Решив, что на худой конец буду прикрываться Тананом – должна же и от него быть польза? – я отправилась в знакомый обеденный закуток. Прежде, чем идти на дело, требовалась консультация специалиста. Или хотя бы дружеский совет, скрепленный хорошей настойкой откровенности.

Разыскать студента оказалось не так просто. На работе его не было, повар, с которым они как бы были дружны, ничего не знал о существовании своего помощника, и только администратор, бледнея и комкая салфетку, призналась, что за пару тысяч кредитов одолжила наряд официанта одному настойчивому молодому человеку.

Выругавшись, я ушла в ставшую родной беседку, стянула с руки инфофон и запросила журнал посещений. Чисто. Ни одного запроса, ни одной новой закладки – ничего. Как будто его даже не активировали, не говоря уже об использовании. И на кого же я напоролась? На более подкованного коллегу? Вполне возможно.

Набрав с собой еды, я вбила данные Клэр в гида, скачанного с сайта компании, и отправилась на поиски кузины. Если кто и разбирался в охоте на мужчин, то это была она. Оставалось лишь подтолкнуть ее к генерации безумных идей и выбрать что-нибудь не столь травмоопасное.

О приближении к объекту поисков я узнала заранее. Увы, гид был ни при чем. Он, напротив, в ужасе начал глючить и прокладывать маршрут в обход, пытаясь избежать большого скопления людей. Отмечая, что я подхожу все ближе к эпицентру, он подавал тревожные сигналы и вспыхивал красным, предупреждая об угрозе.

Тяжело вздохнув, я сунула инфофон в карман и попыталась протолкнуться вперед. Если бы… Людская стена держала удар лучше последнего сплава военных. Попытавшись обойти столпотворение, я лишь убедилась в его грандиозности. Коробка с пиццей с каждой минутой промедления переставала жечь мне пальцы. Еще чуть-чуть, и есть это станет можно, но не так приятно. Выхода не было – пришлось звонить Клэр и просить ее покинуть зевак.

Спрятавшись за скульптурой, которую и описывать-то тошно, не то что смотреть, я старательно смотрела в противоположную от публики сторону. Даже не глядя, я понимала, что сейчас начнутся недовольные стоны, когда героиня действа попрощается со всеми и отправится в свою опочивальню отдыхать. Знала, но не ожидала, что покидать подписчиков моего канала она будет не одна.

Сверкая белозубой улыбкой, поражая всех глубиной синих очей, рядом с ней шел студент, приобнимая кузину за талию и что-то нашептывая ей на ушко. Он еще не видел меня и кровожадно обнажившихся в ухмылке зубов тоже не замечал.

– Прошу меня извинить, – жеманно проговорила Клэр, старательно картавя. – Моя кузина просит ей помочь… Девочка совсем ничего не понимает в моде. Не может даже выбрать шляпку без меня. А эти ужасные босоножки!..

Я недобро прищурилась и затаилась. Смотреть на бывший экспонат музея естественной истории галактики парочка не стала, чем я и воспользовалась, выжидая, пока они оба окажутся в комнате. А выход у нее, как известно, только один. Заблокировать его – в этом и состоял мой коварный план. Заблокировать и допросить. И я не я буду, если еще хоть раз дам Клэр поносить свои босоножки!

Дождавшись, пока кузина пригласит студента к себе – судя по всему, она намеревалась выставить меня побыстрее и остаться с ним наедине, – я подкралась к двери и постучала. Как и ожидалось, девушка не стала запускать меня внутрь, выскользнув из каюты в одиночку. Макияж уже успел прийти в негодность, из чего я сделала вполне очевидные выводы.

– Ты не вовремя, – прошипела Клэр, поправляя прическу.

– Сейчас уйду, но нужна услуга.

– Какая? – нахмурила личико девушка, но пришла в себя и принялась растягивать морщинки, пока они не успели «застыть».

– Идентификатор твоего гостя.

– Мари! – воскликнула Клэр, не сдержавшись. – Ты хоть понимаешь, о чем просишь?

– Более чем, – хмыкнула я. – Впрочем, могу зайти и поболтать с вами часок-другой. Как думаешь, твой гость выдержит сравнительный анализ анатомии людей и стаксов?

