Встреча в «Посейдоне»

Телефон у Димки зазвонил, когда он еще спал. Посмотрел: семь утра. Номер был незнакомый.

– Димитрос? – спросил его по-гречески глухой мужской голос. – Нам необходимо встретиться.

– Кто это?

– Я по поводу ожерелья. От Ионидиса. Он попросил меня с вами поговорить. В десять в яхт-клубе Агиос Николаоса, в баре «Посейдон». Столик у окна.

Димка еще только открыл рот, но телефон уже отключился.

Такое начало дня Димке не понравилось. Может, и зря он поперся к тому антиквару. Надо было поехать в Афины. Но только там он вообще никого не знает. Идти? Не идти? И куда спрятать ожерелье?

…Столик у окна в баре «Посейдон» был пуст, как и все другие. В эту пору туристы завтракают в отелях. Завсегдатаи-старички, часами потягивающие здесь узо, еще не подошли. Только один подросток в кепке, отвернувшись спиной, прихлебывал у барной стойки кофе, да за открытыми окнами орали чайки: к причалу подошла рыбацкая лодка, и в ведре плескался серебристый улов.

Димка сел за столик. Человек с кофе обернулся – это оказался не подросток, а худенький старичок со сморщенным личиком. Он взял свою чашку, слез с барной скамеечки и, не спрашивая, подсел к Димке:

– Привет. Меня зовут Кефалос.

Димка вздрогнул. Да, как он сразу не узнал! Кефалос был одним из самых авторитетных людей острова. Его люди контролировали все порты, строительные фирмы. А сам хозяин, как говорили, отошел от дел, собирал антиквариат, и его коллеции завидовали даже музеи. Вот только сейчас беседовать с ним Димитрос совсем не хотел.

– Я… – начал он.

– Я знаю, кто ты. И что у тебя есть. Мое время дорого. Не будем тратить его зря. Что еще ты нашел?

– Ничего. Только ожерелье.

– Я сказал: время дорого. Ты достал остальное?

Димка рассердился. В конце концов, он ничего этому Кефалосу не должен. Еще и тыкает, будто перед ним мальчишка! Поэтому ответил грубовато:

– Какое вам дело до того, что я нашел?

– Такое, что мы можем быть друг другу полезны. Я дам тебе хорошую цену. Честную. Хотя мог бы сказать, что твое ожерелье ничего не стоит. Кстати, это не исключено. Я не видел его живьем. Оно у тебя с собой?

Глаза старичка стали в этот момент как два сверлящих лазера.

– Нет.

– Плохо. Тогда ты должен за ним съездить. Если это то, что я думаю, оно будет стоить дорого. Но продать его ты не сможешь. Музейная редкость. Связи среди антикваров у тебя нет. Так что, дружок, тебя или надуют, или сдадут полиции.

– Почему я должен верить вам?

– Потому что я хочу получить не только ожерелье. Все. Слышишь?

Человек-кузнечик придвинул сухонькое лицо к Димке, так что он даже почувствовал его кисловатое дыхание.

– Все! И ты мне это достанешь.

Димка невольно отпрянул. Старичок усмехнулся:

– Не бойся. Привези мне ожерелье. Я подожду здесь. Ты же не думаешь, что я наброшусь на тебя и ограблю? Я коллекционер. Минойцы – моя, скажем так, страсть. Если будешь вести себя хорошо, я тебе потом про них расскажу.

– Да я знаю, – нахмурился Димка. – Самая древняя цивилизация в Европе. Кносский дворец, фестский диск, вот это все… Я же здесь родился.

– Знаешь, да не знаешь. – Старичок засмеялся, как будто зашелестела сухонькая трава. – Но для начала я должен убедиться, что это минойцы. Принеси ожерелье. Я просто на него посмотрю.

Димка секунду помедлил. В конце концов, чем он рискует? Поднялся:

– Хорошо. Я вам его покажу. Больше ничего не обещаю.

Он сурово выдвинул вперед челюсть, как делают герои боевиков.

Но старичок уже на него не смотрел. Он разглядывал рисунок из кофейной гущи на дне чашки. Рисунок напоминал огромного злого паука.

Незваные гости

Неладное Димка почувствовал еще у калитки. Она была приоткрыта, хотя он точно помнил, что, уходя, щеколду задвинул. Он подбежал к дому, с замершим сердцем зашел в распахнутую дверь. И застыл на пороге.

Внутри царил разгром. Ящики старого, еще прапрабабкиного комода были выдвинуты, и вся эта женская требуха, выбросить которую не доходили руки уже у третьего поколения: салфеточки, ленты, куски кружев, пуговицы, – валялась на полу вместе с разбитой посудой. Две картины были сорваны со стен. Наверное, грабители искали за ними сейф. Из камина вывалили пепел – проверяли дымоход. Вазы, причудливые раковины, фотографии в резных рамках – все это живое тепло старого дома было сметено и разрушено.

Димка, задрожав от ярости, вытащил из кармана телефон. Набрал номер, с которого ему звонили утром. И, как только услышал «Да?» Кефалоса, заорал:

– Вы! Вы нарочно вызвали меня в бар! Чтобы ваши люди меня обокрали!

– Тебя обокрали? – В голосе старика послышалось беспокойство.

– Как будто вы этого не знаете!

– Я-об-этом-ничего-не-знаю. – Кефалос чеканил слова, как гипнотизер на сеансе. – Я уже сказал. Мне не нужно одно ожерелье, мне нужно все.

– Я вызову полицию!

– Полицию ты не вызовешь. Его нашли?

– Что?

– Ты тупой? Ожерелье нашли?!

– Спросите у своих! – рявкнул Димка и нажал отбой.

Почти сразу телефон зазвонил снова.

– Не звоните сюда! Вы вор! – рявкнул Димка. И услышал воркующий голос Тюхе:

– У тебя что-то украли, дорогой?

– Нет. Не твое дело, – буркнул.

– Вот как? А ко мне ты приедешь? – капризно спросила Тюхе. – За аквалангом?

– Не сейчас.

– Твой отец говорил, ты ищешь старинное судно. Для этого тебе нужен акваланг? Да?

– Ничего я не ищу! Моя жизнь тебя не касается!

– Зря так думаешь. У нас с твоим отцом осталось незаконченное дельце. Надо встретиться.

– Считай, оно закончено.

– Увы, дорогой. За папой твоим остался должок. Так что, зайчик, встретиться придется. Я еще позвоню.

Димка хотел ответить ей на «зайчика», но Тюхе уже отключилась.

Он вышел на террасу. Солнце начинало припекать, но густой, настоянный на травах и смолистой хвое воздух еще был свеж.

Димка смотрел на оливы. Отец говорил, им четыреста лет. В детстве Димка любил играть в их тени, разглядывать морщинистые стволы, похожие то на голову оленя, то на бутыль для вина, то на голову горгоны Медузы. В этой самой голове с дыркой-ртом они с друзьями прятали свои секретики: сначала конфеты, потом сигареты.

Димка оглянулся, подошел к дереву, засунул в дупло руку. И вытащил зеленоватое ожерелье, блеснувшее искрой на солнце.

Сколько же лет этим пчелам, если старик говорил про минойцев? Три тысячи? Три с половиной?

А беспокойства принесли, как живой потревоженный улей.

Димка провел по ожерелью пальцем. И положил обратно. Дупло для пчел – самое надежное место.

* * *

…Он еще раз убедился в этом ровно через десять минут, когда несся на мопеде в город.

На одном из поворотов два мотоциклиста подрезали его, прижали к скале, заставили остановиться. Один, в надвинутом шлеме, подошел к Димке