И, хотя я по-дружески очень любила этого шалопая, с которым мы провели вместе все детство и юность, но дел с ним предпочитала больше не иметь, ограничивая общение душевной беседой за рюмочкой-другой…
Другая, кстати, как раз подоспела.
– Напрасно отказываешься, – обиделся Дрюня, опрокидывая рюмку. – Верняк дело!
– Ладно, сама как-нибудь выкручусь… – уныло проговорила я. – Слушай, Дрюнь, а твоей Елене комбинезон не нужен случайно? Фирменный, классный! – я достала из пакета пресловутый комбинезон.
– Да ты чо? – воззрился на меня Дрюня. – Чтобы она такое безобразие напялила? Да я первый ее на улицу не выпущу!
– Сам ты безобразие ходячее! – обиделась я. – Ну, тогда, может, белье? – не теряла я надежды. – Очень красивое! О таком любая женщина мечтает, – добавила я, подумав, что вот есть, оказывается, такая оригиналка, которая мечтает от него избавиться.
– Ну это… Это действительно ничего, – крутя в руках комплект, бормотал Дрюня. – Это, пожалуй, можно и купить. За полтинник возьму, пожалуй…
– Что-о-о? – задыхаясь от возмущения, вскричала я. – За полтинник? Да ты знаешь, сколько это стоит?
– Сколько? – хмыкнул Дрюня. – Две тряпочки на ленточках!
Я не стала говорить, сколько выложила за эти «тряпочки на ленточках», чтобы совсем не прослыть идиоткой в глазах Дрюни.
– И вообще, – тут Дрюня пристально посмотрел на меня. – Что это ты с собой сделала?
– У меня новая прическа, сделанная в лучшем салоне города! – гордо сообщила я. – Классно, правда?
– Дерьмо! – со свойственной ему категоричностью заявил Дрюня. – Старая была куда лучше. И чего ты, Лелька, себя уродуешь?
Я уже собиралась достойно ответить этому грубому конюху, но в этот момент роджеровское скуление достигло своего апогея, и слышать это становилось невыносимо.
– Господи, что же мне, день и ночь это слушать? – рассердилась я. – Может, он жрать хочет?
Чертыхнувшись, я полезла в холодильник. Налив в металлическую миску супа, я поставила ее в углу в кухне и выпустила Роджера из его заточения. Он сразу начал скакать по квартире, не обращая внимания на предложенный обед.
Я поймала его и ткнула мордой в миску, но пес оказал отчаянное сопротивление.
– Да он же прокис у тебя! – подходя к миске и осторожно поднося ее к носу, сказал Дрюня.
– Как прокис? – удивилась я. – Не может быть!
– Ты когда его варила?
– Ну… Не помню, – честно пожала я плечами. – На той неделе где-то…
– Так уже эта кончается!
– Ладно, значит, обойдется сегодня без ужина! – бодрым голосом проговорила я. – Я вот не ем – и ничего!
– Ага, высохла уже, как кочерга, – добавил Дрюня.
За подобное хамство я уже хотела запустить в него миской с прокисшим супом, но тут Роджер выдал такую руладу, что у меня внутри аж все перевернулось.
– Выгулять его надо, – тоном знатока сказал Дрюня.
– Я уже выгуливала, он ничего делать не стал.
– Тем более надо выгулять!
– Поздно уже, – поежилась я. – И холодно…
– Ну, давай я с тобой схожу, – предложил Дрюня.
– Так может, ты один и сходишь? – обрадовавшись, спросила я.
– Нет уж, – отказался Дрюня. – Собирайся!
Я напялила старую куртку, джинсы, ботинки, взяла Роджера за поводок, и мы пошли на улицу. Там Роджер сразу же рванулся к ближайшим кустам.
– Вот видишь! – укоризненно сказал Дрюня. – Заставляешь пса терпеть!
– Ну что, теперь можно домой? – переминаясь с ноги на ногу в своих легких ботинках, спросила я.
Но Роджер домой явно не спешил. После испытанного облегчения его тянуло погулять.
– Ну, давай прогуляемся немного, – миролюбиво предложил Дрюня, похоже, нашедший в последнее время с этим чудовищем полное взаимопонимание. – Чуть-чуть совсем, вокруг дома.
– Ну давай, – нехотя согласилась я. – Только не больше десяти минут.
Обойдя несколько раз вокруг дома, я посчитала, что Роджер достаточно получил кислорода на сегодня, и решительно заявила о том, что пора домой. С этими словами я направилась к подъезду.