– Жди здесь, – процедила кузина, забрала у меня пиццу и упорхнула в номер.

Спустя двадцать минут в коридор высунулась рука с картой, а после и взъерошенная голова кузины.

– Вот, все что есть, – с одышкой проговорила она и всучила еще и передатчик.

– Когда вернуть? – поинтересовалась я успехами в личной жизни кузины.

– До утра не выйдет, – заверила меня Клэр. Глаза ее горели страстью, от которой даже мне становилось дурно. Что ж, студент сам виноват. Был бы он простым студентом, ни в жизнь Клэр бы к нему не подошла, но раз уж они толпу собрали… Ничего, утром он сам все расскажет. Или Клэр расскажет. Кто-кто, а она хранить секреты не умеет. Только за новые туфли и годовой абонемент в фитнес-клуб.

Оставив бедолагу страдать, я направилась к злополучной скульптуре. Благодаря ее особым свойствам аппетит исчез напрочь. Скользнув вниз и прикрывшись от посторонних глаз постаментом, я изучила выданные мне предметы.

По всему выходило, что в руках у меня блестел пропуск. Осталось только проверить, какие двери он мог открыть.

Медленно, чтобы не заставлять охрану тревожиться, я обошла по периметру этаж, остановилась у платформы и приложила карточку к скану. Есть! Разблокировались не только нижние этажи, – которые любой турист мог посетить, еще и гид рекомендовал – но и недоступный верхний. С легкой завистью я отметила, что «студент» во многом удачливее меня, раз раздобыл себе пропуск. Интересно, у кого он его стянул и сколько пройдет времени прежде, чем охрана хватится?

Пилотировать платформу такого класса было для меня в новинку, но что не сделаешь ради эксклюзива? К тому же меня интересовала обстановка, а не гости, занявшие весь уровень и норовившие оставить меня без вишенки на торте – отчета о путешествии. Снять отдых экономкласса мог любой турист, а вот гостевые апартаменты…

Я подбадривала себя как могла, но зубы решили освоить новый стиль и, скооперировавшись с коленками, исполняли танец волнующегося блогера. Опустившись на четвереньки, чтобы уменьшить вероятность обнаружения себя, я выползла на гостевой этаж, приложила к арке карту «студента» и в темпе поползла прятаться на этаже.

Если CV не стали кардинально изменять расположение комнат, то, чтобы пробраться в лучший номер, необходимо пересечь не меньше двух кварталов расположенного на вершине города, именуемого гостевым уровнем. Задача предстояла не из легких, но мы уже слишком далеко зашли, чтобы отступать.

Так успокаивала я себя, проползая в мертвой зоне камеры. Точнее, мертвой зоны у нее не было, но из-за смены ракурсов я успевала забраться под само устройство и ждала, пока оно не станет снимать вертикально, проверяя пол и потолок под собой. Тут уж приходилось сдавать стометровку, застывая на границах видимости устройств. И то меня не оставляло ощущение, что в офисе охраны за мной наблюдают и смеются.

Разблокировав ближайшую станцию очистительного дроида, я выдохнула и позволила себе отдышаться. Несмотря на запрет, в таких вот каморках хранили не только средства очистки и самого дроида, но и запасную форму на случай непредвиденных обстоятельств, частенько настигающих лиц женского пола.

Поблагодарив запасливую уборщицу – оператора по очистке помещений! – я натянула ее платье поверх своего комбинезона, припудрилась до состояния «издыхающий вампир» и выкатила робота на работу. Главное, не пропустить момент, когда на горизонте покажется точно такая же леди, выполняющая уборку. Уж она-то сменщицу знает в лицо.

Активировав дроида, я послушно тащилась за ним, иногда чуть меняя траекторию его перемещений, чтобы быстрее подобраться к заветному номеру. Охрана, которая начала появляться на каждом перекрестке, внимательно изучала робота, цепляла глазом мой рабочий костюм, неодобрительно хмыкала, разглядев голые ноги, и не мешала снимать. Ради большей конспирации камеру пришлось положить на тележку и прикрыть метелками. Ничего, так зрители лучше прочувствуют ситуацию.

