Изменившиеся строчки заставили ее прикрыть глаза, чтобы пережить секунды гнева, когда все вокруг теряло свою значимость и хотелось лишь одного – напрочь стереть источник раздражения, не думая о последствиях. Но, увы, позволить себе подобное Ани не могла. Далис уже покинул город – она больше не чувствовала его присутствия, а срываться на академии… Ей здесь еще отвлекаться от скуки, хотя, казалось, последней в ее жизни больше не осталось. Особенно теперь, когда напротив основ целительства стояло незнакомое имя – Альбин Кентор.

Она хотела было уже уйти, когда почувствовала приближение посторонних. И пусть часть из них она знала, попадаться на глаза бывшему слуге не хотела, а потому шагнула на грань, исчезая из поля зрения спускавшихся по лестнице магов и… Морьена. Заставить себя называть его другим именем она не могла. Для нее он так и остался Мором, даже сейчас, когда другая шла с ним рядом, положив ладонь на сгиб локтя, и о чем-то щебетала, не смущаясь присутствия двух магистров и Кириана. Аркант хмурился, словно исполнение его желания не принесло удовлетворения. Маленвер также был задумчив, но если его коллега прислушивался к беседе родственницы и друга, то менталист будто бы отсутствовал здесь, полностью погруженный в свои мысли. Один лишь Кириан был просто сердит, и причина тому шла прямо перед ним, облаченная в черное и раздраженно морщившаяся от пристального внимания стража. И в иной ситуации Ани не постеснялась бы уточнить, что послужило камнем преткновения между двумя ее слугами, но она не могла сдвинуться с места, с всепоглощающей тоской наблюдая за Морьеном.

Он не выглядел счастливым. Даже теперь, будучи живым, он как две капли воды походил на прежнего себя, словно принял тяжелое решение и обязан следовать ему до конца. Но ведь она дала ему возможность снова жить, снова быть собой, снова быть счастливым?!

Ани смотрела вслед удаляющейся компании и не могла понять: в чем была ее ошибка?

– Нужно время, – наконец проговорила Хозяйка Замка. – Скоро все изменится, – убеждала она себя, но в глубине души теплилась отчаянная, не признаваемая ею надежда, что она ошибается.

Пожалуй, Ани была единственной, кто не удивился, не обнаружив на привычном преподавательском месте пожилого светлого. Для остальных же замена была пусть и ожидаема – ознакомиться с расписанием успели многие, – но не настолько. Это воплощение Светлейшего было слишком молодым для почетного звания архимага, но именно оно числилось под его именем и вселяло трепет в сердца светлых, кто собирался связать свою жизнь с целительством. Темные же приуныли: для многих до сих пор непреодолимым препятствием на пути к постижению себя было просто присутствие полярных по дару коллег, а уж когда целый архимаг ворожить будет… темная часть потока заранее уныло таращилась кто в стену, кто в окно, а кто и в потолок. Ани была солидарна со вторыми: пейзаж за окном требовал ее незамедлительного внимания. Как-никак листья начали облетать, намекая на приближение зимы и сессии, хотя думать о последней начали пока лишь старосты и несколько особо ответственных адептов, в числе коих была и Доминика.

В нетерпении девушка закусила перо, а потому так и застыла, выпучив глаза, когда дверь аудитории распахнулась и пред выжидающие очи первокурсников ступил молодой красивый – судя по волне вздохов со стороны светлых адепток – мужчина, в самом расцвете карьеры и сил.

Ани хмыкнула, обводя пренебрежительным взглядом враз расправивших плечи дев, расплывшихся в своих лучших улыбках. Ни одна из них, как ни старайся, не могла посоперничать ни в красоте, ни в умении держать себя с покойной императрицей, изменившей мужу со Светлейшим и наградившим династию Великим покровителем. Впрочем, Далис и не собирался никого сравнивать или осаждать: напротив, улыбка светлого словно задалась целью достигнуть каждого. Только не каждый был ей рад.

