Ошеломленный горец упал на скамью. Он не мог и не хотел верить в случившееся. И вдруг его сердце екнуло, заполнилось глубокой печалью, и он понял, что минуты не сможет прожить без своей феи.

На закате следующего дня люди, пришедшие за ним, нашли его бездыханное тело. Его сердце, было так переполнено любовью и нежностью, что разорвалось на части от разлуки с любимой. Родители Эвена были очень опечалены его кончиной, но жизнь диктовала свои требования, ведь у них были другие дети и, они нуждались в поддержке и воспитании родителей.

А что же фея? Напомню вам отрывок из баллады, написанной про нее.

С травы скатилася роса

Восходом солнца опаленная.

По небу плыли облака,

Лениво, как-то настороженно.

Под кроном дерева в лесу,

Прикрывшись крыльями прозрачными,

Лежала фея, как в бреду, злым духом озадачена.

Она добра была к нему,

Любви и счастье в дом вселяя.

А он, не разобравшийся, «с плеча»,

Разрушил мир ее и леса всемогущего.

Себя ему всю отдала,

И потерялась в жизненной рутине.

Привыкшая, все волшебством решать,

Ей не понять суть жизни человеческой.

Как поговаривали, Фея очень горевала от потери любимого мужчины, но жизненные силы ей придавала зарожденная в ее утробе жизнь. Дальнейшая ее судьба никому не известна. Благополучно ли прошли роды, или что-то пошло не так, никто не знает. Знающие старцы поговаривают, что если кровь феи смешать с человеческой, то дети рождаются с одинаковым цветом глаз и наделены могучими волшебными способностями.

– Какая же мораль этой легенды, Логан? – кто-то выкрикнул из слушателей.

– А, мораль проста, – ухмыльнулся старик – Нельзя быть самовлюбленным эгоистом. Нужно ценить и любить мир, людей вокруг себя. Так поступают все настоящие горцы. И так поступает наш глава клана Нокс Маклауд. Он родился от отца, отцом которого являлся отец, отцом которого являлся отец, отцом которого являлся отец, и так можно продолжать долго, ведь это было несколько веков назад, отцом которого был сын, дочери, родившейся у главы клана, после смерти Эвена Маклауда.

Нокс Маклауд ухмыльнулся в пышные, подернутые сединой усы. Его широкие плечи расправились от похвалы. Ноксу всегда нравилось, когда старый Логан хвалил его. Лэрд клана выглядел грозно. Да и не удивительно. Больше двух метров роста, мужественное лицо, густые хмурые брови нависали над темно синими, глубоко посаженными глазами. Длинные темные с проседью волосы, завязаны по боевому раскладу, в косички. Здоровые ручищи, которые при сжимании в кулак, были размером с голову пятилетнего ребенка, упираются в бока. Но те, которые знали его лично и близко, могли подтвердить, что он очень добрый и веселый человек.

Кто-то из толпы слушателей засмеялся и захлопал в ладоши. Это было так заразительно, что все оставшиеся слушатели засмеялись и захлопали тоже, выкрикивая «Слава Ноксу Маклауду, слава!».

Старший сын Нокса Маклауда, Грег, прослушал легенду стоя в дверном проеме залы. Когда начались овации, он, оттолкнувшись от проема, сплюнул на бревенчатый пол, и торопливо вышел во двор. Не верил он во все эти сказки. Да и морали он здесь не увидел. Будучи старшим сыном, он на десять минут родился раньше своего брата близнеца Томаса Маклауда, был уверен, что во всех сказках и легендах нет никакого смысла. Их сочиняют и рассказывают, чтобы запудрить людям мозги.

А в это время, на самой верхней балке потолочного свода, слушала красивую сказку о несчастной любви лесная фея, ее звали Эйлис. Ее ярко зеленые глаза, смеялись, мелодичная трель, исходившая от трепыхания крыльев, была неслышна собравшимся в зале. Почти такую же историю она слышала от своей матери, но она не была так печальна как эта, да и вообще, у них считалось, что это было на самом деле. Обводя слушателей, взглядом озорных глаз, она выискивала понравившегося ей молодого горца. Наконец она увидела его, он стоял в дверном проеме залы. Его высокий рост, атлетическое тело, могучие плечи и гордый вид всегда приводили ее в трепет. Когда он покинул залу, она все-таки решилась последовать за ним, чтобы продолжить наблюдение.

2 глава. Грег.