Покои высокого гостя были уже почти перед носом, когда на горизонте замаячила охрана. Не та, обычная, что спустя рукава относилась к моей прогулке, а настоящая и злая. Видимо, они проверили «уборщицу» тщательнее и наши лица не совпали. Струхнув, я свернула за ближайший угол, стянула с себя форму, бросила на тележку сверху, подбежала к курьерскому выходу – тоннелю для быстрой доставки еды – и отправила камеру вниз, в бюро находок.

С тихим свистом посылка отбыла, обеспечивая меня пусть и не абсолютным эксклюзивом, но на хлеб с маслом хватит. Я выдохнула и отправила дроида восвояси: наступило время позаботиться о собственном отходе.

Гостевой уровень с момента своего появления славился неприличным комфортом и абсолютным эстетизмом. Ради последнего там принято было держать не меньше трех галерей, которые размещались в самых оживленных переходах этажа. Одна из таких – современного искусства – как раз располагалась неподалеку и была моим шансом на спасение. Притворившись экспонатом, при должной сноровке можно было пересидеть облаву и благополучно уйти, когда шум уляжется.

Крадучись, я перемещалась поближе к заветному месту. В голове между тем шел настоящий мозговой штурм. То обстоятельство, что охрана побежала не за мной, иначе бы застала меня на горячем – отправке оборудования, свидетельствовало о том, что где-то бродит еще один охотник за сенсацией. Что ж, так даже лучше. Поймают коллегу – успокоятся, и я спокойно покину эти недружелюбные стены. Главное, не загреметь за порчу казенного имущества. Дроид, вернись целым в свою каморку!

Современное искусство было столь современно, что я едва не пробежала выставку насквозь, приняв за мусорку. Только люди могли из горы пластиковых ручек собрать… пластиковую ручку. Про натуралистически изображенный – вплоть до запаха перегноя – стог сена я еще готова была рассказать, но другие зарисовки на тему сельского хозяйства заставили меня возрадоваться, что я далека от этой сферы. Впрочем, если дела со сбором молока на далеких африканских фермах обстоят так… Лучше я буду пить воду. После таких картинок я начинала понимать Танана: если он это видел, неудивительно, что человеческая еда начала ему претить.

– Третий выход! – раздался механический голос, заставивший меня вспомнить о деле.

Изогнувшись, я залезла в ручку и затаилась. Увы, запах соседних инсталляций проникал и сюда.

Мимо пропрыгал кенгуру, клацая когтями по полу, за ним пронеслось стадо буйволов, громко топоча копытами. Я тихонько выдохнула и едва не выругалась. Про эхо моя глупая голова не подумала.

– Выходи, – распорядился сердитый мужской голос. Громко распорядился. Еще чуть-чуть, и буйволы услышат и вернутся, но уже за мной.

– Тс-с, – приложив палец к губам, попросила я, выбираясь. – Они могут вернуться.

– И вернутся, – хмыкнул чересчур правильный субъект и повернулся ко мне.

– Нельзя, – отрицательно завертела я головой, пытаясь откровенно не пялиться на собеседника. Получалось откровенно коситься, но это же лучше, чем смотреть в упор!

А посмотреть было на что. Высокий молодой мужчина с правильными чертами лица. В отличие от остальных не в синем, а в черном костюме с расстегнутой верхней пуговицей. На службе такое редко допускалось, но, глядя на тонкие пальцы моего ловца, я сомневалась, что его работа связана с физической нагрузкой.

– Почему? – внезапно заинтересовался он, подступая ближе и прерывая мои размышления. Изучать инсталляцию «лифт» становилось все тяжелее.

– Они меня поймают, – жалобно всхлипнула я. – А я голодная, весь день на ногах, так устала, что спать захотелось.

– И ты заснула там? – он указал на ручку. Я закивала. Бред бредом, но вдруг повезет выпутаться?

– Угу, – шмыгнула носом. – Дяденька, не сдавай супостатам. Помоги сиротинушке!

Незнакомец рассмеялся: звонко, искренне, бесстрашно. Риентанец, чего с него взять! Осознание открывшейся истины заставило меня взять низкий старт и устремиться к родным пенатам. Увы, бегал он лучше. Инопланетянин галактический!

– Стоять. – Меня вздернули за шкирку. Говорить, что стояние на воздухе не является врожденным даром людской расы, я не рискнула. – И куда собралась?