Дрюня пожал плечами и с Роджером на поводке двинулся за мной.
Не успели мы сделать и нескольких шагов, как сзади послышался топот ног и какие-то крики.
Обернувшись, мы увидели, как через арку в наш двор вбегает девушка. Было видно, что ей тяжело бежать на высоких каблуках, светлый плащ ее был распахнут, а глаза полны ужаса – это различала даже я в своих очках.
Девушка вбежала во двор и заметалась, не зная, куда деваться дальше. Следом за ней влетели двое парней, один уже схватил девушку за рукав плаща, послышался треск рвущейся ткани…
Пока я стояла и раздумывала, что делать дальше – рвануть домой, пока не попала под горячую руку или попытаться помочь, – Дрюня уже среагировал.
Не выпуская поводка из рук, он кинулся в самую гущу событий.
– Роджер, фас! – услышала я его крик, и Дрюня выпустил поводок из рук.
Почуявший свободу пес метнулся к дерущимся и вцепился в ногу парню, державшему девушку. Тот взвыл от боли, и отпустил ее руку. Роджер продолжал впиваться зубами в его ногу, раздирая и превращая брючину в лохмотья.
– Юрок, рвем! – послышался отчаянный возглас второго, который уже улепетывал со всех ног в сторону арки.
Парню же, которого облюбовал Роджер, было не так просто это сделать. Он махал руками, пытаясь отодрать от себя собаку и одновременно боясь ее когтей и зубов, и орал на весь двор.
А пес уже вошел в раж, и я даже стала бояться, что он просто разорвет на куски этого сопляка. Видимо, и Дрюня это понял, потому что скомандовал:
– Роджер, фу!
После повторенной команды Роджер нехотя выпустил парня, и тот, охая, ломанулся к арке, хромая на одну ногу.
– Побежали, догоним! – закричал Дрюня, воспринявший ситуацию с детским восторгом.
– Не надо! – послышался вдруг дрожащий голос девушки, о которой мы совсем забыли.
Дрюня повернулся к ней и сразу же потерял интерес к ее преследователям.
Девушка и вправду была очень симпатичной. У нее были длинные каштановые волосы, большие голубые глаза и мило вздернутый носик.
Даже в порванной плаще и взлохмаченными волосами она выглядела очень привлекательно. Дрюня уже оценил ее внешность по достоинству и теперь из кожи лез, изображая из себя джентльмена и не замечая при этом, что выглядит как типичный кобель.
– Боже мой! – проговорил он. – Что же с вами приключилось? Вам нужно немедленно привести себя в порядок! Пойдемте, я вас проведу, вы умоетесь, зашьете плащ. Меня зовут Андрей, а вас как?
– Катя, – ответила она.
– Так что, Катюша, идем? – обнимая девушку за плечи и увлекая ее к моему подъезду, говорил Дрюня. – Не бойтесь, вам там не сделают ничего плохого!
Катя, видимо, нисколько не боялась, почувствовав в Дрюне надежного рыцаря.
Я была возмущена до крайности! Нет, это надо же? Не спросив моего разрешения, он ведет ко мне эту девицу как к себе домой, причем совершенно забыв о моем существовании!
– Лелька, ну ты чего стоишь? – показав мне, что я все-таки ошибаюсь, крикнул Дрюня, берясь за дверную ручку.
Ну правильно, вспомнил! Конечно, как же он без меня в квартиру попадет?
Взяв Роджера, который сразу же заскучал, почувствовав окончание собственной востребованности, за поводок, я уныло поволоклась к подъезду, умом понимая, что я и сама не оставила бы девушку на улице в таком виде. Но почему Мурашов берет на себя право распоряжаться?
Придя ко мне, Дрюня бережно помог Кате раздеться. Я скинула куртку и ботинки и, заперев Роджера в ванной, прошла в комнату, демонстрируя, что если кто и будет зашивать Катин плащ, то только не я.
Она тем временем прошла в ванную.
– Лелька! – подсаживаясь ко мне на диван и толкая в бок, восхищенно сказал Дрюня, сияя глазами. – Видела, какой ангелочек?
– Если ты намерен остаться с ней на ночь в моей квартире, – холодно сказала я, – то смею тебя заверить в абсолютной бесперспективности твоих намерений. У меня не дом свиданий!
– Да у меня и в мыслях не было! – с негодованием произнес Дрюня, уловивший из моей фразы, что переспать с Катей у меня ему не удастся. – И что ты вечно подозреваешь во мне какие-то грязные помыслы?