Выйдя из замка, я быстрым шагом шел по узким улочкам, между небольших домов, разыскивая своего брата Томаса. Нам давно уже нужно было быть на пастбище, где нас ждали друзья, с которыми мы сторожили ночью стадо овец. Завернув за угол одного из домов, я сменил направление и направился в сторону общих конюшен. Именно туда кажется, шел Томас, когда я подходил к замку.

Я почти дошел до дверей конюшни, и вдруг услышал тихую мелодичную трель. Остановился, обернулся, но ничего не увидел. Зато отчетливо услышал со стороны конюшни, легкую возню и стоны женщины, доведенную до вершины экстаза.

– Братец опять в ударе, – хмыкнул я, немного позавидовав.

Никогда не мог понять, чем Томас притягивал к себе женщин. С первых минут нашего появления в этот мир, мы похожи с ним как две капли воды. Голубоглазые, темноволосые, даже длина волос одинаковая, да что там волосы, у нас даже кожаные ремешки для стягивания волос в хвост одинаковые. Атлетическое телосложение, мы с первых дней, как нам дали в руки по деревянному мечу, в спарринге вместе стоим. Правда Томас немного пониже меня ростом, так буквально на пять сантиметров, но кто это заметит, когда у нас с ним рост под два метра.

Правда, есть одно не большое различие в нашей с ним внешности. У брата над губой есть не большая родинка, наверно она и придает брату тот загадочный шарм, который так притягивает к нему женщин. Ведь правда же, они вьются возле него, как пчелы над цветком.

А возможно, хотя я и не уверен, что это существенное отличие, но кто может понять этих женщин. Томас, в отличии от меня, верил во все сказки и легенды, даже сам иногда их рассказывал. Я же, воспитанный как будущий глава клана, отвечающий за обеспеченный быт жителей клана, был серьезным молодым человеком.

В тайне, так как в открытую мы с Томасом это никогда не обсуждали, я завидовал его свободному общению с женщинами. У меня так не получалось. Развлекаться я позволял себе только с женщинами, предлагавшие свои услуги за деньги. А Томас развлекался и веселился со всеми женщинами, которые были просто не против его общества. И вот опять мне предстояла не простая задача, вытащить брата из объятий очередной женщины, без моральных потерь с обеих сторон.

– Братец, нам пора, – проговорил я, стукнув кулаком по двери конюшни.

Ну а в ответ, как всегда тишина. Прошелся возле двери, попытался заглянуть вовнутрь, ну так, чтобы определить, сколько мне его еще ждать. Но не стал этого делать, ведь соитие двух людей, пусть и не близких людей, это же ведь все равно личное. Развернулся, прошелся туда, сюда. Да сколько же можно то, мы и так уже опоздали, а этот балбес все никак не на любиться. Уже хотел плюнуть на все и войти внутрь конюшни, как дверь распахнулась, и на пороге появился гроза все женщин, и мой брат Томас в о дном лице.

Волосы Томаса были в беспорядке, на затылке и висках виднелась солома, рубаха расстегнута, но лицо довольное, умиротворенное, вот же стервец!

– Ну что ты расшумелся, братец, – пробубнил Томас, повернув голову в пол-оборота, и подмигнул женщине, в объятиях которой, только что провел время, – где-то пожар? – заулыбался он и стал застегивать рубаху.

– Пожар, по сравнению с гневом отца, будет маленьким костром, когда он узнает, что нас до сих пор нет на пастбище!

– Во-первых, не узнает, ребята не выдадут, а во-вторых, он тоже был молодым, он поймет.

Стараясь не смотреть в сторону конюшни, где приводила себя в порядок после ласк Томаса молодая женщина, я вывел уже запряженного коня, вскочил на него и стал дожидаться брата.

Томас же, как всегда не спешил. Погладив коня по морде, он подошел к девушке, которая застенчиво улыбаясь, с лукавым взглядом стояла в глубине стойла, крепко поцеловал ее.

– Судя по звездам, – целуя девушку в шею, прошептал Томас, – сегодня будет теплая ночь. Приходи через часок на пастбище, я найду для нас укромное местечко. Девушка, обняв его за шею, утвердительно махнула головой.

Нет, ну это уже просто возмутительно, я его жду, ребята нас ждут, а он еще о продолжении договаривается. Пришпорив коня, я направился в сторону пастбища. Томас, на конец-то, последовал за мной. Я скакал впереди, не давая ему возможности поравняться со мной. Знаю, он опять заведет свою любимую песню, что мне нужно больше расслабляться, и предложит как всегда одну из своих пассий, для этих развлечений. Нет уж спасибо, не хочу!

