Их кораблю не повезло: при посадке отказали сразу несколько систем жизнеобеспечения, и он рухнул совершенно в другом районе Земли, далеко от заданного квадрата. Биологические тела космолётчиков не выдержали жёсткой посадки и погибли. До момента смерти Наира и Боруг успели закапсулироваться в энергетический кокон. Ближайшим живым и пригодным для внедрения объектом оказался неполовозрелый абориген, но выбирать не приходилось. Двое биообъектов, зарегистрированных кораблём в момент падения, сгорели вместе с постройками. После того как астронавты проникли в сознание девочки и до момента её отключения, они успели уловить мысли и чувства ребёнка. Оказывается: погибшие ценны и дороги этому человеку. Боруг испытал мимолётную печаль и сочувствие, Наира посчитала эти чувства неконструктивными и вредными пережитками прошлого и не преминула сделать ему внушение. Их технократическая цивилизация постаралась избавиться от чувств, тормозящих свободное развитие личности. Кинарцы утратили умение сочувствовать, жалеть, восторгаться и любить. Словно ненужную шелуху отбросили чувство привязанности, дружбы, нежности. Только эгоцентризм и стремление к познаниям всячески поощрялись на их родной планете. Пару веков назад канул в вечность институт брака. Дети рождались в пробирке с заранее заданными параметрами. Женщины часто вынашивали не своих биологических чад, беременность приравнивалась к нужной и полезной обществу работе. Младенцев сразу после рождения забирали в анклавы взросления, где дети росли под руководством опытных педагогов, переходя от одной ступени взросления до другой. Родительницы никогда больше не видели, рождённых ими детей, ни о какой привязанности к ним и речи не шло. На Кинаре давно не было войн и раздоров. Совет, состоящий из координаторов, осуществлял общее руководство планетой. Продолжительность жизни кинарцев зависела только от их желания существовать дальше. Пять веков назад врачи нашли способ перемещать личностное сознание человека в искусственно выращенный тело-клон. К сожалению, спустя полтора века обнаружилось, что энергия сознания способна иссякать и кинарцы утрачивали желание жить. Они превращались либо в полоумных идиотов, в овощи, либо убивали себя. Прокатилась волна самоубийств двухсотлетних жителей планеты. И только единицы оставались жить в полном блеске интеллекта. Их стали называть избранными за их огромный опыт и мудрость. Большинство избранных вошли в координационный центр. По силе ума они на голову превосходили соотечественников, но оказались лишены всех чувств, кроме одного: стремления к познанию нового. Постепенно Кинара стала перенаселённой, и координаторы решили переправить часть жителей в другие миры, открытые исследователями. На новых планетах строго соблюдался привычный уклад жизни. Этот уклад нарушился только однажды: на отдалённой планете Инее произошёл ряд природных катаклизмов. Те, кто остался в живых, выживая в трудных условиях, вернулись к природе. Все достижения цивилизации оказались бессильны перед разгулом стихии. Связь с колонией кинарцы восстановили только через восемь лет. За это время на Инее родилось несколько десятков детей. Чувства любви, нежности, материнства, казалось бы, утраченные навеки, воскресли, возродились из пепла вулканов, уничтоживших половину планеты. Кинарцы возвратили три сотни выживших домой. Почтенные координаторы с ужасом и брезгливостью наблюдали, как бьются в истерике женщины, у которых забирали детей в воспитательные центры Взросления. Это стало ещё одним доказательством неразумности и одичалости инейцев: за короткий срок они опустились в развитии на несколько веков. С мужчин налёт цивилизации слетел ещё сильнее. Они превратились в диких зверей, не желая расставаться с детьми и жёнами. Мужчины-инейцы вступили в схватку с кинарцами, выполнявшими свой долг, и убили нескольких чиновников. На Кинаре вместо брака давно существовал партнёрский союз. Пары сходились и расходились по взаимному согласию. Как только физическое влечение угасало, что случалось очень быстро, они без сожаления расставались. Всплеск агрессии инейцев подавили с трудом. Всех взрослых принудили пройти медикаментозное лечение. Дети подверглись психологической обработке, за ними ещё долгое время велось пристальное наблюдение. Семилетний Боруг заметил: тех, кто проявлял сильные эмоции, куда-то уводили, возвращались они вялые, заторможенные, безразличные ко всему. Однажды и он, не выдержав разлуки с матерью, расплакался ночью. После доверительной, спокойной беседы с воспитателем его отправили в медблок. Там ему сделали несколько уколов, от которых долго тошнило и кружилась голова. Мальчик чувствовал себя ужасно не только физически, но и душевно: его предал человек, которому он доверился. Боругу объяснили: учитель честно выполнил свой долг. После ещё пары нервных срывов мальчик стал хитрее и научился контролировать себя. Он лелеял мечту найти своих родителей и ради этого был готов вытерпеть всё. К тому же он не хотел чувствовать себя изгоем в благополучном и чинном обществе кинарцев. Постепенно Боруг стал гордиться тем, что избавиться от груза вредных привычек, полученных в раннем детстве. Иногда ему снилась родная планета Инея и родители. Во сне он испытывал те самые чувства, которые из него старательно вытравливали наставники. Только в мире грёз он чувствовал себя не биороботом, а живым существом. Проснувшись, Боруг сердился на себя за всплески этих чувств и старательно скрывал ото всех свою неправильную эмоциональность. Спустя время ему почти удалось превратиться в бесстрастного кинарца, он мог гордиться собой. К двадцати семи годам стал настоящим космолётчиком, правда, доверяли ему пока только перевозку грузов. Когда его вызвали в главное управление по колонизации планет и предложили войти в состав экипажа, отправляющегося для изучения землян, на лице Боруга не дрогнул ни один мускул, хотя сердце подпрыгнуло от радости в предвкушении интересных приключений. Командир корабля Наира уже дважды меняла тело – она казалась девушкой лет двадцати пяти, хотя возраст её сознания приближался к ста годам. Она попыталась возразить против такого неопытного члена команды, но в управлении ей сказали: выбор пал на него именно из-за нестандартного мышления и повышенной эмоциональности. По полученным сведениям земляне подвержены эмоциям и полностью находятся под их влиянием. Когда Наира пренебрежительно информировала Боруга, почему ему предложили отправиться на землю, он получил шок. Значит, ему не удалось обмануть наставников, за ним всё это время следили.