– Слишком хорошо тебя знаю, – усмехнулась я.
– Леля, – уже серьезно заговорил Дрюня. – Ну не оставлять же человека на улице в таком состоянии? К тому же там эти хулиганы. Вдруг они вернутся?
– Хорошо, – пожала я плечами. – Она вполне может привести себя в порядок здесь, а потом ты проводишь ее домой, раз ты такой галантный!
Дрюня в ответ на это промолчал.
Я знала, что говорю не то, что думаю и что сделаю. Просто меня разозлило вот что: мою изумительную прическу Дрюня просто охаял, а тут появилась какая-то лохматая девчонка, и он уже ползает перед ней ужом! А я, между прочим, выгляжу ничуть не хуже нее! Конечно, мне глубоко плевать на Мурашова и на его отношение к женщинам, но все-таки обидно как-то…
В этот момент Катя появилась из ванной. Волосы ее уже были причесаны, лицо умыто.
– Спасибо, – сказала она, обращаясь ко мне. – Блин, как классно, что я вас встретила!
– Можете зашить плащ, – любезно разрешила я, поднимаясь, чтобы достать коробку с нитками и иголками. – Кстати, меня зовут Ольга.
В коробке почему-то присутствовала катушка только зеленых ниток. Смущаясь, я предложила ее Кате.
– Фигня! – махнула она рукой. – Дома перешью!
– Вы же не отправитесь домой сегодня? – обеспокоенно проговорил Дрюня. – Уже очень поздно.
– Поздно, – вздохнула она. – А ты, Оль, не против?
Ее быстрый переход на «ты» меня немного озадачил, но я не стала обращать на это внимания. В конце концов, так проще будет общаться. Понятно же, что ее придется оставлять ночевать – не отпускать же, в самом деле, в ночь? А уж Дрюню теперь и метлой не выгонишь!
– Так что же тобой случилось, Катюш? – спросил Дрюня, подсаживаясь к Кате, пока та неумело зашивала плащ.
– Сейчас расскажу, – перекусывая нитку, пообещала она, откладывая плащ в сторону, – ну вот, слава богу, с этим покончено.
– Я думаю, нужно пройти в кухню, – засуетился Дрюня. – Чаю попить.
– Я бы чего покрепче выпила, – заявила Катя.
Дрюня несказанно обрадовался этому предложению.
– Конечно, конечно, – проговорил он, беря Катю за руку и помогая ей подняться с дивана. – Там у нас все есть.
Пройдя в кухню, Дрюня показал Кате бутылку водки, из которой мы толком и отпить-то не успели. Я в душе посомневалась, захочет ли девушка пить водку, но Катя неожиданно сказала:
– О, клево! То, что надо!
– Только у нас закуски, к сожалению, нет, – бросая на меня выразительный взгляд, содержащий укор и презрение к моей бесхозяйственности и непредусмотрительности, проговорил Дрюня.
– Да фигня! – махнула рукой Катя. – Главное, водка есть.
Она сама взяла бутылку, налила себе водки в мою рюмку и выпила одним махом, не закусывая.
– Клево, – повторила она.
Признаться, я была несколько удивлена. Я, знаете ли, не придерживаюсь позиции убежденной трезвенницы, которую, например, усиленно декларирует Полина (на самом деле просто страдающая аллергией на алкоголь, выражающейся в высыпании красных пятен), но все-таки предпочитаю пить более интеллигентно. И вообще, при ближайшем общении от Кати все больше и больше попахивало так называемым социальным подвалом, несмотря на ее довольно дорогую одежду. Это можно было понять и по ее манере поведения и по способности изъясняться.
«Ладно, она пробудет у меня всего лишь до завтра, – утешала я саму себя. – Перетерплю как-нибудь. Господи, сколько же мне всего приходится терпеть в последнее время!»
Катя, ни мало не смущаясь, рукой сгребла с тарелки остатки колбасы, игнорируя вилку, и налила себе еще водки.
– А вы чего? – повернулась она к нам.
– Да мы разберемся, – усмехнулась я, пытаясь дать понять этой нахальной девице, что это она находится у меня дома, а не наоборот, но Катя, по-моему, не поняла моего намека.
– У вас сигарет нет? – пережевывая колбасу, спросила она.
– Я не курю, – развела я руками.
– Черт, и у меня кончились, – пробормотала Катя.
– У меня есть, – услужливо выложил перед Катей смятую пачку «Примы» Дрюня.
– Блин, дерьмо, конечно, но с пивом сойдет, – закурив, сказала Катя.