Когда мы прибыли на пастбище, солнце почти зашло за горизонт, окрасив небо в огненный свет. Наши друзья, уже разожгли костер и, разместившись на пледах, расслабляясь, попивали медовуху, рассказывая друг другу байки. Мы присели в общий кружок и взяли по стакану медовухи.

– Томас, – поднимая, стаканы вверх, шумели ребята, – поделись с нами своими похождениями.

Я только усмехнулся в стакан. Какой мой брат рассказчик, знаю не понаслышке, порой трудно разобраться, где его фантазии, а где истина.

– Давайте хоть овец в загоны загоним, – одернул я развеселившихся ребят, – а потом и байки Томаса послушаем.

Никто не стал мне перечить. Дружно поднявшись, пошли загонять овец в огороженные на поле загоны. Закончив работу, мы устроились опять кружком у костра. Томас, не меняя своей привычки, улегся на спину и, глядя в небо, на яркие звезды начал свой рассказ.

– «Встретил я однажды в лесу бабулю. Она была такая старая, дряхлая и маленькая, что даже под небольшой охапкой хвороста ее спина нагнулась до земли. Мне жалко стала старушку, и я предложил ей свою помощь. Мы долго шли по лесу и разговаривали о разных пустяках. Пройдя через густой кустарник, мы вышли на небольшую полянку окруженной деревьями, здесь стояла ее избушка. Попросите меня найти эту полянку сейчас, никогда не найду. Я вообще дороги туда не помню. Но не в этом дело, слушайте дальше.

Подошли мы к избушке. Я только за ручку двери схватился, чтобы занести хворост в дом, как она мне и говорит:

– Не спеши горец в дом заходить, положи хворост у порога, да помоги мне еще малость.

Я согласился, а самому как-то не по себе стало, мурашки по коже пробежали. Дает она мне ведро и говорит:

– За домом есть ручей, набери там воды, и в дом воду занеси.

Пошел я к ручью, вода там холодная, чистая, переливается на свету. Зачерпнул ведром воду, подымаю ведро, а воды там нет. Я еще раз зачерпнул, опять нет воды. Ну, думаю, бабуля поиздеваться надо мной вздумала. Я еще раз опустил ведро и держу его в воде, думаю, может надо, чтобы вода налилась, кто знает, что за ручей у этой старушки. Руки от холода сводить стало, я все держу. Тут слышу, невдалеке от меня, в траве, тихая мелодичная трель раздается. Оборачиваюсь, никого, а мелодичный звон все еще слышу. Голову вниз опускаю, смотрю, сидит в траве маленькая фея. Вся такая светится и крылышки за спиной трепещут. Ну, думаю, все. Холод от воды с рук до головы дошел. Решил головой потрясти, чтобы образ феи развеять. Трясу головой, трясу, а она засмеялась и говорит:

– Зря ты горец долго руки в воде держишь. Так можно и замерзнуть насмерть.

Смотрю я на свои руки, они уже синеют. Хочу вытащить их, а не могу. Подлетает она ко мне, касается своей маленькой ручкой моего лба и шепчет что-то. Потеплело мне, да и руки стали чувствовать, что ведро водой набралось. Потянул его и полное ведро воды достал. Подлетает она к ведру, пошептала на воду и говорит мне:

– Подойди к избушке, если старушки на улице нет, позови ее, но в дом не входи, жди, когда она выйдет. Она звать тебя внутрь будет, а ты настаивай на своем, не входи. Если зайдешь, уже живым не выйдешь, погубит она тебя.

Я спрашиваю у нее:

– Так зачем же мне ее звать-то? Уж лучше уйти по добру по здорову…

– Не уж то старушки испугался? – засмеялась она. – Не робей, горец, я рядом буду! Когда она выйдет, ты на нее ведро с водой вылей.

– Зачем это?

– Увидишь!

