«Сибирь совсем не Россия. Россия сама по себе, а Сибирь сама по себе».
В аннотации заявлено, что это первый роман трилогии «Жребий праведных грешниц», но это не совсем так, автор расписалась и на четвёртый том… лучше бы она первый, более подробно расписала… ворчу и снимаю башмаки, в смысле, не побегу сейчас же за следующей.
Есть у меня претензии к автору, к тому, как она подала свою историю. Добрых полкниги, не получалось поймать атмосферу – не успевала я погружаться в одно, как в следующем абзаце уже про другое, туда – сюда из прошлого в настоящее, по верхам. Глубины не хватило.
Если бы весь роман был написан, как последние сто страниц текста, то, я бы не зажала последний балл. Вот только и книг было бы гораздо больше, что пошло бы на пользу, считаю.
Вторая претензия – мужчины.
Интересно, они у автора все такие? Со странностями, любящие чрез своё потаённое, в общем, с приветом.
Несмотря на обилие разных лиц, как мужицкого, так и бабьего племени, Анфиса Ивановна, занимает лидирующие позиции, как героиня. Если в кого и вложено автором, так это в неё, в крокодилицу.
Есть зайки, малышки и прочее, а есть – крокодилицы.
Прозвище своё Анфиса получила от мужа и ничего не имела против, т.к., кто это такие – она не ведала, знала одно, назвав её так, муж становился ласков… остальное не имело значения.
Анфиска родилась в 1871 году, в зажиточной семье. Ещё с войны, её предок, привёз в село жену –турчанку, с того и повелось, что всех кто рождался после, звали турками.
В девичестве, Анфиса была самой завидной невестой, что кружило ей голову, одна незадача, жившему по соседству Еремею Медведеву, милее были облака, обделял её парень вниманием.
И с течением жизни не до всех доходит, что одного хочу мало для счастливой семейной жизни, а тут молодуха, в целом, простительно.
Страдать Анфиса не любила, а потому, по её велению и сосватали, всякий пожелает примкнуть к богатому роду, Медведев и примкнул. Получилась пара, в которой:
- одна жила с оглядкой на общество. Анфисе было важно сохранить лицо, пустить пыль в глаза, быть первой бабой на деревне.
- другой, Еремей был погружён в свой богатый внутренний мир, ему были безразличны человеческие страсти; женские прелести, сами по себе его не интересовали, одна лишь жалость к объекту, могла разбудить в нём желание.
Но всё это прошлое, в настоящем шёл 1923 год
Дальше...
и Анфиса Ивановна предстаёт перед нами не только верной и любящей матерью, но и властной, зажиточной женщиной, имеющей большое и доходное хозяйство. Муж так и не стал ей помощником, дом и тот, вечно перестраивал. Имел он очумелые ручки и сердце художника, желавшее совершенства во всём. От детей ей больше было проку, трое было их:
- Степан – старший, около тридцать лет ему, любимый сын. Как не вкладывала в него Анфиса Ивановна, а больше от отца – мечтателя он взял, желал всеобщего счастья для всех, оттого и не подходил ему кафтан - должность Председателя Сельсовета, так как, сами знаете - не бывает.
И с женщинами у него был одинаковый пусковой механизм – чувство жалости.
- Пётр – любитель гыгыкать, не дурак, но около, безобидный, безвольный, подверженный влиянию матери. Женат был на Марфе, сначала её за Степана сватали, а тот воспротивился. Не захотела Ивановна терять такую видную помощницу, мнения Марфы никто и не спрашивал, да и рядом с любимым, ей легче дышалось.
С невесток спрос был особый, ласки им в доме не выказывали, сыта и ладно, а когда и ложкой в лоб, на что и повод был поначалу. Не учили дочерей в отчем доме хозяйство вести, эта обязанность была закреплена за свекрухою– как в доме мужа заведено, так и продолжать должно. Не посолила – получай.
- Аня - она же Нюраня, лет тринадцати. Любила Нюраня проводить время с отцом, он не был как мать, лют на расправу. Любознательна была и привязчива.
Анфиса Ивановна давно мечтала оженить Степана, а тот всё брыкался, пока сам, однажды не молвил, за семейным столом:
« - Сватов засылай. Жениться буду».
Тут он весь в маменьку.
А до того, вся та прошлая и яркая на события жизнь Степана – галопом проскачет. И старателем он был и красноармейцем успел… вжих.
Выбор старшего сына не обрадует мать, Прасковью Солдаткину она считала голытьбой распоследнею, но, не терять же любимого сына…
Тяжела была жизнь у народа в те голодные годы. Город был глух и нем к нуждам сельчанина. Когда у власти безразличные да глухие, всегда так.
Не все могли, как Анфиска, править твёрдой рукой, припрятать, когда есть чего. Могла она и голодным подать, когда нужным считала и подлечить могла, имела то ли дар, то ли знание, что изнутри идёт. Однако ж скрывала последнее, особенно то, что видеть могла, кто жилец, а кто и нет на этом свете.
Горше всего ей было, когда за собственной калиткой беда селилась, когда о том пищала мышь растреклятая… оттого что не знаешь чем помочь, да куда соломку стелить.
Умной была женщина, умной в одном, но серой и глупой бабой во многом другом. Недоглядела ни за мужем, ни за сыном.
К слову,
спойлерсвязь Еремея со снохой, напомнила один из романов Е. Михалковой, не потому что та, первопроходец, а потому что мои впечатления от этих двоих, равны тем.свернуть
В книге имеется достаточно намёков на то, что может дальше случится с героями, взять к примеру того же Степана, успел он заиметь кровного врага, когда взял Солдаткину в жёны и не потому что Данила Сорока любил девицу, совсем нет. То ли робостью своей, то ли еще чем, напоминала ему Прасковья малых птенцов, тех, что он в детстве душил. Любовь и удовольствия… своим аршином не измерить чужой радости.
Соскучусь… прочитаю.
В целом, интересная книга и стоит прочтения.
