– Все, что тебе угодно, Серж! Сегодня твой день, гуляй, бабки есть… А завтра… завтра что подкинет Господь Бог.

И он расхохотался, откинувшись на спинку стула.

– Ну и отлично.

Сергей погрузился в изучение меню.

– Черт возьми, покуда мы там хлебали тюремную баланду, вы здесь на воле недурно питались, – объявил он довольно громко. Нюся испуганно взглянула на официанта, но тот даже бровью не повел. – До чего же мне опротивела тамошняя жратва! – Сергей, похоже, специально, с какой-то даже гордостью упирал на свое недавнее и, на мой взгляд, вовсе не завидное прошлое. – Ну уж сегодня я попирую, дорогуши мои…

Пока он и Жора заказывали обед, я смогла спокойно рассмотреть того, от кого будет теперь зависеть моя жизнь.

Сергей с первой же минуты поразил меня своей великолепной и небрежной самоуверенностью, непринужденной элегантностью и почти нескрываемым убеждением, что все в этом мире – все удовольствия, все радости жизни – существует только для него одного. Он сам не должен делать ничего, чтобы все это заработать и заслужить… Ну разве что пальцем пошевелить раз или два… Как только я в первый раз встретилась с Ковалевым глазами, то сразу поняла: прежней нашей тихой и спокойной жизни с Анной пришел конец.

Сергей веселился вовсю. А вот Нюся была молчалива. Сегодня я едва узнавала ее. Аня вдруг будто стерлась, совершенно растворилась, затихла. Если и говорила, то иным, робким тоном и на Сергея тоже смотрела раболепно и восторженно.

Наклонившись к захмелевшему другу, Ковалев мечтательно улыбнулся:

– Эх, Жорик! Ну и жизнь у нас теперь начнется. Столько планов один другого интереснее, не знаю, с какого начать…

– Я бы на твоем месте переждал, – пожал плечами Георгий. – Менты наверняка положили на тебя глаз. Будут какое-то время приглядываться, что ты и где ты… Я бы переждал…

– Ерунда! – Сергей сделал широкий жест. – Не страшны мне никакие менты. Эти придурки не видят ничего дальше собственного носа. А мне некогда ждать! Жена Сергея Ковалева должна купаться в золоте! Не так ли, Нюся?

Ковалев так неожиданно и громко захохотал, что я вздрогнула.

– А твоя воспитанница – огонь-девчонка, – продолжал веселиться Сергей, опять обращаясь к Ане, – подает большие надежды. Ты только посмотри, Жора, на ее глазки, а ножки… блеск!

– Н-н-да, мадемуазель с будущим, – согласился тот. – И глазки такие… с огоньком.

– Да что вы такое говорите! Что ты болтаешь, Сергей! – заволновалась Аня, то бледнея, то краснея. – Какое будущее? Эля очень порядочная, воспитанная девочка. Она моя младшая сестренка, Сереж, и не надо ее обижать… Умоляю тебя.

Анна чуть не плакала, и я отчего-то остро презирала себя. Больше всего на свете мне хотелось в эту минуту выбежать из-за стола, бросить этот невыносимый обед, удрать куда глаза глядят.

– Да что ты, глупышка. Я же просто пошутил! – Сергей явно не хотел ссориться с женой. – Я пошутил, Эль! – обратился он ко мне. – Давай сюда свою ручку, и будем друзьями. Ну, девочка, я жду!

…Следующие два месяца пронеслись как во сне. Наши отношения с Нюсей, а потом и с ее мужем постепенно наладились, жизнь вошла в размеренную колею. Но к Сергею я не могла относиться как к другу. Я его боялась и старалась как можно меньше попадаться ему на глаза.

