Наконец, требовалось ещё как-то решить вопрос с музыкальным сопровождением, и тогда, посоветовавшись, мы решили позвать оркестр живой музыки – контрабас, саксофон и бас-гитару, пусть играют блюзовые интерпретации классических мелодий, но только так, чтобы все мелодии оживали прекрасными эльфами, оленями и аистами и сами же начинали танцевать. Вокруг джакузи мы поставили кованые витые фонари, выполненные на заказ нашим знакомым тверским кузнецом, секрет их был в тот, что светились они не все вместе, а по очереди, отражая перезвон лучащихся отблесков наподобие светового спектакля.

И, конечно, наша крыша была немыслима без фонтанов, которые располагались не по центру, а с четырех сторон, и если вдруг отдыхающим на нашей крыше было излишне жарко – фонтаны, не сговариваясь, обдавали всех по очереди прохладным дождем…

Очень скоро наша крыша приобрела в народе название «Седьмого неба», и лифт на «Седьмое небо» пришлось сделать прозрачным, чтобы можно было заодно обозревать окрестности, это заменяло один сеанс по воздухоплаванию.

Мы очень скоро составили конкуренцию местным владельцам дельтапланов с моторчиком – разница между их приспособлениями и нашим лифтом была в том, что лифт двигался абсолютно бесшумно, зависая на любой высоте, по твоему желанию, и так же легко и изящно, как лебединое перышко, от одной твоей мысли, продолжал лететь дальше.

Со временем мы освоили ещё и перемещение в горизонтальной плоскости, и лифт мог лететь и над озером, и над лесом, и даже возил людей за грибами.

Да, не хватало только на нашей крыше библиотеки, и скоро мы построили террасу, где можно было расположиться на лежаках более чем с 12-ю книгами одновременно…

Когда настала осень, а с ней и зима, моя доченька сказала, что теперь мы устроим на крыше театр и будем там танцевать. В центре террасы мы поставили синий рояль, украсили его по краям вазонами с живыми подсолнухами, террасу также обсадили живой травой, с такими мягкими пушистыми травинками, не помню, как она называется, которую ещё можно стричь и образуется газон в виде ёжика.

И вот с тех пор наш рояль стоит прямо в небе, в солнечные дни по нему сквозят облака, и все думают, что это такое небесное явление – бело-синий мираж среди ярко-жёлто-зеленых цветов – особенно, когда рояль волнообразующим 2-м концертом Рахманинова звучит сам по себе.

Информация о нашем лифте на небо есть во всех туристических справочниках, но с некоторых пор лифт перестал действовать, и теперь рояля в небе никак не достичь, остаётся только им любоваться на закате с земли.

29 марта 2016 г.

Призраки весны

Как-то вечером мы с доченькой делали уроки. В конце надо было перечислить признаки весны. И поскольку моя доченька к тому времени уже пошла в гостиную танцевать, то вот что я написала.

Призраки весны.

Это когда расцветают мать-и-мачеха и математика. Собаки летают по деревьям и спрашивают: "Который час?" По парку ходит баба Пеня, от нее внуки убежали в банк, и она их ищет. Снеговики превращаются в белых и рыженьких котят и просят молока. Мама едет в поле писать и возвращается с букетиком первых цветов. Собака Боня лает во дворе и от её лая бельё на заборе и сам забор перекрашиваются в зелёный цвет – цвет весны. Тут пришла моя доченька и говорит: "Мама, какой ужас! Давай лучше в оранжевый!"

1 апреля 2016 г.

Какое счастье

Какое розовое небо по вечерам. Ты ещё не дома, и это небо розовеет в честь того, что я тебя уже жду.

Сначала оно солнечно-голубое, всё в невесомых, сквозящих нежностью и белизной перьях, и оно льется навстречу тебе, пока мы с дочкой идём вдоль Фонтанки. За нами вслед летит крыша Троицкого собора, вот, она уже в реке, улыбнётся нам оттуда, обдав нас струистым трепетом волн, и вдруг взлетит обратно на небо.

Лёд уже растаял, и все льдины унесло куда-то в Гренландию. Ветер догоняет нас и обнимает с разбегу сзади, чуть запыхавшись и пытаясь на ушко сказать, что там, где он был, небо начинает уже розоветь. Это значит, что через несколько улиц и через несколько рек, на другом берегу Невы, ты уже вышла из дверей Университета, стоишь на остановке, куришь и улыбаешься оттого, что сейчас поедешь к нам.