Кроме снимков новой планеты, а также проб воздуха, воды, грунта, астронавты сумели подключиться к информационным серверам Земли, поэтому многое о землянах уже знали. Исследователи имели общую картину жизни аборигенов, а также прошли ускоренный курс изучения языка, которым пользовались в том секторе, куда их направляли.

Звездолёт столкнулся с космическим мусором на орбите. Все правила и инструкции полетели в тартарары, именно Боруг спас положение и, перехватив управление, сумел посадить корабль, не допустив его полного уничтожения. В последнюю минуту перед гибелью он вручную включил программу восстановления звездолёта и клонирования новых тел. Боруг успел заметить процент повреждения корабля и время, которое потребуется для его полного восстановления. Оно составило три года. Кошмарно много! Аппарат начал спускаться под землю – включилась программа маскировки. Он и Наира сгустками волновой энергии покинули звездолёт. В течение трёх минут им необходимо было внедриться в мыслящее существо, иначе энергия, удерживающая капсулу сознания, могла рассеяться в информационном пространстве земли. Во время изучения новых планет это умение сливаться с сознанием аборигенов, а иногда и вытеснять его помогало лучше изучить нравы, уклад жизни, религию, моральные законы, табу и систему ценностей. Для этого один из космолётчиков, используя маскировку, охранял оболочку напарника, другой уходил в «поле», внедряясь в сознание изучаемых. Имелись, конечно, и другие способы сбора информации, применялась визуальная маскировка, но ничего эффективнее «внутренней разведки» не придумали. Боруг усмехнулся: теперь им предстоит провести много месяцев в этой «внутренней разведке», да ещё вдвоём в одном сознании. И самое плохое – в сознании подростка. Небывалый случай! Он отвлёкся на размышления, а когда посмотрел на экраны, так ему представлялись глаза Кати, понял: неосторожность Наиры привела к несчастью. Пытаясь быстрее установить контроль над телом девочки, капитан прошла дальше в центр выжженного круга, вместо того, чтобы отступить назад. Боруг быстро подключился к сознанию ребёнка, его тотчас захлестнуло волной боли.