Ани поморщилась и отвернулась, вновь переводя взгляд на деревья вне аудитории и отстраняясь от происходящего в ней. Локоть Доминики, ткнувший ее руку, стал для нее неожиданностью. Девушка перевела взгляд на слугу, но та только косила глазами на молчавшего преподавателя, в то время как адепты, кто с интересом, кто с затаенным злорадством, смотрели в ее сторону.

– Прошу прощения, но я не расслышала вопрос, – честно призналась Ани, награждая коллегу взглядом полным осуждения. Но Далис не проникся, и, едва стих нервный ропот аудитории, поднял правую ладонь, призывая к порядку, и заметил:

– Я просил вас продемонстрировать все изученные к настоящему времени виды перевязок. Прежде чем переходить к более энергоемким способам купировать повреждения, мне необходимо убедиться, что все из вас освоили основы. В конце концов, все из нас люди и должны в первую очередь полагаться на собственные возможности, а не на полученную взаймы силу. Выбор пал на вас.

Усмешка светлого была до того ехидной, что сомневаться в неслучайности выбора не приходилось. Ани. Остальные лишь в очередной раз убедились, что их сокурснице на роду написано привлекать преподавательский взгляд. Ведь даже новый преподаватель из сотни вариантов выбрал тот единственный, который никого уже не удивлял.

Ани покосилась на Доминику, и та с готовностью поднялась, понимая, что демонстрация невозможна без партнера.

– Нет, моя дорогая, – остановил ее Далис. – Я не в праве заставлять вас терпеть неудачные попытки сокурсницы, потому возьму на себя эту роль.

Неодобрительно-завистливый стон пронесся по рядам. Теперь на месте Ани хотели оказаться многие, даже если заплатить за право прикоснуться к новому объекту обожания придется неудом.

– Смелее, – подбодрил спускавшуюся коллегу Далис, за что был бит. Не в реальном мире, разумеется, но гнев Ани он почувствовал сполна. Даже челка слегка заколебалась, когда по границе пронесся ураган беснующейся силы. Впрочем, оба бога помнили о том, где находятся, потому в реальный мир просочились крохи, добавляя адептам обоих направлений энтузиазма.

– Конечно, – оскалилась девушка и спустилась с последней ступеньки амфитеатра. Бинт, казалось, сам скользнул ей в руки, и, чуть размотав его, Ани улыбнулась. Оценила, какой прочный ей достался перевязочный материал, и, на мгновение забыв, что на них направлены взгляды замерших в предвкушении ее позора адептов, перехватила бинт совсем не так, как полагалось для перевязки, скорее для иммобилизации. Окончательной и бесповоротной.

– Вас и бинт держать не научили? – притворно удивился Далис. Ани разжала пальцы, взглядом давая понять коллеге, что думает о его играх.

Увы, как она ни старалась, доставить серьезных проблем воплощению не смогла. Даже вырванные волосы коллега ей благодушно простил, лишь заметив во всеуслышание, что данной адептке еще практиковаться и практиковаться, и лучше на ком-то бесчувственном и бессознательном, тогда больше шансов сохранить собственную шевелюру в неприкосновенности.

Услышав такое, Ани мстительно выдрала еще пару волос, с удовлетворением отмечая, что сокурсницы пропускают слова нового преподавателя мимо ушей, а вот за местами, куда падали невинные жертвы ее раздражения, смотрят внимательно и почти с любовью. Определенно, в уме просчитывая, сколько придется заплатить за зелья привлекательности и нельзя ли будет задействовать тяжелую артиллерию. Все же волосы – штука куда более надежная, чем ложечка.

К всеобщему разочарованию, светлый не отличался рассеянностью и, когда Ани закончила издеваться над волосами ни в чем не повинного воплощения, щелчком пальцев уничтожил все изъятые ею частицы тела. Все, кроме одного пучка, который мстительная коллега не стала сбрасывать на пол, удерживая в пальцах, и теперь купалась в обожающих взглядах сокурсниц. Сомневаться в том, что скоро начнутся торги, не приходилось.

