А в это время, стоя возле окна, Ромка придушенным голосом выговаривал сестре:
– Ты хоть иногда думать можешь? Вдруг этот – из их же компании?
Но, оглянувшись, заметил: дверь купе, где проживала известная парочка, слегка приоткрыта. И, приложив палец к губам, принялся оглашать на весь коридор:
– Ух ты, смотри какая мощная елка! Вот бы такую в Кремль, на новый год, так ведь из такой далищи не попрут! А? Как ты думаешь?
И только Арина собралась сказать, что она по этому поводу думает, как он снова перешел на шепот:
– Сегодня ложись спать пораньше. И делай вид, что спишь. А когда все уснут, выберемся в коридор и, и… – Аришка приблизила ухо.
– «И когда над Москвой дожди»… – гаркнул он так, что ее ушная перепонка от неожиданности чуть не лопнула.
– А потише нельзя? – потерла Аришка ухо.
– Я же для конспирации, – шепнул Ромка, а вслух продолжил:
– А помнишь, когда ты была маленькая, тебя в зоопарке журавль клюнул? – загорланил он так, что стали раскрываться двери соседних купе. – Ты совсем мелкая была. Подошла, значит, сунула журавлю в клетку физиономию, а он-то как, как… Скажи спасибо, что не в глаз! Ха- ха- ха!
– Спасибо! – прошипела Аришка, оглядываясь.
– Пожалуйста! – Ромку просто распирало от щедрости. – Вот, правда, смеху-то было, когда ты с тем журавлем почеломкалась.
– Не тебе, тому журавлю спасибо. Мне вот только интересно, ты что – всему коридору эти сказки рассказывать будешь?
– Я же в целях конспирации, неужели не понимаешь? – снова притушил он голос.
– Понимаю…
Но вдруг Аришкин голос ожил:
– А помнишь, как в том же зоопарке… В тебя верблюд плюнул? – радостно сообщила она, найдя достойную подробность из его биографии. – Ему твоя физиономия не понравилась! Ха- ха- ха!
– Можно подумать мне его понравилась! – покривился Ромка, не ожидавший такого подвоха со стороны сестры. – У нас просто возникла взаимная антипатия.
– Но твоя, видимо, ему не понравилась больше! «Верблюд большой, ему видней»! К тому же плеваться удобней! Ха- ха- ха! Чего ты не смеешься?
– А вот того… Доболтаешь! – прошипел брат ей в ухо. – Значит, ночью, по моему сигналу, выходи. Нюхом чувствую: что-то будет. Поняла?
– Поняла, как не понять, – не снижала своего жизнелюбия Аришка. – Очень даже поняла, почему в тебя тот верблюд плюнул. Бейсболка у тебя на голове была, дурацкая такая, одетая задом наперед. А верблюды – они во всем порядок любят. Вот он в знак протеста – как возьмет, да как и… Ха-ха-ха…
– Ах, так, – не дал ей договорить Ромка. – Ну тогда держись…
– А что я еще-то вспомнила! – не могла угомониться Аришка. – Есть в Судаке речка Суук-су, история там такая с тобой вышла…
Наверное, их воспоминания длились бы еще долго, если бы на пороге их купе не возникла фигура.
– Это вы так кричите? – изумленно смотрела на них мама. – А я думаю: у кого радио на полную мощность работает? А оказывается, это мои ненормальные дети!
– Мам, да мы просто анекдоты рассказываем, – Аришке не терпелось перейти к следующему.
– Да, – торопливо покивал Ромка, – у меня-то этих анекдотов еще тьма, а вот Арина уже иссякла.
На самом же деле Ромка был рад, что появилась возможность не дослушать до конца очередную неправдоподобность из собственной жизни.
– Это я-то иссякла? – Аришка собралась было продолжить, но увидела: брат торопливо, словно сбегая, шагает по коридору. На всякий случай, исторгая из себя двойное «кхе- кхе».
А дальше случилось удивительное.
Аришка вошла в купе: на столе еще лежала шахматная доска с расставленными фигурами, а над ней…
Она не поверила собственным глазам: склонилась голова папы! Он не ел, не пил, не спал, не читал, а был целиком и полностью занят обдумыванием шахматного хода.
– Мама! – не удержавшись, воскликнула она – С кем это папа в шахматы играет?
– Со мной, – небрежно пожала плечами мама.
И это было удивление номер два.
– Ты что – умеешь в шахматы играть?
За свою сознательную жизнь Аришка видела маму: готовящей, убирающей, стирающей, гладящей, читающей им книжки… Но мама играющая в шахматы? Да, похоже, сегодня для нее был день неожиданных открытий.
Папа в это время сделал ход и над шахматной доской склонилась голова мамы.
– Мам, ты что, в детстве не только в карты играла? В шахматы тоже у бабушки с дедушкой научилась? – не унималась Аришка.
– Не отвлекай, а то получу «мат». Мы ведь не просто так играем… – и мама очень странно и загадочно улыбнулась.
– Не просто так – это как? – еще больше опешила Аришка.
– Ну… Мы играем на чудеса…
– На чудеса?
– Ну да, что особенного – на чудеса нашего вагона.
Так ничего и не поняв, Аришка все же присела рядом, не сводя взгляда с шахматной доски. Она, конечно, было не большой специалист по шахматам, но кое-что понимала.
…Шахматная партия была в самом разгаре, когда на пороге появился Рома. Ну и видок у него был!
Казалось – его долго несло ветром. Волосы у него на голове вздыбились и торчали, как колючки растения «перекати поле». Глаза лихорадочно поблескивали, а дышал он так, будто только что сдал стометровку.
Едва появившись – он принялся издавать тройное «кхе- кхе- кхе», приплясывая возле двери.
– Что с тобой? – не отрываясь от шахматной доски, поинтересовалась мама. – Ты что – простудился?
– Нет, то есть да, то есть… В туалете сквозняк, надуло.
– Ты хочешь сказать, что все это время провел в туалете? И что ты там делал столько времени?
– Дышал воздухом, читал, думал… – закидывал Ромка голову к потолку, словно считывал оттуда нужную информацию.
– А очередь до конца вагона ты там не создал? И потом – как это, интересно, ты дышал воздухом – в туалете?
– Да уж, – кивнул папа, и непонятно к чему это относилось: к Роме ли, или к ситуации на шахматной доске.
– Тебе шах! – вдруг сказала мама, и это уже явно относилось не к Роме.
– Что? Шах? – папа с удивлением уставился на шахматную доску. – Но этого просто не может быть!
– Я открыл там окно! – потолок продолжал притягивать Ромку с неудержимой силой.
Мама сделала еще ход:
– Тогда понятно, почему ты так кашляешь!
– Тебе просто подыгрывают фигуры! – поверить в происходящее папа не мог, но все же попытался взять себя в руки:
– А что же ты там, интересно, читал? – спросил он так, словно надеялся, что Ромка прямо сейчас проведет ему краткую политинформацию.
– Кто-то оставил газету, вот я ее и изучал. Правда, там, в основном, была одна реклама, – Ромка, переминаясь, продолжал страдать у порога.
– Реклама? Так-так-так… – Папа едва ли слышал вообще, что говорил Ромка.
– Есть у нас один родственник, который, сидя на унитазе, даже написал диссертацию, – заметила мама. – Может, ты в него?
– Может, еще и напишу! – Ромка спиной просто ощущал дверь. Да он бы уже и сбежал, но ему нужна была сестра. Очень нужна. И потому он продолжал топтаться на пороге:
– Кхе- кхе – кхе… Кря – кря – кря… «Да что ж она не реагирует-то»!
О проекте
О подписке