Перед нами проносится мальчик в синей рубашечке – вверх-вниз, вверх-вниз – машет руками на роликах и мчится быстрее машин. Я говорю: «Дочурка, давай тоже так же!» – но она у нас трусиха и быстренько выдумывает, что ее ролики ей уже стали малы. Не с кем погонять сумасшедшей мамаше! Зато мы вместе одновременно замечаем, в какой чудесный бирюзовый цвет перекрасили БДТ.

Тут мы решаем побежать с ней наперегонки до ближайшего люка, и кто первый прибежит – то тот лижет друг другу нос! А ты уже садишься в метро и тебя провожают мои любимые зелено-красные махровые тюльпаны из «Оранжа».

Ты едешь к нам, а мы вприпрыжку бежим к тебе, я случайно обгоняю доченьку и все поцелуи в нос достаются мне, ну и ей вдвое больше, конечно.

Но надо скорее домой, ведь она хочет приготовить тебе какао и еще купить пышек по дороге, которые ты так любишь. Какао мы посыпаем всю плиту, пока там уже пенится молоко, мешаю какао я, чтобы она не обожглась, а она высыпают туда всю сахарницу сахару. И когда все остывает, первая пробует, что получилось, язычком.

Надо еще успеть за пышками, оказывается, пышки научила покупать ее ты, когда вы ходили вместе за стиральным порошком, и она мне показывает, где продаются самые вкусные пышки в мире. Мы берем четыре штучки и на обратном пути, не удержавшись, заходим еще в парк, где есть «М-Видео» с автоматом с кофе, дочулька берет себе фруктовый чай, а я – американо, я теперь в кафе так и говорю: «Мне, пожалуйста, кофе и американо».

Тут ты звонишь, что уже вышла из метро, и мы бежим тебе навстречу, размахивая двумя огромными пакетами с моими весенними туфлями – светло-джинсовыми и красными на белом каблучке, которые мы тоже, пока тебя ждали, купили по дороге. Ты бы никогда мне такие купить не разрешила!

По дороге продают жареные каштаны. Но дочурке няня когда-то говорила, что они похожи на жареную картошку, и мы только успеваем пробежать мимо.

А встретив тебя, везем тебя ужинать в «Радугу» и еще и покупаем дочурке прелестное, с расцветкой под зебру, отороченное темно-розовыми кружевами, пальто a la Christian Dior с такой же шляпкой, украшенной крохотной розочкой, в котором наша принцесса – ну просто не девочка, а картинка, мы так и спускаемся к тебе на эскалаторе прямо в этом пальто, и она торжественно входит в кафе, где уже принесли еду, и хорошо, что ты сидишь, иначе бы ты упала. Я и сама, прямо в магазине сфотографировав доченьку на телефон: она по балетному изящно выставила вперед одну ножку, весь вечер разглядываю эту картинку и только тихо улыбаюсь. Тут меня осеняет мысль, что прямо здесь и сейчас к этому пальто необходимы еще белые перчаточки, которые мы ей и раздобываем в соседнем магазине аксессуаров, а заодно и красный плетеный кожаный ремень под новые красные туфельки и мои белые джинсы в придачу.

Я пришлю тебе это письмо по электронной почте, я всегда так делаю, потому что мы с тобой так мало видимся, обычно, только, когда вместе засыпаем, и когда я целую тебя каждое утро и прошу посидеть со мной за завтраком, потому что без этого не могу начать день, – а потом на все ближайшие двенадцать часов мы теряем друг друга из виду.

Но я не понимаю, что счастье в жизни может быть устроено как-то иначе, чем, размахивая двумя пакетами с новыми туфлями, с дочуркой бежать навстречу тебе, и это единственное счастье, которое я знаю, и которого я жду каждый вечер, чтобы тебе о нем рассказать.

И весь мир разрывается вместе со мной от этого невозможного, всеобъемлющего ожидания, когда ты едешь каждый вечер навстречу нам, и когда все вокруг – и ветер, и Фонтанка, и купол собора, и стаканчик кофе у меня в руке в парке, и колышущиеся преломления веточек лип хотят сказать и не знают, как сказать, только об одном: «Какое счастье!»