– Домой, спать, – призналась я и подняла руки вверх, раскрытыми ладонями к риентанцу.

– И я должен тебя отпустить? – насмешливо осведомился этот принципиальный гад, из-за которого я, судя по разраставшейся боли в ноге, потянула мышцу.

– Ага, было б неплохо. Я была бы вам так благодарна! – Я задумалась, пытаясь подобрать достойное сравнение. Достойное, но не правдивое! После правдивого меня пинками отправят на пост охраны, и прощайте путешествия. – Все сделать готова! – в лучших традициях человечества пообещала я несбыточное.

– Все? – усмехнулся риентанец, который, судя по сарказму в голосе, уже имел дело с представителями рода человеческого.

– Угу, – подтвердила я, раскачиваясь в воздухе. – Только на землю поставьте. Вам, наверное, тяжело так стоять. Еще устанете – будем вместе потом на полу спать.

– Вместе? – со странной интонацией повторил мужчина и опустил меня на пол.

– Угу, – мое красноречие должно войти в анналы блогерного дела с пометкой: «Так делать нельзя!». – Вы определились с платой за молчание?

То ли от боли в ноге, то ли от усталости, то ли еще от чего, но мне стало абсолютно наплевать на окружающий мир и его мелкие проблемы.

– Определился, – усмехнулся он и одним смазанным движением оказался прямо передо мной. Врать, что его покорила моя неземная красота, я не стану, но на пол мы упали вместе. Он – получив по коленке, а я – из-за выполненного им захвата.

– Отпусти! – недовольно рыкнула я, пытаясь отползти подальше.

– И не подумаю, – хмыкнул этот невозможный тип. К его мужской чести, коленку он тереть не стал, как и закатывать истерику. Был бы на его месте Косичка…

– Тогда я сама уползу, – гордо заявила я и вывернулась из его хватки.

– Далеко ли? – хмыкнул он, поднимаясь.

– До платформы, – сдала пункт назначения я, бодро работая конечностями.

– Помочь? – неожиданно миролюбиво осведомился риентанец, преградив мне дорогу.

– Уже помог, – я села на попу и погладила разболевшуюся ногу. – Теперь идти к медикам придется. А если сломала?! – с укором проговорила я и заплакала. Искренне. Хотя такое случается редко. Но ведь больно было, и обидно. Вот и расплакалась, как последняя дура. Лучше бы заледенела и торговалась. Ну почему судьба распорядилась мне родиться девочкой?!

– Ну тише, тише! – Он тронул меня за плечо, но лучше бы он этого не делал. Все срывы я предпочитала пережидать в одиночестве: никто не станет подкармливать обиду. А здесь…

– Отпусти! – всхлипнула я и добавила: – Одни проблемы от риентанцев!

– Проблемы от нас? – не понял бедняга. Он как-то незаметно оказался напротив и ласково погладил пострадавшее место. По его мнению, ласково. Я дернулась от боли так, что все лицо перекосило. Ясно, видимо, в процессе убегания обеспечила себе осложнения.

– Тс-с, – совсем как я недавно, попросил он и пододвинулся вплотную.

Я чувствовала его дыхание, видела глаза, которые манили, не отпускали, не давали сосредоточиться ни на чем еще. Только смотреть в них, только погружаться все глубже в бездонный синий океан.

– Я просто заберу боль, – шепотом предупредил он и крепко сжал мои плечи, не давая отвернуться.

Губы у него были холодными и шершавыми, и нисколько не нежными. Да и не целовал он вовсе: так дышал моим воздухом и заставлял отравляться своим. Минуту или больше, я не знала, но когда он захотел уйти, я не позволила, сжимая уже его плечи. Казалось, стоит ему отстраниться и боль вернется, а я… Я не хотела, чтобы было больно.

– Спасибо, – прошептала я, тяжело дыша, как будто после марафона.

– Тебе нужно к врачу в ближайший час. Дольше эффект не продлится.

– Спасибо, – еще раз поблагодарила я, пользуясь его помощью, чтобы встать.

– Не люблю женские слезы, – отмахнулся он и добавил: – Разговор о моей награде еще не завершен.

– А…

– Ступай к себе, – распорядился риентанец. – Поговорим, когда к тебе вернется способность мыслить здраво.

– Хор… хорошо, – произнесла я неуверенно.