– Благодарю за демонстрацию, – поднимаясь со стула, на котором ему пришлось вытерпеть экзекуцию, заметил светлый. – Теорию вы знаете, а над практикой еще следует поработать. Пока вас можно выпускать лишь на поле боя: раненные едва ли поймут, какие травмы нанесли им враги, а какие остались после вас. Впрочем, ваши коллеги за ближайшие пять лет, полагаю, смогут изменить ваш подход к делу.

Первые ряды передернуло: это наблюдать за мучением ближнего порой весело, но даже представить, что подобным образом могут обойтись с тобой, – тут уж желающих не оказалось, и на Ани посмотрели с тревогой и осуждением.

– Скорее им придется не попадать в ситуации, когда может понадобиться моя целительская помощь, – хмыкнула девушка. – Больше мотивации никому не повредит.

– Не могу не согласиться, – усмехнулся светлый и перевел внимательный взгляд на аудиторию. – Отряд, к которому прикрепляют целителя-недоучку, обычно приходит с минимальными потерями.

– И потери эти – целитель, – пробормотал кто-то себе под нос, но из-за повисшей в кабинете тишины его голос услышали все.

– Верно, – не стал спорить светлый и добавил: – Поэтому, если хотите во время практики дожить до ее конца, тренируйтесь в академии. Это спасет и вас от расправы, и ваших подопечных от мук совести.

Сказать, что слова преподавателя вызвали оторопь среди неподготовленного светлого отделения, значило многозначительно промолчать. Темные же понятливо кивнули, прекрасно понимания, что в случае какого-либо происшествия выживет не самый честный и добрый, а зачастую везучий и прагматичный до подлости, не пожелавший жертвовать собой ради абстрактных высших целей. А там и целителем можно поступиться. Разумеется, после того как тот свой «долг» исполнит и станет для отряда бесполезным. До тех пор можно и потерпеть немного.

– Продолжим, – выждав, пока удивление его словами схлынет, сказал Далис и предупредил: – На следующем занятии будет первый зачет по иммобилизации. Два теоретических вопроса и практическое применение повязки из первого вопроса.

– А второй теоретический момент?

– Будет для вас сюрпризом, – отрицательно покачал головой мужчина и распорядился: – Открываем конспекты. Оставшееся время уделим лекции. Записываем: «Основные виды стабилизирующих заклинаний…»

Под мерный скрип перьев Ани зевнула и, благодарно кивнув Доминике, подсунувшей ей чистую тетрадь и чернильницу, заскрипела вынутым из-за уха пером.

Пара по целительству была последней на сегодня, а потому никто не торопился: и преподаватель, верно, решивший войти в положение истощенных после стадиона адептов, и адепты, у которых сил практически не осталось. Впрочем, что было огромным плюсом, все дошедшие до аудитории слушатели не успели истощить свой дар. С другой стороны, у темных возможности для этого не было – вместо Арканта всю первую пару с ними провел магистр Теренсий. И пусть его предмет тоже был опасен для жизни – по слухам, именно после истории магии адепты попадали к целителям с вывихом челюсти, – он никак не сказывался на даре, разве что на уровне самообладания. Впрочем, испытаниям подверглись не все: Ани магистр Теренсий выгнал на первых минутах, и та, нисколько не обидевшись, провела всю пару на скамейке в коридоре, разглядывая портреты великих магов и припоминая, чем каждый из них отличился в Лабиринтах.

– Можете быть свободны, – за несколько минут до удара колокола заметил Далис и, несмотря на вероломное лишение адепток своих волос, стал, кажется, любимейшим преподавателем всего потока: чем сильнее в памяти стирался первый учебный день, тем больше адептов посещало столовую. Да и там, увы, действовало правило: первым ест тот, кто может себе это позволить. Логично предположить, что первокурсники, за редким исключением, вынуждены были пропускать к раздаче старших, лишая себя сладкого и наиболее вкусного.

– Ани, задержитесь. – Слова светлого вызвали волну смешков, которые, впрочем, быстро исчезли вместе с их создателями. Еще бы, выбирая между насмешками над ближним и свежими булочками, адепты сделали правильный выбор.