– Какая нежная кожа у этих землян, – прошипела Наира, тоже оглушённая болью.

– Дай мне управление на время, я выведу ребёнка на безопасное расстояние и посмотрю, что с ногами, – настойчиво потребовал Боруг.

В тот же миг он получил возможность двигаться самому. Поднял голову и огляделся. Уровень земли оказался непривычно низко для него. «Скорее всего, девочка полтора скина¹ или по земному исчислению, метра полтора не больше». Еле сдерживая стон, он отошёл на безопасное расстояние от обжигающей земли. Присел на мягкую холодную траву и попытался осмотреть ступни в бледном свете луны. На вид всё выглядело ужасно: огромные волдыри и красно-чёрная кожа. До его слуха донеслись крики. Видимо, сюда приближались земляне, привлечённые странными звуками и запахом гари.

«Быстро же они явились, – с досадой подумал Боруг, – ведь с момента падения корабля прошло не больше пятнадцати минут».

Наира потребовала возврата контроля над телом. Ему пришлось уговаривать сердитую командиршу, что он лучше справится и меньше вызовет подозрений.

Первой в поле зрения инопланетянина попала полная грузная женщина в широкой белой хламиде с цветным шарфом на плечах.

Боруг-Катя скривился: избыточная жировая масса способствует появлению множества заболеваний. Ни один житель Кинару не позволит себе такого неразумного использования оболочки. Толстуха заломила руки и завопила неожиданно сильным и красивым голосом.

– Батюшки светы, да что же произошло?! Неужто бомбу кинули?! Да где же вы, мои соседушки? Живы ли?

Вслед за тучной женщиной возле тёмного круга появились трое мужчин. Они в недоумении вертели головами, рассматривая половину тополя, остатки сарая и дымящуюся землю. Самый высокий из троицы предположил:

– Может, молния?

Маленький представитель мужского вида землян снял с головы какой-то блин, почесал макушку.

– Какая молния? Дождя и капли не упало.

Женщина, озираясь, наконец заметила девочку, сидящую на траве.

– Катенька, солнышко! Что произошло? Где мама и бабушка? – Переваливаясь на коротких толстых ногах, она поспешила к девочке.

Боруг спешно решал, что ответить.

– Огромная шаровая молния ударила в землю. Мама и бабушка погибли, – использовал он подсказку мужчин.

Женщина рухнула на землю рядом с девочкой, обняла её за плечи.

– Горе-то какое, Катенька! Как же ты спаслась? Сиротинушка горькая…

Обоняние Боруга уловило сладковатый запах пота, он попытался отодвинуться, но не смог даже шевельнуться. На худеньких плечах девочки лежала тяжёлая рука женщины.

Появились ещё люди, стали переговариваться между собой. К Боругу-Кате приблизилась юная особь женского рода и присела перед ней на корточки.

– Кать, с тобой всё в порядке? Тетя Лида, да отпустите вы её, задавили совсем!

Боругу удалось выбраться из-под руки толстухи, он молча посмотрел в лицо девочки.

– Кать, ты чего молчишь? Это же я, Маша. – Она помахала рукой перед лицом подруги. Потом опустила взгляд на её ступни и вскрикнула: – Поглядите на её ноги, они же все в волдырях!

Тётя Лида заохала, призвала кого-то позвонить в «скорую» и полицию. Боруг машинально отметил: экстренная помощь и представители власти.

Маша дотронулась до руки Кати и тихо спросила:

– Всё произошло почти сразу, как я ушла домой?

Боруг промолчал, не зная, что ответить.

– Какое счастье, что ты задержалась на сеновале, а то бы тоже погибла.

Толстуха встрепенулась.

– Так ты, Машка, была с ней на сеновале?

– Мы отмечали день рождения Кати и хотели ночевать на сеновале, но меня комары закусали, и я ушла домой. А Катя осталась.