9 апреля 2016 г.

Наши планы с Коко Шанель

У меня в руке – воздушное перышко. И все, к чему я ни прикасаюсь – меняет смысл существования и смысл бытия.

Можно все. Вот, например, превратим пробегающую мимо кошечку в красный воздушный шарик. Подуем на неё сзади и пусть себе летит вдоль Литейного. Там как раз на Неве рыбаки ловят корюшку, они ей дадут рыбки.

Да, что-то шариков у нас в городе мало, запустим ещё разноцветных, таких наполненных светом, полупрозрачных, но, чтобы не мешали воздухоплаванию, подвесим их на фонари в парках и каждый зажжём мягким неоновым дымчатым светом.

Чтобы бабушки с собачками не шатались по аллеям парка, лучше посадим их на клумбы, из их крошечных чучундриков прорастут дивные мускарики и нарциссы. Птичек, наоборот, спустим с неба, они так и просятся, чтобы с ними поговорили, когда ко мне прилетают, выдадим им дивные бардовые и темно-синие зонтики и чёрные платья в стиле Коко Шанель и пусть прогуливаются по парку и любуются на цветочки – бабушек и их чучундр. Да, и саму Коко Шанель тоже спустим с неба, давно мечтаю с ней поговорить, вот интересно, какой у неё голос, сначала поговорю, а потом, может быть, влюблюсь, но ещё точно не знаю, сначала поговорю.

Только тогда придется отправить её обратно на небо, потому что по аллеям парка те женщины, которых я люблю, не ходят. Ну и что. Сначала влюблюсь, а потом тут же катапультирую. Будем с ней переписываться.

Зонтики, разноцветные зонтики. Только что прошёл дождь. Птицы щебечут все громче. В кафе напротив через дорогу пекут свежий хлеб, но мы, красивые девочки с зонтиками, можем его только нюхать.

На крыше одной из машин мимо проплывает венецианский гондольер и поет оперным голосом «Que bella cosa…» 50 евро – и такая поездка на крыше – ваша, к концу дня мы с Коко Шанель заработаем кучу денег и построим среди леса бассейн. Но об этом я расскажу завтра, в следующем выпуске новостей.

14 апреля 2016 г.

Гороскоп для машин

Один раз я везла свою семью из вечернего ресторана. И вот мы увидели стайку Ауди, обклеенных белой пленкой и ожидающих, пока их раздадут, таких разноцветных под этой пленкой, новым владельцам. Я спросила тебя: «Как ты думаешь, кто машина Ауди по гороскопу? – Я думаю, Рак», – ответил ты.

Всю дорогу мы выдавали другим знакам похожие на них марки машин, и пока доехали до дома, составили гороскоп.

Овны – конечно же, Ягуар

Тельцы – Toyota Land Cruiser

Близнецы – Киа Рио

Раки – Ауди Q7

Львы – Lexus IS 250

Девы – Шевроле Ланос

Весы – Mersedes GLK 220

Скорпион – Dodge Viper

Стрелец – BMW X5

Козерог – Шкода Октавиа

Рыбы – Peugeot RCZ

Дополнения и корректировки допускаются, но ведь может стать и пташка большим бегемотом, стоит ей только захотеть…

Ну а мы поехали дальше.

22 апреля 2016 г.

Ты помнишь, какая погода была

Я вспомнила, точно такая же погода стояла год назад, когда мы поехали покупать наш дом.

Не спросясь никого, мы решили, что завтра поедем и купим землю на берегу озера. Ночью мне снилось это озеро, и все желание жизни соединилось с вероятностью разочарования, ведь мы никогда ещё не видели те места. Мы вызвали из небытия тётеньку-агента, которая везла нас осматривать окрестные земли, и вот с утра она ждала нас по дороге у метро.

Утром в парке я передала ключи от квартиры няне нашей дочурки, доброго ангела-хранителя, согласившейся забрать её из школы и с ней посидеть, если мы не поспеем, хотя с тех пор, как доченька выросла, няня уже два года к нам не ходила.

Дочулька была счастлива, что никого, кроме них, дома не будет: они устроят девичник и напекут нам блинов.