– Я позже присоединюсь, – отпустила Доминику Ани. Та, помедлив и смерив светлого подозрительным взглядом, кивнула и ушла, плотно притворив за собой дверь. – Хочешь, чтобы я еще немного проредила твои лохмы? – вздернув брови, предположила Ани, усаживаясь на парту и закидывая ногу на ногу.

– Обойдусь и без этого сомнительного удовольствия, – снисходительно усмехнулся светлый, провел ладонью над пострадавшей шевелюрой, возвращая ей прежнюю роскошь. Одновременно с этим белое пламя попыталось лишить Ани трофейного пучка, но безуспешно. Едва вспыхнув, белые огоньки зашипели и погасли.

– Мое, – покачала головой девушка. – Компенсация.

– Не заметил, чтобы ты так уж пострадала.

– Моральный ущерб, – пожала плечами Ани и прищурилась. – Так зачем ты решил продолжить традицию, оставляя меня после пар?

– Решил не выделяться на общем фоне. Раз уж, как ты сама заявляешь, это традиция, коей следует придерживаться каждому из преподавателей.

– Мог бы ее и нарушить, – поморщилась девушка.

– Традиции дают нам силу, – напомнил светлый, присаживаясь рядом и полностью копируя позу девушки.

– А людей лишают свободы, – хмыкнула Ани. Далис предпочел промолчать.

Они так и молчали. Минуту, две, три, четверть часа. Задумчиво вперившись в пустоту и не говоря ни слова. Коллеги, соперники, приятели?..

– Тебе не следует здесь находиться. Уйди, – попросила Ани тихо.

– Как-нибудь потом, – отозвался мужчина и добавил, вызывая в собеседнице стойкое желание поспособствовать быстрой кончине коллеги: – Когда ты не будешь нуждаться в моей помощи.

– Она и сейчас мне не нужна, – резко заметила Ани, рывком соскакивая с парты и поворачиваясь к Далису. – Вы с Каалисом так жаждете мне «помочь», что я начинаю беспокоиться: не хотите ли вы занять мое место.

– Это невозможно, – прикрыв глаза, напомнил Светлейший. – Смерть – такая же часть жизни, как и рождение. Даже более предопределенная, поэтому лишить тебя сил не выйдет ни у кого из нас. За это можешь не волноваться.

– Я не волнуюсь, – холодно ответила Ани. – Я злюсь.

– Поэтому я и должен быть здесь. Я слишком хорошо знаю, как нам бывает больно и тяжело справиться с собой. А рисковать этим городом, своим потомком и последователями я не намерен. И в этом я в своем праве. Тебе придется это принять.

Последние слова мужчина говорил уже в пустоту. Покачал головой, лишний раз убеждаясь в правильности своего решения, и вернулся за кафедру. Колокол уже прозвучал, и следовало подготовиться к следующей паре. В отличие от первого курса, занятия у старших начинались после обеда.

В общежитии Ани уже ждали. И нет, не Доминика, хотя слуга и чувствовала, что ее госпожа снова не пожелала навещать столовую. У подножия лестницы, игнорируя взгляд светлого коменданта, стояли три девушки-первокурсницы: две светлые и одна из стихийных магов. Заметив приближение Ани, все трое подобрались, как перед ударом, но были остановлены быстрым:

– В душе поговорим, – бросила Ани, первой взбегая по лестнице. Покупательницы не стали ерничать и послушно пошли за ней. Процесс купли-продажи не занял много времени: долго находиться вчетвером в тесной кабинке желающих не нашлось. Другие же места не отличались уединенностью – не в туалет же было всем набиваться, скрываясь от любопытства кураторов.

Зато на выходе Ани уже ждали. Алиас Брандт отделился от стены и, проходя мимо, бросил тихое:

– Дела со светлыми до добра еще никого из нас не доводили.

– Я знаю, – кивнула ему Ани и заверила: – Вся ответственность будет лежать на них.