– Так что же все-таки произошло, Катюша? – не отставал Дрюня. – Кто за тобой гнался?
– А-а-а! – презрительно махнула рукой Катя. – Мишка наверняка! Совсем оборзел, отморозок чертов!
– Ху из Мишка? – пробормотал Дрюня, обладавший некими запасами эрудиции.
– Чего? – не поняла Катя.
– Андрей спрашивает, кто такой этот Мишка, – терпеливо пояснила я.
– Да придурок один, – раскачивая ногой, сказала Катя. – Женихом своим меня считает! Ха! Да чтоб я за такого идиота пошла? У него же нет ни хрена!
– А кто он вообще? – поинтересовался Дрюня. – Чем занимается?
– Да никто! Отморозок из Заводского! У нас почти и не было ничего – так, переспали пару раз, – нисколько не смущаясь, продолжала Катя, – а он возомнил о себе бог знает что!
– Так скажи ему прямо об этом! – заявил Дрюня.
– Так я ему и сказала – мол, все, прошла любовь, завяли помидоры, короче, отвали, мальчик!
– А он?
– А он говорит, что это западло, что я его так кинула, и что он мне отомстит! Вот и решил отомстить, гад!
– Катя, а сама ты чем занимаешься? – спросила я.
– Я в магазине работаю, продавцом. Живу-то с бабкой, на ее пенсию разве проживешь? А в магазине клево! Иногда такие бабки выходят за день!
– Это с чего же? – подивилась я.
Катя снисходительно посмотрела на меня как на полную дуру.
– Господи! Да чего только не сделаешь! Воды в сахар бухнешь – вот тебе и прибавка к весу! А пьяных сколько бывает! Обсчитать – раз плюнуть! А уж дяденьки пузатые… Этих вообще за счастье обсчитать! Они в основном по ночам подкатывают, накупают всякой всячины, сдачу никогда не пересчитывают.
– А что за магазин? – поинтересовалась я, хотя мне это было совсем неинтересно.
– «Светлана». Ну, знаешь, там хачик хозяин, Вартаном зовут? Еще Вартан этот! – недовольно поморщилась она.
– А что Вартан?
– Да запарил приставаниями своими. «Будищь со мной жить – в золоти хадить будищь!» – передразнила она. – А сам так и норовит на халяву или выпивкой отделаться! На крайняк стольник сунет, и все! Нужен он больно. Да и хачик все-таки. Лучше уж своему дать, пусть у него и денег меньше.
– Леля, можно тебя на минутку? – спросил вдруг Дрюня.
– Да? – я вышла за ним в коридор.
– Слушай, я, пожалуй, пойду! – смущенно переминаясь с ноги на ногу, сказал Мурашов.
– Чего это ты? – ехидно спросила я. – А как же твой ангелочек?
– Да… – Дрюня махнул рукой. – Не мой контингент. Ты же знаешь, я все-таки с продвинутыми женщинами общаюсь, с интеллигентными… А такой отстой даже стремно как-то… К тому же меня Елена ждет, беспокоится, наверное, уже, – заключил он, обуваясь.
– Ну, спасибо, – задыхаясь от гнева, проговорила я. – Подсунул мне эту нахалку – и в кусты! Про Елену вспомнил! Полчаса назад ты о ней и не думал!
– Леля, ну извини, пожалуйста! – виновато проговорил Мурашов. – Ну, что ты переживаешь? Сейчас уже спать ляжете, а утром выпроводишь ее к чертовой матери – и все дела! Ну, пока!
И Дрюня поспешно ретировался.
Предатель!
Чтобы Дрюня ушел, даже не допив собственноручно принесенную бутылку – для этого на самом деле нужен очень весомый повод.
Я вернулась в кухню с твердым намерением осуществить его предложение – отправить Катю спать и самой лечь. А утром встать пораньше и тактично… Черт, как же это сделать тактично? В общем, сказать, что ей пора домой.
Вот! Я скажу, что мне срочно нужно уйти! Не останется же она после этого в моей квартире?
Повеселев от принятого решения, я сунула тарелку из-под колбасы в раковину и взяла бутылку с остатками водки, собираясь убрать ее в холодильник.
– Оставь! – Катя перехватила мою руку.
– Зачем? Спать пора! – удивленно сказала я.
Но, как оказалось, Катя совсем не собиралась спать. Вместо этого она плеснула себе еще водки. Тут уж меня охватил гнев. Этак она всю мою водку допьет!