Пошел я к избушке, смотрю, бабуля на лавочке сидит в мою сторону смотрит. Увидела меня, ехидно заулыбалась. В три шага я был возле нее, на ничего не подозревавшую бабулю вылил воду из ведра. И вот тут я замер от удивления. Замерцало все вокруг старушки, искры стали из нее выскакивать, а эта маленькая фея, которая меня этому надоумила, сидит на веточке рядом с избушкой и со смеху в три погибели сгибается, пальцем в меня тычет, ножками болтает. Хотел я в нее ведром запустить, но вдруг мой взгляд остановился на бабуле, которая стала меняться на моих глазах. Смотрю на нее и глазам своим не верю. Вдруг передо мной стоит статная красавица. Волосы цвета мёда, длинные, волнистые. Глазища огромные, один фиолетовый, другой серый. Смотрят на меня злобно. А маленькая проказница все смеется и смеется. Тут красавица пальцами щелкнула, и маленькая фея остолбенела. Смех прекратился. Сам я тоже затих, жду, что дальше то будет. Заговорила красавица:

– Понравился ты мне горец, хотела поразвлечься с тобой, да воду ты всю вылил для придания тебе силушки мужской. Придется тебе домой идти, так и не испробовав моих ласк.

Наконец-то, очнувшись от магии случившегося, я расправив плечи, отвечаю ей:

– Да зачем мне водица то нужна, у меня и своей силы то хватит.

Она улыбнулась, наклонилась и зачерпнула с земли воды в ладонь, которая еще не успела в землю впитаться, и мне протягивает, «не побрезгуй мол, выпей, сам все узнаешь». Воды мало на ладошке было, только губы намочил да облизнул их. Стою, смотрю на красавицу и, к телу своему прислушиваюсь, когда же изменения начнутся. А она с улыбкой ко мне подходит и тонким длинным пальчиком мне ко лбу прикоснулась. В глазах у меня все потемнело, тело тяжелым стало, я так и упал, как стоял, на землю. Сколько прошло времени не знаю, но когда я глаза открыл, был уже в другом месте. Ни полянки, ни избушки, ни феи, ни красавицы рядом не было. Хорошо хоть место знакомо мне было, мы там часто с Грегом охотились. Нашел тропинку, которая к дому ведет и пошел восвояси. А тело мое волнуется, орган так налился, что килт палаткой стоял, идти трудно было. Кое-как дошел до старой своей знакомой, вдовушки красавицы. Она как меня увидела, так сразу в койку положила, и сама рядышком устроилась. Не поверите, ребята, две недели мы с кровати не вставали, почти не ели и не пили, только ублажали друг друга, оргазм с каждым разом все ярче и сильнее был. Хотелось все больше и чаще. Не выдержала вдовушка, попросила меня уйти. Не стал я над ней измываться. Ушел. Но удовлетворения полного не получил, стоит еще мой «мальчик», еще хочет.

Дней десять еще после вдовушки, по девчонкам знакомым ходил, удовлетворения искал. Когда действия воды стало заканчиваться, я такой оргазм получил, никогда в жизни больше такого не было. Я как будто умер от удовольствия и заново родился. Искал я потом это место, где старушка-красавица проживала, да не нашел туда дороги. Да и феи малышки, тоже больше не встречал. Вот такая со мной история приключилась».

Я усмехнулся. Помню, как Томас мне эту историю во всех красках и подробностях рассказывал, да не поверил я ему тогда, да и сейчас не верю, ну какие в наше время феи и старушки волшебницы, а вот про другие похождения, в этом я не сомневался. Видел, как ребята-пастухи восхищенно и с завистью посматривали на Томаса, кивали головой и восторженно переглядывались, тоже, поди, в сказки верят.

– И когда же это с тобой случилось? – спросил один из ребят.

– Да мне тогда только лет двадцать исполнилось.

– Как бы мне хотелось тоже повстречать фею, – услышал я мечтания другого пастуха.

– Придет твое время, Рей, повстречаешь, – ответил ему Томас.

– Ну что ты им сказки рассказываешь, – возмутился я, – нет никаких фей, эльфов, да и других нечистей.

– Брат, если ты не веришь в них, это не говорит о том, что их нет, – поднявшись, сказал Томас.

– Конечно, не верю, – насупился я, – наслушаетесь бредней старого Логана, и давай везде фей и королев их искать.

– А, ты что, братец, никогда не слышал рядом с собой мелодичную трель? – не успокаивался Томас, и так загадочна на меня посмотрел.

– Нет, – отрезал я, но тут вспомнил, как сегодня, что-то подобное слышал. Ошарашено посмотрел на брата, мотнул головой. Нет, и еще раз нет, мне это просто показалось, поэтому утвердительно, еще раз ответил – Нет! – хотя не хорошее предчувствие в душе колыхнулось, так как опять услышал мелодичную трель.

3 глава. Эйлис