– Надеюсь, – протянул темный комендант и сообщил: – Магистр Аркант ждет вас через час в своем кабинете. На пересдачу.

– Благодарю за сообщение.

Темный улыбнулся.

– Удачи. Магистр не в лучшем расположении духа. Кириан не упускает случая вызвать его в управление, хоть и знает, как магистр любит бумажную волокиту.

– Все мы неидеальны, – хмыкнула Ани и добавила: – Пойду повторю конспект, не хочется злить куратора еще больше.

Алиас одобрительно кивнул, но не ушел. Вероятно, решил оказать услугу коллеге и провести разъяснительную беседу и с его подопечными. А там и до конфискации чужих волос, проданных с чудовищной наценкой, того и гляди дойдет.

Нет, все же боги на стороне Светлейшего.

Ани неодобрительно качнула головой и поспешила скрыться за дверьми своего блока. Царившая здесь тишина и полное отсутствие посторонних дарили Ани умиротворение. Она упала в кресло их общей гостиной, закрыла глаза, отрешаясь от мирского шума, но не стала уходить на грань. Увы, на границе, как и в собственном замке, для нее было куда больше звуков, чем здесь, за закрытыми дверьми.

Вернувшаяся Доминика на цыпочках, стараясь не потревожить госпожу, прошла в их спальню и уселась за столом, полностью отдавая себя учебе. Ани не нужно было видеть, чтобы знать: ее подопечная, покусывая перо, размышляет над эссе для магистра Маленвера. Увы, менталист любил выворачивать мозги адептам не только во время занятий, но и после них, заставляя ковыряться в собственных поступках и причинах, на них повлиявших.

Правда, Ани сомневалась, что маг читает адептские опусы, так как сама она сдавала чистый лист, сложенный вдвое, или с одним единственным словом – «хочу». Впрочем, раз за разом наблюдая, какой серьезной становится Доминика, а после – как расслабляются ее плечи, словно сбросившие непомерную тяжесть, Ани и сама начала думать о том, чтобы отнестись к заданию по-людски.

Час пронесся быстрее, чем она того хотела. И, заглянув к Доминике, чтобы убедиться, что та все еще корпеет над эссе, Ани направилась в главный корпус.

Коридор, как и холл, был пуст. Старшие курсы пропадали на занятиях, младшие – занимались домашним заданием, коменданты тихо переговаривались у себя. Правда, порой их вопли все же прорывали тишину, давая призракам шанс узнать, кто сегодня из магов будет дежурить ночью.

Холодный ветер вовсю властвовал в парке, срывая пожелтевшие листья и бросая их под ноги одиноким прохожим. Пожухшие, оторванные от ветвей и обреченные на медленное превращение в прах, они устилали дорожки. Шорох, с каким листья напоминали о себе, был подобен прощальной песне – последнему отголоску лета перед жестокой зимой.

Ани остановилась, неожиданно для самой себя находя приятное в будоражащем слух шорохе. Присела на корточки и, удивленно хмыкнув, подняла пару больших желтых листьев, еще не успевших расстаться с последними признаками жизни. Как некоторые из ее слуг, такие же выброшенные ей под ноги души, всеми силами цепляющиеся за более ненужные привычки.

Проснувшийся Нем завозился в кармане, требуя внимания и еды.

– Потом, – бросила ему Ани, окружая темный комочек первозданной тьмой, отчего котенок сыто икнул и вновь растянулся в своем укрытии во всю длину. Да уж, не догадайся она вытеснить его на границу, кто-то бы обязательно заметил, как оттопыривается на ней форма.

Гул часов на главной башне ученического корпуса дал понять, что она опаздывает. И следующие несколько минут Ани, как нашкодивший ученик, стремглав бежала по мокрой плитке, чудом и собственным благословением ни за что не зацепившись. Мрамор оказался не столь благодушен, но девушка все же добралась до дверей кабинета куратора. Взлохмаченная, раскрасневшаяся, с растянутой, как ей показалось, лодыжкой, требовавшей посещения целителя, и жутко довольная.