Глава 4. Чужой свой мир

Вскоре Нинель успокоилась. Она поднялась с земли и с восторгом принялась рассматривать все вокруг. Она еще до конца не осознала, что вернулась в родной мир. Эльфийка боялась, что, если отведет или закроет глаза, все это пропадет, будто сон или наваждение, и она очнется в Сахане. Взгляд скользил по бескрайнему простору. Привыкшие к темноте глаза прекрасно видели в мельчайших подробностях и горы, и леса.

Поначалу Нинель не замечала холодного воздуха, проникающего через рваную одежду. Однако скоро она начала замерзать. Проведя много лет в мире, где сама земля источала жар и не было яркой смены времен года, она забыла, каково это. Но даже холод принес ей радость. Эльфийка глубоко вдыхала воздух Хаула, свежий и легкий. Она не могла оторвать взгляда от родного мира, пока небо на горизонте не начало светлеть.

– Эй, эльфийка! Советую не смотреть на свет.

Нинель оглянулась. Вестника Зла стоял, прислонившись горбом к скале и скрестив руки на груди. Нинель понятия не имела, почему он еще здесь и что ему надо. Она лишь понимала, что он прошел за ней через портал.

– Хочешь сказать, что мои глаза отвыкли от солнечного света? – спросила эльфийка.

– Именно.

Нинель сжала губы и вновь глянула на полоску света на горизонте. Она решила убедиться в этом и дождаться солнца. Шли минуты, небо светлело. Когда свет стал ярче, в глазах начало резать. Шуршание позади заставило обернуться: Вестник спускался вниз по едва различимой среди камней тропе.

– Куда ты? – с беспокойством окликнула его Нинель. К своему удивлению, она боялась остаться одна.

Вестник оглянулся и ответил:

– В Железный.

Нинель вздрогнула, услышав название города гномов на всеобщем языке, и тут же ее осенило – она все это время говорила на саханском!

«Надо бросать эту привычку», – подумала она.

Полоска света, упавшая на камни, заставила ее сощуриться. Солнце показалось из-за горизонта.

– Накинь капюшон, балда, – проворчал Вестник.

Нинель ответила ему недовольным взглядом. Она упрямо повернулась на свет и тут же охнула и отшатнулась, когда свет яростно пронзил глаза. Она отвернулась и накинула капюшон. Слезы градом лились по щекам, и Хаул вдруг показался не таким родным, как хотелось. Свет пугал, приносил боль, и у эльфийки появилось желание скрыться во мраке пещеры.

Вестник продолжил спускаться по тропинке, вьющейся по краю обрыва. Нинель щурясь смотрела ему вслед. Солнечный свет въедался в глаза, вызывая головную боль и слезы. Собравшись с силами, Нинель сделала пару шагов вслед за темным силуэтом, но споткнулась о камни и упала. Вестник обернулся, глядя как эльфийка встает и потирает ободранные коленки. Она не издала ни звука боли.

– Сейчас ты ничего не видишь из-за света, – произнес Вестник утверждающим тоном.

Нинель подняла на него взгляд. Вестник стал всего лишь размытым пятном от слез, что ручьем текли из сощуренных глаз. Темное пятно зашевелилось и направилось к ней. Она замахала рукой, пытаясь отгородиться от Вестника, приближающегося к ней – беспомощной и слепой. Тот подхватил ее под руку и повел за собой. Он придерживал ее, чтобы она опять не упала.

– Что ты делаешь? – возмутилась Нинель, хотя понимала, что он пытается помочь.

– Спрячемся в камнях, – сказал Вестник. – День был тяжелый, отдохнем и начнем путь ночью.

Пока он искал укромное место, Нинель, словно во сне, шла, ведомая под руку. Появилось головокружение, ноги и руки дрожали. Виски и лоб разрывало от резкой боли в глазах, она ничего не видела, и такое беспомощное положение пугало. Вестник нашел завал камней, который образовывал грот. Внутри был приятный полумрак. Протиснувшись в узкий проход, Нинель повалилась на влажные, холодные камни. Она прислонилась лбом к стене, чтобы хоть как-то унять боль и головокружение. Глаза перестали слезиться – полумрак теперь был гораздо привычнее. Через щели в стенах грота проникали лучи солнца, но в отдаленном углу было достаточно темно, и Нинель отползла туда.

Вестник молча навалился спиной на стену, скрестив руки на груди и разглядывая эльфийку. Шли минуты, а он все молчал. Нинель же была настолько разбита, что не сразу поняла, что он смотрит на нее. Она скосила глаза в его сторону, пытаясь понять, что же он сделает в следующую минуту, только он продолжал безмолвно стоять.

Нинель нашла самый сухой и чистый камень и уселась на него. В пещере было холоднее, чем на улице, и ветер поддувал через щели между камней. В попытке согреться эльфийка подтянула колени к груди и обхватила руками.

Вестник зашевелился, и Нинель резко вскочила и схватилась за оружие. Ее шатнуло, и она оперлась рукой о стену. Вестник даже не обратил на нее внимания. Он протиснулся в узкий выход из грота, и оставил ее одну.