С самого возвращения из тюрьмы Ковалев и пальцем не пошевелил, чтобы найти работу. В первое время он еще лениво просматривал страницу с объявлениями «требуется» в газете «Из рук в руки», которую аккуратно подсовывала ему за ужином Аня, а теперь просто равнодушно отодвигал ее в сторону. Он где-то болтался до поздней ночи, сидел в пивнушке с Жорой и при этом еще похлопывал жену по худеньким плечикам, самодовольно приговаривая:

– Держись своего мужа, малышка. С таким мужем, как я, не пропадешь!

Или мимоходом бросал с самоуверенным видом:

– Зарабатывать гроши – это занятие для тупиц! Настоящие люди сразу загребают куш – и на всю жизнь! Не тушуйся, жена, скоро мы с тобой отправимся на белоснежном лайнере в великолепный круиз вокруг света, и ты будешь у меня ходить в платьях от Юдашкина или даже от Кардена.

Нам с Аней становилось очень тревожно, стоило ему только начать подобные разговоры. Можно было бы, конечно, принять их за обычный ни к чему не обязывающий треп не слишком молодого гуляки, но они все больше нас тревожили – уж больно часто возвращался к ним Сергей.

И еще беспокоили резкие перемены в отношении Сергея ко мне. После двухмесячного полнейшего равнодушия Ковалев вдруг начал проявлять к моей персоне живой интерес. Например, выспросил у меня, какие конфеты и пирожные я больше всего люблю, и постоянно стал приносить гостинцы.

Потом запретил мыть полы в магазине, куда меня с таким трудом устроила Аня.

– Но как же Аня? – неуверенно возразила я. – Она так старалась для меня, и потом, она же столько говорила мне, что очень важно иметь хоть какую-то постоянную работу…

– Можешь сказать ей, что я запретил тебе позорить фамилию Ковалевых, ползая по полу с грязной тряпкой в руках… И вообще, обязательное наличие работы – предрассудок. Особенно такой вшивой! В твоем возрасте вовсю нужно наслаждаться молодостью и красотой. Да если ты еще пару месяцев поваландаешься в холодной воде с этой грязной тряпкой в руках, на своей будущей карьере и перспективах можешь поставить точку… А при таких формах, как у тебя, ты запросто найдешь такой беспроигрышный вариант, который не только тебя, но и нас с Анютой обеспечит бабками до конца жизни. Ой, да не смотри ты на меня так, как будто я монстр какой, – рассмеялся он, видя, как я испуганно вздрогнула при этих словах. – Шучу! Уж как-нибудь я сам смогу свою жизнь обеспечить. А ты мотай на ус-то, что умные люди говорят. Не будь лохушкой.

С одной стороны, его внезапная «искренняя» дружба не могла меня не радовать, особенно если учитывать, что в этих отношениях не было абсолютно ничего двусмысленного или неприличного. Вопреки активным пересудам и шушуканьям кумушек у подъезда, Сергей ни разу ни одним взглядом или жестом не показал, что имеет ко мне какие-то иные чувства, кроме чисто дружеских. Но, с другой стороны, мне делалось не по себе, когда он при всех вдруг начинал расхваливать мой ум, мою внешность, ловкость, ни с того ни с сего дарил дорогие вещи.

Сергей даже Жору заставил войти в эту дружбу, хоть тот особого рвения не выказывал. Как-то они уговорили меня прокатиться в деревню, где Жорику по наследству достался великолепный дом. В дороге было весело. Узнав о том, что когда-то давно (мне было лет двенадцать или тринадцать, не больше) друг отца, шофер, почти месяц учил меня вождению, Георгий тут же предложил мне сесть за руль своего «мицубиси». Я испугалась и начала активно отнекиваться, объясняя, что с тех пор прошло уже много времени и я давно позабыла уроки папиного друга. Но как только мои руки опустились на руль, а ноги почувствовали педали, я сразу все вспомнила и довольно лихо тронулась с места на пустынной сельской дороге. Буквально минут через пять я чувствовала себя уже вполне уверенно и, окрыленная поощрением и одобрением мужчин, даже смогла разогнаться до скорости почти шестьдесят километров в час. Я отчаянно рулила почти всю дорогу до въезда в город и с сожалением уступила водительское место хозяину где-то за километр или полтора до поста ГАИ. Нам было так весело в тот день, что именно после этой поездки Георгий даже заговорил о том, что завидует Сергею. Искренне завидует, что у того завелась такая дочка – умница, красавица, с такими блестящими способностями…

– Я бы тоже хотел завести дочку. Только маленькую, чтобы она не помнила своей прежней жизни и считала меня свои настоящим папой… – с тех пор все чаще и чаще повторял он.

