доверяет и сам Исида, а это мало о ком можно сказать. Пожалуй что о Наоэ. Но ни Наоэ, ни его господина не нужно было принуждать к присяге, они пришли сами.

Однако тех, кого можно счесть врагами или предателями, гораздо больше.

Этот клубок северных змей – Могами. Они давно вцепились бы своими ядовитыми зубами в ту ногу, что их попирает, если б не были заняты постоянной грызней с родней и соседями.

И уж коли зашла речь об их родне и соседях, здесь были также те, кого тайко… нет, Исида не употребил бы слова «боится». Трудно представить, чтобы человек, поднявшийся от носильщика сандалий до правителя страны исключительно благодаря своим талантам, кого-либо боялся. Опасается – вот верное слово. И даже в частном разговоре избегает называть по именам. Только прозвищами.

Тануки и Дракон.

Старый барсук, чье мнимое благодушие многих ввело в заблуждение. Старый толстый ленивый зверь барсук. Мало кто помнит, что в тот единственный раз, когда они с великим господином встретились на поле боя, великий господин проиграл.

И молодой ящер, родня и вечный противник северного гадючника. Шесть лет он воевал у себя на севере против союза, многократно превосходящего числом. Когда в игру вмешался тайко, ящер дохрустывал остатками этого союза. С тех пор он сильно вырос.

С Наоэ Исиду сближает еще то, что он также не доверяет этим двоим. Мягко говоря.

Об этом они, правда, сегодня не упоминают – незачем портить настроение.

Даймё Уэсуги Кагэкацу молча наблюдает, как его советника осыпают похвалами, Наоэ отвечает, весело и непринужденно. Он к этому привык. Сам Кагэкацу вести светскую беседу не умеет, его считают чуть ли не косноязычным. И он предпочитает молчать. За него говорит советник.

Не бывает князя без стратега. «Господин – солнце, советник – луна, что видна лишь в его тени» – так говорят. И верно, у славного Такеды Сингэна был Косака Дандзё Масанобу, а в клане Датэ, не к ночи будь помянут, есть Катакура Кодзюро. Главным вассалом и советником великого Уэсуги Кэнсина тоже был человек, носящий фамилию Наоэ: теперь уже мало кто помнит, что нынешнему Наоэ он приходился бы не отцом, а тестем, если бы был жив. Но кто, кто когда видел, чтобы солнцем считали не господина, а советника?

Странно, но как раз за то, за что ненавидят Исиду, – Наоэ любят: за разумность, за практичность, даже за откровенность. Наверное, дело в характере – счастливом, солнечном. Князь Кагэкацу^[2] всегда был в тени: прежде – приемного отца, полководца, не знавшего поражений, потом – блестящего сводного брата, теперь – Наоэ. Наверное, такова судьба наследника великого человека.

Приемный отец по праву считался лучшим полководцем страны и образцом самурайской чести. Это признавали все – и в первую очередь вечный его соперник Такеда Сингэн. Но сын Такеды, Кацуёри, не был даже тенью своего великого отца. А Уэсуги Кэнсин удивил всех, выбрав наследником из двух приемных сыновей ничем не примечательного Кагэкацу, а не блистательного Кагэтору. И теперь клан Уэсуги могуществен как никогда, а что стало с кланом Такеда? Осталась лишь дочь, на которой и женат Кагэкацу. Ее-то никто не попрекнет тем, что она лишь тень, ибо такова и должна быть женщина. Прямые же наследники пали.

Кагэкацу понимает, зачем Тоётоми пригласил их, и у него тягостно на сердце. Он наблюдает за беседой, а Тоётоми наблюдает за ним. Тайко любопытен этот бесцветный князь могущественной северной провинции. Интересно, как он себя поведет, – вот вторая причина приглашения.

Тоётоми и впрямь выскочка, простолюдин, достигший вершин власти, и, как все выскочки, мечтает основать несокрушимую династию. У него не было детей, несмотря на все его женолюбие, и наследником числился племянник Хидэцугу. То есть несколько лет назад знатнейшая из наложниц, хозяйка замка Ёдо, родила сына, но тот умер в раннем возрасте. Тогда Хидэцугу и был назван преемником. Но два года назад госпожа Ёдогими сумела подарить своему господину нового сына, и Хидэцугу стал не нужен. Злоумышлял ли он на самом деле против дяди – кто теперь разберет? Но Хидэёси обошелся с ним, как надлежит поступать с заговорщиками. Извел под корень весь его дом, вместе с чадами и домочадцами. А даймё обязаны были присягнуть на верность единственному законному наследнику, для чего их и созвали в столицу. Но шпионы тайко сообщали: во многих знатных домах ужасались сделанному, а то и открыто порицали правителя за излишнюю жестокость: мол, малые дети и юные девы чем виноваты? Особенно та, что лишь накануне прибыла из клана Могами и даже встретиться с нареченным не успела, а потому и казни как наложница не подлежала?

Проклятые лицемеры! Да есть ли в этой стране кто-нибудь среди знати, кто не губил, не убивал, не изгонял родичей? Все высокие роды связаны между собой сетью политических браков и усыновлений, на любой войне противник будет с тобой в той или иной степени родства, что уж говорить о семейных междоусобицах!

А Кагэкацу сказал: «Не мне его судить». И больше ничего. Он вообще многословием не отличался.

Но тайко понял и так: Кагэкацу, конечно же, думал о сводном брате Кагэторе и его семье, которые Отате-но ран не пережили. Это притом, что Кагэтора был сам во всем виноват – он поднял мятеж против того, кого покойный князь в своем письме назвал законным наследником. Так что рядом с прочими изгонявшими и убивавшими Кагэкацу просто святой архат. И все же он винит себя.

– Ты принес Этиго процветание и могущество, – говорит тайко, но обращается он не к князю – к Наоэ. – Там тебе двигаться выше некуда. Я хочу, чтоб ты служил мне.