Маша опустилась на траву рядом с подругой с другой стороны от тёти Лиды.

Боруг усиленно копался в памяти, пытаясь вспомнить, что такое сеновал? Сено – сухая трава. Слово вал почему-то вызывало картину огромной волны или земляной насыпи. Может, огромная охапка сена называется сеновалом?

– Катя спаслась чудом, – сделала вывод тётя Лида и пристально посмотрела в лицо девочки. – А ты чего молчишь?

Маша взяла подругу за руку и погладила пальцы Кати. От этой простой ласки Боруг-Катя невольно отшатнулся.

– У неё шок, – решила тётя Лида, глядя на окаменевшее лицо девочки. – Лучше бы она плакала, а то онемеет ненароком, как Дуська-дурочка.

Боруг почувствовал, как на руку потекла тёплая жидкость, он поднял голову и увидел плачущую Машу. Девочка обняла подругу и склонила голову на плечо. Боруг почувствовал: от слез намокает одежда, а в душе зарождается непонятное маетное чувство. В его мысли ворвался голос Наиры.

– Кошмар! Дикари! Родственные и дружеские связи сослужат землянам плохую службу. На чувствах легко играть, они делают индивидуума слабым и уязвимым. Девочка осталась в живых, её родственникам не повезло, нужно принять это рассудительно, а не лить зря слёзы.

Послышался пронзительный механический сигнал. Боруга-Катю ослепило светом фар. Тетя Лида, несмотря на внушительную комплекцию, резво вскочила на ноги и направилась к машине. Отворились дверцы «Скорой», появились врачи. Женщина показала на детей и что-то сказала медсестре.

– Ну-ка покажи ступни, – обратился к Кате доктор и осторожно приподнял ногу девочки. – Даже при таком свете вижу ожоги. – Сергей неси носилки, – крикнул он шофёру.

Катю уложили на носилки. Маша, плача, поцеловала подругу в щёку.

– Кать, я навещу тебя в больнице, не скучай…

Доктор мягко отстранил девочку.

– Ну всё, всё. Нам нужно ехать. Ты не представляешь, какую она испытывает боль. Мы находились на вызове неподалёку, иначе в вашу глухомань только часа через три бы добралась.

В машине врач осмотрел ступни ещё раз и покачал головой.

– Ты что по раскалённым углям ходила? – Не дождавшись ответа, доктор сделал укол. Через минуту Боруг в ужасе понял, что теряет контроль над телом и сознанием.

***

Катя снова очнулась в полной темноте, но на этот раз услышала, как кто-то бормочет неподалёку. Направилась в ту сторону, откуда доносился звук, и вдруг с радостью поняла: ощущает ноги. И, кажется, вокруг немного посветлело. Девочка напряглась, пытаясь разглядеть окружающую обстановку. В сером зыбком тумане предстало что-то наподобие подвала.

«Эти чудовища бросили меня в подземелье», – решила она и в следующую секунду разглядела свои прозрачные руки, тело, по-прежнему одетое в футболку и короткие шорты. По мере того как она пристальнее рассматривала себя, зыбкость уходила, обреталась чёткость и ясность.

«Меня чем-то накололи, вот я и не чувствовала рук и ног, – решила Катя».

Медленно двинулась по неровному, бугристому полу, приблизилась к ржавой железной двери и приложила ухо. За дверью кто-то тихо переговаривался.

«Эй, кто там, помогите! Откройте! Пожалуйста!»

Разговор оборвался. Всё стихло. Катя расплакалась от бессилия и страха. Опустившись на пол возле двери, попыталась разглядеть своё узилище. Противоположные стены терялись во мраке, более или менее было светло только рядом с ней. Катя подняла голову – попробовала обнаружить источник слабого света. Безуспешно. Поёрзала на ледяном цементном полу. «Могли бы и клочок сена кинуть», – рассердилась она на похитителей, представляя пахучую мягкую траву на своём сеновале. Ей показалось, что она ощутила аромат сушёной ромашки, зверобоя и клевера. Повела носом. Точно пахнет. Прищурив глаза, двинулась в сторону, откуда доносился аромат. По мере движения становилось всё светлее, Катя увидела возле стены огромную охапку сена. Удивлённо рассматривая яркие краски сухих цветов, присела на корточки. Васильки, розовые головки клевера, жёлтые соцветия зверобоя, сиреневые кисти душистого горошка выглядели так, будто только что сорваны. Она понюхала веточку дикого горошка и поразилась её запаху: горошек так одуряюще не пах даже в поле. Озадаченная девочка уселась на сено, её взгляд упал на босые ноги.