Эльфийка задрожала от холода и опять опустилась на камни, кутаясь в свой рваный плащ. Правда толку от него было мало. Нинель недовольно посмотрела на трясущуюся руку. Она не знала, что происходит с телом, вероятно, это из-за резкой смены миров. Когда она попала в Сахан, у нее тоже поначалу были слабость, головокружение и одышка. Но потом она привыкла и все прошло. Видимо, теперь будет то же самое.

Неожиданно Нинель поняла, что боится Хаула. Боится выйти из мрака пещеры в открытое холодное пространство светлого мира. Эльфийка сжала кулаки. Как ей жить теперь в этом мире, если глаза могут видеть только в темноте? Неужели придется существовать в пещерах и выходить лишь по ночам? Нинель раздраженно и низко зарычала – тоже саханская привычка. С помощью рыка она общалась с низшими демонами. Рычание помогало устанавливать границы. Вскоре она начала рычать всегда, когда была недовольна.

И сейчас Нинель была недовольна собой. Тем, что она беспомощна и слаба. Это было непростительно для саханца, ведь сила там решала все. А теперь она как слепой, беспомощный котенок! Нинель принялась вспоминать, как разводить огонь, чтобы согреться. В Сахане она полностью утратила этот навык, в котором не было необходимости. Сейчас под рукой не было ничего, что помогло бы добыть огонь. Эльфийка вспомнила, что в мешке должна быть рыба, которую она поймала в реке Сахана. Еда должна согреть.

Выпотрошив рыбину, Нинель принялась есть сырое мясо. Падающий от выхода на пол свет померк. Эльфийка вскочила и выставила перед собой саблю, однако при этом не уронила еду, прижимая кусочки рыбы к себе.

В грот протиснулся Вестник Зла и бросил на пол ветки.

Нинель от удивления открыла рот и опустила саблю. Вестник Зла принялся разводить огонь.

– Что ты делаешь? – Нинель была ошарашена его действиями.

– Развожу огонь.

– Зачем?

– Чтобы ты согрелась.

Вестник Зла развел огонь и принялся выдалбливать кинжалом камень в своде грота. Дым от разгоревшегося костра потянулся сквозь новую дыру. Вестник обернулся на эльфийку, склонил голову вбок и пробормотал:

– Эльфы вроде не едят сырое мясо.

Нинель растерянно глянула во тьму капюшона странного спутника. Она перевела взгляд на рыбу и начала осознавать, что сейчас произошло. Нинель увидела себя со стороны, всю в крови, словно дикаренок, который думал лишь о выживании. Но она не выпустила из рук бесценные кусочки еды.

– Я хотела есть, – пролепетала эльфийка, хотя понимала, что не обязана оправдываться перед Вестником Зла.

Он скрестил руки на груди и насмешливо произнес:

– Тогда ешь, не буду мешать.

Нинель почувствовала тепло огня, свет которого разливался по пещере, он был намного ярче, чем фиолетовокрасный огонь Сахана. Желтый свет пламени Хаула щипал глаза, и эльфийка прикрылась рукой, в которой держала саблю.

– Даже пламя меня раздражает, – пробормотала Нинель.

– Потом ты снова сможешь смотреть на свет, не боясь за глаза. Только это будет через пару недель, – сказал Вестник Зла.

Нинель недоверчиво посмотрела на него.

– Зачем ты мне помогаешь?

Он молчал несколько секунд и ответил:

– Не знаю. Возможно, мне просто жаль тебя.

– Жаль? – эхом повторила эльфийка, озадаченная этим словом, прозвучавшим на всеобщем языке. Она даже не сразу поняла его значение. В языке демонов не было слов жалости. Нинель рыкнула, раздосадованная тем, что по привычке постоянно переходит на язык демонов, забывая о родных языках.

– Демоны не могут испытывать жалости, – язвительно заметила она.

– Не могут, – согласился Вестник Зла и замолчал.

– Но ты говоришь, что испытываешь ко мне жалость, – продолжила Нинель в раздражении. Она все еще считала Вестника Зла демоном.

– Да.

– И согласен, что демоны не испытывают жалости?

– Да, – уже не так уверенно отозвался Вестник. Казалось, он был озадачен этими вопросами.

– Тогда почему ты испытываешь жалость?! – в негодовании воскликнула Нинель.

– Не вижу связи между твоими вопросами, – насмешливо ответил Вестник. – Может, ты неправильно их задаешь?

Нинель зарычала от раздражения и недовольства. Вестник поднял руку, останавливая ее.

– Не рычи, ты же не животное.

Эти слова задели Нинель, и она закусила губу.

– Ты неправильно задаешь вопросы, – повторил Вестник спокойным голосом. Он указал на костер:

– Подойди, сядь. Я понимаю, что тебе лучше приготовить рыбу, чтобы поесть. Возьми палочки, заостри их, насади рыбу и поджарь. Я не причиню тебе вреда, ты должна это понимать.

– Без тебя будто не разберусь, – проворчала Нинель, все еще прижимая к себе кусочки рыбы, словно их кто-нибудь может отобрать. Она никак не могла понять Вестника Зла, однако его доброжелательность расслабляла. Нинель принялась за готовку, изредка поглядывая на собеседника. Он присел на корточки по другую сторону костра. Вестник не выказывал враждебности и не мешал готовить.