– Кто же тебе мешает? – спросила как-то Аня. – Поинтересуйся в государственных интернатах. Они сейчас охотно отдают детей на воспитание всем, кто заслуживает доверия.

Жорж пожал плечами и принужденно засмеялся:

– Во-первых, я не знаю, заслуживаю ли я доверия в глазах государства, а во-вторых, нужно для начала отыскать женщину, которая согласилась бы разделить со мной родительские любовь и обязанности… Жениться, одним словом, надо сначала, а то кто будет памперсы-то ребенку менять?

– У меня к тебе есть разговор. Важный и секретный… – тронул меня за плечо Ковалев. Мне показалось, что лицо его при этом выглядело чуть ли не смущенным.

– Что-то случилось? – заволновалась я.

– Пока нет. Чего ты так всполошилась?.. – Сергей задумчиво посмотрел на меня, слегка замялся, а потом, будто решившись на что-то, сказал: – Пойдем выйдем… мне посоветоваться с тобой нужно об одном важном для меня… для всех нас деле. – Я настороженно кивнула. – Ань! Мы на лавочке во дворе с Элей покурим, пока вы тут с Жорой о детях беседуете. – Серж встал и потянул меня за рукав. – Кое-что насчет документов…

Во дворе, усевшись на край облупившейся хоккейной коробки, Ковалев достал из пачки сигарету и снова задумчиво, будто оценивающе, посмотрел на меня.

– Ты, Эля, стала для нас с Анютой почти как член семьи… То ли дочь, то ли сестренка младшая… – Я промолчала, не зная, что ответить на этот то ли укор, то ли комплимент с его стороны. – Но все же ты уж не обижайся, но ты нам ведь не родная… Не Ковалева, одним словом… Да не обижайся ты! – с досадой сказал он, заметив, как при этих его словах вспыхнули мои щеки и глаза мгновенно наполнились слезами. – Ты уже взрослая барышня и прекрасно понимаешь это и без моих слов, правда? – Я кивнула, стараясь загнать совершенно неуместные в данный момент слезы обратно. – Значит, ты не можешь не понимать и еще одной простой вещи: относись мы с Нюсей к тебе хоть немного хуже, ты бы не жила в нашем доме… – Отбросив докуренную почти до основания сигарету, Ковалев слегка приобнял меня за плечи. – Ну, выше нос, малышка! Я ведь позвал тебя сюда вовсе не для того, чтобы укорить или как-то обидеть, вовсе нет… Напротив, я хочу попросить твоего совета, а возможно, даже и помощи… Как у самого близкого нам с женой человечка… Ну, успокоилась? Готова слушать?

Я молча, не поднимая глаз, кивнула, разговор мне не нравился. Конечно, я понимала, что Сергей говорит совершенно нормальные и справедливые вещи, но сердце сжималось в предчувствии чего-то нехорошего.

– Я вчера говорил с Аней… – слегка печальным тоном продолжал между тем мой собеседник. – Да что вчера, я уже сто раз беседовал с ней на эту тему. Ты ведь в курсе, Эгле, что моя жена спит и видит, как бы ей стать матерью… – Я подняла глаза и удивленно посмотрела на Сергея. Желание Ани завести ребенка было мне известно уже давным-давно. Она не просто хотела этого, она мечтала и грезила родить малыша от своего горячо любимого мужа. А вот Сергей… Сергей категорически пресекал не только разговоры, а даже малейшие намеки на эту заметно раздражающую его тему. И вдруг сейчас он сам поднимает этот вопрос.