«Ожоги? – вспомнила она жуткую боль в обожжённых ногах. И тотчас Катя ощутила жгучую боль в ступнях. «Нет! Нет! Они же только что не болели? – застонала она, разглядывая огромные волдыри на ступнях. – Как я могла не почувствовать раньше эту боль?»

Девочка осторожно опустила ступни на холодный пол, стало немного легче.

«Хорошо, что я не хочу пить, где бы взяла воду? Сколько, интересно, может прожить человек без воды? А без пищи? – После этих мыслей ей показалось: горло пересохло, а в животе послышалось голодное урчание. – Только не это! Не думать, не думать о плохом».

Катя покосилась в сторону двери, она по-прежнему освещалась тусклым светом, как и охапка сена.

«Какого размера моя камера? Что там в темноте? Только бы не пауки?»

Воображение вмиг нарисовало огромных пауков, затаившихся во мраке. Странное шуршание и еле слышное царапанье донеслось до её слуха, на освещённое пространство выполз паук чудовищного размера величиной с большую собаку. Его толстое брюхо волочилось по полу, мохнатые лапы, оканчивающиеся когтями, царапали пол, круглые блестящие глаза уставились на девочку, замершую от ужаса. Она плотно закрыла глаза и провалилась в небытие.

***

– Замечательно ты общаешься с аборигенами. Молчишь, словно немой, – выговаривала Наира Боругу.

– На данный момент лучше всего так поступить. Представить, что ребёнок в шоке от боли и потери родных – поэтому молчит. А мы сможем разобраться в окружающем мире и не наделать ошибок. Тем более что нам предстоит жить на этой планете три года.

– Что ты сказал? Не может быть! Я не собираюсь провести здесь столько времени, – возмутилась Наира.

– А придётся. Наш корабль и тела будут восстанавливаться по заданной матрице буквально из атомов, – ехидно заметил Боруг.

– Нужно найти способ сообщить на Кинару о нашем бедственном положении.

– И каким же образом? По нашим, правда не уточнённым данным, наука о космосе на Земле ещё только в зачатке, земляне даже не вышли за пределы собственной солнечной системы. – Боруга почему-то забавляло их нынешнее положение и растерянность обычно железной командирши.

– Ты забыл, что на Землю прибыло шестнадцать экипажей, мы могли бы попытаться их найти и рассказать об аварии.

Боруг вздохнул:

– Со временем, попытаемся. А пока начнём работать. Делать то, для чего прибыли сюда.

– Возьму управление на себя, – заявила Наира. – А ты проверь, надёжно ли заперто сознание девочки в неактивной зоне мозга. Мне несколько раз казалось, что я чувствую подключение к нервным каналам.

В «скорой» врач наложила стерильные сухие повязки на ноги девочки, посмотрела на бледное лицо подростка. Неожиданно пациентка открыла глаза и уставилась ей прямо в зрачки тяжёлым взглядом. Врач поёжилась от недетского выражения на лице Кати, но быстро взяла себя в руки и ласково попросила:

– Потерпи, милая, сейчас подействует обезболивающее и тебе станет легче.

– Вы бы не сюсюкали, а включили аппарат для регенерации кожи. Так от вас будет больше пользы, – заявила девочка охрипшим голосом с едва уловимым акцентом.

Медсестра и врач переглянулись. Врач сделала большие глаза и постучала указательным пальцем по голове.

– Мы бы рады, только такого аппарата не существует в природе.

– Отсталая планета, – с сарказмом произнесла Катя-Наира, рассматривая обстановку внутри «скорой».

Врач и медсестра переглянулись: явно шок от пережитого.