Соорудив из камней что-то вроде подставки, Нинель положила на них ветки с нанизанной рыбой. Эльфийка согрелась, и ее слегка разморило. Она устало села на холодную землю. Руки еще немного потряхивало, но головокружение прошло.

– Скажи, Вестник Зла, – обратилась она к странному существу, – ты демон?

– Нет, я не демон, – произнес он.

– Тогда кто ты?

– Я думаю, это не твое дело, – ответил он. В его голосе не было угрозы, но сказал он это твердым тоном. Повисло молчание, только дрова потрескивали в костре, освещая пещеру и подбородок эльфийки, которая натянула капюшон почти до самого носа, чтобы не видеть света.

– Не понимаю, почему ты помогаешь мне? – тихо произнесла Нинель. Она не ждала ответа, но Вестник ответил:

– Я же сказал, что мне жалко тебя. Ты выглядишь такой слабой и беззащитной.

Нинель вздохнула. Она думала о себе то же самое. Она со всей ясностью осознала, что не готова к тому, что может встретиться ей в Хауле. Люди, эльфы, гномы казались ей теперь совсем чужими. Куда она пойдет? Где она находится? Как ей найти дорогу домой, в Одрелоун?

– Ты сказал, что пойдешь в Железный? – спросила Нинель.

– Да, у меня там дела.

– Возьми меня с собой, – произнесла Нинель почти шепотом, понимая, как неуместна ее просьба и как рискует, последовав за этим существом. Но пока Вестник был единственным, кто мог помочь.

Нинель услышала тяжелый вздох Вестника Зла, но он все так же молчал.

– Я не знаю, где нахожусь, мне надо найти тех, кто поможет мне вернуться в родной лес, – продолжила Нинель, обосновывая просьбу. – В Железном часто останавливаются эльфы. Возможно, я смогу найти сородичей, которые помогут мне.

– Мы сейчас находимся на границе между землями гномов и Карболдом, – отозвался Вестник. Он еще немного помолчал, словно раздумывая о чем-то, и добавил: – Хорошо, я помогу тебе.

Нинель с надеждой глянула на Вестника Зла.

– Только учти: нам придется идти пешком, – продолжил Вестник. – Лошадей нет. Я не захожу в селения людей, к тому же в землях гномов их практически нет. Путь будет нелегким. Поешь и ложись спать. Надо отдохнуть перед дорогой.

Чуть погодя, лежа спиной к костру, Нинель думала о том, как невероятная встреча с Вестником Зла в Сахане привела ее в Хаул. Она внимательно вслушивалась в звуки за спиной, но ее спутник был бесшумным, словно призрак. Однако Нинель интуитивно ощущала Вестника Зла, сидящего возле выхода из пещеры и смотрящего куда-то вдаль. Девушку напрягало лежать к нему спиной. Она все еще боялась, что Вестник нападет на нее. Но повернуться лицом к пламени она не могла, а отходить дальше от теплого костра ей не хотелось. Приходилось чутко вслушиваться в тишину пещеры. Она успокаивала себя тем, что пока Вестник вел себя дружелюбно и помогал ей.

А еще Нинель осознала, что она уже не та эльфийка, что была раньше. Годы, проведенные среди демонов, изменили ее поведение, и теперь она мало отличалась от обитателей Сахана. Ей стало больно, когда Вестник намекнул ей, что она рычит, как животное. Что же ей делать с привычкой ожидать нападения из каждого темного угла? Куда девать привычки выживания, а не жизни?

За размышлениями Нинель не заметила, как погрузилась в сон. Она проснулась, когда холод пробрал до костей. Ее всю потрясывало и зуб на зуб не попадал. Она приподнялась

и увидела, что костер потух, а в пещере стало темно. Вестник все так же сидел у выхода, прислонившись к скале. Его голова была опущена, словно он тоже спал. Через проход было видно закатное небо.

Нинель постаралась закутаться в плащ и встать на ноги. Вестник тут же повернул голову в ее сторону.

– Солнце еще не село, – проговорил он хриплым голосом. – Можешь еще немного поспать.

Нинель немного растерялась. Он охранял ее покой весь день, дал поспать и отдохнуть. Нинель отвыкла от помощи и поддержки, и ей казалось это странным.

– Я замерзла и вряд ли смогу уснуть, – отозвалась Нинель.

– Прости, дрова кончились, – сказал Вестник и отвернулся. – И я не вижу смысла идти за новыми, скоро выходим.

– Хорошо, – согласилась Нинель.

Вестник молчал, и она села на пол пещеры, кутаясь в плащ. Они молча дождались захода солнца.

– Выходим, – наконец произнес Вестник.

Они в молчании спускались с горы по извилистым звериным тропам. Нинель шла чуть позади Вестника. Она внимательно следила за ним, опасаясь подвоха, которого пока так и не было. Легкий ветерок раздувал ее растрепанные, грязные волосы. Нинель давно не ощущала на своей коже легких потоков воздуха, наполненных прохладой и свежестью.