– Иди уже. Санад, проводи мою гостью вниз. Когда она решит зайти на чай еще раз, – риентанец усмехнулся, – проводишь сразу ко мне. Мне будет интересно послушать, какие же проблемы госпоже обеспечили риентанцы.

Я прикусила язык, пытаясь не сдать Танана прямо сейчас. Вот было в них что-то похожее, то ли в лице, то ли в скулах, а может, в той идиотской косичке, которая украшала правый висок собеседника. В любом случае, так просто Косичка не отделается: я сюда больше без подготовки не сунусь!

Кое-как отболтавшись от почетного конвоя до самого номера, я доковыляла до отведенной мне каюты и упала на кровать. Танан, которому пришлось отползать с нагретого места, недовольно вздохнул, стянул визор и застыл с мгновенно увеличившимися глазами.

– Ты как? – осторожно спросил он, боясь пошевелиться. Я хихикнула, благо ближайшие сорок минут боли, по заверению анестезиолога-любителя, быть не должно.

– Сносно, – заверила я паренька. – Мне нужно медика вызвать: посидишь в ванной, пока он не уйдет?

– А он надолго? – недовольство от того, что его выгоняют с кровати, все же победило любовь к ближнему.

– Возьмешь с собой игрушку, – пожала я плечами и напомнила: – Но ты всегда можешь вернуться к брату.

– Не хочу, – пробурчал Танан и мстительно забрал одеяло. Ну и пусть, включу ему подогрев пола и ванны, будет знать, как бедных и немощных лишать последнего одеяла.

Поковырявшись в настройках – вызывать медика мне еще ни разу не приходилось, – я оставила заявку на медпомощь. Судя по инструкции, ожидать мне оставалось две минуты. Я не могла себе позволить просто плевать в потолок, а потому принялась составлять заявку на поиск своей «потерянной» камеры.

Закончила вовремя – еще бы чуть-чуть, и ждать ей своего часа не меньше этого самого часа. Доктор, появившийся в дверях, убрал от меня подальше все электронные приборы, боясь не получить ответа на свои вопросы. Как он пояснил, прецеденты были.

Мне почему-то сразу представился больной с аппендицитом, который, вместо того чтобы помогать врачу диагностировать, скушал болеутоляющего и ушел гулять по информационной сети. С таким подходом даже наша прогрессивная медицина порой была обречена на провал. Не везти же каждого на полное клиническое обследование? Не согласятся – там инфофоны, визоры, коммуникаторы и прочее цивилизованное счастье на входе забирают.

– Что вы приняли? – спросил врач, намекая на отсутствие муки на моем лице.

– Ничего, – призналась я, – мне обезболили нетрадиционным способом.

– Вот как? – вздернул брови доктор, еще раз осмотрел повреждение и улыбнулся: – Кто-то из риентанцев?

– Угу, – призналась я, ибо врать врачу – последнее, что может сделать в своей жизни пациент. К сожалению, многие об этом не думают, когда начинают утаивать факты. – Это плохо?

– Нет. Впрочем, выпить обезболивающее я вам рекомендую: и вам проще, и мне спокойнее, что от боли вы не станете совершать глупостей.

Говорить о том, что глупостей я уже совершила на год вперед, я не стала. Незачем врачу знать такие подробности моей биографии. Вытерпев фиксацию поврежденного участка, я дернулась, ощутив нарастающую щекотку в лодыжке. Увы, почесаться через ту бандурину, что мне нацепили, я не могла.

– Ногу не перенапрягать, гулять не выходить. Еду лучше заказывать прямо в номер или посылать за ней друзей и родственников. Кто с вами?

– Кузина, – призналась я, представляя, что мне выскажет Клэр, узнав, что теперь она курьер.

– Отлично. Думаю, она в состоянии принести вам завтрак и обед. К ужину я сам к вам зайду.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Не вставайте, я в состоянии сам открыть себе дверь, – заверил доктор и покинул помещение.

Я выждала пару минут, позволив себе поваляться на простыне и не думать, в каком состоянии мои волосы после бега и валяния по полу. Стоило бы все же прогуляться до Клэр и вернуть ей исчезнувшие карты ее нового друга, но, вероятно, придется воспользоваться бортовой почтой.