– Я знаю, конечно… – смутившись, пролепетала я. – Слышала… Каждая женщина… Но ведь это ваше с Аней дело. Я не хотела бы вмешиваться…

– Вот именно! – хмуро перебил меня Ковалев и снова полез за сигаретой. – Вот именно… Каждая женщина мечтает стать мамочкой, а каждый мужчина хочет заиметь наследника… ну или наследницу, на худой конец. Даже когда наследовать нечего… Я прав? – Он неожиданно улыбнулся. Правда, улыбка у него вышла слегка печальная. – Но, к сожалению, не всем дано это счастье испытать… не все могут…

– Так ты хочешь сказать… – ахнула я и прижала ладонь к губам. Вот, значит, в чем дело! Вот почему Сергей всегда так заводится и злится, стоит только Нюсе завести речь о детях… У Ковалева просто-напросто не может быть детей?

– Вот именно, – внимательно глядя на кончик своей сигареты, подтвердил мою догадку он. – Детей у меня быть не может… Своих. Поэтому я и не возражал против того, чтобы ты продолжала жить в нашем доме, даже несмотря на тесноту и явные неудобства… Но ты, Эгле, вполне взрослая барышня, не сегодня завтра встретишь свою судьбу в виде прекрасного принца на белом коне, упорхнешь из нашего с Аней гнезда и думать забудешь о своей благодетельнице…

– Да что ты такое говоришь, Сергей! – всплеснула я руками. – Как ты можешь подумать, что я смогу забыть…

– Это жизнь, девочка… – спокойно улыбнулся он. – Нормальная человеческая жизнь… Рано или поздно ты уйдешь. Да и я… Что греха таить, тебе прекрасно известен мой образ жизни и перспективы на будущее. Дай бог, если все в моих планах удастся и сложится по моему сценарию. – Он суеверно постучал по деревянной обшивке. – Но может ведь и по-другому повернуться. Человек предполагает, а Бог располагает… И тогда наша маленькая Нюся снова останется одна…

– Я ее не оставлю, я буду каждый день ее навещать…

– Верю-верю… – с легкой досадой в голосе согласился Ковалев. – Но у меня тут родилась идея получше. Знаешь, кто меня на нее натолкнул? Жорка, с его нелепыми разговорами об усыновлении маленькой сиротки. Ему-то ребенка никто не отдаст, тут и думать не о чем, а вот мы с Аней могли бы попробовать…

– Ты это серьезно говоришь? – изумилась я. – Ты хочешь взять ребенка из приюта?

– А что ты так недоверчиво на меня смотришь? – слегка нервно поинтересовался он. – Что я, не человек, что ли? Ты что, не знаешь, как я Нюсю люблю? Да я для нее готов и не на такие жертвы пойти.

– Я знаю. – Мне стало даже как-то неудобно за свои недоверие и сомнения.

– В общем, я долго думал обо всем этом, сомневался… Но наконец решился. Я присмотрел подходящего ребенка… Девочку. И хотел бы, чтобы ты, как говорится, женским взглядом оценила и одобрила мой выбор. Все-таки решиться на такой шаг совсем не просто…

– Я так рада! – Я не удержалась и чмокнула Сержа в щеку. – Я даже не знала, какой ты… Какой ты на самом деле хороший человек! Что я должна делать?