Я решительно налила и себе рюмку. После выпитого злость моя постепенно стала улетучиваться, а по телу растекалось знакомое приятное тепло.
Ладно, в конце концов, бог с ней, с этой Катей! Что с нее взять? Живет с бабкой, наверняка на какой-нибудь пролетарской окраине, какое там может быть воспитание?
И пьет вон как! Даже не пьянеет!
– Твой-то куда уперся? – спросила она, кивая на дверь.
Я поняла, что она имеет в виду Дрюню.
– Домой, к жене, куда же еще, – пожала я плечами.
– Так он, значит, тебе не муж, – сделала она глубокомысленный вывод.
– Еще чего не хватало! – ужаснулась я.
– Понятно, е…рь, – кивнула Катя.
Меня аж в жар бросило от такого эпитета, и я уже даже чуть было не начала оправдываться перед этой малолеткой и объяснять ей чуть своих отношений с Дрюней, как вдруг заметила, что выпитые на голодный желудок несколько рюмок все-таки подействовали на девчонку. В глазах ее повисла пьяная пелена, взгляд стал печальным. Ее уже не интересовали мои отношения с Мурашовым, она вообще, казалось, забыла о его существовании. Катя посмотрела на меня мутным взглядом и вдруг сказала:
– Меня вообще-то скоро убьют!
– Ну что ты говоришь? – попыталась я ее успокоить, – Мишка, что ли? Да такие, как он, только пугать и способны! Не стоит к его угрозам относиться всерьез.
– Если бы Мишка, – вздохнула она.
– А кто же еще?
– Да я… Я в такое дело влезла… – она наклонилась к моему уху. – Если выгорит – бабок можно огрести – закачаешься! Правда, опасно это. Ну, кто не рискует, тот – сама знаешь! Мишка! Можно подумать, у меня только Мишка! У меня, между прочим, такой папик есть – закачаешься! Кешенька!
Я чувствовала, что меня и так уже качает, но Катю словно прорвало:
– Он богатый, не то, что этот дурень. Только с ним трудно…
– В каком смысле?
– Да он вечно уровень требует! – презрительно сказала она.
– В каком смысле? – не поняла я.
– В смысле, чтобы я вела себя как воспитанная дама, с которой не стыдно показаться в обществе! – манерно ломая голос, видимо, копируя своего «папика», пояснила Катя. – В ресторан поведет – так начинает нудеть: не так сидишь, не так ешь, нужно уметь пользоваться столовыми приборами… Плевать я хотела на его столовые приборы! Я ем, как мне удобно. А тут приходится мажорную даму из себя изображать. Я уж по-всякому научилась себя вести, и если где надо, могу за такую мадам сойти – закачаешься!
Мой дом она, видимо, не считала тем местом, где следует хотя бы изображать хорошие манеры.
– Надоело! – продолжала Катя. – И бросить его не могу. Во-первых, бабки дает, во-вторых, не отпустит. Он меня убьет просто!
Девочка, похоже, с завышенной самооценкой, – усмехнулась я про себя. – Тот убьет, этот убьет… А скорее всего, оба же ее сами и бросят.
– Тогда зачем тебе с ним расставаться? – спросила я. – Если он такой богатый?
– Так у меня новый мальчик есть! – хвастливо сказала Катя. – Знаешь, какой? Закачаешься!
Я поняла, что мне уже не суждено избавиться от пожизненной качки. А Катя тем временем продолжала:
– Вот я с ним и собираюсь серьезно встречаться. Он жениться на мне собирается. И вообще мальчик – м-м-м! А эти козлы меня уже достали! Хоть бы отвяли, что ли, сами собой. Да боюсь, не получится, – со вздохом сказала она и взяла бутылку. Она оказалась пуста.
Катя недоверчиво просмотрела ее на свет, потом недовольно отставила.
– Дерьмо какое, – проворчала она.
– Ты очень много пьешь! – покачала я головой.
– А-а-а! – снова обреченно махнула рукой Катя. – Все равно мне не жить!
– Да никто тебя убивать не будет, – уже с раздражением произнесла я. – Накручиваешь бог знает что!
– Эх, Ольга, Ольга, – серьезно и мрачно сказала Катя и посмотрела на меня таким взглядом, что мне стало жутковато. – Если б ты все про меня знала…
– А ты расскажи, – заинтересовавшись, попросила я.
– Не стоит. Пошли лучше спать, – неожиданно заявила Катя.
Она поднялась, опираясь о стол, и, нетвердо держась на ногах, спросила:
– Мне куда?
О проекте
О подписке