Ты помнишь, какая погода была… Какая она была в начале, я не помню. Мы плавно доехали до Луги, забрали с собой нашего знакомого старожила тех мест, печника Вову, посадили его к себе в машину и поехали «на дело». Первое место, которое предстояло нам посмотреть, были Старые Серёдки.

Деревня, деревня. Мы с тобой не любили деревню.

– А где озеро?

– А это там, в двух километрах, – сказала нам местная землеуправительница.

– А где лес?

– А вон там, за горизонтом, – и нам показали четыре гиблых берёзки.

Пошёл дождь.

Уехав навсегда из Старых Селедок, мы поехали дольше. Да, ещё когда мы к ним подъезжали, с другой стороны шоссе я заметила стенд «Земли на берегу Череменецкого озера», но старые селедки сбили нас с толку.

Далее предполагалось посмотреть деревню Домкино – когда мне накануне озвучили список, мне понравилось именно это название, – и я даже записала себе его на бумажке и закричала тебе в соседнюю комнату – «Посмотри, «Дом Кино! Там и будем говорить: у нам дача в Доме Кино!»

Но в Доме Кино нас встречала помойка на въезде, какое-то поле без единого столба, это я уже помню, и когда мы вышли из машины, пошёл град.

Последнее оставшееся место называлось Брод, по дороге туда мы видели на озере лебедей, и уже стало ощущаться, что всё не так плохо, просто нас везут куда-то не туда, уводят от больших дорог. Участок в Броду был на краю канавы, и Вовка сразу сказал, что весенний паводок с полей нам затопит всю землю, а до той линии электропередач, что виднеется на другом краю поля, нам нужно будет, чтобы подвести электричество, поставить пять столбов.

И тогда мы поехали в обратный путь к шоссе по окрестным землям. «А как же озеро, которое мне снилось?» – подумала я. И когда тётенька-агент по телефону доложила в своё агентство: «Они возвращаются», – я сказала: «Нет. А теперь мы поедем смотреть Череменецкое озеро». Я редко упираюсь, но мне было жаль потраченного времени, и потом, ведь мы решили купить землю, а когда я что-то загадаю, я не могу терпеть уже ни минуты, ну неужели какая-то бестолковая тётенька нам в этом помешает. Потянулись невиданной красоты угодья. «Маленькая, очень маленькая Швейцария», – сказал Вова. – «Да», – ответила я. Выглянуло солнце и стало слепить свежо и отрадно. «А тут всегда солнце», – сказал Вова, – это место так и называется «Солнцев берег».

Мы выехали на шоссе, проехали в сторону города, но поскольку стенд с Череменецким озером был на том пути и сейчас оказался повернут к нам другой стороной, мы его проехали и, только обернувшись, увидели далеко позади. «Хочешь вернуться?», – спросил меня Вова. «Да, хочу». Я развернулась через «две сплошных» почти на глазах у гаишника, который от неожиданности забыл махнуть палочкой и, потупив глаза, сделал вид, что ничего не заметил. На стенде не было телефона, был только сайт. Я долго стояла на дороге и пыталась в мобильнике добраться до их сайта, наконец, позвонила, чтобы узнать, куда надо ехать. Мы дважды поехали не в ту сторону. Вовка сказал: «О, так мы на этом берегу только что были». Поплутав на ещё одном повороте, мы въехали в лес. Нам сказали по телефону: по лесу до горы полтора километра. Километраж в машине щедро насчитал два, справа ощущалась сквозь сосны близость озера. Из последних сил на нашей низкой машинке мы въехали на гору. Но дорога была накатанная, и машинка справилась на «отлично». На горе я сказала: «Я поселюсь тут на всю жизнь».

Нам открыли шлагбаум. Охраняемая территория. Никакой деревни, никаких заброшенных изб и холопов. Небо, лес и поля у подножия леса.

На плакате висел план поселка. Я сразу позвонила по телефону и стала спрашивать цены на самые маленькие участки. Десять соток – ровно столько, сколько нужно для нашего счастья. Все оказалось продано. «А какой из оставшихся самых дешёвый? – 23-й, – мне назвали цену, – но он дороже, потому что он ближе к озеру. – Бронируйте для меня немедленно!», – сказала я. В этот момент вся моя компания дружно вылезла из машины и стала осматриваться по сторонам. «Я уже все купила!» – закричала им я. «Вот этот участок!» Так ярко заблестело солнце в этот момент, что все ахнули.