– Не суетись, – слегка поморщился Сергей. – Пока нужно только взглянуть на сиротку, и все… Ну, в крайнем случае познакомиться, узнать, что за характер у девочки… ну, там, что ей нравится, какие конфеты любит… Короче, не мне тебя учить, ты ведь в отношениях с детишками почти профессионалка, все соседи тебя в няньки с удовольствием приглашают… И Ане давай пока не будем ничего рассказывать. Вдруг ничего не получится, зачем вселять в ее душу напрасную надежду…

Видимо, Сергей и правда был настроен крайне решительно. Уже утром следующего дня мы втроем – я, Георгий и Серж, находящийся в каком-то нервном состоянии, – подъезжали к центральному городскому парку, где, как мне объяснили, было намечено первое официальное свидание ребенка с его будущим законным папашей. К моему удивлению, пока мы добрались до места, нервозность Сергея каким-то непостижимым образом перекинулась даже на обычно насмешливого и невозмутимого Жору. Он всю дорогу сосредоточенно молчал и выкурил за сорок минут чуть ли не полпачки своего любимого «Муратти». У меня же настроение, в отличие от двух друзей, было превосходное.

По дороге по настоянию Сергея мы заехали в игрушечный магазин.

– Может, не стоит сегодня за игрушками ехать? – недовольно пробурчал Георгий. – Для первого раза можно и так обойтись… Времени осталось не так много, а потом, мы ведь не знаем, что нравится этой девчонке… – Он произнес последние слова настолько безразлично и холодно, что такое отношение к будущей дочке друга резануло мне слух…

– Не бурчи, Жорж! – тотчас отозвался Сергей, заметив, как невольно изменилось мое лицо. – Хочется, конечно, побыстрее на девочку посмотреть, но без подарков ехать как-то неприлично, даже первый раз… Ну а что может понравиться маленькой трехлетней барышне, я думаю, догадаться не сложно. Правда, Эль? Мы с Жорой полностью полагаемся на твое знание загадочной детской души.

– Значит, ей три годика? – отчего-то обрадовалась я. Не знаю почему, но сначала мне казалось, что Сергей вряд ли рискнет взять к себе в дом такого маленького ребенка и остановит свой выбор на девочке постарше, которая требует меньше внимания и заботы, не будет надоедать, плакать по ночам. – Это ведь здорово, тогда она действительно поверит, что вы с Аней и есть ее самые настоящие и родные папочка с мамочкой, сможет искренне полюбить вас, – сказала я.

– Вот именно! – многозначительно посмотрел Сергей на друга. – Но, между нами говоря, подарки и сладости в этом деле тоже не окажутся лишними, уж вы, друзья, поверьте моему опыту. – И он расхохотался, на мой взгляд, излишне жизнерадостно и поэтому не очень натурально. – Так что не ломайся, Жора, и гони свой автомобиль прямиком к вожделенному детскому раю.

К центральному входу парка мы подъехали почти в одиннадцать. Свободных мест на парковке почти не было, и Жора едва-едва успел втиснуть свой «мицубиси» между двумя не первой свежести «десятками», при этом грубо подрезав какой-то не слишком респектабельный «форд». Вволю побранившись с выскочившим из него возмущенным водителем, Жорж как будто слегка успокоился и даже повеселел.

– Ну что, друзья, пошли, что ли? Посмотрите, какую славную девчушку я выбрал себе в дочери, – скомандовал Сергей, и мы быстро двинулись по аллее к главной площади парка, где у фонтана и были назначены смотрины.

Вокруг фонтана теснились зеленые, под цвет окружающей листвы, деревянные скамейки, плотным кольцом опоясывая пространство, внутри которого веселой гурьбой носились возбужденные ребятишки. На лавочках, подставив лица ласковым солнечным лучам, сидели с книжками молодые мамы и нянечки, сосредоточенно вязали бабушки и, небрежно развалившись, читали газеты невозмутимые папаши. Мы заняли скамейку немного в отдалении, в тенистой аллее справа от фонтана.

– Ну, где твоя девочка? – нетерпеливо дернула я Сергея за рукав. – Показывай скорее, какая она?

– Кажется, ее еще нет у фонтана, – внимательно всматриваясь в веселящихся детей, пробормотал он.

– Да вон твоя красавица! – Жорж показал на аллею, противоположную той, по которой пришли мы. Я с удивлением посмотрела на него. Вот хитрец, говорил, что ни разу до этого не видел девочку, а сам узнал ее раньше, чем взволнованный будущий папаша.